Странник (Вельтман)/День I

Странник — День I
автор Александр Фомич Вельтман

Источник: Вельтман А. Ф. Странник / Издание подготовил Ю. М. Акутин — М.: «Наука», 1978. — (Литературные памятники)., скан

День I

I

Наскучив сидячею, однообразною жизнию, поедемте, сударь! — сказал я однажды сам себе, — поедемте путешествовать! — Как? куда, каким образом, с чем? — отвечал я, лежа на широком диване, и с глубокомыслием затянулся дюбеком^[1], — нужны деньги! — Нужна голова, нужны решительность и воображение; поверьте, что с этими способами можно удовлетворить самое мелочное любопытство; не сходя с места, мы везде будем, все узнаем. Разница между нами и прочими путешественниками будет незначительна: они самовидцы, а вы ясновидец. Что пользы все видеть и, подобно Пиррону и его последователям^[2], во всем сомневаться; не лучше ли ничего не видеть и ни в чем не сомневаться?

II

Кто твердо решился, тот уже половину сделал, говорит пословица. Я твердо решился путешествовать кругом свет и далее, если можно; вот, от моей твердой решительности, половина света уже объехана: половина света, которая пуста и незамечательна, в которую я — и заезжать не буду.

III

Потрудитесь, встаньте, возьмите Европу за концы и разложите на стол… Садитесь! Вот она, Европа! Но не смотри вдруг на всю просвещенную часть земли. Занимать очи, слух или мысли в одно и то же время несколькими предметами ужасно как вредно для умственных способностей.

IV

       Как любопытный чужестранец,
       И в мир любви я загляну;
       То залюбуюсь на румянец,
       То подивлюсь на белизну;
       То засмотрюсь на все созданье,
       То прикую свое вниманье
       К частице общей красоты;
       То в бездну погружусь мечты;
       И осмотрю я в треугольник^[3]
       С известной точки шар земной;
       А мой читатель, как невольник,
       Скитаться будет вслед за мной!

V

Итак, вот Европа! Локтем закрыли вы Подолню^[4]… Сгоните муху!.. вот Тульчин^[5]. Отсюда мы поедем в места знакомые, в места, где провели крылатое время жизни. Ступай в Могилевскую заставу! — Чу! кстати на улице зазвенел почтовый колокольчик… Бич хлопнул, прощайте, друзья! audaces fortuna juvat!^[6].

VI

Вместо предисловия

Я путешествую не для того, чтобы вы читали мое путешествие; но если оно попалось уже к вам в руки и вы непременно желаете видеть следы мои, от самой точки отъезда до благополучного возвращения, то по прибытии в Нубию^[7] я объявлю вам цель своего путешествия и для чего я писал его; до того же времени советую прочитать книгу под заглавием: Великие дела от маловажных причин. Если же вам неинтересно будет знать, каким образом отыскана и вошла в употребление соль, то не читайте книги, довольно знать и одно заглавие.

Очень известно каждому любителю чтения, до какой степени несносно всякое предисловие, особенно когда г. Сочинитель, неуверенный еще, возьмут ли труд читать его книгу, просит уже пощады и помилования ей и извиняет недостатки ее всеми обстоятельствами своей жизни. Вот почему я не хочу продолжать предисловия.

Хоть я и не буду писать во многих местах ясно, но ни за что не соглашусь толковать настоящего смысла некоторых случайных выражений, которые на пути моем встретятся, как необъяснимые метеоры моего блуждающего воображения. Покуда Геркулес найдет, на чем переправиться через Атлантический океан, пусть будет здесь: Nec plus ultra!^[8]

VII

Кофе, или кофий, со славными сливками и трубка, должны быть всегда заключением завтрака перед отъездом. Чухонское масло гладко стелется по белому хлебу, если это кофий утренний; и иногда кажется, что он не желудок мой, а мою душу наполняет собою.

До Могилева^[9] нигде на станции мы не остановимся. Поздно сказано! Воображение уже спустилось с каменной горы, проехало без внимания город, таможню, карантин^[10] и переправилось через Днестр, не двигая с места парома. Какая быстрота! Где сто десять верст?

