Каратыгин П. А.[править]
Авось, или Сцены в книжной лавке.[править]
Действующие лица:[править]
Тимофей Сергеевич Светильников, книгопродавец.
Журналисты:
Архип Андреевич Барбосов.
Иван Семёнович Зажгин.
Алексей Алексеевич Крапивин.
Елизар Антипович Осьмушкин, купец 3-ей гильдии.
Пустевич, опытный литератор.
Маскин, актёр петербургского театра.
Волчков, детский автор.
Помещица.
Её слуга.
Юноша.
Прислужники в книжной лавке:
Семён.
Илья.
Явление I.
Светильников, потом Семён.[править]
Светильников (увязывая книги). Куда вы там забились, пострелята! Поди сюда кто-нибудь!
Ну, опять есть! Негодяй, здесь пища для ума, а не для желудка, как говорят умные люди. А Ильюшка где?
Семён. Ведь вы сами послали его за обедом.
Светильников. Ах, да, я и забыл… Ну, всё равно… Отыщи-ка мне книги.
Семён. Какие-с?
Светильников (смотря в реестр). А, вот постой. Где у нас переводной « Кот Мурр»?
Семён. Кота давно мыши съели.
Светильников. Опять мыши! Ротозеи!.. Ни за чем не смотрят! Этаким манером у меня все хорошие книги будут переводиться. А где у нас «Истинное благочестие» (1768 г.)?
Семён. Должно быть там, наверху.
Светильников. Ну, так возьми лестницу, да достань-ка его. Постой на час!.. Посмотри-ка-ся по дороге, куда девались « Муж и жена» и « Друзья нынешнего времени» (1790 г.)?
Семён. А вот здесь, связаны вместе.
Светильников. Давай сюда. Погоди-ка на минутку: что-то я не могу найти Наполеона.
Семён (лезет по лестнице). Здесь наверху… Вместе с Фридрихом Великим, вон… Где маленькие книжки, тут все великие люди.
Светильников. Да разве Наполеон великий?.. Он просто Наполеон… Не изволь умничать… Сними-ка его оттуда, видишь, больно высоко поставил… Да посмотри-ка, нет ли там Вальтера Скотта.
Семён. Его у нас давно нет… Ведь мы променяли его на московские романы.
Светильников. Да, да, я и забыл… А где у нас « Повести и были»?
Семён. Да вот тут были…
Светильников. Нет, это не те, то были другие… А, вот они! Эти все надо завтра послать в Сибирь, а вот эти — на Кавказ… Собери-ка их по этому реестру.
Явление II.
Те же и Осьмушкин с узлом.[править]
Осьмушкин. Здорово, Тимофей Сергеевич.
Светильников. Ах, Елизар Антипович! Милости просим, прошу садиться, батюшка.
Осьмушкин. Так вот как! Ты сегодня сам здесь присутствуешь?
Светильников. Да что делать, батюшка: со вчерашнего вечера прихворнул мой приказчик, лежит, бедняга, так пришлось за него сидеть самому хозяину. Ваши здоровы ли?
Осьмушкин. Помаленьку.
Светильников. Что это у вас? Покупочка?
Осьмушкин. Да, так небольшая штучка, да тяжела маленько, руку оттянула. (Кладёт узел). Я к тебе завернул на перепутье отдохнуть и, почитай, что за делом.
Светильников. Доброе дело-с, очень благодарен… Извините пожалуйста, что я давно у вас не был: всё в хлопотах, то одно, то другое.
Осьмушкин. У меня у самого хлопот полон рот, да уж так, словца на два завернул дать тебе добрый совет… Да ведь нынче с тобой не сговоришь: как обрил бороду, нашему брату в ус не дуешь.
Светильников. Помилуйте-с, как можно…
Осьмушкин. Что, брат, на днях мне говорили, ты типографию снял?
Светильников. Как же-с, очень дёшево уступили, важное заведение!
Осьмушкин (почёсывая голову). Ох!
Светильников. Что же-с?
Осьмушкин. Ничего, только, брат, я тебя помню вот эдакого, торговали мы вместе с твоим батюшкой, а правду-матку люблю с малолетства… Так ты за неё не рассердишься…
Светильников. Помилуйте-с.
