Однако же ценные, серьезные мысли о достойных предметах не могут быть вызываемы нами по произволу в любое время, точно заклинаниями: все, что мы в силах сделать, — это дать им свободную дорогу, отгоняя от себя всякое мелочное, вздорное и пошлое пережевывание старого и остерегаясь всевозможных уверток и шаржей. Можно сказать поэтому, что первое средство для того, чтобы мыслить что-либо путное, — это не думать ни о чем пошлом. Дайте только место для дельных мыслей, — и они придут сами. Равным образом не следует в каждую свободную минуту сейчас же браться за книгу; лучше дать голове когда-нибудь и отдых: тогда может прийти в нее и что-либо хорошее. Очень верно замечание, сделанное Римерном в его книге о Гёте, что самобытные мысли почти всегда являются в то время, когда человек ходит или стоит, и очень редко, когда он сидит. Если, таким образом, появление живых, убедительных и ценных мыслей вызывается благоприятными внутренними условиями в большей мере, чем внешними, то отсюда становится понятным, что многие из этих мыслей, касающиеся совершенно различных предметов, возникают, по большей части, быстро, одна за другою, часто даже почти одновременно, в каком случае они перекрещиваются и мешают одна другой, подобно кристаллам одной друзы; и мы можем, пожалуй, попасть даже в положение человека, охотящегося за двумя зайцами.
До какой крайней степени ограничен и беден нормальный человеческий интеллект и как слаба ясность сознания, можно судить по тому, что, несмотря на эфемерную кратковременность брошенной в бесконечное время человеческой жизни, несмотря на злополучность нашего бытия, на бесчисленные, отовсюду вырастающие загадки мира, на значительный характер столь многих явлений и сплошную неудовлетворительность жизни, — не все постоянно и неустанно философствуют, даже не многие, или хотя бы лишь некоторые, лишь немногие: нет, философствуют только кое-где и кое-кто, одни только безусловные исключения. — Остальные спокойно живут в этом сновидении, почти как животные, от которых они отличаются в конце концов лишь предусмотрительностью на несколько лет вперед. О метафизической потребности, которая могла бы у них проявиться, позаботились свыше и наперед, посредством религий; и последние, каковы бы они ни были, удовлетворяют. — Впрочем, возможно, что философствуют в тиши гораздо более, чем это кажется, хотя бы и результаты от этого были соответственные. Ибо поистине жалко положение наше! Жить короткую долю времени, исполненную труда, нужды, страха и скорби, совершенно не ведая откуда, куда и зачем; и к этому еще попы всех цве-
