Японцы и их страна (Лухманова)

Японцы и их страна
автор Надежда Александровна Лухманова

Дата создания: 1904, опубл.: 1904. Источник: Лухманова Н. А. Японцы и их страна. — СПб.: Постоянная комиссия народных чтений, 1904.

В настоящее время на далёкой окраине нашего необъятного государства льётся русская кровь. Японцы, которые всего каких-нибудь 50 лет тому назад были отсталым, чуждавшимся всего иностранного народом, находившимся в презрении даже у китайцев, почувствовали себя настолько крепкими, что решились помериться силами с нашим могущественным отечеством, коварно, без объявления войны, напав на наш флот, мирно стоявший в гавани в Порт-Артуре.

Несмотря на всё миролюбие нашего Государя Императора, этот дерзкий поступок заставил его призвать свой народ к оружию. Святая Русь поднялась, и тысячи людей, не только обязанных по своей должности идти сражаться с врагом, но и совершенно свободных от службы, осаждают Главный штаб просьбами послать их на войну. Тысячные капиталы богачей и медные пятаки бедняков добровольно полились широкой рекой в казну на усиление нашего флота и на помощь раненым и семьям убитых. Русские женщины всех сословий поступают в сёстры милосердия и спешат на войну, чтобы ухаживать за ранеными. Не раз боролась Россия и с более могущественными врагами, но никогда ещё ни одна пядь русской земли не делалась их достоянием. Мы твёрдо верим, что и на этот раз дерзкий враг будет далеко отброшен могучей рукою России.

Но какими жертвами это достигнется, сколько потребуется времени, денег и крови для победы над таким сильным и ненавидящим нас теперь врагом? Этого никто не может предвидеть, и каждый должен быть готов к тому, что или ему лично, или его близким придётся пролить кровь за дорогую родину.

Война эта тяжела тем, что место её действия так далеко, что мы мало знакомы с климатом, характером японского народа и с теми препятствиями, которые помимо войны придётся встретить каждому на пути от России до Японии.

Враг наш силен ещё и тем, что он сосед такой же языческой густонаселённой страны Китая. Хотя китайцы не любят японцев и не могут простить им ещё недавней войны и побед над Китаем, тем не менее в своей вражде к такому могучему соседу как Россия они конечно способны, если не на открытую войну, то всё же на неприязненные отношения к России. А так как граница наша с Китаем тянется на несколько тысяч вёрст и всегда может служить для набегов на нас разных китайских шаек — Больших кулаков и хунхузов, как мы называем их, то ради этого придётся, конечно, держать всегда на этой границе войско, которое не может таким образом принимать участие в войне с Японией. Недружелюбная страна по соседству иногда хуже открытого врага.

Россия на Дальнем Востоке граничит с китайской провинцией Маньчжурией, которая в свою очередь соприкасается по течениям рек Ялу и Тумен с Кореей. Вследствие договора с Китаем, Россия получила право провести свою железную дорогу по Маньчжурии до незамерзающего Порт-Артура. Порт-Артур лежит на Квантунском полуострове, побережье Жёлтого моря, откуда выход через Восточно-Китайское море в Тихий океан. Китайско-Восточная железная дорога проходит не по завоёванной земле, но полученной нами от Китая по договору на продолжительное время. Она составляет часть того самого Великого Сибирского железнодорожного пути, который открыл нам на Дальнем Востоке громадный новый рынок для сбыта наших товаров и для провоза иностранных изделий. Крепость Порт-Артур была укреплена русскими, на неё Россия положила много и денег, и труда.

Ясно, что с проведением этой дороги и получением нами Порт-Артура, ставшего русской крепостью, соседняя независимая страна Корея получает для нас громадное значение, и мирные отношения с этой страной имеют для нас большое значение. Япония, ближайшая соседка России, не желает, чтобы Корея приняла покровительство России, и вообще, чтобы Россия, такое богатое и могущественное государство, было в такой непосредственной близости к Японии, почему и старается всеми силами вытеснить нас из Квантунского полуострова и ослабить наши морские силы в Тихом океане.

С этим дерзким планом Японии не может согласиться наша родина. Никто ещё никогда не предписывал законов нашей стране, и она всегда поступала, как того требовали её честь, достоинство и необходимые государственные условия.

Итак, Япония — наш враг, и с ней идёт в настоящее время страшная борьба.

Но кто же такой наш враг, где и как он живёт, во что верует, кем управляется, и как мог он в такое короткое время настолько окрепнуть, чтобы дерзнуть напасть на Россию? Всё это необходимо знать каждому русскому человеку, чтобы видеть, с кем приходится бороться нашему отечеству.

Япония — небольшое государство, занимающее пространство примерно не более наших шести центральных губерний (например: Тамбовская, Тверская, Калужская, Орловская, Воронежская и Курская). Эта страна расположена на 3.000 островах, тянущихся с севера на юг, вдоль самого восточного берега Азии; соседями её являются Россия, Китай и Корея. Только 4 острова Японии значительны по своему пространству. Самый северный — Иессо или «земля варваров», средний — Хондо или Ниппон, и на юге от него Сикоку или «4 провинции» и Киу-Сиу или «9 стран». Другие острова мелки и составляют целые группы, носящие у японцев различные названия: «мирный берег»^[1], «земля храбрости»^[2], «земля чести и вежливости»^[3], «отвердевшая капля воды»^[4], «страна между небом и землёю»^[5] и т. п. Между островами и материком Азии лежит Японское море, а с востока Япония омывается водами Великого океана.

На острове Ниппон расположены обе столицы Японии, древняя столица Киото (как у нас Москва) и новая Токио, и лежит главный торговый порт Иокогама. На острове Киу-Сиу — военная и торговая гавань Нагасаки и порт Сасебо, куда японцы водят починять свои суда, потерпевшие повреждения от наших лихих моряков. На острове Иессо находится торговый порт Хакодате. Дальше к югу от Японских островов лежит большой остров Формоза, полученный Японией от китайцев после войны 1894 г. Японцы неохотно переселяются на этот остров, потому что местное население относится к ним крайне недружелюбно.

Счастливое по климату положение Японии или «Страны восходящего солнца», как японцы сами называют свою страну, а также большое число мест для стоянок судов способствовали быстрому развитию японского земледелия, промышленности и торговли. В настоящее время в Японии около 45 миллионов жителей, с замечательным трудолюбием и искусством возделывающих свою небольшую страну. Большинство Японских островов очень гористы. Они все вулканического происхождения. Это доказывает масса потухших и ещё действующих огнедышащих гор-вулканов, из которых самый высокий — Фудзияма. Эта гора находится на острове Ниппон и имеет высоту около 3½ вёрст. Вершина лишена растительности и образует кратер (жерло) обставленный скалами. Гора в настоящее время считается потухшей, так как с 1708 года после двухмесячного извержения, причинившего много несчастья окрестному населению, вулкан бездействует.

Фудзияма значит «несравненная гора». Склоны горы и подошва её покрыты прекрасно обработанными пажитями и полями. Затем идёт выше пояс лесных деревьев и кустарников; тут когда-то водились во множестве обезьяны, которых считали священными. Обезьяны эти, как думали японцы, охраняли гору, но теперь обезьяны исчезли, вероятно погибли после страшного землетрясения в 1891 году, когда гора дала на своей вершине глубокую и широкую трещину. Теперь эта трещина уже покрылась растительностью, из неё образовалось простое ущелье, которое даже облегчает для путешественников доступ к самому краю кратера. Японские писатели и поэты, чтобы ни писали, чтобы ни говорили, чтобы ни изображали, всегда воспевают и изображают Фудзияму, которая по преданию выросла в 285 году после Рождества Христова в течении одной ночи.

