живот, я не обедал и много писал воззвание. Как будто складывается. Чувствовал давно не испытанную свежесть головы. С помощью моих гимнаст[ических] опытов убедился в первый раз, что я стар и слаб и физические упражнения надо совсем оставить. Это приятно даже. Забыл было свое правило о том, чтобы ничего не ждать от других, а делать что должно самому перед Богом и допустил б[ыло] подняться недоброму чувству к С[оне], но вспомнил, спросил, что б[ыло] нужно, с добром, и стало хорошо.
1) Один есть предмет веры — Бог, тот, к[оторый] послал меня, Тот, к[оторый] всё, чего я сознаю себя частью. Эта вера необходимая и достаточная. Если есть эта вера, то нет места никакой другой. Всё остальное — доверие, а не вера. Верить можно только в то, что несомненно есть, но чего мы не можем обнять разумом.
2) Вчера думал о том, что форм мышления — категорий не 7, не четыре: причинности, материи, пространства, времени, а только одна: движение, включающее в себя всё. Движение есть перемена места — стало быть пространство, перемена же места может быть скорее и медленнее — время, движение предшествующее — причина, последующее — следств[ие] — то, что перемещает[ся] — материя.
Всё движение. Человек сам непрестанно движется, и потому всё ему объясняется только движением.
3) Самое вредное последствие дурного дела то, что когда человек совершает его, он освобождает себя от требований своей совести. Едим животных, так отчего не охотиться?[1] Воюем, так нечего церемониться и с своими и т. п.
4) Странная пришла мысль. Вся жизнь наша в том, что мы считаем себя отдельной единицей, индивидуумом, человеком. Но кроме этих особей, отдельных от всех других, химия открывает нам совсем другие отдельности: кислорода, азота и т. п. Это отдельно, и потому же жизнь. (Чепуха.)
12 Мая 98. Гр. Е. б. ж.
[15 мая.] Нынче 15 М. утро 98. Гр. Эти два дня ездил в Манц[ево], Кукуевку и вчера в Бастыево. Писал Х[аджи]-М[урата]
- ↑ Зачеркнуто: Пользуемся нуждой
