войско и духовенство, русское и польское готовились къ присягѣ и ждали только приказаній. Весь городъ былъ на ногахъ — къ Бриловскому дворцу подъѣзжали отовсюду гонцы, адъютанты, наконецъ и сами начальники за приказаніями и за новостами, но пріему не было. Великій князь сказался нездоровымъ — и одинъ и тотъ же отвѣтъ все получался: «приказанія въ свое время будутъ объявлены, а покуда все остается по прежнему». Любопытство дошло до-нельзя. — Подъѣздъ гр. Куруты былъ формально осаждаемъ толпою служащихъ лицъ русскихъ и польскихъ. Но онъ также не принималъ никого и грубый лакей, бывшій у него постоянно въ сѣняхъ, все отвѣчалъ на одинъ и тотъ же ладъ: «Графъ спитъ, или графа дома нѣтъ», не вдаваясь ни въ какіе разговоры, несмотря на предлагаемые ему часто злотувки.... На третій день подъѣхалъ къ нему даже самъ намѣстникъ, старичокъ гр. Зайончекъ въ парадномъ мундирѣ и лентѣ и узнавъ, что графъ спить, — велѣлъ его разбудить, потому что весь государственный совѣтъ и сенатъ уже собрались въ парадныхъ мундирахъ и въ полномъ комплектѣ въ ожиданіи присяги, но и тутъ добиться онъ ничего не могъ — Курута ушелъ заднимъ ходомъ къ в. кн. и не показывался.
Вся Варшава переполошилась. Всѣ были какъ въ лихорадкѣ. Сталя другъ ко другу разъѣзжать за новостями, много было толковъ, предположеній, заискиваній у болѣе вліятельныхъ; дамское общество въ особенности было въ большой тревогѣ, и кто только имѣлъ какую-нибудь лазейку въ Бриловскомъ дворцѣ, тотъ ею пользовался. — Подъѣзжали съ разныхъ сторонъ и къ княгинѣ Ловичъ — къ ея родственникамъ, допытывались даже у камеръ-юнгферы и у горничныхъ, но ничто не помогало. — Какъ римскій конклавъ до избранія новаго папы — такъ и Бриловскій дворецъ былъ нѣмъ и не высказывался, пока наконецъ послѣ
кто титулуетъ его — императорскимъ величествомъ; Сабурову однако не хотѣлось именовать Константина Павловича — высочествомъ, такъ какъ онъ еще не могъ знать, чѣмъ окончится все это событіе. И вотъ Сабуровъ во все время разговора съ в. к. ни разу не назвалъ его ни высочествомъ, ни величествомъ, а подавая в. к. пакетъ, на вопросъ Константина Павловича: «къ кому этотъ пакетъ?» — только тыкалъ пальцемъ на адресъ и невнятно бормоталъ: «къ Вашем… …ству!» Константинъ Павловичъ обратилъ на это вниманіе и впослѣдствіи шутилъ надъ находчивостью Сабурова.
