Мэри и Чарльз Лемб
[править]Шекспир, рассказанный детям
[править]М., «Московский рабочий», 1994.
Текст печатается по изданию: «Шекспир, рассказанный детям», издание А. Мамонтова, 1865 г.
Далеко, далеко на море был остров с двумя лишь обитателями: стариком Просперо и дочерью его Мирандой — прекрасной молодой девушкой. Миранда жила на острове с самых юных лет и потому не видела никогда иного человеческого лица, кроме лица Просперо.
Отец и дочь жили в пещере, высеченной в скале; пещера эта разделялась на несколько комнат. Одну из них Просперо называл своим кабинетом; там он держал книги, по большей части относившиеся к магии. Знание магии очень пригодилось Просперо. Дело в том, что очень давно на этом острове жила злая колдунья Сикоракса, она умерла незадолго до появления на острове Просперо. Колдунья заточила в стволах деревьев много добрых духов, живших на острове, в наказание за то, что духи не хотели исполнять ее злых приказаний. Просперо же удалось освободить их при помощи магии, и в благодарность добрые духи сделались его верными слугами. Повелителем духов на острове был Ариэль.
Шаловливый маленький Ариэль принадлежал к самым добрым духам и имел удивительно живой характер; единственной его слабостью было постоянное стремление помучить злое чудовище, называемое Калибаном. Ариэль не любил Калибана, так как тот был сыном старинного заклятого врага Ариэля — колдуньи Сикораксы. Просперо нашел на острове Калибана, более походившего на обезьяну, чем на человека, взял его к себе в пещеру и выучил говорить. Старик был очень добр к Калибану, но тот унаследовал от своей матери Сикораксы злой и упрямый характер, а потому не мог выучиться ничему хорошему и возвышенному. Именно поэтому Калибан исполнял самые черные и тяжелые работы; на Ариэле же лежала обязанность побуждать Калибана к работе и не позволять ему лениться.
Если Калибан бывал нерадив и плохо исполнял свою работу, Ариэль (не видимый никем, кроме Просперо) подкрадывался к ленивцу, щипал его, а иногда толкал в грязь. Порой же Ариэль, принимая образ обезьяны, строил перед Калибаном уморительные рожи; или же, превратившись в ежа, подкрадывался к Калибану и колол своими иглами его босые ноги. Такими проделками Ариэль часто мучил Калибана, когда тот небрежно исполнял свою работу для Просперо.
Повелевая могущественными духами, Просперо мог управлять также и ветром и волнами морскими.
Однажды, по приказанию Просперо, поднялась сильная буря. С разбушевавшимися волнами тщетно боролся большой прекрасный корабль. Море готово было поглотить его каждую минуту.
— О, отец! — воскликнула Миранда, увидев корабль. — Если ты вызвал эту бурю, то сжалься над существами, находящимися на корабле. Посмотри, парус уже разорван в клочья. Бедные! Они все погибнут. Если бы я имела власть, то заставила бы землю поглотить все море, чтобы только спасти этих несчастных.
— Не бойся, Миранда, — ответил Просперо. — С ними не случится ничего дурного. Я распорядился уже, чтобы никто на корабле не пострадал, и сделал это из любви к тебе, мое дорогое дитя. Ты не знаешь, кто ты и откуда явилась на этот остров, а обо мне знаешь только то, что я твой отец и живу в жалкой пещере. Можешь ли ты вспомнить то время, которое предшествовало нашему появлению в этой пещере? Мне кажется, не можешь. Ведь тогда тебе было не более трех лет.
— Конечно, я помню это время, — ответила Миранда.
— Что же ты помнишь? — спросил Просперо. — Вспоминаешь ли иное жилище или каких-нибудь других людей? Расскажи, дитя мое, что ты помнишь?
Миранда сказала:
— То время я вспоминаю смутно, точно видела его во сне. Но кажется, будто мне прислуживали четыре или пять женщин. Не правда ли?
— У тебя было в услужении гораздо больше женщин. Странно, что это осталось у тебя в памяти. Но помнишь ли ты, как попала на остров?
— Нет, отец, — ответила Миранда, — больше я ничего не помню.
— Двенадцать лет тому назад, Миранда, — продолжал Просперо, — я был герцогом Миланским. Ты же была принцессой и моей единственной наследницей. Был у меня еще младший брат по имени Антонио, которому я доверял. И так как я очень любил научные занятия, то вверил управление государством твоему дяде, а моему вероломному брату. Я оставил все светские дела и зарылся в книги, посвящая свое время развитию моего ума. Между тем брат Антонио, завладев принадлежащей мне властью, вообразил, будто он и в самом деле владетельный герцог. Благодаря мне он приобрел любовь моих подданных; в то же время в нем проснулось честолюбие. Антонио захотел лишить меня престола и сделаться самостоятельным правителем. Этого ему удалось добиться с помощью моего врага, короля Неаполитанского, могущественного государя.
