мимика; артистъ по временамъ и блѣднѣлъ и краснѣлъ. Все собранiе восторженно апплодировало ему. Изъ пропѣтыхъ пѣсенъ меня особенно растрогала нацiональная пѣснь «Wien Neerlands bloed!» Воспоминанiе объ этомъ вечернемъ торжествѣ является для меня однимъ изъ самыхъ дорогихъ. Нигдѣ еще не встрѣчалъ я такихъ чествованiй, какъ здѣсь и въ Швецiи. Богу-Сердцевѣдцу извѣстно, съ какою смиренною душою я принималъ ихъ. И какая благодать въ слезахъ, проливаемыхъ отъ радости и благодарности.
Передъ отъѣздомъ моимъ изъ Гаги хозяйка принесла мнѣ цѣлую кучу газетъ съ описанiями даннаго въ честь меня праздника. На вокзалъ меня провожали нѣкоторые изъ моихъ новыхъ голландскихъ друзей, съ которыми я особенно сошелся здѣсь, и я разстался съ ними съ большимъ сожалѣнiемъ: кто могъ сказать — доведется ли намъ встрѣтиться еще разъ!
Роттердамъ, куда я прiѣхалъ из Гаги, показался мнѣ гораздо оживленнѣе и нацiональнѣе самого Амстердама. Каналы были переполнены и большими и малыми кораблями; все, казалось, было посвящено здѣсь одной торговлѣ. Одинъ изъ старѣйшихъ голландскихъ пароходовъ, по скороходности настоящая улитка между пароходами, «Батавiецъ», готовился къ отплытiю въ Лондонъ на слѣдующiй же день, я и взялъ на немъ мѣсто. Наступилъ отливъ, и прошло битыхъ восемь часовъ, пока нам удалось выбраться в Нѣмецкое море. Низменная Голландiя, мало-по-малу какъ будто утонула въ сѣро-желтыхъ водахъ, и, когда солнце зашло, я уже увидѣлъ передъ собою берега Англiи. У входа въ устье Темзы кишѣли тысячи рыбачьихъ лодочекъ, точно огромная стая цыплятъ, разбросанные клочки бумаги, рынокъ или лагерь изъ палатокъ. Да, Темза явственно говоритъ, что Англiя — царица морей: отсюда вылетаютъ ея слуги, цѣлыя флотилiи безчисленныхъ кораблей; ежеминутно мчатся, словно курьеры, пароходы за пароходами, эти скороходы съ тяжелою дымчатою вуалью и огненнымъ перомъ на шляпахъ. Проплывали мимо насъ, гордо выпячивая грудь, словно лебедя, и парусные корабли, шныряли и грацiозныя яхты золотой лондонской молодежи, суда шли за судами, и чѣмъ дальше мы подвигались по Темзѣ, тѣмъ больше возростало ихъ число. Я вздумалъ было сосчитать встрѣчные пароходы, но скоро усталъ. Около Грэвзэнда мнѣ представилось, что теперь намъ предстоитъ плыть между берегами изъ горящихъ торфяныхъ болотъ, но оказалось, что этотъ густой дымъ подымался из пароходныхъ и фабричныхъ трубъ. Надъ мѣстностью разразилась въ это время сильнѣйшая гроза; голубыя молнiи такъ и сверкали на черномъ какъ смоль фонѣ тучъ; по берегу промчался желѣзнодорожный поѣздъ, развѣвая синiй дымокъ, и вдругъ точно залпъ изъ сотни орудiй раздался новый громовой раскатъ. «Знаютъ, что вы на пароходѣ, вотъ и салютуютъ вамъ!» сказалъ мнѣ въ шутку мой спутникъ, молодой англичанинъ. «Да!» подумалъ я про себя: «Богъ-то знаетъ это!»
