А въ долу — молва несется
Даже въ дальнія мѣста —
Каждой полночью дерется
Братьевъ гнѣвная чета.
БѢДНЫЙ ПЕТРЪ.
Гансъ съ Гретхенъ своею танцуетъ,
До-нельзя довольны судьбой,
А Петръ, недвижимый и блѣдный,
Стоитъ и глядитъ, какъ нѣмой.
Съ возлюбленной Гансъ обвѣнчался;
Нарядъ ихъ блестящій такой;
А Петръ въ самомъ будничномъ платьѣ
И ногти грызетъ онъ съ тоской.
И думу онъ думаетъ тихо,
Печально смотря на чету:
Не будь я ужъ слишкомъ разуменъ,
Съ собой бы надѣлалъ бѣду.
«Въ груди моей горе такое,
Что сердце на части мнѣ рветъ.
Куда-бъ ни пошелъ я, гдѣ-бъ ни былъ,
Тоска меня гонитъ впередъ;
«Влечетъ все къ моей ненаглядной,
Съ надеждой — спасеніе въ ней;
Но прочь убѣгаю, какъ только
Увижу взглядъ милыхъ очей.
«Взбираюсь на дальнія горы,
Брожу между скалъ и стремнинъ,
И тамъ остаюсь одинокій,
И долго я плачу одинъ».
Петръ снова идетъ по деревнѣ,
Онъ блѣденъ, какъ смерть, изнуренъ,
И всякій, кто встрѣтится съ бѣднымъ,
Стоитъ, глубоко изумленъ.