Фудзияма считается в Японии священною горою, на неё летом сходится масса паломников, которые надевают белую одежду. В этой одежде японцы идут потом в ближайший храм к своему бонзе, как они называют священника, и просят его положить на эту белую одежду клеймо, в доказательство того, что они были на поклонении на самой вершине святой горы.

Одежду эту потом сохраняют в доме, и ею гордится вся семья. Также тщательно сохраняют японцы и те маленькие колокольчики, которые они берут с собою при восхождении на гору, чтобы звонить ими в честь восхода солнца. Восхождение на Фудзияму чрезвычайно трудно, во многих местах опасно, так как вершина её покрыта снегом, и есть даже труднопроходимые ледники или глетчеры.

Японцы очень любят эту красивую гору и постоянно изображают её на своих картинах и на разных предметах домашнего обихода.

Вследствие гористости островов возделывание земли в Японии сопряжено с большими трудностями. Уступы гор разделываются ступенями, по которым проводится вода из горных ручьёв, для чего существуют целые ряды труб из бамбука. Часто на эти каменистые уступы укладывается земля, привозимая из долин и низменностей. Нередко возделываются такие высокие места, на которые можно попасть только пешком по узким тропинкам. Удобрение здесь конечно имеет громадное значение; его приходится доставлять быками во вьюках в более доступные места, а в менее доступные приносить на руках и подымать в корзинах на верёвках. Такие поля не могут возделываться сохами и плугами, а обрабатываются лопатами, кирками и мотыгами как огороды. Так как скота в Японии очень мало, потому что за отсутствием свободной земли там нет лугов и выгонов, то употребляется человеческое удобрение, распространяющее весной весьма тяжёлый запах. Для рисовых полей самым лучшим удобрением являются отбросы от сельдей, которых японцы в огромном количестве ловят у острова Иессо и нашего Сахалина. Когда улов не удаётся, то удобрения не хватает, и урожай того года бывает меньше обыкновенного. Кроме рыбного удобрения для рисовых полей употребляются ещё жмыхи бобов, которые японцы вывозят из Маньчжурии.

Климат Японии очень мягок, так как страна омывается тёплым течением моря, и здесь обыкновенно дует тёплый ветер. Ввиду того, что Японские острова тянутся с севера на юг, совсем не распространяясь к западу и востоку, растительность Японии чрезвычайно разнообразна. На севере растут как и в России ели, сосны и пихты; на юге же Японии свободно произрастают чай, шелковичное дерево, пальмы, апельсиновые, лимонные и другие плодовые деревья, бамбук и рис. Японский чай, хотя и ценится ниже китайского, но всё же его употребляет не только сама Япония, но и близлежащие острова Тихого океана. Шелководство очень развито в Японии. Японцы — большие искусники по выделке различных шёлковых тканей; японский шёлк отличается особой мягкостью и окрашивается в нежные и скромные цвета, особенно серебристо-серый и коричневый. Фруктовые деревья приносят вкусные и сочные, питательные плоды, из которых особенно славятся японские какисы^[6], напоминающие своим видом наши помидоры, а вкусом отчасти яблоки, и особый сорт мелких и ароматных апельсин, известных под именем миканы^[7]. Бамбук — род тростника, пустой внутри, он настолько твёрд, что его не берёт обыкновенный топор. Это очень полезное растение. Его употребляют при постройке домов, плетут корзины, шляпы, делают заборы, трубы для орошения полей, посуду, мебель, трости, фонари и пр., а молодые побеги даже едят. Эти же гибкие палки служат орудием наказания. Преступников бьют по пятам бамбуковыми палками. Рис, служащий главною пищею японцев, возделывается на таких болотистых низинах, которые очень трудно обрабатываются. Почти всё время произрастания риса поля остаются затопленными водою, распространяющей вредные для здоровья испарения; однако это не останавливает земледельцев, страшно нуждающихся в годной для посевов земле и поэтому работающих по щиколку в гниющих зловонных болотах. В Японии водится сорт очень красивых птичек белых с розовым носиком, они питаются рисом, почему и называются «рисовками». Они часто встречаются в продаже в Петербурге. Птички эти разоряют рисовые поля, выклёвывая зёрна. Японцы не убивают их, но ловят сетями и продают в Европу, а поля охраняют разными вертящимися, остроумно устроенными пугалами.

Японские лошади малорослы, некрасивы и очень злы, но сильны и выносливы. Они употребляются только для перевозки грузов вьюком да для нужд армии. Большею же частью грузы перевозятся на быках, запряжённых в телеги, а наших извозчиков заменяют дженерикши, т. е. люди, везущие небольшие, очень лёгкие на ходу колясочки, весом до 50 фунтов, или носилки, вроде качелей, подвешенных под деревянную доску, на которую кладётся лёгкий багаж. Такие носилки, называются «канго»^[8], несут их двое. Дженерикши занимаются своим далеко не лёгким ремеслом из поколения в поколение, наследуя от своих отцов сильные ноги и здоровые лёгкие. Дженерикши редко выдерживают такую жизнь человека-лошади больше 5—10 лет. Большею частью они простуживаются, получают страшный ревматизм и умирают. Колясочки с человеком- лошадью стали употребляться с 1870 года, когда один американец, воспользовавшись бедностью населения, нанял себе таких двуногих лошадей. Пример его нашёл много последователей. Теперь в одном Токио имеется до 20.000 людей, занимающихся этим ремеслом, а во всей стране насчитывается до 400.000 человек. Дженерикша выручает не более как 75 коп. в день, делая при этом до 50 вёрст в сутки. Скорость его равняется нашей извозчичьей. Он делает до 10 вёрст в час.

При этом способе передвижения пассажиров нужны, конечно, хорошие дороги, в чём нужно отдать полную справедливость японцам: их дороги, шоссированные мелким крепким камнем, ровны и гладки как наши торцовые мостовые. Японцы очень заботятся об их исправности, но так как катков у них не употребляется, то утаптываются дороги людьми и животными. Хозяева быков и лошадей надевают на ноги животных особые башмаки из толстой соломы, чтобы они не ранили себе ног. Но это касается дорог между городами, а не сельских. Горные тропинки, идущие по холмам и косогорам, очень красивы, поэтичны, но ходить по ним трудно.

Япония представляет из себя как бы роскошный парк, местами дикий, с непроходимыми чащами, с потоками, ключами, утёсами гор самого разнообразного вида и с красивыми долинами, покрытыми как ковром цветами азалий и рододендронов.

Японцы страстно любят путешествовать; для этой цели они собираются партиями человек в тридцать. Привлекательная сторона таких прогулок — это возможность найти приятный отдых; во многих местах, особенно где открывается красивый вид, японец находит чайный дом, где он может закусить и посмотреть на танцовщиц, послушать местных певиц.

Домашние животные в Японии те же, что и у нас.

