Бельт (Вяч. Иванов)

Бельт
автор Вячеслав Иванович Иванов (1866—1949)

См. Книга пятая «Rosarium», «Разные лирические стихотворения». Из сборника «Cor Ardens». Дата создания: 1910, опубл.: 1911—12^[1]. Источник: Собрание сочинений. Брюссель, 1974. Т. 2.^[2]

Бельт

1. 1. «С утра стучит и числит посох…»
2. 2. «Но ты всё та ж, душа, что встаре!..»
3. 3. «Гул ветра словно стон по елям…»
4. 4. «Где не с лампадой рудокопа…»
5. 5. «Ни тьма, ни свет: сестры и брата…»
6. 6. «Душа, прими и Север серый…»
7. 7. «До хмурых сосен, в сумрак бледный…»
8. 8. «В тебе ли всё, что сердцу светит…»
9. 9. «Цветёт по зарослям прибрежным…»

Цикл на одной странице:

БЕЛЬТ

1

С утра стучит и числит посох
Покорность верную шагов.
Уж остывает в тусклых росах
Истомный червленец лугов.

И чашу хладных вод Психея
К запекшимся несет устам;
И Веспер, слезно пламенея,
Зовет к покою и к звездам.

2

Но ты всё та ж, душа, что встаре!
Гляжу на эти берега,
На море в розовом пожаре,
На усыпленные луга,

На смутные косматых елей
В бессонных сумерках шатры, —
Как через облако похмелий
Мы помним яркие пиры.

3

Гул ветра словно стон по елям
Протянутых воздушных струн
И белой ночью к плоским мелям
Бегущий с рокотом бурун.—

Не сбор ли дедов светлооких
Из крепкого заклепа рун,
Из волн глубоких, дней далеких —
Арконских тризн седой канун?

4

Где не с лампадой рудокопа
Читаем библию времен,
Где силлурийского потопа^[3]
Ил живоносный обнажен, —

Осталось в бытии что было —
Душа благую слышит весть, —
Окаменело и застыло,
Но в вечно сущем вечно есть.

5

Ни тьма, ни свет: сестры и брата
Волшебный брак... От их вины
Земля безумием объята,
Глаза небес отвращены.

Не хочет небо звездным блеском
Благословить нагих услад;
И лишь цветы по перелескам
Лиловый расширяют взгляд.

6

Душа, прими и Север серый,
Где древле сладкая вода
Отмыла от гранитов шкеры
Безбрежным половодьем льда,

Растопленного новолетьем
Солнц медленных; где дух ветров
С водой и камнем входит третьим,
Как свой в семье, под хвойный кров.

7

До хмурых сосен, в сумрак бледный,
От светлых и сладимых струй —
Как люто змий взвился победный,
Огня летучий поцелуй!

Но глыбам обомшелым ведом
Сообщник стародавних чар,
Как родич-папоротник — дедам,^[4]
Почуявшим купальский жар.

8

В тебе ли всё, что сердцу светит,
Таилось от начала дней,
И всем, душа, что взор отметит,
Себя ты познаешь верней?

Или, по знаменьям неложным
Гадая, «здесь моя любовь», —
Ты в души посохом дорожным
Стучишься, входишь — ищешь вновь?

9

Цветёт по зарослям прибрежным,
Что кра́дут моря янтари,
Шиповник цветом белоснежным,
То цветом крови иль зари.

И мнится: здесь живая Роза,^[5]
Моя, раскрылась! здесь цветёт!..
И долго нежная заноза
Шипов любви не отдаёт.

<1910>

---

БЕЛЬТЪ.

1.

Съ утра стучитъ и числитъ посохъ
Покорность вѣрную шаговъ.
Ужъ остываетъ въ тусклыхъ росахъ
Истомный червленецъ луговъ.

И чашу хладныхъ водъ Психея
Къ запекшимся несетъ устамъ;
И Весперъ, слезно пламенѣя,
Зоветъ къ покою и къ звѣздамъ.