Осьмушкин. То-то, брат, плохо, Тимофей Сергеевич, нам, людям неграмотным, и книжная лавка не под стать, а с типографией, того гляди, попадёшь в такие тиски, что и, Боже, упаси!
Светильников. Как можно-с, у меня будут печататься газеты, журналы, а может быть и сам возьму какое-нибудь недельное издание.
Осьмушкин. Ну, час от часу не легче!.. По-нашему десять раз отмерь, а один — отрежь, смотри вперёд, да и назад оглядывайся… Ведь ты, брат, не книжен, хоть и коротко обстрижен.
Светильников. То есть, что же вы хотите этим сказать?
Осьмушкин. А то, что того гляди и ты, так же, как многие из вашей братии, словно муха, попадёшься в журнальную паутину, с той только разницей, что паук высасывает у мухи из головы, а журналист — из кармана, и что первый сам надуется, а последний нас надует.
Светильников. Помилуйте-с, ведь нынче просвещение.
Осьмушкин. Да, просвещение! Вот как ты прежде торговал сальными свечами, так всё шло, как по маслу, а как пустился в просвещение, так только и слышишь: там должок, в другом месте не выплачено, а того и гляди, что новоиспечённую типографию запечатают, так вот тебе и просвещение! И принимайся опять за сальные свечи.
Светильников. Помилуйте-с, нынче книги самый расходный товар: кто ничего не знает, тому и стыдно и на глаза людям показаться.
Осьмушкин. Да ты-то сам давно ли ни аза в глаза не знал?
Светильников. Да-с, а теперь вожусь всё с учёными людьми, ума набираюсь.
Ученье свет, а неученье — тьма.
Осьмушкин:
Слыхали мы, да в свете так ведётся:
Когда в ком нет природного ума,
Тот дураком с учёным остаётся.
С учёными тебе не совладать,
Ведь и они подчас большие плуты.
Умом чужим ты хочешь торговать,
Так со своим не попадись в банкруты.
Эй, отступись, не затевай проказ!
Возьмись за ум, учёности оставь-ка,
То ль дело, брат, у нас мучной лабаз,
А там ещё кожевенная лавка.
Тут просто сам себе я господин!
К нам на фу-фу никто не подберётся,
Без сапогов, без хлеба ни один,
Хоть будь умён, хоть глуп, — не обойдётся.
Светильников. Не знаю, право, отчего вы не жалуете учёных… Посмотрели бы вы, как господа журналисты со мной фамильярно, то есть, деликатно, обходятся.
Осьмушкин. Держи карман шире. Они нашего брата ласкают, как нужна деньга, а после и в грош не ставят.
Светильников. Нет-с, это может быть, с другими, а со мной иначе… Да что и говорить, когда-нибудь вы их увидите здесь в лавке, так сами полюбуетесь.
Осьмушкин. Смотри им в зубы… С ними дружи, да деньги крепче держи.
Светильников. Не сомневайтесь, Елизар Антипович, всё будет ладно, да складно.
Осьмушкин. Да что б не было накладно.
Светильников. Не будет-с, заживём припеваючи. В нашем деле, как говорят умные люди, нужна только решительность, ведь рыба ищет, где глубже, а человек…
Осьмушкин. Глуп же и человек, коли, не спросясь броду, суется в воду… Впрочем, смотри, как лучше, моё дело сторона. Прощай, покамест.
Светильников. Куда же вы торопитесь?
Осьмушкин. Есть дельце посытнее вашего, надо пойти о нём справиться… Видишь ли, думаю взять подрядец, поставочку в казённое заведение тысяч десятка на три, не знаю только, удастся ли, что б не перебили… Да человек-то, кажись, хороший взялся дело обработать, я на него надеюсь: у нас будут с ним свои расчёты… Пора, пора, нужно непременно до обеда сходить в канцелярию, — справиться… С узелком-то туда неловко идти, так я его оставлю здесь, зайду после.
Светильников. Погодите минуточку, Елизар Антипович, ведь у меня есть до вас настоятельная просьбица.
Осьмушкин. Что такое?