Коров и быков, однако, очень мало, и потому там почти совсем не питаются ни молоком, ни мясом. Собак тоже мало, и как говорят, их даже употребляют в пищу. Кошек японцы очень любят и держат охотно в домах, они имеют хвосты не более вершка.

Мало в Японии и диких животных. Попадаются здесь медведи довольно мелкие, с длинными отвислыми губами, и волки, более мелкие, чем наши. Довольно много лисиц таких же как и у нас, вороватых и хитрых. Этому животному в Токио, главном городе Японии, построен даже, как увидим далее, особый храм. Водятся красный олень и одна порода обезьян, очень похожих на мартышек. Из гадов здесь попадаются змеи, иногда ядовитые, на которых японцы охотятся и приготовляют из них лекарство. Разнообразием птиц Япония также не блещет; они ничем не отличаются от наших, только один вид из рода кукушек, называемых ототочису^[9], принадлежит исключительно Японии. Эта птица очень любима японцами и ценится за свой голос весьма дорого.

Японцы охотно едят рыбу и разных морских животных. Море, омывающее Японию, очень богато многочисленными породами рыб, раками, устрицами, трепангами^[10] и другими морскими животными. Все прибрежные жители занимаются рыболовством, для чего существует много различных приспособлений и орудий.

Самой вкусной рыбой считается тай^[11] и унаги^[12]; первая напоминает нашего карпа (сазана), но гораздо нежнее, а вторая есть разновидность угря. Впрочем японцы не брезгуют никакой рыбой, и бедный люд ест охотно плавники акулы и китовое мясо. Не только свежие, но и дохлые киты, морские львы, свинки, всякого рода водоросли, пиявки, — всё съедается бедным людом в солёном или вяленом виде без всякого отвращения. Близ берегов Японии водится сорт красной рыбки, которую разрезают на тонкие ломтики и едят сырою.

Японцы малы ростом, жёлты, косоглазы с плоским лицом, они родственного китайцам племени. Это довольно хитрый и коварный народ, доверять которому много не следует. Под личиной вежливости и угодливости у японца часто скрывается мысль обмануть человека, с которым он имеет дело. Японцы ненавидят иноземцев-христиан, но скрывают это. В настоящее время позволяют даже проповедовать христианство. В прежнее время гонения на христиан были очень сильны. Все они были изгнаны из Японии; осталось только несколько голландцев, которые для того только, чтобы сохранить выгодные торговые отношения с Японией, согласились отнестись кощунственно к христианским святыням. Католические же патеры и другие христианские миссионеры, отказавшиеся от поругания святыни, сбрасывались в море; до сих пор показывают скалу, где погибали эти мученики за веру.

Крестьяне носят в дурную погоду особые плащи из древесных волокон или соломы; плащи эти напоминают нашу соломенную кровлю, но они очень хорошо защищают от ветра и не промокают под дождём, вода с них скатывается. Головной убор представляет вид гриба без ножки, форма удобная тоже для того, чтобы защищать голову от палящей жары летом и от сильных дождей зимою. Ноги почти всегда остаются голыми. Летом крестьяне и дженерикши носят только шляпу и широкий пояс кругом бёдер, а женщины только спереди короткий передник. Среди простонародья очень распространён обычай татуировки. Всевозможные рисунки цветов, животных, иногда целые сцены накалываются на груди, спине или на всём теле человека, потом натираются специальным порошком и остаются уже на всю жизнь. Татуировка бывает в два цвета: синяя и красная. Человек, так разрисованный, получает навек как бы естественную одежду и уже не нуждается в другой. Накалывание вызывает часто сильную лихорадку, но, к благополучию больного, непродолжительную.

Японский крестьянин очень трудолюбив. Перед своим домом он каждый маленький клочок земли обрабатывает так тщательно, как у нас не обрабатывают даже гряды на огороде. Всюду, где можно, он разводит рис, бобы или горох, садит, если подходит почва, один или несколько чайных кустов. Средние ветви в этом кусте выламываются, отчего он растёт шире и даёт массу побегов. Клейкие, кожистые чайные листочки собираются два раза в год, сушатся и составляют достаточный запас чая на год. Жатва в Японии снимается два раза в год.

Японская деревня имеет очень приятный, красивый вид, в тщательно содержимом крошечном садике, куда с громадной затратой труда всегда проведена в бамбуковых трубах вода, всё цветёт и зреет.

Дома японцев имеют оригинальный вид. Дома богатых отличаются только величиной и красивой наружной отделкой, живописью или резьбой, в остальном не отличаются от жилищ бедняков.

В Японии всюду есть камень и глина, но, несмотря на этот превосходный строительный материал, все постройки возводятся из дерева и притом редко выше одного этажа. Делается это из страха от часто повторяющихся землетрясений. Так в городе Иокогама не проходит почти дня, чтобы не было лёгкого дрожания земли. В 1870 году в один месяц май от 1 числа по 20 было мелких повторных колебаний земли 132, в одно 13 число было 23 толчка. Иногда землетрясение, особенно когда оно сопровождается извержениями из огнедышащих гор, является страшным бедствием, так, напр., в 1793 г. на острове Киу-Сиу погибло от землетрясения более пятидесяти тысяч человек: одни провалились в образовавшиеся трещины, другие были настигнуты и залиты горячей лавой и кипящей водою, многие утонули от разлива рек. В 1854 году в городе Симода несколько тысяч жителей были в одну минуту смыты и унесены в море страшными волнами, хлынувшими на землю с потрясённого морского дна. Тогда же погиб стоявший в гавани и наш корабль «Диана», на котором приехало посольство под начальством адмирала Путятина.

В 1889 году было землетрясение в течение двух недель: более 1.000 домов разрушено, и до трёх тысяч людей погибло. Немудрено, что японцы и выработали себе особый вид построек. Главная тяжесть их домов — это крыша соломенная или черепичная. Она ставится на деревянные столбы, а те укрепляются в фундаменте из необделанного камня. Самый дом строится из тонких деревянных стен. Две стены делаются неподвижными и притом двойными, что позволяет устраивать в них шкафы с полками, на которые укладывается всё, что составляет домашний обиход японца, его платье, разные вещи, посуда. Другие две стены могут совершенно раздвигаться, давая доступ солнцу и воздуху. Такие дома очень опрятны, так как легко всегда проветриваются и не служат скопищем пыли, потому что совершенно пусты; как ни старались англичане приучить японцев к европейской мебели, она не вошла у них в употребление. Японцы сидят на корточках или поджав под себя ноги. Единственная их мебель — маленькие низенькие столики, служащие для еды и для писания.

Во время землетрясения такой дом качается как клетка, но не разрушается. В домах чаще всего бывает четыре маленькие комнаты, даже в тех, которые имеют два этажа. Этажи соединяются внутренней деревянной лестницей без перил. Конечно, такие дома часто горят, тем более, что для освещения японцы употребляют всюду фонари из промасленной бумаги.

Пожар является страшным бедствием, потому что такие лёгкие, почти сквозные дома горят как спичечные коробки. В главном городе Токио был несколько лет тому назад пожар, истребивший сразу несколько тысяч домов, несмотря на то, что в этом городе находится около 48.000 пожарных, разделённых на сорок восемь бригад. Японские пожарные состоят большей частью из подонков населения, но храбры настолько, что сами смотрят на гибель в огне как на естественный конец своего существования. Теперь японское правительство старается ввести в Японии пожарные обозы по общеевропейским образцам, но это туго применяется потому, что обозы с нашими пожарными инструментами тяжелы, а так как там мало лошадей, то и пришлось бы заменять их теми же дженерикшами, что не по силам человеку.