— Отчего же, — спросила Миранда, — они не убили нас тогда?
— Дитя мое, — ответил ее отец, — этого они не посмели сделать, потому что меня слишком любил народ. Антонио посадил нас с тобой на корабль, а когда мы выехали в открытое море, бросил в маленькую лодку без снастей, без паруса и без мачты и оставил эту лодку на произвол судьбы, надеясь, что мы погибнем. Но тут один добрый вельможа моего двора, по имени Гонзало, который очень любил меня, позаботился о нас, насколько это было в его силах. Он положил к нам в лодку запас пресной воды, одежду, пищу и несколько книг, ценимых мною выше моего герцогства.
— О отец! — сказала Миранда. — Каким бременем я была тогда для вас!
— Нет, моя радость, — возразил Просперо. — Ты была моим ангелом-хранителем. Твоя невинная улыбка заставляла меня забывать о моих несчастиях. Мы благополучно были выброшены волнами на этот остров, а припасов доброго Гонзало хватило на все время, пока нас носило по морю. Здесь, на этом пустынном острове, ты стала для меня лучшим утешением. Мне доставляло радость следить за тобой, Миранда, делиться моими познаниями. И надо сознаться, ты хорошо воспользовалась отцовскими уроками.
— Да благословит вас Бог за это, дорогой отец, — проговорила Миранда. — А теперь скажите мне, зачем вы подняли эту ужасную бурю?
— Так знай же, что благодаря этой буре мои враги — король Неаполитанский и жестокий мой брат Антонио — будут выброшены на наш пустынный остров.
С этими словами Просперо коснулся Миранды своим магическим жезлом, и она погрузилась в крепкий сон. Сделал он это потому, что как раз в ту минуту явился Ариэль дать отчет о буре и рассказать, что сделано с пассажирами корабля. Ариэль был невидим и неслышим для Миранды, и Просперо не хотел, чтобы девушка могла подумать, будто отец разговаривает с воздухом.
— Ну, рассказывай, мой верный дух, — обратился Просперо к Ариэлю, — как ты исполнил мое поручение?
Ариэль живыми красками изобразил бурю и ужас матросов; рассказал, как сын короля, Фердинанд, первый бросился в море, и что король считает сына погибшим, межде тем тот жив и невредим.
— Он сидит теперь на другом конце острова, — сказал Ариэль, — и оплакивает своего отца, так как думает, будто король погиб. Ни один волос не тронут на голове принца, а что касается его одежды, то, просохнув, она будет казаться еще свежее, чем раньше.
— Хорошо, мой добрый Ариэль, — похвалил Просперо. — Приведи его сюда: моя дочь должна увидеть этого молодого принца. А где же король и мой брат?
— Я покинул их, — ответил Ариэль, — когда они занялись поисками Фердинанда. Но они считают поиски напрасными: по их мнению, принц погиб в волнах. Из экипажа корабля не утонул ни один человек, хотя каждый из спасшихся думает, что все остальные погибли. Корабль же, не видимый для всех, стоит в полной безопасности в тихом месте у берега.
— Ариэль, — произнес Просперо, — ты добросовестно исполнил мое поручение. Но тебе предстоит еще работа.
— Еще работа? — воскликнул Ариэль, — Позволь напомнить тебе, господин мой, что ты обещал мне свободу. Прошу тебя, вспомни, как я всегда хорошо служил тебе. Никогда не лгал, никогда ни в чем не ошибся, повиновался безропотно и беспрекословно.
— Ну-ну! — сказал Просперо. — Вспомни-ка и ты, от каких мучений я тебя избавил. Или ты забыл злую ведьму Сикораксу, которую старость и злоба согнули в дугу? Где родилась она? Говори, отвечай.
— В Алжире, господин, — ответил Ариэль.
— Ариэль! — сказал Просперо. — Я должен напомнить тебе о моих добрых делах, потому что сам ты забывчив. Отвратительная ведьма Сикоракса, выгнанная из Алжира за преступления, слишком мерзкие, чтобы о них упоминать, была оставлена на этом острове матросами. А так как ты оказался слишком порядочным, чтобы исполнять ее злые приказания, то она заключила тебя в ствол дерева. Там я и нашел тебя плачущим. Вот от каких мучений освободил я тебя, вспомни это.
— Прости меня, мой добрый господин, — попросил Ариэль, стыдясь своей неблагодарности, — я во всем буду повиноваться тебе.
— Повинуйся, — промолвил Просперо, — и ты будешь свободен, — И Просперо отпустил Ариэля, дав ему несколько новых поручений.
Прежде всего Ариэль направился к тому месту, где оставил Фердинанда. Он нашел молодого принца сидящим на траве все в том же подавленном настроении.
