— Статский советник И. М. Никифоров.
— Я, — сказал представительный господин, знавший все судейские дела.
— Отставной полковник Иван Семенович Иванов.
— Здесь, — отозвался худой человек в отставном мундире.
— Купец 2-й гильдии Петр Баклашов.
— Есть, — сказал добродушный купец, улыбаясь во весь рот. — Готовы!
— Гвардии поручик князь Дмитрий Нехлюдов.
— Я, — отвечал Нехлюдов.
Судебный пристав особенно учтиво и приятно, глядя поверх pince-nez, поклонился, как будто выделяя его этим от других.
— Капитан Юрий Дмитриевич Данченко, купец Григорий Ефимович Кулешов, и т. д., и т. д.
Все, кроме двух, были в сборе.
— Теперь пожалуйте, господа, в залу, — приятным жестом указывая на дверь, сказал пристав.
Все тронулись и, пропуская друг друга в дверях, вышли в коридор и из коридора в залу заседания.
Зала суда была большая, длинная комната. Один конец ее был занят возвышением, к которому вели три ступеньки. На возвышении посередине стоял стол, покрытый зеленым сукном с более темной зеленой бахромой. Позади стола стояли три кресла с очень высокими дубовыми резными спинками, а за креслами висел в золотой раме яркий портрет во весь рост генерала в мундире и ленте, отставившего ногу и держащегося за саблю. В правом углу висел киот с образом Христа в терновом венке и стоял аналой, и в правой же стороне стояла конторка прокурора. С левой стороны, против конторки, был в глубине столик секретаря, а ближе к публике — точеная дубовая решетка и за нею еще не занятая скамья подсудимых. С правой стороны на возвышении стояли в два ряда стулья тоже с высокими спинками для присяжных, внизу столы для адвокатов. Всё это было в передней части залы, разделявшейся решеткой надвое. Задняя же часть вся занята была скамьями, которые, возвышаясь один ряд над другим, шли до задней стены. В задней части залы, на передних лавках, сидели четыре женщины, в роде фабричных или горничных, и двое мужчин, тоже из рабочих, очевидно подавленных величием убранства залы и потому робко перешептывавшихся между собой.
