Историко-краеведческие исследования на Южном Урале в XIX — начале XX вв.
Уфа, 2014.
Буйство Башкир дер. Исергапова, Бугульминского уезда, Самарской губернии[править]
Как беззащитна, местами, собственность и как затруднительны успехи сельского хозяйства в Бугульминском уезде, можно судить по следующим данным. Соседи мои по имению, Башкирцы деревень Чутей, Красного Яра, Бавлы, Исергапова и Тумберлы, по распоряжению высочайше учреждённой коммиссии для наделения Башкир землёю, были в 1863 г. пропорционально размежёваны. Все деревни, за исключением, Исергапова, приняли указанный им надел. Когда в 1865 г. Башкирцам д. Исергапова пришлось по новому наделу уступить Башкирцам д. Бавлы часть своей прежней земли, они отказались на отрез. Бавлинцы обратились с просьбой к уездному начальнику. Покуда земская полиция внушала Исергаповцам повиновение закону, прошёл год, а Бавлинцы остались всё-таки без земли. Нынешнего года, как только они попытались пахать указанную им по наделу землю, Исергаповцы напали на них и прогнали их с поля. Бавлинцы опять жалуются земской полиции. Становой пристав едет в Исер-гапово внушать Башкирцам повиновение закону, но Башкирцы объявили ему прямо, что земли своей они Бавлинцам не отдадут. Едет исправник, и его постигает та же участь: Башкирцы выпроводили его из деревни своей с энергическими угрозами. Тогда исправник собирает временное отделение земского суда и отправляется вновь в Исергапово внушать Башкирцам повиновение закону; но и временное отделение принуждено удалиться без всякого успеха. Тогда исправник вторично собирает временное отделение и подкрепляет его понятыми и сотнею не вооружённых солдат, надеясь с их помощию перехватать главных зачинщиков. Но Башкирцы смекнули дело: собрались в один двор, устроили баррикады, вооружились дубьём, топорами и косами, и объявили, чтоб никто, под опасением смерти, к ним не подступал. Исправник располагается лагерем в Исергапове и посылает нарочного к самарскому губернатору, прося выслать команду для подавления мятежа. Губернатор присылает на это чиновника особых поручений, но его постигает общая участь, и 6-го июля временное отделение, потерпевши полное поражение, было вынуждено оставить Исергапово. Уездные власти, сделавши всё возможное, замолкли. Вся окрестность стала с нетерпением ожидать действий губернского начальства…
Между тем Бавлинцы остались без следующей им части лугов и пашни. Как только временное отделение выехало из Исергапова, они вторглись в мою дачу, прогнали всех моих арендаторов, и, под угрозой поджога и убийства, объявили им, чтоб они бросили косить и пахать мою землю, потому что из опасения голода им остаётся только отнять её у меня. Пришла моя очередь обратиться за помощью к земской полиции. Становой пристав поскакал в Бавлу и успел укротить разбойнический порыв соседей моих, — надолго ли, неизвестно. Покуда Бавлинцы не получат своего надела, до тех пор я должен опасаться повторения тех же безпорядков и ещё худшего. Угроза Башкирцев — не пустые слова: они не могут простить мне, что в 1861 г. земли мои были отмежёваны от них. В 1863 г. они сожгли мою мельницу, а в 1864 г. и житный двор мой, полный хлеба, о чём было в своё время напечатано в «Северной Почте»; в продолжение пяти лет они порубили у меня более 6000 деревьев; по этому поводу было подано мною земской полиции до двадцати объявлений; ни по одному из них не состоялось до сего времени никакого решения… Такая безнаказанность и пример, подаваемый Исергаповцами, поощряет соседей моих на всякое насилие. Они делают со мною что хотят. Если я до сего времени не окончательно разорён, то этому я обязан не силе закона, а Провидению.
В продолжение месяца я выжидал известий о том, какие меры угодно будет губернскому начальству принять для водворения порядка; уездный исправник оставался в совершенной о том неизвестности; меж; тем наступила самая страда. Исергаповцы не давали Бавлинцам ни косить, ни сеять, ни жать. Каждый сноп, каждый клочёк земли брались с бою; страшные драки совершались почти ежедневно… Я должен был оставить имение своё, предоставленное всяким случайностям и дикому произволу Башкир.
По сие время положение дел в околотке моём не изменилось. После отъезда моего драки между Башкирцами продолжались до глубокой осени. В одной из схваток 80 Бавлинцев напали на 6 Исергаповцев и одного из них избили до смерти; об этом деле теперь производится следствие: «девять Бавлинцев посажены в острог». С весной надо ожидать новых буйств, новых драк и новых уголовных дел. Если местные власти не подумают об этом заблаговременно и не примут мер для пресечения этих безпорядков, то последствия могут быть самые худшие. Предупредить их лежит теперь на обязанности губернского начальства; уездные власти разбиты и более тут сделать ничего не могут…
А. Аксаков.
24 марта 1867.