Город Токио, столица Японии, также как и другие большие города, имеет свой европейский квартал, где, ради того, чтобы всё было на европейский лад, выстроены большие каменные дома, магазины, лавки, галереи. При первом серьёзном землетрясении всем приходится бежать в туземные части города, где стоят только маленькие деревянные домики, так как большие каменные колеблются, дают трещины и легко могут быть разрушены. Комнаты в деревянных домах разделяются переборками из тонких деревянных рам, оклеенных с обеих сторон толстой бумагой или обоями. В случае надобности эти переборки как ширмы легко убираются и складываются в какой-нибудь шкаф, так что весь дом можно превратить в одну комнату. Наружные двери и окна оклеены бумагой и пропускают свет, так что по вечерам, пока ещё не задвинуты вторые деревянные стенки, весь дом кажется большим фонарём, потому что вставленная в дверях и окнах бумага промаслена и разрисована, а внутри дома зажигается масса цветных фонарей. Спят японцы на матах, то есть подстилках, сделанных из тонких белых циновок, туго набитых соломою и имеющих вид матрасиков, положенных один на другой, каждый не толще двух-трёх пальцев. Эти маты содержатся чрезвычайно чисто, каждый день проветриваются, выколачиваются; днём японцы на них сидят, при чём всегда снимают обувь, оставаясь в одних чулках, похожих на наши варежки, так как имеют для большого пальца отдельное место.

Те японские деревни, которые расположены на берегах, почти все населены рыбаками.

Рыбацкая лодка «джонка» построена крепко и быстро ходит под парусами. Рыбаки-японцы — смелые, прекрасные моряки. Правительство хорошо поняло, какую может извлечь из них пользу, поэтому почти все рыбаки обучаются мореходному искусству, но вместе с тем ещё и умению обращаться с минами, для чего им производится даже известный экзамен: назначенный для этого миноносец выпускает мины, которые должны выловить рыбаки. Мина, опущенная в море, вызывает в воде известное волнение, и потому в первые минуты после её выпуска легко с лодки указать, куда она опустилась; но задача в том, чтобы выловить её после трёх дней, когда она уже могла от разных условий морского дна и собственного движения значительно переместиться. Хитрые рыбаки часто вылавливают мину немедленно и, взяв её на длинный крючок, прикреплённый к крепкой верёвке, подтаскивают в укромный заливчик, и только на третий день представляют её начальству и получают за это награду.

Рыбаки всегда готовы пополнить собою японский флот. Обучить их как военных матросов уже не представляет сложной и трудной задачи.

Нищих в Японии почти совсем нет. Это происходит оттого, что японцы необыкновенно умеренны и в пище, и в одежде, и образе жизни. У них нет почти золотых дел мастеров и ювелирных магазинов, последние находятся только в европейских кварталах. Сами японцы ценят вещи по их прочности и изяществу отделки. Японец всё старается сделать вполне тщательно; как для себя, так и на продажу, японцы работают необыкновенно добросовестно.

Средний заработок японского рабочего не превышает в год 130—140 руб., а женщины — 75—80 р.: на эти деньги семья, состоящая из мужа, жены и двоих детей, ещё не работающих, может жить весьма прилично, гораздо приличнее, чем наш рабочий, получающий 25 р. в месяц, т. е. 300 р. в год. За 15 или 20 р. в год японец может нанять себе небольшой домик в 3 или 4 комнаты; даже в собственной постройке такой дом будет стоить не более 75—80 р. Разной утвари, матов для спанья, ширм, ставней, посуды ещё придётся купить рублей на 75, но если он возьмёт всё это подержанное, то обойдётся какими-нибудь 25 рублями. Итак, за уплатой 20 рублей в год на наём квартиры со всей обстановкой, у рабочего останется ещё около 190 рубл., которых хватает его семье не только на пищу и одежду, но и на увеселения.

Благодаря чрезвычайно простой и умеренной пище всех классов японцев, необыкновенной простоте их жилищ, домашний быт японцев складывается просто, и для неимущих не требует непосильных трат. Так, костюм богатой японской женщины отличается от самого простого только качеством и красотой шёлковой материи, веером и драгоценностью тех булавок, которые вкалываются в причёску; живёт она в таком же маленьком домике без мебели, спит иногда даже вдвоём со своей сестрой, ради сохранения места, так же просто на посланном на циновках ватном тюфячке, покрывается стёганным одеялом и держит голову на «макуре»^[13], деревянной подставке с выемкой. Такую неудобную опору для головы придумали они для того, чтобы не портить своей очень запутанной, сложной и дорогостоящей причёски, над которой приходится трудиться часа 3—4, и чаще как раз в неделю бедным женщинам её нельзя возобновлять. Только возле этой первобытной постели стоит у богатой не простой ящичек с табаком и очень маленькой трубкой, а серебряный, филигранной работы, черепаховый или слоновой кости с рисунками; как то, так и другое бывает иногда чудом искусства.

Все японки курят особый очень светлый волокнистый табак; ночью, просыпаясь, японка первым делом хватает свой ящичек, набивает в трубку буквально одну щепоточку и, закурив, затягивается раза два-три. Затем тотчас же выколачивает трубку о крышку коробки. Этот сухой характерный стук слышен день и ночь во всём городе, и все японки при курении употребляют одинаковый приём.

Вместо башмаков японки носят сандалии, а для улицы ещё деревянные башмаки, похожие на коротенькие скамеечки с двумя одинаковой высоты подставочками спереди и сзади.

Мужчины до последнего времени носили также особую причёску, теперь большинство коротко стрижёт волосы, но они очень жёстки и потому не ложатся, а торчат в разные стороны.

И женщины, и мужчины носили прежде пёстрые халаты-керимоны^[14] из бумажной или шёлковой материи. Теперь мужчины из богатого класса начали одеваться по-европейски, но женщины по-прежнему надевают красивые, затканные цветами керимоны, подвязывая их широкими двухцветными поясами, которые на спине завязываются большим узлом. Уменьем завязывать свой пояс щеголяют японки.

Веер и большой плоский зонтик служат обыкновенным дополнением туалета как женского, так и мужского. Зонтики у бедных делаются из тонкого тростника, обтянутого промасленной бумагой.

Домашний быт японцев определяет строго и ясно семейные отношения, — господство мужа вне дома, господство жены в доме. Дети принадлежат родителям, и их прямая обязанность с самых юных лет приносить посильную пользу и помощь.

В силу этого семейная жизнь японки делает её в пределах дома и хозяйства полноправной госпожой. В распоряжениях её по хозяйству муж оставляет её совершенно свободной, но она, тем не менее, делается вполне его рабою, потому что развод у японцев совершенно прост и ограничивается лишь личной волей мужа. Достаточно ему взять её за руку, вывести из дома и сказать: «Ты мне более не жена», и всякая связь между ними порвана.

