Страница:Спасович Мицкевич.pdf/87

ному Всаднику», не вполнѣ соотвѣтствующее основной мысли поэмы и содержащее не сатирическое, какъ у Мицкевича, но сильно идеализированное изображение Петербурга, каковъ онъ есть, сравнительно съ моментомъ, когда на «мшистыхъ, топкихъ берегахъ» Петръ думалъ о будущемъ и рѣшался «въ Европу прорубить окно». Такъ какъ всякая поэзія есть, до извѣстной степени, вымыселъ, созданный съ цѣлью произвести возможно болѣе пріятное впечатлѣніе, то не всегда можно навѣрняка сказать, что авторъ именно такъ понималъ дѣйствительность, какъ онъ ее и изобразилъ. Но по этому вопросу мы обладаемъ весьма любопытнымъ объяснительнымъ документомъ, а именно: «историческими замѣчаніями» Пушкина, писанными въ 1822 году въ Кишиневѣ и заключающими въ себѣ сужденія о новѣйшей русской исторіи (V, 10). Авторъ строго осуждаетъ все царствованіе Екатерины II; въ заслугу ей зачтены только униженная Швеція и уничтоженная Польша; въ укоръ ей поставлены: жестокая дѣятельность ея деспотизма подъ личиною кротости и терпимости; угнетеніе народа намѣстниками; расхищеніе казны любимцами; ничтожность законодательства; комедія въ сношеніяхъ съ философами; наконецъ и то, что, возвышая любимцевъ, она унизила русское дворянство. Сужденія автора о Петрѣ не отличаются своеобразностью, онѣ довольно шаблонны и почти совпадаютъ со взглядами, до-нынѣ господствующими въ средѣ русской интеллигенціи. «Движеніе, переданное сильнымъ человѣкомъ, продолжалось въ огромныхъ составахъ государства преобразованнаго; наслѣдники сѣвернаго исполина съ суевѣрною точностью подражали ему во всемъ, что не требовало новаго вдохновенія; дѣйствія правительства были выше его образованности, и добро производилось не нарочно, между тѣмъ какъ азіатское невѣжество обитало при дворѣ... Петръ не страшился народной свободы, ибо довѣрялъ своему могуществу и презиралъ человѣчество, можетъ быть, больше, чѣмъ Наполеонъ»