В начале июля 1908 г. Толстой переживал очень мучительное душевное состояние. Как это бывало с ним неоднократно и раньше, он вдруг с особенной силой почувствовал всю неправду жизни в роскоши среди окружающей нищеты и своего участия в этой жизни. Тяжесть его душевного состояния еще увеличивалась вследствие сознания полной духовной чуждости самого близкого ему человека — жены. Обе эти причины привели к тому, что он стал вновь думать об уходе из Ясной поляны.
В таком напряженном душевном состоянии Толстой почувствовал потребность излить вовне, выразить на бумаге мучившие его мысли и чувства.
Но Дневник Толстого был в то время доступен некоторым близким ему людям. Кроме того, что в него от времени до времени заглядывала его жена, еще в первой половине 1890-х годов В. Г. Чертков, дороживший, как святыней, каждой мыслью Толстого и составлявший в то время «Свод мыслей Толстого» по всем вопросам, просил у него разрешения делать выписки из его Дневника. Толстой дал свое согласие, но неохотно; ему было неприятно это вторжение других людей (хотя бы и самых близких) в его «святая святых». Выписки эти делали, как сам Чертков, так и дочь Толстого Мария Львовна. Через некоторое время для Черткова стали делаться уже не выписки, а переписывался целиком весь текст Дневника Толстого его дочерьми — сначала Марией Львовной, а потом — Александрой Львовной.
Дав на это свое согласие, Толстой всё таки до конца жизни не мог примириться с тем, что его самое искреннее, самое задушевное писание стало еще при его жизни доступно другим людям. 30 июля 1896 г. он записал: «Была Анненкова и хорошо сказала»... Дальнейший текст был зачеркнут самим Толстым и сделана приписка: «Испортили мне и дневник, пишу в виду возможности чтения живыми» (см. т. 53). И 7 сентября 1907 г. он записывает в Дневнике: «Сейчас почувствовал связанность свою в писании этого дневника тем, что знаю, что его прочтут Саша и Чертков» (см. стр. 56).
И Толстой 2 июля 1908 г. начинает новый Дневник для одного себя — «тайный», как он называет его, и продолжает до 18 июля, когда он «отвлекся мыслями», и его «недоброе чувство кончилось».
