ности математики для химиковъ, и, несмотря на согласіе Совѣта съ проектомъ факультета, дѣло это было заторможено.
Въ другихъ университетахъ новое теченіе въ области теоретической химіи встрѣтило очевидно также не особенно благопріятную почву. Доказательствомъ этого можетъ служить слѣдующий фактъ: если взять центральный органъ химиковъ — Журналъ Физико-Химическаго Общества, то, начиная съ 1880 года вплоть до 1897-го года, т. е. за 17 лѣтъ, въ химической части журнала имѣется кромѣ статей Павла Дмитриевича только одна статья, а именно работа проф. Потылицына въ 1884-мъ году, въ которой мы можемъ встрѣтить разсужденія термодинамическаго характера. Этой литературной ссылкой я не хочу сказать, что представители теоретической химіи въ Россіи въ этомъ періодѣ игнорировали термодинамику. Я только хочу отмѣтить, что въ работахъ, обнародованныхъ за это время въ центральномъ русскомъ химическомъ органѣ, термодинамическое направленіе почти не сказывалось. И тѣмъ ярче и рельефнѣе обрисовывается передъ нами научное чутье и высота теоретической мысли Павла Дмитріевича, который уже съ 1882 года, т. е. съ эпохи появленія Гельмгольцевскаго мемуара, усиленно обращаетъ вниманіе на значеніе термодинамики и старается ввести въ кругъ ея понятій русскихъ работниковъ въ области химіи: причемъ дѣлаетъ онъ это съ свойственной ему осторожностью: «интересъ обсужденія нѣкоторыхъ выводовъ, сдѣланныхъ путемъ термодинамическихъ разсужденій», говоритъ онъ въ началѣ своихъ «Замѣтокъ по термодинамикѣ», лежитъ въ томъ, что во первыхъ приговорамъ термодинамики «придается особенно рѣшающее и безаппеляціонное значеніе, а во вторыхъ въ важности тѣхъ выводовъ, которые (по моему) ложно сдѣланы изъ ея началъ».
Особенно хорошо выясняются мотивы, руководившіе Павломъ Дмитріевичемъ въ это время, въ его интересномъ докладѣ «О диссоціаціи и свободной энергіи», читанномъ въ юбилейномъ засѣданіи Ф. Х. секціи въ годовщину тридцатилѣтней
ности математики для химиков, и, несмотря на согласие Совета с проектом факультета, дело это было заторможено.
В других университетах новое течение в области теоретической химии встретило очевидно также не особенно благоприятную почву. Доказательством этого может служить следующий факт: если взять центральный орган химиков — Журнал Физико-Химического Общества, то, начиная с 1880 года вплоть до 1897-го года, т. е. за 17 лет, в химической части журнала имеется кроме статей Павла Дмитриевича только одна статья, а именно работа проф. Потылицына в 1884-м году, в которой мы можем встретить рассуждения термодинамического характера. Этой литературной ссылкой я не хочу сказать, что представители теоретической химии в России в этом периоде игнорировали термодинамику. Я только хочу отметить, что в работах, обнародованных за это время в центральном русском химическом органе, термодинамическое направление почти не сказывалось. И тем ярче и рельефнее обрисовывается перед нами научное чутье и высота теоретической мысли Павла Дмитриевича, который уже с 1882 года, т. е. с эпохи появления Гельмгольцевского мемуара, усиленно обращает внимание на значение термодинамики и старается ввести в круг её понятий русских работников в области химии: причем делает он это с свойственной ему осторожностью: «интерес обсуждения некоторых выводов, сделанных путем термодинамических рассуждений», говорит он в начале своих «Заметок по термодинамике», лежит в том, что во первых приговорам термодинамики «придается особенно решающее и безаппеляционное значение, а во вторых в важности тех выводов, которые (по моему) ложно сделаны из её начал».
Особенно хорошо выясняются мотивы, руководившие Павлом Дмитриевичем в это время, в его интересном докладе «О диссоциации и свободной энергии», читанном в юбилейном заседании Ф. Х. секции в годовщину тридцатилетней
