— 84 —
слѣдняя составляетъ суть ихъ ученія. Мистеръ Блоджеттъ про-силъ меня опредѣлить сферу принужденія съ точки зрѣнія анархизма; съ иной точки зрѣнія онъ не просилъ меня ее опредѣлять. Сказать, что анархистъ въ правѣ заставить уважать всѣ соціальныя соглашенія, значитъ сказать, что онъ въ правѣ перестать быть анархистомъ,—чего никто не отри-цаетъ. Но если бы онъ пересталъ быть анархистомъ, то остальные анархисты были бы все-таки въ правѣ помѣшать ему напасть на нихъ. Надѣюсь, что мистеръ Блоджеттъ достаточно правильно разсуждаетъ, чтобы понять это различіе; впрочемъ, мои надежды на это могутъ и оказаться напрасными.
Совершенно вѣрно указаніе мистера Блоджетта, что, если не существуетъ никакихъ естественныхъ правъ, то нѣтъ мѣста и голосу еовѣсти. Но совершенно невѣрно его даль-нѣйшее утвержденіе, что тогда нѣтъ мѣста никакимъ «нрав-ственнымъ преградамъ», никакимъ сомнѣніямъ. Сомнѣніе, по Вебстеру, есть «нерешительность въ поступкахъ, возникающая изъ трудности опредѣлить, что справедливо или іиьлесо-ооразпоу>. Почему же люди, невѣрующіе въ естественныя. права, не могутъ колебаться, исходя изъ соображений целесообразности? Другими словами, почему имъ быть ни передъ чѣмъ не останавливающимися?
Совершенно вѣрно то, что Анархизмъ не признаетъ принципа человѣческихъ правъ. Но онъ признаетъ человѣческое равенство, какъ необходимое условіе устойчиваго общества. Какимъ же образомъ его можно обвинять въ томъ, что онъ недостаточно гарантируетъ свободное проявленіе индивидуальности?
Совершенно вѣрно, далѣе, и то, что равная свобода мо-жѳтъ быть стерта такъ же хладнокровно, какъ и все другое. Но люди, вѣрующіе въ такую свободу, врядъ ли захотятъ растоптать ее. Анархисты же вѣруютъ въ нее.
Наконецъ, совершенно вѣрно и то, что есть только два принципа иоведенія: право и цѣлесообразность. Но почему упраздненіе права приближаетъ Анархизмъ къ самой низкой формѣ эгоизма? Развѣ; целесообразность исключаешь высшія
формы эгоизма? Я считаю цѣлесообразнымъ быть честнымъ.