VIII

«Торопливость носит наружность страха, небольшая медленность имеет вид уверенности», — пишет Тацит^[11], и потому должно ехать медленнее, кто-нибудь скажет; — неправда, говорю я и продолжаю путь во всю прыть своего воображения. Но оно расположилось отдыхать на кружочке на Днестре, над которым выгравировано: Атаки. Покуда вы ходите по местечку и по некоторой части прошедшего времени, я, между тем, с позволения вашего, прочитаю что-нибудь из тетрадки, которая с полки упала прямо в Ледовитое море.

Заглавие оторвано, начала нет; но кажется, что это дневные записки, писанные в роде предсказаний Нострадамуса^[12]. Например:

       Апр. 20: Кто видел ее и меня
       В минуты печальной разлуки?
       Кто чувствовал жженье огня
       И слышал лобзания звуки?
       О друг мой! души не волнуй
       Слезами, блистающим взглядом,
       Мне будет медлительным ядом
       Прощальный любви поцелуй!

Подобная вещь может с кем-нибудь случиться и не 20 апреля 1822 года, а 1, 4, 8 или 20 мая 1922 года; и потому все эти слова, писанные давно и сбывшиеся в следующем веке, могут считаться чудным предсказанием.

IX

Но вы торопитесь ехать далее. От Атак Днестром, мимо с. Мерешевки, на гору, через Окницу до м. Бричан; от Бричан еще 50 верст, и мы в Хотине^[13].

X

       Смотрите пристально на карту:
       Вот Бессарабия^[14]! вот свет!
       Я в нем, чуть-чуть не десять лет,
       Как шар катался по бильярду!
       Лишь иногда нелегкий черт
       Меня выкидывал за борт.

XI

Но посмотрим, что скажет Хотин. Город командует крепостью, крепостью-цитаделью, или замком. Чрез крепость проходит лощина, лощиной можно подойти к крепости. Замок древен, построили его генуэзцы. Тут же, кто-то написал, был замок греческой царевны Софьи.

Замок, скалистый берег Днестра, шум волн, тропинка в гору, густой кустарник, сад, площадка на скате, сгнившая беседка… все это сливается в романтическую немецкую древность.

Странствующие рыцари исписали внутренность беседки стихами в честь своих Розалинд, Идалид, Ид и Саломей; исписали воспоминаниями, мыслями и т. п. вещами, наприм.:

       Как любовь всегда оплошна!
       Здесь однажды ненарочно...

Далее стерлось.

XII

Но, кажется, довольно на первый раз; не пора ли на ночлег? В городе душно, грязно! заедем куда-нибудь в деревеньку на Днестре; например, в Недобоуцы или в Шароуцы.

Так как по самой лучшей деревне Хотинского цынута^[15] нельзя судить ни об обычаях, ни о нравах, ни об уме, ни о способностях молдавского народа, то я откладываю описание его до первого джока^[16], который мне случится видеть в Орхеевском цынуте. Между тем я теперь имею все право предпочесть сон всему в мире и запеть:

       О сон, о тайный чародей!
       Безмолвной Леты житель!
       Пришлец невидимый ночей,
       Спокойствия отрадный водворитель!
       
       Люблю тебя, ты негой дан,
       Люблю твое роскошное я ложе!
       Твой соблазнительный обман
       Мне в жизни стал всего дороже!
       
       Я лег, я жду тебя, скорей
       Осыпь меня волшебными цветами!
       И усыпленьем сладким вей,
       И обнимай пуховыми крылами!

XIII

Нет, думал я, мне не хочется спать, я не буду спать, я не стану спать! Часы пробили полночь! какой знакомый час! бывало он для меня то же, что колокол к заутрене для Арины Макарьевны. Перекрестившись, я отправился и… гулял по берегу Днестра. Помните ли?

       Как роза, жаркою порою
       Склонив румяную главу
       И пышный стебель на траву,
       Ждет утоления от зною
       И, упоенная росою,
       Листочки распахнув, лежит...

Далее в манускрипте стерлись слова, как в Паросском мраморе стерлись некоторые оды Сафо^[17].

XIV

Лежать, ждать сна и не засыпать, это ужасно!.. Быстро пронеслась она по воображению!.. кажется, прикоснулась ко всему существу моему!.. обожгла меня!.. Ах призрак, призрак!