2.

Но ты все та жъ, душа, что встарѣ!
Гляжу на эти берега,
На море въ розовомъ пожарѣ,
На усыпленные луга,

На смутные косматыхъ елей
Въ безсонныхъ сумеркахъ шатры, —
Какъ черезъ облако похмелій
Мы помнимъ яркіе пиры.

3.

Гулъ вѣтра, словно стонъ по елямъ
Протянутыхъ воздушныхъ струнъ,
И бѣлой ночью къ плоскимъ мелямъ
Бѣгущій съ рокотомъ бурунъ. —

Не сборъ ли дѣдовъ свѣтлоокихъ
Изъ крѣпкаго заклепа рунъ,
Изъ волнъ глубокихъ, дней далекихъ —
Арконскихъ тризнъ сѣдой канунъ?

180
4.

Гдѣ не съ лампадой рудокопа
Читаемъ библію временъ,
Гдѣ силлурійскаго потопа
Илъ живоносный обнаженъ, —

Осталось въ бытіи, что было, —
Душа благую слышитъ вѣсть, —
Окаменѣло и застыло,
Но въ вѣчно сущемъ вѣчно есть.

5.

Ни тьма, ни свѣтъ: сестры и брата
Волшебный бракъ... Отъ ихъ вины
Земля безуміемъ объята,
Глаза небесъ отвращены.

Не хочетъ небо звѣзднымъ блескомъ
Благословить нагихъ усладъ;
И лишь цвѣты по перелѣскамъ
Лиловый расширяютъ взглядъ.

6.

Душа, прими и Сѣверъ сѣрый,
Гдѣ древле сладкая вода
Отмыла отъ гранитовъ шкеры
Безбрежнымъ половодьемъ льда,

Растопленнаго новолѣтьемъ
Солнцъ медленныхъ; гдѣ духъ вѣтровъ
Съ водой и камнемъ входитъ третьимъ,
Какъ свой въ семьѣ, подъ хвойный кровъ.

181
7.

До хмурыхъ сосенъ, въ сумракъ блѣдный,
Отъ свѣтлыхъ и сладимыхъ струй —
Какъ люто змій взвился побѣдный,
Огня летучій поцѣлуй!

Но глыбамъ обомшѣлымъ вѣдомъ
Сообщникъ стародавнихъ чаръ,
Какъ родичъ-папоротникъ дѣдамъ,
Почуявшимъ купальскій жаръ.

8.

Въ тебѣ ли все, что сердцу свѣтитъ,
Таилось отъ начала дней,
И всѣмъ, душа, что взоръ отмѣтитъ,
Себя ты познаешь вѣрнѣй?

Или, по знаменьямъ неложнымъ
Гадая: „здѣсь моя любовь,“ —
Ты въ души посохомъ дорожнымъ
Стучиться, входишь, — ищешь вновь?

9.

Цвѣтетъ по зарослямъ прибрежнымъ.
Что крадутъ моря янтари,
Шиповникъ цвѣтомъ бѣлоснѣжнымъ,
То цвѣтомъ крови иль зари.

И мнится: здѣсь живая Роза,
Моя, раскрылась! здѣсь цвѣтетъ!..
И долго нѣжная заноза
Шиповъ любви не отдаетъ.

Примечания

1. Cor ardens. Ч. 1, 2. — М.: Скорпион, 1911—1912.
2. Источник: Вяч. И. Иванов. Собрание сочинений. Т.2. Брюссель, 1974, С. 512—515. В интернете: РВБ а также БП: РВБ
3. Силлурийский потоп. Силлурийский геологический период (430—310 миллионов лет до н. э.) отмечен отступлением береговой линии и затоплением обширных площадей суши.
4. Как родич-папоротник дедам и т. д. По народному поверию, папоротник цветет в Иванову ночь, накануне дня Иоанна Крестителя (24 июня), когда, по обычаю, жгут костры.
5. Живая Роза — здесь: душа.