112 Какъ осенью въ лѣсу кружитъ борей
За листомъ листъ, доколь его порывы
Не сбросятъ въ прахъ всей роскоши вѣтвей:
93. Данте не лёгкая тѣнь, какъ другія души, а потому тяжесть его тѣла слишкомъ обременила бы лёгкую ладью тѣней.
95—96. Т. е. на небѣ. Этими же самыми словами Виргилій укрощаетъ гнѣвъ Миноса, адскаго судіи (Ада V, 22—24).
97. Пластически-вѣрное изображеніе беззубаго старика, который, когда говоритъ, приводитъ въ сильное движеніе щеки и бороду.
100. Это души прочихъ грѣшниковъ, не принадлежащихъ къ сонму ничтожныхъ и долженствующихъ услышать отъ Миноса приговоръ, сообразно которому они займутъ мѣста въ аду.
102. Слова Харона повергаютъ грѣшниковъ въ ужасъ и отчаяніе. Неподражаемо-страшно представлено ихъ состояніе въ эту рѣшительную минуту.
112. Подражаніе Виргилію, хотя Дантово сравненіе несравненно прекраснѣе:
Quam multa in silvis autumni frigore primo
Lapsa cadunt folia.