При рождении детей делают между ними громадную разницу. Рождение сына считается счастьем, рождение дочери — разочарованием. Если вы спросите японца, сколько у него детей, он непременно ответит вам: столько-то сыновей и столько-то разочарований. Японки долго кормят своих детей, иногда до трёх лет, носят они их за спиной, причём обыкновенно широкий пояс, называемый «оби»^[15], свёртывается так, что составляет сзади мешок, удобный для вкладывания ребёнка; даже на фабриках и в полях за работой японка не расстаётся с такою ношей, хотя едва ли ребёнку всегда бывает удобно такое положение. На крик ребёнка никто не обращает внимания, потому что мать может кормить его только время от времени, но отнюдь не возиться с ним. Дети скоро до того привыкают к такому положению, что большинство их безмолвны как куклы.

В бедной семье девочка лет семи уже становится нянькой младших детей, и если у матери есть подростки, то нередко и она получает одного из малышей за спину; с ним она прыгает, бегает, играет в мяч. Игрушки японских детей очень остроумны и оригинальны. Японцы очень любят делать разные, так называемые головоломки, то есть такие игрушки, над разбором которых надо много думать.

В праздник дети очень нарядны. В своих пёстрых, затканных шелками халатиках, с большими бантами за спиной, они похожи на каких-то оригинальных больших стрекоз. Дети рано в бедной семье отдаются на фабрики, и хотя закон требует, чтобы их там учили читать и писать, но бедные дети, намучившись целый день на тяжёлой работе, сидя на полу в школе, невольно засыпают крепким сном. Даже состоятельные люди не стесняются дочерей своих продавать в так называемые «чайные дома». Правда, что нравственность у японцев совершенно особая, и очень многие из людей богатых и титулованных не считают для себя стыдом жениться на гейше^[16], то есть танцовщице из такого дома. Отец даже гордится, что дочь его настолько красива, грациозна и талантлива в музыке и танцах, что за неё содержатель чайного дола платит ему хорошую цену, хотя на все года её закрепощения у хозяина она делается его рабою и вещью. Японцы очень любят музыку, и девушка, играющая на «самсине»^[17] (особый струнный инструмент), флейте или арфе уже одним этим получает большую ценность в их глазах.

Вообще стыда в том смысле, как мы понимаем, у японцев нет. Быть жадным, жестоким к старым и детям — это грех и стыд, но ходить голым при своей семье и чужих, купаться всем вместе, отдавать своих дочерей иностранцам в жёны по контракту за известное вознаграждение на год, на несколько месяцев и даже недель, — это не считается нисколько предосудительным. За короткое время берётся дороже, за продолжительное — дешевле, причём пишется контракт в присутствии всего семейства, обсуждаются все выгоды и условия.

Не считается недостатком у японцев и лицемерие; постоянная улыбка и вежливость скрывают их враждебные и злые чувства. Вероломство и коварность по отношению к врагу считаются даже заслуживающими похвалы. Недаром один путешественник, вернувшись из Японии, говорил, что это — страна, «где птицы не поют, цветы не имеют запаха, мужчины — чести, а женщины — добродетели»^[18].

Японцы считают себя чрезвычайно чистоплотным народом, потому что каждый день берут ванну, но выйдя из воды, так как они не носят белья, надевают те же грязные нижние халаты. Самая ванна представляет из себя большую кадку. Вода в ней нагревается сбоку трубою, вроде как в нашем самоваре, и должна доходить до 40°. Многие приписывают причину вялости кожи и преждевременной старости японцев именно этому пристрастию к слишком горячим ваннам. Так как часто от таких ванн делаются удары, то правительство даже сочло себя обязанным вмешаться в эту мелочь частной жизни, и было издано приказание не брать таких горячих ванн, но это ни к чему не послужило, и один из иностранных консулов рассказывает, что когда он только что приехал в Нагасаки и поселился в квартире одного богатого домовладельца, то на другое же утро хозяин просил его придти взять ванну. Ему объяснили, что отказом он не только бы огорчил, но и оскорбил семейство, поэтому консул пришёл со своим слугою. Каково же было его удивление, когда он увидел хозяина, жену его, сына, двух дочерей, очень миловидных японочек, и прислугу — всех уже без всякого костюма, готовыми идти в воду. Ему пришлось раздеться при них, так как опять-таки невежливо было заставлять их ждать, а ванну вся японская семья берёт одну и ту же, влезая в воду без перемены её, один после другого. Несчастный иностранец, спеша покончить с этой церемонией, сунул ногу в кадку, но сейчас же выдернул её с проклятием, так как ему показалось, что он обжёгся. По его требованию удивлённые и встревоженные японцы стали разбавлять ванну холодной водой, но так как закон вежливости всё-таки заставил их лезть потом в ту же воду, то они выскакивали из кадки синие, щёлкая зубами от холода.

Что составляет смешную сторону японских отношений — это тысячи ненужных и глупых церемоний, сопровождающих самые простые случаи жизни. Женщины, приходя в гости, становятся друг перед другом на четвереньки и чем больше хотят выразить уважения, тем дольше ползают по полу. Мужчины беспрестанно приседают, кладя ладони рук на колени, и даже потом разговаривают в такой обезьяньей позе. Улыбку японец считает обязательной, с улыбкой обманет вас при покупке в его магазине, с улыбкой вырезал бы ремни кожи из спины своего врага.

Перед мужчиной женщина чрезвычайно раболепствует. Когда он одевается куда-нибудь, в особенности для парадного посещения, жена, дочь или прислуга все на коленях перед ним с подобострастным выражением лица подают ему все принадлежности туалета.

Японцы обращают очень большое внимание на распространение грамотности. До последнего времени вся наука состояла в изучении китайской азбуки в 10.000 букв, из которых каждая обозначает не звук как у нас, а целое слово. Для полного изучения такой грамоты не хватило бы полжизни, и потому читать любую книгу могли только учёные, а простому человеку не было времени одолевать такую премудрость. Теперь более в ходу сокращённая азбука из 48 знаков, по ней нетрудно выучиться читать и писать.

Японское правительство издало в последнее время несколько законов, которые должны привести к тому, что все японцы станут грамотными. Каждый город и селение должны открывать у себя школы и стараться, чтобы в них хватало места всем детям, живущим в данной местности. Родителей принуждают посылать детей в школы, если нет уважительных причин, чтобы их оставлять дома.

Благодаря этому три четверти числа всех мальчиков и половина девочек в Японии по японским сведениям ходят в школы казённые или частные, а из новобранцев-солдат 85 человек из ста умеют читать. Путешественники, приехавшие из Японии, утверждают, однако, что эти числа преувеличены и в действительности гораздо меньше; это происходит оттого, что сознание необходимости образования не проникло ещё достаточно глубоко в простой народ. Обучение в начальных школах в Японии не бесплатное как у нас, а платное.

Обучение в школе затруднено и тем, что изучение китайской азбуки, обязательное до сих пор, берёт много времени, которое можно было бы употребить с большею пользою для детей.

