Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», 2015
ФИНАНСОВАЯ ПРОБЛЕМА[править]
С нашими русскими деньгами делается что-то нехорошее. А, может быть, что-нибудь и очень хорошее. Это — с какой стороны посмотреть. Помните знаменитую старорежимную фразу, сделавшуюся общим местом:
— Деньги на улице не валяются. А теперь валяются.
Вчера иду по Екатерининской, смотрю — на тротуаре десятирублевка лежит.
Спрашиваю у продавца папирос, сидевшего около лотка:
— Твое?
— Нет, — говорит, — не мое.
Оторвался от газеты, поглядел задумчиво на десятирублевку и снова погрузился в газету.
Подумал я: «поднять?». Но тут же ложный стыд обуял меня: ежели простой жалкий папиросник не интересуется десятирублевкой, то удобно ли мне интересоваться?
И пошел я дальше.
Не знаю, лежит ли она еще там?
Если будете проходить по Екатерининской мимо № 26 — посмотрите: лежит она еще или нет? Если лежит — возьмите.
На дверях дома, где я часто бываю, какой-то шутник приклеил полтинник.
Полтинник этот красуется уже две недели на самом видном месте. Перед носом. И никто не сдерет его.
Действительно, на что он?
Покупал я палку в уличном ларьке.
Взял с меня продавец 75 рублей и когда я ему дал сотенную бумажку, он протянул мне сдачу — потертую полуразвалившуюся двадцатипятирублевку.
Дунул ветер. Вырвал у него из рук ветхую бумажку.
Продавец снова поймал ее на лету, и она в его руках развалилась на две части.
Он прорычал проклятие, подхватил на лету падающую половину, и она в его грубых руках снова развалилась уже на две четверти.
Продавец разъярился: схватил все развалившиеся кусочки, скомкал их и бросил на тротуар.
Порылся в ящике и дал мне другую бумажку, покрепче.
Ветер унес брошенный комок.
Это был момент, когда государственный долг России уменьшился на 25 рублей.
И понял я тут, что для урегулирования финансового вопроса у России есть единственный правильный путь: печатать деньги на тонкой папиросной бумаге. Так, чтобы одна депозитка выдержала не больше десяти складываний и передач из рук в руки.
А когда у одиннадцатого получателя вместо бумажки останется на ладони кучка трухи — пусть он великодушно развеет ее по ветру. Ему не жалко, а государственный долг уменьшится.
Граждане! Поступайте подобно той богобоязненной старушке, о которой мне рассказывали на днях.
Пришла она в церковь и долго молилась перед образом, по бокам которого висели две кружки.
Одна — «В пользу детских приютов».
Другая — «На построение и украшение храма».
Старушка вынула из кармана кошелек, достала из него единственный бумажный рубль и… остановилась в колебании перед обоими кружками.
А потом ее осенило: она благоговейно перекрестилась, разорвала рублевку на две половины и — светлая ликом — опустила по половинке в каждую кружку.
И понял я тут, что, действительно, верно сказано:
— Вера без дела мертва.
Правда, старушка ни детский приют не обогатила, ни храма не украсила, но она сделал большее: разорвала вексель должника, находящегося в большом затруднении.
Земной тебе поклон, милая старуха!
Рвите ваши деньги, господа!
PS. Заметка для конторы: там мне за этот фельетон следуют какие-то деньги — так это неважно… Могу их получить, а если хотите, можете их порвать, это не существенно.
Все равно, ничего хорошего на них не купишь.
КОММЕНТАРИИ[править]
Впервые: Юг, 1919, 10 декабря, № 112. Печатается по тексту газеты.