       Очаровательна, румяна,
       Игривой живости полна,
       В прозрачной ткани из тумана,
       Пленила чувства мне она!
       Не сплю я... вся душа в томленье!
       Я жду ее... я весь горю!..
       Ревнивцы, бросьте подозренье,
       Я жду румяную зарю!^[18]

Примечания

1. (сорт табака.).
2. (Пиррон (ок. 365 — ок. 275 до н. э.) — основатель древнегреческого скептицизма. Одним из основных положений его учения было воздерживаться от всякого суждения, так как оно не связано ни с каким объективным миром и свидетельствует только о субъективном состоянии. Сам Пиррон не оставил никаких письменных трудов, его взгляды изложили ученики, в первую очередь Тимон из Флиунта и Евсевий.).
3. треугольник (чертежный инструмент)
4. Подолия (Подольская губерния) имела западной границей государственную границу Российской империи, на севере граничила с Волынской, на востоке — с Киевской, на юге — с Херсонской и по Днепру — с Бессарабской губерниями.
5. Тульчин — небольшой городок в Подольской губернии, вблизи реки Буг. Во время службы автора в Бессарабии в Тульчине находилась Главная квартира (штаб) Второй армии. Из Тульчина Вельтман и выехал впервые на топографические съемки. После назначения старшим адъютантом и начальником исторического отделения Главной квартиры Второй армии Вельтман значительную часть времени находился в Тульчине.
6. смелым судьба помогает! (лат.)
7. Нубия — пустыня в Африке. Упоминая о Нубийской пустыне, Вельтман предваряет читателя, что место действия романа будет не раз в воображении автора переноситься в Африку. Имеется в виду древнегреческий миф о том, как Геракл обошел всю Европу и Ливию в Африке и поставил две скалы на берегах Гибралтарского пролива. Отсюда и выражение дойти до «Геркулесовых столпов», т. е. до возможного предела.
8. До крайних пределов! (лат.)
9. Имеется в виду нынешний Могилев-Подольский. В ту пору он был уездным городом Подольской губернии, около него находилась одна из главнейших переправа через Днестр на пути в Бессарабию.
10. постоянный или временный наблюдательный санитарный пост на границах государства, губернии или округа, охваченных какой-либо эпидемией. В карантинах задерживались путешественники или проезжие, их вещи дезинфецировались или уничтожались. Письма в карантине подвергались дезинфекции, сопровождаемой проколами. В чумные эпидемии Вельтман учреждал карантины, а летом 1830 г. сам был задержан в карантине.
11. Тацит Публий Корнелий (55-120) — римский историк, автор «Анналов», «Истории» и других сочинений.
12. Нострадамус Мишель (1505—1566) — французский врач, лечивший короля Карла IX, астролог. Автор книги «Века», якобы предсказывавшей будущие события.
13. городок на самом севере Бессарабии с крепостью второго разряда. Расположен на нравом, возвышенном и обрывистом, берегу Днестра. Вельтман рассказывал в «Воспоминаниях»: «От монастыря Сорок проезжая в Хотин, где также есть готской архитектуры замок, почти во всем Хотинском цынуте вы встретите совсем уже другой мир и подумаете, что какая-то сила внезапно вас перенесла в Малороссию. Тут живут руснакн (так они сами себя называют), ящероглазые сарматы, родовитые бессы. Готический замок Хотина над самым Днестром, на береговом холме, обнятом лощиной, похож на замок Конвай в Бретани. Теперь он составляет уже цитадель крепости. До приобретения Хотина русскими этот город считался сильнейшим во всей Молдавии» (А. Ф. Вельтман. Воспоминания о Бессарабии, с. 113). Во время службы писателя в военно-топографической комиссии в Хотине находились чертежные, которые описаны им в стихотворении «Послание к друзьям»
14. территория между Днестром, Прутом и низовьями Дуная. Но окончании русско-турецкой войны 1806-1812 гг. на основании Бухарестского мирного договора вошла в состав России.
15. (молд.: цинут) — уезд. Бессарабия была разделена на цынуты.
16. Джок (молд.: жок) — хороводный молдавский танец. Обозначает также народное гуляние. Музыкальный размер 2/4, встречается также 6/8, 3/8. На мотив джока Вельтман в начале 1820-х годов написал шутливую песенку «Джок»
17. Сафо (Сапфо) (конец VII — первая половина VI в. до н. э.) — древнегреческая поэтесса. Ее стихи вырезались на мраморе, который добывался на острове Парос в Эгейском море.
18. Впервые эти восемь стихов были опубликованы в 1828 г. в первом номере журнала "Сын Отечества" как стихотворение под заголовком "Ожидание". Затем их напечатали в альманахе "Северная звезда" за 1829 г.