Из сборника «Между друзьями». Источник: «Стихи не для дам», русская нецензурная поэзия второй половины XIX века (под ред. А.Ранчина и Н.Сапова). Москва, Ладомир, 1994, стр. 154-155.
Этот текст содержит ненормативную лексику. Содержание этой страницы или секции некоторым читателям может показаться непристойным или оскорбительным.
ЭЛЕГИЯ
Подражание древним
I
Под сводом зелени на мягкой мураве,
От зноя скрывшись в тень, с венком на голове,
Старательно убрав предательские роги
И ветвями прикрыв уродливые ноги,
Лежит лукавый Пан.[1] — Улыбка на устах;
Прищурен хитрый глаз; в раскинутых руках
И многоствольная виднеется волынка,
И прохладительной здесь земляники крынка.
Лежит и сторожит резвушек из села,
Охотниц до грибов, до ягод ароматных,
И, в ожидании минут благоприятных,
Надрачивает хуй до твёрдости кола.
II
Весна — пора любви. Лови её, лови,
Пока жар юности ещё горит в крови!
Где молодость моя? Куда ты улетела?
А сколько совершил любезного я дела
Весною и в лесу? Единственный приют!
Ебаки лучшего, я чаю, не найдут.
Жилище тайны здесь... Нет, молодой повеса
Ничем не заменит таинственного леса.
И молодость всегда охотно в лес бежит,
С её мечтаньями листов созвучен ропот,
Он согласит с собой легко влюблённых шёпот
И поцелуя звук нескромный заглушит.
III
Позднее, уж дожив почти что до седин,
Остепенившийся серьозный семьянин,
Блуждал я по лесу совсем с другою целью,
И не дрочил уж Пан меня своей свирелью.
Я для гербария растенья собирал
И на блуждающих в лесу не обращал
Внимания блядей... Неслышными стопами
Нечаянно набрёл, блуждая меж кустами,
На двух ебущихся, и этой я ебне
Не позавидовал, но, в гнев пришедши жалкий,
Любовника огрел по жопе сильно палкой:
Беднячка застонал... и стало жалко мне.
IV
Теперь разумнее я о таких делах
Сужу; приятно мне, когда в моих глазах
Младая парочка с младым ебётся пылом,
Махая жопами, как будто кто их шилом
Колол намеренно. И мыслю я тогда,
Что мне уж не ебать так больше никогда.
Но этот жар чужой, но этот сап ебливый
Магнетизируют меня забытой силой,
И снова прихожу в былую ярость я,
И снова брякнет хуй, муде клубятся рьяны,
И вспоминаются лесистые поляны
И улетевшая вся молодость моя![2]
~ 1860-е годы, С-Петербург.
Примечания
Сборник «Между друзьями» более двадцати лет ходил в рукописных копиях, а затем был фиксирован по составу и опубликован (в 1883 году) лейпцигским издателем Л.В.Каспаровичем в веймарской типографии Г.Ушмана.[3] Некоторые исследователи приписывают авторство всех 80 стихотворений этого сборника — Петру Шумахеру.[4] Однако текстологический и стилевой анализ позволяет с большой достоверностью разделить эти стихотворения на несколько стилистических групп, одна из которых и в самом деле близка (или тождественна) творчеству Шумахера, частично признавшему авторство этих стихов. В частности, к шумахеровской группе можно отнести стихотворения «Элегия», «Патриот», «Четыре времени года», «Домик в уездном городе Н.», «Родня», «В гостиной» и ещё как минимум с полтора десятка им подобных.[5] Кроме того, как прямое указание на шумахерское авторство практически всех «пердёжных стихов», находящихся внутри сборника «Между друзей» можно расценить отдельную строку из концептуального стихотворения «Пердёж», в котором напрямую упомянут «сборник мой «Кислобздей» (рукописная тетрадь с таким названием принадлежала именно Шумахеру, который часто читал из неё вслух на дружеских вечеринках, а кое-что даже и на своих публичных концертах). Известный московский актёр Н.С.Стромилов в своём письме так рассказывал о приезде Шумахера в Москву в середине 1860-х годов: «...Шумахер всё тот же, выпил в Сокольниках два штофа водки и снова читал нам свои кислобздёшные оды».[5]
↑П а н — лесное божество греческой мифологии, весьма ебливое. (Примеч. авт.)
↑«И улетевшая вся молодость моя...» — здесь Шумахер прибегает сразу к двум своим излюбленным приёмам: оживлению последней строки (впоследствии этим приёмом часто пользовались обериуты), и одновременно — к неточной цитате, в которой он делает очередной реверанс в сторону хрестоматийного произведения. На сей раз эта цитата отсылает к знаменитому стихотворению Лермонтова, впоследствии ставшему популярным сентиментальным романсом (музыка к нему была написана уже после смерти Шумахера, композитором Алексеем Шишкиным):
См. также одноимённые страницы.