— О мой милый молодой человек! — заговорил Ариэль при виде Фердинанда. — Мне придется побеспокоить тебя. Иди за мной, это нужно для того, чтобы Миранда увидела твою прекрасную особу. Иди же.
И Ариэль запел:
На тридцать пять футов
В воде твой отец,
Что было костями,
В корабль обратилось,
Что было глазами,
То перлами стало,
Ничто в разрушение
В нем не пришло,
Но только все в нем
Обратилось в морское.
Как чудно, богато
И пышно все в нем!
А нимфы морские
Звонят ежечасно
По том, кто спит в море.
Чу! Слышишь их звон?
Динь-динь и дон-дон!
Напоминание о гибели отца заставило очнуться Фердинанда от столбняка, в котором он находился. Не видя Ариэля, принц с изумлением пошел на его голод и Ариэль заманил принца к жилищу Просперо и Миранды. Они сидели под тенью большого дерева. Когда к ним приблизился Фердинанд, отец спросил у Миранды, что она видит.
— О отец! — ответила изумленная Миранда. — Это, наверное, дух. Посмотри, как он озирается кругом. Посмотри, как он прекрасен… Ведь это дух?
— Нет, милая, — ответил отец. — Он ест и спит и чувствует так же, как и мы с тобой. Молодой человек, которого ты видишь, из числа тех, кто был на погибшем корабле. Ты назвала его прекрасным, но теперь красота его пострадала от горя. Он потерял своих товарищей и бродит по острову, надеясь найти их.
Миранда, которая думала, будто все мужчины похожи на ее отца и что у них у всех серьезные лица и седые бороды, пришла в восторг от наружности прекрасного молодого принца. А Фердинанд, увидя прелестную девушку в этом пустынном месте и уже раньше пораженный волшебными звуками и прочими чудесами, решил, что находится на очарованном острове. Он принял Миранду за богиню и заговорил с ней соответственно ее высокому положению.
Миранда робко ответила ему, что она не богиня, а простая девушка. Но едва она пожелала подробно рассказать о себе, как была прервана отцом.
Просперо остался очень доволен тем, что молодые люди восхищаются друг другом; он сразу заметил, что они полюбили один другого. Но Просперо хотел еще испытать чувства Фердинанда. Старик подошел к принцу с грозным видом и стал упрекать его, что тот явился сюда с целью отнять остров у его настоящего владельца.
— Иди за мной, — предложил Просперо. — Я свяжу тебя по рукам и по ногам. Ты станешь пить морскую воду, пищей тебе будут служить раковины, высохшие коренья и шелуха от желудей.
— Нет! — воскликнул Фердинанд. — Я буду бороться! — И с этими словами он обнажил свой меч. Но Просперо взмахнул магическим жезлом и пригвоздил Фердинанда к месту. Теперь принц не мог сделать ни малейшего движения.
Миранда бросилась к отцу и воскликнула:
— Почему вы так суровы сегодня? Сжальтесь над ним, отец, я буду за него порукой. Хотя это второй человек, которого я вижу во всю свою жизнь, но мне кажется, на него можно положиться.
— Молчи, — приказал ей отец, — еще одно слово, и я должен буду сделать тебе выговор. Как! Заступаться за обманщика! Ты считаешь его первым красавцем в мире, потому что видела только его да Калибана. Я же скажу тебе, глупая девушка, что много мужчин превосходят его в красоте, превосходят настолько же, насколько он превосходит Калибана.
Просперо сказал это, чтобы испытать свою дочь. А она ответила отцу:
— Я скромна в своей привязанности и не желаю видеть более красивого человека.
— Иди за мной, молодой человек, — повторил Просперо принцу, — ты все равно не имеешь силы сопротивляться мне.
Не зная, что находится под влиянием волшебной силы Просперо, Фердинанд очень удивился, как это он против своей воли следует за Просперо беспрекословно и без сопротивления. Фердинанд все время оглядывался на Миранду, пока наконец не потерял ее из виду. Он последовал за Просперо в его пещеру, думая: «Члены мои скованы, будто в тяжелом сне; но угрозы этого человека и то бессилие, которое овладело мною, не казались бы мне такими ужасными, если бы я из своей темницы хоть раз в день мог видеть эту прекрасную девушку».
Однако Просперо недолго держал Фердинанда в заточении. Он вывел его из пещеры и поручил ему тяжелую работу. Устроив так, чтобы дочь его знала об этом, Просперо удалился в свой кабинет и оттуда стал наблюдать за молодыми людьми.
Фердинанд должен был по приказанию Просперо таскать из лесу тяжелые поленья и складывать их в кучу. А так как королевские дети не привычны к такой тяжелой работе, то Миранда скоро нашла своего возлюбленного умирающим от усталости.