Все сведения по географии, математике, естествознанию, сообщаемые в школах, имеют самый отрывочный, элементарный характер. Из прикладных наук более всего любят медицину, но так как доктор считался у японцев таким же ремесленником как сапожник, то каждый мог сделаться им по желанию. Врачи долго учились как попало, кто черпал знания из китайской премудрости, кто из народной медицины, кто из европейских книг. Только в 1859 году одному голландскому врачу удалось получить разрешение прочесть в присутствии 45 врачей и 1 акушерки на одном из уединённых мысов Нагасакской бухты лекцию над трупом преступника. Он поучал их с 7 часов утра до заката солнца: сперва это вызвало народное волнение, но затем, когда народу было объяснено, что тело преступника послужило науке и за это удостоится торжественного погребения, то все успокоились. По настоянию того же врача в Нагасаки устроен был первый европейский госпиталь на 124 кровати. Вот оттуда-то и стали уже выходить целые поколения японских врачей, усвоивших себе как определение болезни, так и способы лечения, употребляемые в Европе.

Японские законы говорят, что каждый японец для того, чтобы считаться образованным, должен знать историю своей страны и жизнеописание своих великих людей. «Не зная древности, нельзя удержать страну в спокойствии», — говорит знаменитая японская книга «Дзио-кан-сей»^[19], полная разных изречений.

Кроме народных школ в Японии, по желанию нынешнего императора, открыто много средних и несколько военных учебных заведений; устроены школы для подготовки техников и мастеров и даже два университета. Но сразу хорошо поставить школьное дело и открыть много новых заведений не особенно легко, и потому молодых японцев часто посылают в европейские страны кончать образование. Так например, многие офицеры и моряки, которые теперь командуют войсками, учились во Франции и Англии; было несколько японцев и в Петербургском университете.

В Японии сильно развито газетное дело, так как население любит печатное слово. Газет в одном Токио около 400. Печатать их нелегко; для этой цели до сих мор употребляют не простую азбуку, а китайскую, и потому для каждого слова нужно искать значок среди нескольких тысяч других. Читают газеты и книги сверху вниз. Через газеты враги России старались вызвать в народе желание войны и ненависть к нам.

Для возбуждения особой острой ненависти японцев к русским в настоящее время в Токио образовалось противо-русское общество. Вожди его для того, чтобы польстить народу, носят такие же соломенные плащи как и простые поселяне и стараются угодить его вкусам. Они имеют большое влияние на японскую печать, держат за свой счёт шпионов и рассылают по японским газетам неимоверно хвастливые объявления о мнимых блестящих победах над русскими. Про малейшую стычку пишут: трое японцев, отставших от своего полка наткнулись на казачью сотню и обратили её в бегство! И чем сказочнее, чем невероятнее приключение, тем более оно возбуждает восторга в хвастливом народе.

Хвастливость и самоуверенность составляют главную черту японского характера, несмотря на их необыкновенное трудолюбие и работоспособность. Так, например, из достоверных источников рассказывают, что когда англичане первый раз привели судно, заказанное японцами, то едва японские механики взглянули на него, как заявили, что отлично сумеют сами управиться, и просили англичан сойти с корабля. Англичане подивились их понятливости и ушли. Разведя пары, двинулись японцы, но оказалось, что они не умели ни остановить, ни замедлить хода судна, и, боясь попасть на скалы, они кружились на одном месте, пока не вышли все пары, и судно не стало само.

Нельзя сказать, чтобы японцы были религиозны, так как у них в сущности нет общей определённой религии. Они последователи одного из трёх учений: 1) синтоизм или обоготворение своего народа, почитание памяти предков, 2) конфуцианство (от имени Конфуций), представляющий собой свод правил нравственности и 3) буддизм — поклонение Будде — искание непоколебимого душевного спокойствия как цели жизни. Сверх того, в простом народе распространена вера в духов добрых и злых и поклонение силам природы, т. е. солнцу, луне, звёздам, ветру и т. п.

Синтоизм — самая древняя религия. Она требует от своих последователей чистоты ума и сердца, любви к отечеству и сохранения всего своего родного. Религиозные обряды — т. е. поклонение гениям — душам, прославивших себя при жизни предков, совершаются среди самых величественных и красивых картин природы: в ущельях или на вершинах гор, в лесах и на полях. Там воздвигаются храмы, где всегда хранится металлическое зеркало — как знак чистоты и предвидения будущего.

Жертвы из плодов, цветов и зелени может приносить не только жрец (священник), но и старший в роде или семье. Религию синтоизм исповедуют только знатные японцы; до 1834 г. последователи этой религии допускали и человеческие жертвы. Слуги и приближённые даймиосов^[20], как прежде назывались высшие дворяне, закалывали себя или распарывали себе живот по смерти своего господина. Теперь в память этого обычая в гробницу, где покоится прах умершего, кладутся каменные или глиняные изображения лиц, желавших последовать за ним в могилу.

Нравственное учение Конфуция отнюдь не может назваться религией, так как храмы конфуцианцев «Сеидо»^[21] или, как их называют, «залы святости», есть просто места собрания для людей учёных и книжников. Главный храм последователей Конфуция — Суруга-дай в Токио есть ничто иное как громадная библиотека, где собраны сочинения европейских, китайских и японских писателей.

Буддизм сохранил свою религиозную власть над большею частью населения, несмотря на то, что он долгое время подвергался гонению. Имущество буддийских монастырей отбиралось в казну, колокола переделывались в медную монету, а самые храмы то посвящались синтоистическому богослужению, то обращались в залы для собраний конфунцианцев. Вероучение Будды прельщало его последователей тем, что приносило с собою через образованных жрецов письменность, науки и искусства, поражало пышностью и торжественностью своих обрядов и утешало верой в последовательное переселение душ, которые должны постепенно совершенствоваться до конечного искупления своих грехов.

В буддизме бесконечное разнообразие святых и богов, в числе которых находятся и тени великих людей, почитаемых народом. Главное божество буддистов — это богиня или бог милосердия с тысячью рук, подающих помощь.^[22] Будда представляется с закрытыми глазами, в неподвижной позе, как бы забывший весь мир и весь ушедший в умственное созерцание.

Собственно народ так веротерпим, что часто один храм разделяется пополам только циновкою: в одной половине стоит алтарь Будды, а в другой — Конфуция. Японские ханжи, желая беспрестанно повторять имя того или другого божества, в особенности Будды, пишут на клочке бумаги фразу: «100.000 молитв к божественному Будде», затем кладут этот клочок в ручную мельницу и, гуляя и даже разговаривая с кем-нибудь, усиленно вертят её, убеждённые, что сколько раз обернётся бумажка, столько сот тысяч раз произнесли они свою молитву.

Большинство японских храмов отличается чрезвычайным изяществом снаружи. Трудно передать прелесть филигранной отделки зданий, чудных лестниц и длинных рядов резных колонн, которые ведут к некоторым храмам. Все лестницы и подъёмы выложены огромными плитами натурального камня, который как и колонны от сырости климата покрывается густым зелёным мхом, что придаёт впечатление необыкновенной старины этим постройкам, а из малейших расщелин выбегают зелёные ветки и побеги. Ворота, ведущие в храм, чаще всего или покрываются блестящим чёрным лаком, или, напротив, окрашиваются в белую краску, покрытую золочёными пластинками или наложенной сверху красной решёткой.

В некоторых храмах сохранились ещё танцовщицы. Это нечто вроде весталок, то есть дев, посвятивших себя божеству. За очень небольшие деньги, копеек 20—30, путешественник может видеть их священные танцы. Даже эти отказавшиеся от семейной любви и жизни женщины считают долгом придавать яркость своей красоте обилием белил и румян.