Светильников. Я давно уж собираюсь вам признаться, да всё некогда: то одно, то другое мешает. Сделайте милость, помогите…
Осьмушкин. Да чего тебе надобно? Верно, денег не хватило на типографию!
Светильников. Нет-с, то само по себе, когда-нибудь выплатим, а вы батюшка, будьте отцом-благодетелем: посватайте за меня Марью Степановну.
Осьмушкин. Племянницу? Вот-те раз! Да давно ли тебе пришло сие в голову?
Светильников. Уж с полгода обдумываю… Да всё как-то страшновато было вам признаться… Всё хотелось прежде обработать типографию… Сделайте милость!.. Ведь вам стоит только слово сказать, так сестрица вас послушает.
Осьмушкин. Эх, Тимофеюшка, всё-то ты поздно спохватываешься… Чуть ли ты не опоздал.
Светильников. Помилуйтес-с, да Марья Степановна завсегда была так ласкова со мной… Я доставлял ей и романсы, и ноты, и песенники…
Осьмушкин. Да, и теперь она другое запела. Ведь ты к ним месяца полтора глаз не показывал, так на тебя, чай, Маша и глазком не взглянет.
Светильников. Как так?! За что же-с?
Осьмушкин. Да так… Здорово живёшь… Видишь ли, без тебя с сестрой моей познакомился один молодой чиновник, а ведь девушкам много ли надобно: дай молодёжи сойтись на неделю, так их потом в круглый год не разведёшь.
Явление III.
Те же и помещица с лакеем.[править]
Помещица. Дайте мне роман Поля де Кока.
Светильников (ей). Какой прикажете? (Осьмушкину). Ах, Боже мой! Да как же этому помочь?..
Помещица. Всё равно, какой-нибудь, только получше.
Светильников. Семён… Покажи барыне.
Осьмушкин (хочет идти). Ну, я тебе не мешаю.
Светильников. Погодите, погодите, батюшка Елизар Антипович, скажите пообстоятельнее.
Осьмушкин. Некогда, некогда, видишь, скоро два (2) часа… Боюсь опоздать… После всё расскажу.
Помещица. Что ж ты сам не показываешь?.. Уж видно, что русская лавка… Вон, у голландцев в Гостином дворе, так всегда сами хозяева торгуют, а к вам придёт дама, так вы возитесь, Б-г знает с кем.
Светильников. Помилуйте, сударыня, я…
Помещица. То-то, сударь, не знаешь общежития, а ещё книгами торгуешь.
Осьмушкин (вполголоса). Ну, ну прощай, я зайду за узелком… (Уходит).
Помещица (разглядывая поданные ей книги). Да это всё не те… И без картинок…
Светильников. Это-с последнее издание…
Помещица. То-то остатки ты и сбываешь… Я сама не из последних, батюшка, я шуйская помещица, а не купчиха какая-нибудь…
Светильников. Да это всё единственно… Ведь Поль де Кок один, сударыня. (Про себя). Вот тебе и Марья Степановна!
Помещица. Что ты меня уверяешь? Благо я из губернии, так и рад обманывать. Чего стоит?
Светильников. Тут напечатано-с.
Помещица. Те? Те? Те? Два рубля серебром… За этакие тощие? Нет, жирно будет. У нас на Макарьевой ярмарке по фунтам продают московские-то сочинения.
Светильников. Вот роман в двух частях, того же автора.
Помещица. Нет, батюшка, у меня четыре дочери, так каждой бы хотелось по книжке привезти.
Слуга (помещице, тихо). Барыня, купите мне азбуку для первоначального обучения.
Помещица. Вздор, вздор, глупости, глупости… Вы и без книг-то нынче умничаете да грубите, а как сделаетесь учёными, так с вами и не справишься. Что ж… Не уступишь?..
Светильников. Нельзя, сударыня.
Помещица. Ну, так прощай, сам читай по праздникам.
Явление IV.
Светильников и Семён.[править]
Светильников (помолчав). Да, точно, остался же я с праздником… Без меня у Марии Степановны нынче завёлся какой-то чиновник… Вот тебе раз!.. Она, я думаю, теперь так нос задрала, что наш брат и носу к ней не покажет!.. Чёрт возьми! А уж я ли не старался её нравиться?.. Чего бы ей, кажется, лучше меня… (Семёну, который увязывает книги). Что ты тут ещё таскаешься?..
