Страница:Спасович Мицкевич.pdf/104

томъ и крестьянъ. Мы вовсе не намѣрены отстаивать эту исторію польскаго народа, исторiю сильно фантастическую, но она доказываетъ, что Мицкевичъ отличалъ самый институтъ―и духъ, оживляющій этотъ институтъ, то есть цвѣтъ увядающій―и сѣмя отъ этого цвѣта. Неудивительно, что онъ имѣлъ высокое понятіе объ институтѣ, такъ какъ у него были постоянно передъ глазами и его многовѣковое и великое прошлое, и громадная литература, прославлявшая шляхетство, начинающаяся съ классическаго изображенія у Н. Рейя въ періодъ возрожденiя идеала шляхтича, какимъ онъ долженъ быть (Zwierciadlo albo żywot poczciwego czlowieka, 1567). Когда Мицкевичъ мечтаетъ о рыбацкомъ разбившемся суднѣ, которое будетъ за-ново выстроено и пойдетъ при помощи спасенной отъ кораблекрушенія магнитной иглы компаса, ― компасомъ этимъ Мицкевичъ считаетъ не дворянство, которое окончательно растаяло въ народѣ, которому оно сообщило свое шляхетство, но одинаково присущую съ тѣхъ поръ и мужику, и еврею, любовь къ общему отечеству. Польское шляхетство было растеніе, конечно, далеко менѣе красивое, менѣе развѣсистое и прочное, нежели западно-европейский феодализмъ, оно менѣе располагало дворянъ отстаивать противъ всѣхъ и каждаго свою личность въ твердынѣ своего личнаго права, но въ сравненіи съ польскимъ шляхетствомъ русское боярство представлялось лишь верхнимъ слоемъ служилаго сословія, обязаннаго службою въ должностяхъ земскихъ и придворныхъ или на войнѣ, безусловно зависимыхъ отъ монарха, сильно похожимъ на литовское боярство, какимъ оно было до вступления на польскій престолъ Ягеллоновой династіи. Пушкинъ также долженъ былъ признать, что институтъ боярства былъ разбитъ въ дребезги и выметенъ совсѣмъ петровскою табелью о рангахъ. Пушкинъ нисколько не заботился, каковъ былъ спеціально духъ этого упраздненнаго древне-московскаго института. Поэтъ заимствуетъ извнѣ западно-европейскія и феодальныя преданія, чувства независимости и чести,