щая краски, писалъ, что у русскихъ считается обыкновеннымъ дѣломъ задерживать письма, вскрывать ихъ, прочитывать, бросать; причиной этого онъ считаетъ тоже „ihren vor alter her ihnen angebohrnen, und schon eigewurzleten argwohn nach aller menschen gedanken“; они не придаютъ значенія тому обстоятельству, что это гибельно отражается на ихъ же торговлѣ и лишаетъ ихъ довѣрія всѣхъ прочихъ народовъ[1]. Польскій резидентъ жаловался, что нѣкоторыя, адресованныя ему письма, не были получены имъ, другія — получены распечатанными. Патрикъ Гордонъ писалъ въ Шотландію своему сыну Джемсу о необходимыхъ мѣрахъ предосторожности при посыланіи писемъ въ Москву. Мы не раздѣляемъ черезчуръ пессимистическихъ взглядовъ современниковъ и полагаемъ, что у насъ охотниковъ читать чужія письма, особенно писанныя на иностранномъ языкѣ, было все-таки меньше, чѣмъ заграницей[2].
Воротимся къ нашему разсказу.
Въ 1690 году (вѣроятно, подъ вліяніемъ распоряженій Прусскаго правительства объ оплатѣ каждаго письма отдѣльно), пришлось за каждое письмо изъ Кенигс-
- ↑ Устряловъ, Исторія Петра В., IV, 2, стр. 655. Слѣдуетъ, впрочемъ, сдѣлать оговорку, что цитируемое донесеніе Плейера относится къ тому времени, когда Виніусы были уже въ опалѣ и потеряли завѣдываніе почтами.
- ↑ Brückner, Russ. Postwes., 897. Тайна, которую должно представлять содержаніе письма для лица передающаго, съ незапамятныхъ временъ считалась необходимымъ условіемъ письменныхъ сношеній (вспомнимъ письмо Давида Іоаву, переданное черезъ Урію). Способы свертыванія писемъ у древнихъ въ значительной степени извѣстны намъ; а сохранившееся большое количество всевозможныхъ печатей египетскихъ, греческихъ и римскихъ служатъ свидѣтелями существовавшихъ способовъ запечатыванія писемъ. Въ средніе вѣка посыльныхъ заставляли присягать въ соблюденіи тайны письма, а Лютеръ прямо заявлялъ, что kein grösserer
BrieffalscherBrieffälscher ist auf Erden, denn wer einen fremden Brief zu eigen macht. У насъ, какъ мы видѣли, также практиковалось и запечатываніе писемъ и сумокъ, и присяга почтарей; а распечатываніе практиковалось и заграницей. Оффиціальныхъ жалобъ на такого рода злоупотребленія Московской почты до 1701 г. мы въ почтовыхъ дѣлахъ Посольскаго приказа не встрѣчали.
щая краски, писал, что у русских считается обыкновенным делом задерживать письма, вскрывать их, прочитывать, бросать; причиной этого он считает тоже „ihren vor alter her ihnen angebohrnen, und schon eigewurzleten argwohn nach aller menschen gedanken“; они не придают значения тому обстоятельству, что это гибельно отражается на их же торговле и лишает их доверия всех прочих народов[1]. Польский резидент жаловался, что некоторые, адресованные ему письма, не были получены им, другие — получены распечатанными. Патрик Гордон писал в Шотландию своему сыну Джемсу о необходимых мерах предосторожности при посылании писем в Москву. Мы не разделяем чересчур пессимистических взглядов современников и полагаем, что у нас охотников читать чужие письма, особенно писанные на иностранном языке, было всё-таки меньше, чем заграницей[2].
Воротимся к нашему рассказу.
В 1690 году (вероятно, под влиянием распоряжений прусского правительства об оплате каждого письма отдельно), пришлось за каждое письмо из Кенигс-
- ↑ Устрялов, История Петра В., IV, 2, стр. 655. Следует, впрочем, сделать оговорку, что цитируемое донесение Плейера относится к тому времени, когда Виниусы были уже в опале и потеряли заведование почтами.
- ↑ Brückner, Russ. Postwes., 897. Тайна, которую должно представлять содержание письма для лица передающего, с незапамятных времен считалась необходимым условием письменных сношений (вспомним письмо Давида Иоаву, переданное через Урию). Способы свертывания писем у древних в значительной степени известны нам; а сохранившееся большое количество всевозможных печатей египетских, греческих и римских служат свидетелями существовавших способов запечатывания писем. В средние века посыльных заставляли присягать в соблюдении тайны письма, а Лютер прямо заявлял, что kein grösserer Brieffälscher ist auf Erden, denn wer einen fremden Brief zu eigen macht. У нас, как мы видели, также практиковалось и запечатывание писем и сумок, и присяга почтарей; а распечатывание практиковалось и заграницей. Официальных жалоб на такого рода злоупотребления московской почты до 1701 г. мы в почтовых делах Посольского приказа не встречали.