Вход в храмы, безразлично для молитвы или осмотра, оплачивается довольно дорого, около рубля. Эти деньги идут на починку и украшения храмов. В общем же подаяния на храмы чрезвычайно скудны и редки. Внутри храмы отличаются большой простотой, никакой мебели и никаких украшений. Пол застлан циновками, и на них, подогнув под себя ноги или распростёршись на полу, сидят и лежат молящиеся.

В Токио существуют христианские храмы, и между ним есть также православный собор. В нём молятся не только проживающие в этом городе православные, но и масса обращённых в христианство японцев, которых теперь за 20.000; для них открыто несколько школ. Несмотря на это, найти действительного христианина среди японцев чрезвычайно трудно, потому что большинство из них переходит в любую из христианских религий отнюдь не по убеждению, а из-за выгоды. Выгода же главная та, что, изучая ту или другую религию, японец даром имеет учителя иностранного языка и считает своим долгом отблагодарить его хотя бы тем, чтобы исполнять все предписываемые его религией обряды. Разные повара, лакеи и т. д. принимают ту или другую религию потому, что это даёт им выгодные места у иностранцев, и только маленькие сироты, которых берут к себе на воспитание христианские священники, вырастают с настоящими понятиями о Боге.

Японцы часто обоготворяют силу, ловкость, свирепость или, напротив, какую-нибудь добродетель и создают из неё божество, строят храм и ставят туда соответствующую статую.

Вот, например, бог счастья, перед которым больше всего молятся женщины; это — громадная сидячая статуя, выкрашенная в грубый синий цвет. Круглая громадная голова, к которой с двух сторон прижались ещё две толстощёкие головы меньшего размера. Грудь состоит из ряда раздутых сосков, как бы наполненных молоком. Громадный круглый живот и скрещенные ноги вдавливаются в два мешка полные рису. Трудно в более смешном и грубом виде представить себе человеческое счастье.

Вот бог путешественников (вернее пешеходов). На вершине горы стоит как бы маленький сарайчик из почерневшего дерева. Буквально весь его пол покрыт старыми заржавленными сандалиями из белой жести, как их носят крестьяне в горах. Стены тоже все покрыты такими сандалиями. Между ними есть гигантские. Это всё благочестивые приношения. Сам бог пешеходов обут в громадные вараджи^[23] (название жестяных башмаков). Он одет в прекрасное платье коричневого шёлка, на плечах его мантия, лицо его выкрашено белым, большие стеклянные глаза блестят. По обе стороны его два чертёнка, один красный, другой зелёный. У красного ноги копытами, и он держит золочёный чайник, у зелёного странная причёска и совершенно остроконечные уши. На полу масса завядших цветов и трав. В известные дни туда приходят путники молиться и оставлять ещё новые сандалии.

В селении Фушима близ Киото стоит храм лисицы. Грубо выкрашенный в цвет крови, весь обвешанный жестяными фонарями, он издали похож на какой-то сомнительный трактирчик. На этих свободно повешенных фонарях сидят и качаются священные голуби, а приходящие молиться, чтобы разбудить и привлечь к себе внимание бога, дёргают старые верёвки, на которых целыми гроздями висят бубенцы и колокольчики. Внутри лисице поклоняются деревянные драконы, голубые, синие и зелёные, жабы с громадными животами, сама же лисица сделана из бронзы, камня, дерева и глины. Есть лисицы гиганты и карлики, во всевозможных позах, на алтарях, на стенах, в рисовке, резьбе, мозаике. В самом храме и при входе в него масса колонн и столбиков, на которых приколоты тысячи пожелтелых грязных бумажек; на них написаны молитвы и просьбы к этому хитрому, проворному и жестокому животному, которое они обоготворяют. Есть также и храм бронзового коня. Это — воплощение проворства, силы, полезности.

Японские священники или жрецы называются бонзами. Бонзы играют роль при всех церемониях в честь какого-нибудь божества и живут при храмах.

Близ Токио, в лесистой местности на полусклоне горы, стоит таинственный храм. Двери его всегда заперты, люди обходят его со страхом, близ него не живут даже бонзы, потому что не заходят туда паломники и не приносят им никакой дани. В этом храме живёт бог войны, и только тогда, когда Японии угрожает какая-либо опасность, или сама она объявляет кому-нибудь войну — сюда стекаются бонзы, широко отворяются двери храма, тысячи паломников несут свою дань бонзам и плату за вход в храм. С колокольчиками, трещотками, маленькими мельницами, особенно шумящими при каждом обороте, японцы идут и всем этим шумом и криком стараются разбудить давно спавшего бога и привлечь его внимание. Самый бог — это идол устрашающего вида, громадная разинутая пасть с оскаленными зубами, круглые, стеклянные, выпученные глаза, руки в виде могучих клещей, преувеличено мускулистая, громадная фигура сидит на резной подставке. Сцены, вырезанные на этом сиденье, все относятся к войне, смерти, гибели и прославлению древних японских воинов.

Описывая обычаи и нравы японцев, необходимо упомянуть, что всё это касается простого народа, который неохотно перенимает чужеземные порядки и держится старины. Нельзя того же сказать о высших классах и о правительстве японском. Напротив, за последние 40 лет в управлении Японии, государственном устройстве, жизни и внешности городского населения произошли поразительные перемены. Оказалось, что японцы обладают способностью необычайно легко и быстро перенимать и заимствовать. В эти годы они изо всех сил старались догнать европейцев, с которыми познакомились в середине XIX века. Самые крупные и удивительные перемены были произведены нынешним императором или, как его называют японцы, микадо^[24] Муцухито, которому Япония обязана всем, что теперь имеет хорошего, равняющего её с европейцами.

Дело в том, что Япония очень долго была страною, словно отрезанной от всего остального мира. Ни сами японцы никогда не оставляли своей родины, ни иностранцев к себе не допускали. До XVI века никто не знал о том, что существует Япония. Наткнулись на эти острова случайно португальцы-мореплаватели и тотчас же постарались вступить с неведомым народом в торговлю. Когда это стало известно в Европе, туда потянулись и голландцы, и испанцы, и многие другие, соблазнившись рассказами о выгодах, которые можно получить, обмениваясь товарами с японцами. Те сначала охотно допускали иноземцев, и даже некоторые из них приняли христианство под влиянием миссионеров-католиков.

Но жадностью своей и желанием вмешаться в жизнь народа иноземцы скоро раздражили японцев, и они сразу, с жестокостью, которая отличает желтолицых, решились истребить всех европейцев, поселившихся в Японии. Тогда-то и подверглись страшным гонениям христиане, о чём уже упоминалось.

С тех пор ни один иностранец не принимался в Японии, и даже посланники вероломно убивались. Так например, в 1640 году четверо португальских послов, прибывших на остров Ниппон, были преданы смерти с большею частью своих людей. Только 13 матросов с их корабля были отосланы обратно на родину с тем, чтобы передать туда ответ: «Пока солнце освещает землю, пусть ни один христианин не дерзает являться на Ниппон. Да будет ведомо о том всем и каждому, что если сам испанский король вздумает нарушить этот запрет, то мы велим ему снести голову». Одни голландцы, ценой больших унижений, как-то удержались: но им дозволено было жить в одном только месте, отгороженном от города, и подозрительные японцы постоянно шпионили (а на это они большие мастера) за тем, что делается в голландских домах.

