„Современная архитектура“ приветствует выход АСНОВА.
Общий современный облик выпуска, его агитационный характер, свежий характер всех заметок, любопытные проекты небоскребов Кринского и Лисицкого, — все это производит хорошее впечатление. Статья „В защиту конкурентов“ и ее практические предложения правильны по существу и имеют актуальный и практический смысл.
Тем не менее, искренне приветствуя выпуск „Асновы“, редакция считает своим долгом указать на те расхождения во взглядах, которые с очевидностью вскрываются при чтении статьи, „Основы построения теории архитектуры“ Ладовского, главного руководителя и вдохновителя „Асновы“ (ассоциации новых архитекторов), явившейся в свое время первым застрельщиком у нас в Москве, в частности в Вхутемасе, в борьбе со старой академической рутиной за новую архитектурную форму.
Надо предполагать, что многолетняя работа Ладовского над основами построения теории архитектуры, конечно, не исчерпана упомянутой статьей. Но, к сожалению, пока — это единственный документальный материал, которым мы располагаем, и приходится говорить лишь именно о нем.
Все, что говорится здесь „о форме“ (§ 1), носит до крайности отвлеченный характер и относится к числу элементарнейших понятий, которые, правда, полезно усвоить всякому смертному без отношения к его практической деятельности. Таковы общие указания на „качества геометрические, физические, физико-механические и логические“ или чрезвычайно расплывчатые понятия „мощи и слабости“, „величия и низменности“, „конечности и бесконечности“.
Но в § 2 Ладовский дает определение архитектуры: „архитектор конструирует форму, внося элементы, которые не являются техническими или утилитарными в обычном смысле слова и которые можно рассматривать как „архитектурные мотивы“... которые должны служить высшей технической потребности ориентироваться в пространстве“.
На наш взгляд такое определение или является ошибочным по существу или плохо сформулированным.
Оса предполагает, что основная задача архитектора заключается в организации пространства для определенного четко установленного производственно-бытового процесса, в нем протекающего.
Следовательно, отвлеченная форма — как „архитектурный мотив“ со всеми ее качествами — должна быть изгнана из употребления у современного архитектора, для которого та или иная форма, как та или иная конструкция — средства его организаторской деятельности. Проблема формальной выразительности — очень важная проблема, — и мы от нее, конечно, не отказываемся, — но актуальный современный смысл она приобретает лишь тогда, когда она рассматривается не отвлеченно, а в удовлетворении определенной утилитарной потребности.
Что отвлеченные эстетические суждения о форме вообще — путь для архитектора скользкий, по которому легко и сбиться, убеждает нас все дальнейшее содержание статьи Ладовского.
Так в § 4 он говорит, что „работа архитектора над геометрической выразительностью формы, которую мы всегда воспринимаем в перспективе, заключается в приближении образа, получаемого от восприятия реальной перспективы, к образу, данному в проекциях“.
С таким постулатом трудно согласиться потому, что если можно допустить, что иногда задача формальной выразительности и заключена в этом, то зато в целом ряде случаев можно сказать в большинстве случаев, она заключается именно в обратном, т.-е. в изучении и использовании той формальной выразительности, которую создает реальная перспектива, как таковая.
Примеры, приводимые Ладовским для пояснения своей мысли, его самого и подводят.
Например: нужно доказать, что две стороны параллепипеда равны между собой и имеют отношения сторон 1 : 1½. Допустим на минуту, что это действительно нужно доказывать. И вот рекомендуется вписывать в стороны п—да круги.
На наш взгляд, круг имеет то же свойство сокращаться в перспективе и не казаться кругом (он приобретает форму эллипса), как и стороны п—да, и таким образом нужно еще доказать, что круг есть круг при помощи другой вспомогательной формы, — и так без конца.
Отдавая должное Ладовскому за постановку самой задачи изучения архитектурной формы и за введение в вузе подобной дисциплины, совершенно необходимо признать, на основе его же опыта, что актуальный современный смысл эта работа могла бы приобрести, если бы:
- при всякой теоретической работе ясно было бы, зачем она делается, т.-е. если бы, несмотря на свою абстрактность, она была бы так или иначе увязана с ясно очерченной практически целевой установкой.
- если бы методы, применяемые при решении этих задач, были бы в основе своей методами архитектора, могущими иметь какое-либо реальное претворение в его организаторской работе сегодняшнего дня.
Только при этих условиях „основы построения архитектуры“ получили бы действительно научную материалистическую базу.
