нѣсколькихъ человѣкъ изъ толпы народа, перенесъ тяжело раненаго графа въ конно-гвардейскія казармы. Въ послѣдствіи оказалось, что онъ былъ раненъ выстрѣломъ, почти въ упоръ, изъ <ref follow="p143">что цесаревичъ отрекся отъ престола и ни подъ какимъ видомъ не хочетъ царствовать; неужели, заключилъ онъ, я измѣню моему другу?»
«Убѣжденія его остаются тщетны.
«—Развѣ нѣтъ между вами старыхъ солдатъ, продолжаетъ онъ, которые бы со мной служили и которые бы меня знали?
Молчаніе.
«—Я вижу, говоритъ онъ,– что тутъ одни мальчишки»;–приказываетъ и убѣждаетъ ихъ положить оружіе и просить о помилованіи.
«Солдаты колеблются, но нѣкто изъ каре закричалъ, «что это вздоръ, что не надобно вѣрить ему!» и въ это мгновеніе раздался пистолетный выстрѣлъ. Графъ, пронзенный пулею, падаетъ съ лошади на руки Башуцкому и въ происшедшую отъ того суматоху Милорадовичу нанесли еще ударъ штыкомъ. Его хотѣли отнести къ нему въ домъ, но онъ, сказавши, что чувствуетъ, что рана смертельная, велѣлъ, чтобы положили его на солдатскую койку въ конно-гвардейскихъ казармахъ. Между тѣмъ какъ несли его мимо конно-гвардейскаго полка, который былъ уже выстроенъ, никто изъ генераловъ и офицеровъ не подошелъ къ раненому герою, котораго имя навсегда останется украшеніемъ нашихъ военныхъ лѣтописей; тутъ были нѣкоторыя лица, называвшіеся его друзьями и бывавшія ежедневно въ домѣ его, и тѣ даже не изъявили ни малѣйшаго сочувствія.
«Я довершу описаніе подлостей современниковъ нашихъ, сказавши, что когда, по принесеніи его въ казармы, начали его раздѣвать, то у него украли часы и кольцо, подаренное ему за нѣсколько дней вдовствующей императрицею.
«Въ скоромъ времени съѣхались врачи и на утѣшенія ихъ графъ отвѣчалъ только, что онъ знаетъ, что ему должно умереть. Когда вырѣзывали изъ его раны пулю [1],то онъ, посмотря на нее, сказалъ: «Я увѣренъ былъ, что въ меня выстрѣлилъ не солдатъ, а какой-нибудь шалунъ, потому что это пуля не ружейная».
«Онъ не испустилъ ни одной жалобы и почти во все время сохранялъ молчаніе; но когда боль усилилась, то онъ закусывалъ себѣ губы и иногда до крови. Государь часто присылалъ навѣдываться о его здоровьѣ съ извиненіемъ, что самъ не можетъ отойти ни на минуту отъ матери и супруги, происшествіями испуганныхъ. Подъ вечеръ императоръ прислалъ къ нему собственноручное письмо слѣдующаго содержанія. Я видѣлъ подлинникъ его у сестры графа, Стороженковой, и списалъ съ него копію:
«Мой другъ, мой любезный Михайло Андреевичъ, да вознаградитъ тебя Богъ за все, что ты для меня сдѣлалъ. Уповай на Бога, такъ какъ я на него уповаю, онъ не лишитъ меня друга. Если бы я могъ слѣдовать сердцу, я бы при тебѣ уже былъ, но долгъ мой меня здѣсь удерживаетъ. Мнѣ тяжелъ</ref follow="p143">
- ↑ Пулю вынималъ состоявшій при немъ докторъ, спутникъ во многихъ его походахъ, Василій Михайловичъ Буташевичъ-Петрашевскій (†), отецъ сосланнаго въ 1849 г. въ Сибирь Михаила Буташевича-Петрашевскаго († 1866 г. 7-го декабря).
