облюбованным ими „веществом“, и потому априорное положение: „материя сохраняется неизменной, и количество ее поэтому не может быть ни увеличено, ни уменьшено“, — выражают следующим образом: „вещество бессмертно“, и чувствуют себя при этом новаторами и великими людьми, scilicet, в своем новом открытии; ибо то, что на протяжении столетий и даже тысячелетий велись споры о примате и об отношении пребывающей материи к наличной форме, — это, разумеется, неизвестно подобным людишкам: они являются quasi modo geniti и сильно страдают от ὀψιμαϑια, которую Геллий (XI, 7) описывает, как vitium serae eruditionis; ut, quod nunquam didiceris, diu ignoraveris, cum id scire aliquando coeperis, magni facias quo in loco cunque et quacunque in re dicere („порок позднего учения; именно, когда так и смотрят, как бы где-нибудь и относительно чего-нибудь ввернуть то, чего никогда не изучали, долго не знали, и с чем лишь впоследствии начали знакомиться“). Желательно, чтобы кто-либо, кого природа одарила терпением, взял на себя труд разъяснить этим аптекарским ученикам и парикмахерским подмастерьям, которые вне своих химических кухонь ничего не ведают, различие между материей и веществом: последнее есть уже квалифицированная материя, т. е. соединение материи с формой, могущее снова распасться, и сохраняется, следовательно, одна только материя, а не вещество, которое всегда может еще стать другим, — не исключая и ваших 60-ти химических элементов. Что материя неразрушима, этого нельзя доказать путем экспериментов; мы навсегда остались бы в неведении этой истины, если бы она не была непоколебимо установлена a priori. До какой степени сознание вечности материи и перехода ее из одной формы в другую возникает совершенно a priori и независимо от всякого опыта, доказывает одно место из Шекспира, который, несмотря на свои крайне скудные сведения в физике, да и вообще в науках, заставляет однако Гамлета произнести в сцене с могильщиками (акт 5, сц. 1) следующие слова:
Кто поселял в народах страх,
Пред кем дышать едва ли смели,
Великий Цезарь — ныне прах,
И им замазывают щели.
Он уже делает, следовательно, приложение из той самой истины, которою часто угощают нас из своих аптек и клиник современные наши материалисты, видимо гордясь ею и считая ее, как уже было сказано выше, за результат опыта. — Кто хочет, наоборот, вывести a priori то, что возможно познать исключительно a posteriori, из опыта, тот шарлатанствует и выставляет себя на посмешище. Пример такой
