— 189 —
включаетъ въ себя и всѣ его послѣдствія, и что, поэтому, если бы кто-либо нарушилъ свободу другого, то всѣ не были бы равно свободны.
Свобода безъ разума постоянно стремится къ своей собственной гибели и, наоборотъ, безпрерывно возстановляется познаніемъ затрудненій, связанныхъ съ ея осуществленіемъ.
Разумъ безъ свободы есть только возможность, гнѣздо невысижен-ныхъ яицъ.
Прогрессъ, поэтому, предполагаетъ союзъ между разумомъ и свободой: свобода—для дѣятельности, разумъ—для руководства поступками.
Равная свобода есть основное условіе счастья.
Разумъ есть основное условіе равенства въ свободѣ.
Свобода и разумъ, воздѣйствуя другъ на друга, порождаютъ разви-тіе, ростъ.
Слѣдовательно, ростъ и счастіе должны разсматриваться если не какъ настоящіе синонимы, то почти какъ неотдѣлимыя одно отъ другого понятія.
Тамъ, гдѣ равная свобода является невозможной вслѣдствіе несоотвѣт-ствія ступеней развитія, тамъ вся надежда высшихъ единицъ заключается въ воспитаніи низшихъ.
Дѣти вслѣдствіе своего невѣжества служатъ элементами дисгармоніи, являются препятствіемъ для равной свободы. Ускорить процессы ихъ раз-витія, значитъ содѣйствовать уравненію соціальныхъ силъ.
А такъ какъ свобода есть существенное условіе развитія, то дѣтямъ должна быть предоставлена такая мѣра свободы, которая совмѣстима съ ихъ собственною безопасностью и свободою другихъ.
Вотъ въ этомъ мѣстѣ моего разсужденія для меня возникаетъ трудность, которую я откровенно признаю. Какъ только я дошла до послѣдняго вывода, предо мною словно открылся ящикъ Пандоры, изъ котораго повыскакивали всевозможный вещи, кромѣ, однако, вполнѣ сложившагося мнѣнія.
Кто долженъ рѣшать о допустимой степени свободы? Кто долженъ соразмѣрять свободу ребенка съ его безопасностью такъ, чтобы оба элемента сочетались въ осторожной гармоніи?
Трудность этихъ вопросовъ безгранична. Они вызвали споры, терзаю-щіе всѣхъ—и филосрфовъ, и скромныхъ искателей истины.
Христіэне уклоняются отъ ихъ мучительнаго изслѣдованій. Ихъ вѣра въ правителей упрощаетъ всѣ жизненныя отношенія. Имъ не нужно согласовать своего поведенія съ принципомъ равной свободы, такъ какъ не свобода, а повиновеніе служитъ фундаментомъ ихъ идеальнаго общества.
Я еще могу допустить, что въ младенческомъ, а до нѣкоторой степени и въ отроческомъ возрастѣ ребенка, другіе должны рѣшать за него, что ему необходимо для его благополучія.
Человѣческое дитя — это безпомощное до жалости и невѣжественное животное. Оно даже не знаетъ, когда оно голодно; въ материнской груди
оно ищетъ прибѣжища отъ . всякаго физическаго нездоровья. Мать или