ГВАРДИЯ, лейб-гвардия (от старого германского Wardian—стеречь, оборонять), отборные войсковые части, составляющие личную охрану носителя высшей власти в государстве (обычно монарха). Гвардия ведет начало от телохранителей, к-рыми окружали себя монархи и полководцы еще в древние времена («дружина царских любимцев» Александра Македонского, преторианцы Мария и римских императоров и т. д.); самый термин «Г.» впервые был введен в употребление в Италии, в эпоху борьбы гвельфов и гибеллинов. Наибольшее развитие Г. получила во Франции, где при Людовике XIV Г. являлась не только королевской охраной, но и военной школой, поставлявшей офицеров во все армейские части. «Охранительные» задачи Г., требовавшие особой надежности ее как в смысле боевых качеств, так, в особенности, в смысле абсолютной преданности монарху и существующему строю, обусловили особый отбор как офицеров, так и солдат при комплектовании Г. и предоставление Г. особых, по сравнению с армией, привилегий как служебного (преимущества в чине, скорости производства и т. д.), так и материального порядка. В силу этого, пополнение офицерства Г. (а в прежнее время, при незначительности постоянных войсковых кадров, и солдат) производилось и производится из среды господствующего сословия—в прежнее время исключительно из среды дворянства. Г. имела, обычно, характер «парадного» войска—«боевой частью» она становилась только в тех случаях, когда верховный глава государства принимал личное участие в походе (Г. Карла XII, всех европейских государей в эпоху Наполеоновских войн, русская Г. в кампанию 1877—78 и 1914—17 и т. д.). Но и во время похода Г. особенно «берегли», вводя в дело только в исключительных случаях; даже Наполеон, Г. к-рого приобрела славу особо закаленной боевой силы, вводил ее в бой только в те моменты, когда победа была уже в сущности решена: она наносила только «последний удар», создавая, однако, этим тот ореол «непобедимости», к-рый окружил ее в итоге этого искусного наполеоновского приема.
В соответствии с боевыми заданиями, гвардия Наполеона формировалась не только на началах политического отбора, но и по принципу наибольшей боеспособности из солдат, с отличием проведших не менее двух кампаний в рядах армии, и т. д. В данном отношении она послужила, в известной мере, образцом при формировании гвардейских корпусов и остальных европейских государств, только для офицерского корпуса сохранивших, в последующем, всю строгость классового отбора. Поскольку основными функциями Г. (вне редких выступлений ее на театр военных действий) являлась дворцовая охрана и вообще военно-политические функции, значение Г. естественно падало в меру демократизации строя и ослабления необходимости вооруженной охраны главы государства, а равно и в меру развития численности вооруженных сил: для охраны существующего строя стало более важным обеспечить за собою армейские части, чем «отборные» гвардейские полки, В связи с этим Г. начинает терять свои былые привилегии, а в большинстве государств и вовсе упраздняется. В настоящее время из крупных государств гвардия сохранилась в Англии, Японии и Испании.
В России Г. была учреждена при Петре I (Преображенский и Семеновский полки, 1700); ядром ее послужили «потешные» (см.), сыгравшие значительную роль в борьбе Петра против Софьи и поддерживавших ее стрельцов и сменившие «стрелецкую Г.» Алексея Михайловича. С переходом от «потешных» к регулярным гвардейским частям комплектование стало производиться исключительно дворянами. В боевых действиях петровская Г. почти не принимала участия (за исключением сражения под Нарвой), но являлась в подлинном смысле слова «опорой престола» во внутренне-политических делах (усмирение стрелецкого бунта, розыскные дела и т. п.); офицерами и сержантами Г. Петр широко пользовался для разного рода административных поручений, ревизий и т. п.; даже контроль над законностью действий сената (до учреждения должности генерал-прокурора) был поручен гвардейским офицерам (майорам); при командировках в провинцию на ревизию офицеры Г. имели право даже губернаторов «сковать за ноги и на шею положить цепи» и т. д. Вполне естественно, что они пользовались исключительными привилегиями и были окружены особым почетом.
Привилегии эти, тесно связавшие Г. с «престолом», к-рому она была обязана своим положением, привели, с другой стороны, к быстрому развитию в Г. преторианских тенденций, поставив, т. о., самый престол в зависимость от Г. Преображенские штыки решили вопрос о престолонаследии после смерти Петра: Г. возвела на престол Екатерину, продиктовав свою волю соединенному заседанию сената, синода и генералитета. С этого момента и вплоть до убийства Павла I каждое воцарение совершалось при непосредственном и решающем участии Г., сопровождаясь зачастую арестами и убийствами неугодных Г. лиц. «Петербургская гвардейская казарма явилась преемницей московского земского собора» (Ключевский). Включая в этот период в свои ряды «цвет благородного шляхетства», Г. служила вооруженной опорой своего класса, оплотом дворянской реакции. Численность ее значительно возросла, поскольку почти каждый монарх создавал для большего обеспечения своей безопасности новые гвардейские части из особо преданных ему людей. В военных действиях этого периода Г. принимала участие лишь тогда, когда «царствующий» начинал сомневаться в ее благонадежности (высылка Г. на фронт в 1737—39).