Двести лет прошло с того времени, как японцы закрыли к себе доступ. В течение этого времени они несколько раз пытались захватить близлежащий полуостров Корею и воевали за него с китайцами, но без успеха. Внутри государства у них происходили постоянные смуты, которыми воспользовались полководцы микадо^[24], так называемые сёгуны^[25], и забрали всю власть в свои руки, а за микадо^[24] остался один только почёт. По японским преданиям микадо^[24] происходят от богини солнца. Отсюда понятны необыкновенные почести, которыми их окружали и окружают до сих пор.

Микадо^[24] жил в древнем городе Киото, во дворце, обнесённом высокой стеной, куда имели доступ только люди княжеского происхождения. Народу он никогда не показывался и от дел управления стоял далеко. Его считали как бы божеством, живущим на земле. Сёгуны^[25] же имели в своём распоряжении войска — значит и силу — и потому считались самым влиятельным лицом в государстве. Но в 1853 г. на престол вступил 15-летний Муцухито и сразу всё переменил.

Он упразднил сёгуна^[25] и объявил, что сам будет править. К ужасу близких он выехал из дворца, показался народу и покинул город Киото, переменивши его на бывшую столицу сёгуна^[25] Токио или Иеддо. Японцы ждали, что мир разрушится от такого нарушения их порядков. Вслед за тем микадо^[24] объявил, что некоторые гавани могут быть открыты для иностранцев, а желающие японцы могут ехать учиться заграницу. Он сам надел европейскую одежду, ввёл её при дворе и в войске, и ему стали подражать многие японцы. С этого времени переимчивые и смышлёные японцы набросились на всё европейское как полезное, так и ненужное. Подражательность японцев сказалась и на одежде их войска. У солдат сапоги сделаны по образцу австрийских, мундиры похожи на французские, а фуражки — на немецкие.

Первое, что сделал император — было переустройство войска на европейский лад, введение всяких машин и постройка кораблей. Потом и в управлении страной были сделаны изменения. В помощь микадо^[24] устроен совет, в который выбираются лица от разных областей и сословий. С ними совещается микадо^[24] в затруднительных случаях, хотя постановления этого собрания для него необязательны. Из подражания англичанам, японцы назвали это собрание парламентом.

Императора окружают министры, ведающие каждый свою часть государственных дел. Почти все они учились заграницею и знакомы с тамошнею жизнью; в противность прежним порядкам, когда высших должностей добивались одни князья и знатнейшие дворяне, теперь как и у нас путём образования каждый простолюдин может высоко подняться, и чины даются за заслуги.

Муцухито женат, но от императрицы детей не имеет. По обычаю, кроме главной жены, он имел ещё шесть жён второстепенных. Сын одной из них, Ёсихито, объявлен наследником: он родился в 1879 году, а в 1900 его женили на принцессе Садако. Хотя принц слабого здоровья, но у него уже в свою очередь родился сын, внук микадо^[24], и престолонаследие обеспечено.

При Муцухито впервые проведена была железная дорога и устроен телеграф и телефон. Теперь железные дороги, идущие по всем направлениям Японских островов, составляют несколько тысяч вёрст рельсового пути.

Нехорошо только то, что большие расходы на все эти новшества легли бременем на народ, так как сильно увеличили подати и налоги, которые в Японии значительно превышают наши, а земельный надел у крестьян очень мелкий.

В настоящее время для нас конечно интереснее всего было бы знать, как устроили японцы своё войско и как воспользовались уроками европейцев для постройки военных судов.

Им сильно помогла в этом отношении их последняя война с китайцами в 1894—95 годах. Разбивши китайцев, они потребовали с них очень большой военный штраф в 700 миллионов рублей и весь почти его употребили на корабли и войско. Но, конечно, вступая в борьбу с таким великаном как Россия, надо было особенно собраться с силами. Своих денег не хватало, пришлось занять у англичан и американцев большие суммы, а теперь опять возобновить заём. Немудрено, что при такой помощи у японцев образовался очень хороший флот, а моряки они все недурные, так как страна их окружена морями.

Крупных военных кораблей, называемых броненосцами, у японцев 6, столько же быстроходных бронированных крейсеров. Кроме того есть 17 крейсеров — без брони. Более мелких судов, так называемых миноносцев, служащих для охраны берегов и пускания мин (взрывающих снарядов), больше сотни. Морской военной команды на них около 30 тысяч человек.

Такие большие силы, стоившие огромных денег, поселили в японцах уверенность, что они непобедимы на море и стоит им подойти к нашему Порт-Артуру, как он будет взят. К счастью они ошиблись. У нас там меньше кораблей и орудий, но есть нечто гораздо более важное на войне, — беззаветная преданность своей родине и великая отвага.

Сухопутное войско как и у нас пополняется всеобщей повинностью, но солдаты служат только три года и не успевают так хорошо свыкнуться со службой как наши. Всего-навсего солдат в Японии в мирное время около 180 тысяч, в военное может быть доведено до 350 тысяч — у нас же на Востоке может быть сосредоточено больше того.

Японские солдаты малы ростом, слабосильны и хотя очень задорны и храбры, но невыносливы. Они привыкли есть хотя понемногу, но часто, раз пять в день. Не покорми японца в течение дня, он и ослабнет совсем.

Что у японцев очень плохо — это кавалерия; лошадей в Японии мало, да и те, которые есть, очень мелки и неказисты. У нас лучшая в мире кавалерия — казаки.

Вот в общих чертах жизнь, характер и особенности народа, объявившего войну России. Есть в нём хорошие черты, есть смешные, много непонятного для нас и дурного с нашей точки зрения; но во всяком случае с японцами теперь нельзя не считаться. Они — враги серьёзные, так как несмотря на своё подражание европейцам, как истинные желтокожие азиаты и язычники ненавидят христиан. Кроме того они враждебно относятся к нашему сильному, могущественному государству, с которым им, конечно, трудно бороться. Особенно тревожит японцев близкое соседство Маньчжурии, занятой русскими войсками, с Кореей, которой они уже давно стремятся завладеть. Эти чувства побудили японцев, несмотря на стремление России уладить все недоразумения мирным путём, при первой возможности начать войну. Но, как сказал в своей речи к войскам и флоту русский наместник на Дальнем Востоке генерал-адъютант Алексеев: «Если наш враг силен, то это должно дать нам только новые силы и мощь на борьбу с ним. Велик дух русского матроса и солдата. Немало славных имён знают наша армия и флот, имён, которые должны послужить нам примером в настоящую минуту. До сих пор русский солдат не знал поражения и шёл всегда смело на врага, защищая свою веру, Царя и отечество!»^[26]

Примечания

1. яп.
2. яп.
3. яп.
4. яп.
5. яп.
6. яп.
7. яп.
8. яп.
9. яп.
10. Называемыми также морскими огурцами, червеобразное морское животное.
11. яп.
12. яп.
13. яп.
14. яп.
15. яп. 帯. Прим. ред.
16. яп. 芸者. Прим. ред.
17. яп.
18. Необходим источник цитаты
19. яп.
20. яп. 大名. Прим. ред.
21. яп.
22. В одном храме собрано 1.000 изображений богини милосердия.
23. яп.
24. яп. 帝(御門). Прим. ред.
25. яп. 将軍. Прим. ред.
26. Необходим источник цитаты