Семён. Вот, « Первая любовь».
Светильников. Разорванная-то, старая?! Эх, дурачина, возьми новое издание… Ничего не смылишь… Пора быть умнее!.. А всё это глупая нерешительность, да дурацкая типография… Целый месяц не был у них!.. Завтра же пойду решительно свататься, пока, в самом деле, не перебили… Да кто этот чиновник?.. Я не успел спросить о его фамилии… Б-г мой! Б-г мой! А я ещё надеялся с ней составить своё благополучие…
Семён (смотря в реестр). У нас нет « Верного средства быть счастливым».
Светильников. Ну, коли нет, так возьми у Лисенкова.
Явление V.
Светильников и Пустевич.[править]
Пустевич. Здравствуйте, Тимофей Сергеевич… Я к вам на минутку… Что наше дело?
Светильников. Не идёт-с.
Пустевич. Неужели? Что ж моя последняя пьеса?
Светильников. Лежит-с.
Пустевич. Это очень странно… Ведь дёшево.
Светильников. Да-с, сходно, а в ход не идёт… И Б-г знает от чего: обложка прекрасная, издание богатое, просто для богачей, а и те не разбирают.
Пустевич. Кто разберёт нашу публику?.. Все, кто ни видел её на сцене, остались довольны. В « Северной пчеле» её расхваливали на прошлой неделе… Это моя статья, я сам писал о ней, и « Библиотека для чтения» ничего не сказала, — стало быть, хорошо…
Светильников. Да-с, а идёт дурно.
Пустевич. В последнем номере даже сам Иван Семёнович сказал, что я с этой пьесой далеко пойду…
Светильников. Вот я завтра посылаю книги в Сибирь, хотите, туда по дороге завяжем?
Пустевич. Зачем же навязывать?
Светильников. Ничего-с, ведь назад не пришлют… Там у меня люди знакомые… Да впрочем не беспокойтесь… Как-нибудь понемножку, книжка маленькая, а Россия велика, в Москву пошлём, в губернии, на ярмарки… Там как раз купят, было б дёшево. [ … ]
Из VI-ого явления.
Те же и Маскин.[править]
Светильников. Невесты как не бывало!
Маскин. Да, и у меня её не достаёт… Впрочем, любовницы уж надоели… Можно, для перемены, и без них обойтись. [ … ]
Зажгин. Я ведь не то, что Барбосов, который совсем запутался, всем должен, со всеми в ссоре, я человек смирный, никого не трогаю…но нельзя же молчать, когда видишь явную глупость […] Например, как не ругнуть Барбосова, как не щелкнуть Крапивина, который корчит Европейца, а думает по-варварски; сам не доучился, а хочет учить людей умнее и старее себя; не даром его клиенты говорят, что он русский язык проглотил, оттого — то он и пишет черт знает по-каковски. [ … ]
Куплеты из водевиля:[править]
Вражда вином потушена;
К концу стола пошли объятья:
При доброй дюжине вина
Всегда добрее наша братья…
Да жаль, что эта доброта —
Товар подмоченный, дешёвый;
И только мы за ворота,
Опять хоть за ворот готовы.
Читать нет средства этих вздоров!
Крапивина прошу понять:
Его критических разборов
Сам чёрт не мог бы разобрать.
Весь образом каким-то дивным
Он бесконечно просветлел;
И субъективно-объективным
Всем абсолютно надоел.
Да не уж ли меняют лица
Одни актёры? — целый свет!
Все люди в лицах небылицы,
А неизменных вовсе нет.
Заметьте, как проситель скромно
В передней очереди ждёт;
И как, напротив, из приёмной
От покровителя пойдёт.
Заметьте вы, как денег просят,
С какой улыбкой их берут; —
И как потом проценты вносят,
С каким лицом их отдают.
Источник текста: «Книжные страсти». Сатирические произведения русских и советских писателей о книгах и книжниках. Составление, вступительная статья и примечания А. В. Блюма. М. « Книга», 1987 г. Стр. 79 — 84.