Эпоха Наполеоновских войн, вынудившая Александра I принять личное участие в походе, вывела Г. в поле, обратив ее на продолжительный период в боевую часть. Это сказалось и на политических настроениях гвардейского офицерства, сыгравшего значительную роль на первых стадиях развития т. н. движения декабристов. Классовые связи оказались, однако, сильнее «вольных мыслей», принесенных Г. из заграничного похода. Неудачный исход «бунта Семеновского полка» в 1820 (см. Семеновский полк[ВТ 1]) и «военная прогулка» 1821 к границам Царства Польского, — намек на возможность совершенного удаления «ненадежных частей» из столицы, — охладили гвардейское офицерство, предопределив неуспех декабрьского выступления 1825 (подробно см. Декабристы), в руководстве к-рым приняли участие лишь отдельные офицеры Г., не сыгравшие, притом, крупной роли в событиях (Трубецкой, Оболенский и др.). В связи с этим ничтожной оказалась и подготовка к выступлению солдатской массы гвардейских полков. С этого времени, в связи с постепенным ослаблением политической активности дворянства, постепенно падает и политическая активность Г.: она возвращается к роли послушной охранительницы престола.
Рост революционного движения в царствования Александра II и последующие, внушавший известные опасения и за армейские войсковые части, повел к усиленному формированию новых гвардейских частей. Это увеличение численности Г. (к моменту Февральской революции имелось 54 гвардейских части) сопровождалось значительными изменениями в ее социальном составе. Не говоря уже о солдатах, к-рых еще со времен Павла I стали отбирать из обычных контингентов—по физическим признакам (большой рост, крепкое телосложение), а не по происхождению,—и офицерский состав перестал быть чисто дворянским. Финансовое оскудение дворянства лишало большинство дворянских родов возможности содержать сыновей в гвардии; огромные, по традиции, траты на блестящее обмундирование и «приличествующий офицеру Г. образ жизни» оказывались не по силам. С другой стороны, и социальная значимость дворянства слишком явно и неудержно шла под уклон. В итоге Г. приоткрыла свои двери для подымавшегося к власти нового класса-буржуазии. Наряду с этим, постепенно стало увеличиваться число гвардейских казачьих частей, в надежности к-рых монархия была вполне уверена, тем более, что отбор в казачью Г. шел не только по качеству людей, но и по качеству лошадей, с которыми казаки являлись на призыв (зачислялись имевшие лучших лошадей, т. е. более богатые).
В итоге уже к началу царствования Николая II процент недворян в нек-рых гвардейских полках, требовавших крупных расходов, был довольно высок. Это обновление Г. за счет притока в ее ряды представителей финансовой буржуазии или крупного чиновничества повело лишь к укреплению ее благонадежности. Г. не только осталась в стороне от революционного движения, но сыграла в эпоху первой революции крупнейшую контр-революционную роль, приняв участие в расстреле рабочих 9-го января, в подавлении московского вооруженного восстания (Семеновский полк под командой генерала Мина на Пресне, карательная экспедиция Римана и т. д.), в охране порядка в столице против рабочих выступлений. Ряд гвардейских офицеров выдвинулся на поприще этих усмирений настолько, что вызвал против себя террористические акты.
Недовольство династией, гл. обр. «слабостью» Николая II и его увлечениями разного рода гипнотизерами и шарлатанами, ставило, правда, в Г. неоднократно в течение последнего царствования вопрос о дворцовом перевороте. Несколько офицеров Г. предлагали свои услуги для названной цели Всероссийскому офицерскому союзу в 1905—06. В том же 1905 создался даже специальный гвардейский кружок для организации переворота, под названием «Красный орел»; но кружок этот носил чисто преторианский характер и не имел успеха даже в гвардейской среде.
Непопулярность Николая II привела к тому, что находившаяся на фронте Г. не оказала активного сопротивления февральскому перевороту, проведенному в Питере солдатами запасных гвардейских батальонов и запасом гвардейской кавалерии в Луге. Но даже в этих частях, почти сплошь состоявших из запасных (и не являвшихся поэтому «типично гвардейскими»), ни один кадровый офицер не примкнул к движению; с другой стороны, и в корниловском заговоре гвардейское офицерство также не принимало участия: Г. сохраняла нейтралитет. Даже Октябрьская Революция не привела Г. к активности: большинство офицеров Г. при первой же возможности эмигрировало за границу, где часть офицерства 1-й гвардейской кавалерийской дивизии организовала, правда, «Союз тяжелой кавалерии», с штаб-квартирой в Берлине и при субсидии Вильгельма II, но с ограниченными заданиями «спасения царской семьи». Деятельность союза ограничилась безрезультатными посылками «эмиссаров» в Тобольск и Екатеринбург.
Составившие «революционный гарнизон» Петербурга после февральского переворота гвардейские части были после Октябрьской Революции постепенно расформированы, в виду малой надежности их состава и попыток контр-революции использовать их в своих целях (подробнее см. Гражданская война, Февральская революция, Октябрьская Революция).
Лит.: О политической роли Г. в прошлом см. Покровский М. Н., Русская история с древнейших времен, т. Ill, изд. 7-е, М., 1924; Ключевский В. О., Курс русской истории, ч. 4, М., 1910, II., 1918; Уланов В. Я., Эпоха дворцовых переворотов, «Три века», т. IV, М., 1913; Вознесенский С., Дворянская реакция после смерти Петра Великого, «Русское Прошлое», № 2, II.—М., 1923; «Хроника Российской императорской армии», СПБ, 1852; Истории гвардейских полков, особенно «юбилейные» издания Кавалергардского. Преображенского, Семеновского и др. полков, содержащие богатейший материал не только для «внешней» истории Г., но и для характеристики гвардейского быта и политической роли Г. В частности, в «Истории кавалергардов» впервые приведены были данные об убийстве Павла, о котором гражданским историкам воспрещено было упоминать. В силу этой относительной «свободы от цензуры» полковых историков, названные издания не лишены определенной ценности и в настоящее время.
Примечания редакторов Викитеки
- ↑ Статьи нет в издании. Имеется ввиду Семёновский лейб-гвардии полк