— 96 —
другому практическому изслѣдовавію. Не смотря на нѣкоторыя мелкія критическія замѣчанія, на которыхъ, впрочемъ, не стоило бы долго останавливаться, ЫЪегіу кажется мнѣ самой передовой и умной газетой, которую я когда-либо читалъ. Я питаю къ ней величайшее уваженіе.
Тотъ частный вопросъ, по поводу катораго мы обмѣнялись письмами, воііросъ о непротивленіи, еще занимаетъ мой умъ, но мнѣ трудно найти свободное время для того, чтобы написать о немъ что-нибудь для печати. Быть можетъ, онъ даже несвоевремененъ.-
Конечно, я теперь ясно вижу, что -съ экономической точки зрѣнія анархизмъ представляетъ собою законченную систему, даже совершенно не давая отвѣта на вопросъ о принужденіи или непринужденіи; -тѣмъ не менѣе, важность защиты того или иного образа дѣйствій, какъ средства достиженія или упроченія анархіи, не уменьшила въ моемъ сознаніи. ■■•
Когда знакомишься съ анархической систоімой, невольно^является вопросъ: какимъ образомъ можно ее осуществить. И я думаю, что^вопросъ эготъ вполнѣ законенъ.
Во всякое опредѣленіе свободы или нападенія входитъ указаніе на опредѣленную границу, за которой свобода становится нападеніемъ. Но, я никогда не встрѣчалъ попытки найти тотъ критсфій, посредствомъ котораго можно было бы точно опредѣлить эту границу. Исторія свободы въ сущности является безпрерывнымъ расширеніемъ этой границы. Было время, когда религіозное инакомысліе считалось нападеніемъ, и, я думаю, вы согласитесь, что это было не напрасно, если только вспомните, какъ сильно на наши поступки вліяютъ предвзятыя мнѣнія. Когда же распространился взглядъ, даже среди самихъ нападающихъ, что лишь приверженность къ опредѣленнымъ догмамъ мѣшаетъ всѣмъ людямъ сдѣлаться агрессивными, то человѣчество сочло неразумнымъ <сопротивляться основ амъ».
Такъ и теперь. Подавляющее большинство благонамѣренныхъ гражданъ считаетъ сохраненіе государства существенно необходимымъ для обезпе-ченін безопасности. Нѣтъ поэтому, ^ничего удивительнаго въ толіъ, что они быстро воспламеняются негодованіемъ противъ тѣхъ, кто открыто борется съ госѵдарствомъ. Встарину еретическая мысль считалась напа-деніемъ. Впослѣдствіи мысль получила свободу, но слову были поставлены преграды. Произнесеніе запретныхъ словъ стало тогда на паденіемъ почитается таковымъ до нѣкоторой степени еще и въ настоящее время.
Гдѣ здѣсь демарісаціоннэя линія? Гдѣ граница? Мысль и рѣчь могутъ быть абсолютно свободны. ІІомышленіе или проішнесеніе рѣчи въ дѣііст-вительности не могутъ никому вредить.
Но гдѣ мы должны остановиться въ своихъ поступкахъ?
Мнѣ кажется, что для примѣненія анархическаго принципа къ современной дѣііствительности существенно важно провести *эту линію, отдѣ-ляющую свободу отъ посягательства. Для ііллюстрацш, сошлюсь на васъ и Эгоиста, въ послѣднемъ выпускѣ ЪгЬегіу называющихъ другъ друга
нападающими, въ извѣстномъ смыслѣ.