Если мы, как следует, обдумаем, как велика и как близко нас затрагивает проблема существования, этого двусмысленного, полного муки, мимолетного, сну подобного существования, — настолько велика и близка нам, что как только человек ее усмотрит, она затемняет и закрывает собою все другие задачи и цели; и если при этом мы будем иметь в виду, как за немногими и редкими исключениями, люди вовсе ясно не сознают этой проблемы, даже, больше того, занятые чем угодно, только не ею, как будто совсем ее не замечают и живут, думая только о сегодняшнем дне, да разве еще о своем почти столь же ничтожном по времени личном будущем, при чем одни просто отворачиваются от этой проблемы, другие легко успокаиваются по отношению к ней на какой-нибудь системе народной метафизики, дальше которой уже не идут; если, повторяю, мы все это хорошо взвесим, — нам трудно будет не прийти к мысли, что существом думающим человек называется лишь в очень относительном смысле, и мы уже не будем особенно удивляться никакому проявлению недомыслия или ограниченности, а будем знать, что хотя интеллектуальный кругозор среднего человека и шире, чем кругозор животного — так как все существование животного, лишенное сознания будущего и прошедшего, есть как бы одно только настоящее, — но вовсе не так неизмеримо шире, как то обыкновенно принимается.
Это подтверждается даже тем, что и в разговоре мысли большинства людей оказываются короткими, как рубленая солома, почему так и трудно бывает выпрясть из них сколько-нибудь длинную нить.
Невозможно было бы также, будь наш мир населен существами, действительно думающими, чтобы так неограниченно допускался и дозволялся всякого рода шум — даже самый ужасный и притом бесцельный, как то происходит теперь. — А уж если бы человек предназначен был для мышления самою природой, она, конечно, не дала бы ему ушей, или по крайней мере снабдила бы их, как у летучих мышей, которым я в этом очень завидую, не пропускающими воздуха клапанами. Но на самом деле человек — такое же бедное животное, как и другие, а силы его исключительно рассчитаны лишь на сохранение собственного существования; оттого ему и нужны постоянно открытые уши, которые, и без запроса с его стороны, как днем, так и ночью давали бы ему знать о приближении преследователя.
