«Как он думает это легко», — подумал Пьер. «Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно... Страшно!»
— Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? — спросил Савельич.
— Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, — сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «как странно однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтобы решилось то. Впрочем, он верно знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает?» подумал Пьер. «Нет, после когда-нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, — можете себе представить кого? — Наташу Ростову!
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
— Вы ее знаете? — спросил Пьер.
— Я видела княжну, — отвечала она. — Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
— Нет, Ростову вы знаете?
— Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется», подумал Пьер. «Лучше тоже не говорить ей».
Княжна так же приготовила провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все», думал Пьер, «что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И всё для меня; вот чтò удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже», думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, «какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