— Ах! — воскликнула она. — Не работайте так усердно! Мой отец занят теперь в своем кабинете, вы не увидите его в течение трех часов; прошу вас, отдохните.
— Нет, милая девушка, — ответил Фердинанд, — я не смею бросить работу. Не стану отдыхать, пока не окончу ее.
— Если бы вы посидели немного, я бы потаскала за вас поленья, — предложила Миранда. Однако Фердинанд ни за что не хотел согласите ся на это. И вот, вместо того чтобы помочь Фердинанду, Миранда только мешала ему, так как между ними начался длинный разговор, замедлявший работу.
Между тем Просперо дал такое трудное поручение Фердинанду только для того, чтобы испытать его любовь. Сам же Просперо не был вовсе занят своими книгами, как это предполагала Миранда, а стоял возле молодых людей, не видимый ими, и слышал весь их разговор.
Фердинанд спросил Миранду, как ее зовут. И она сказала ему имя, несмотря на то что отец запретил ей это незадолго до ее свидания с принцем.
Просперо только улыбнулся при этом первом непослушании дочери, но ничуть не сердился на нее, потому что он сам при помощи своей магии подготовил ее внезапное увлечение принцем. Просперо с удовольствием слушал длинную речь Фердинанда, в которой тот обещал Миранде любить ее больше всех на свете.
Когда Фердинанд стал превозносить красоту Миранды, говоря, что ни одна женщина в мире не может сравниться с ней, Миранда ответила ему:
— Я не помню лица ни одной женщины, а из мужчин видела только вас, мой дорогой друг, и моего отца. Каковы лица у других, не знаю. Но поверьте, я не желаю иметь другого спутника в жизни, кроме вас, и не могу представить себе иной образ, который бы я полюбила больше, чем вас. Впрочем, кажется, я говорю с вами слишком свободно и забываю наставления моего отца.
Тут Просперо снова улыбнулся и покачал головой, как бы желая сказать: «Все идет точь-в-точь, как я этого желал. Моя дочь будет королевой Неаполя».
Фердинанд же продолжал говорить (ведь молодые принцы умеют говорить красноречиво) и в изысканных выражениях сообщил Миранде, что он наследник неаполитанской короны и что Миранда станет его супругой и королевой Неаполя.
— Ах! — воскликнула Миранда. — С моей стороны очень неумно, что я плачу, вместо того чтобы радоваться. А все же отвечу вам, что если вы того желаете — я согласна стать вашей женой.
Чобы помешать Фердинанду выразить свою благодарность, Просперо сделался видимым.
— Не бойся, дитя мое, — сказал он Миранде. — Я слышал все, что вы говорили друг другу, и одобряю вас. А ты, Фердинанд, будешь щедро вознагражден за мое суровое обращение с тобой: я отдаю тебе мою дочь. Все неприятности, которым ты подвергся, были лишь испытанием твоей любви, и ты благородно выдержал испытание. Итак, в награду за твою верную любовь прими мою дочь и не удивляйся, что я ценю ее выше всего на свете.
Затем, сообщив, будто у него есть дело, требующее его личного присутствия, Просперо предложил молодым людям посидеть и поболтать вдвоем в ожидании его возвращения. На этот раз Миранда, по-видимому, вовсе не была расположена ослушаться отца.
Оставив влюбленных, Просперо позвал Ариэля, который тотчас же явился. Просперо потребовал у него отчета, что сделано с братом Антонио и с королем Неаполитанским. Ариэль сказал, что он оставил их почти без чувств от страха, — до того они были напуганы всеми проделками Ариэля. Когда они, утомленные ходьбой, захотели есть, перед ними, словно из-под земли, вырос стол, ломившийся под всевозможными яствами. Но едва они собрались приняться за еду, как Ариэль явился в виде прожорливой гарпии с крыльями, и от обильных яств не осталось и следа. Потом, к их ужасу, гарпия заговорила с ними и напомнила об их жестокости по отношению к Просперо и его дочери, которые были обречены на гибель в море, а в заключение гарпия сказала, что все переживаемые ими теперь ужасы посланы как возмездие за их злодеяния.
Ариэль доложил Просперо, что его вероломный брат и король Неаполитанский раскаиваются в своей жестокости, и он, Ариэль, уверен, что раскаяние их искренно. Затем, как бы желая смягчить сердце своего господина, Ариэль прибавил, что хотя он и дух, но не может не чувствовать сострадания к кающимся людям.
— Так приведи их сюда, — произнес Просперо. — Если ты, дух, жалеешь их, то как же мне, простому смертному, не сжалиться над ними? Приведи же их скорее, мой милый Ариэль.
Вскоре Ариэль возвратился с королем, Антонио и со старым Гонзало. Они следовали за Ариэлем, с изумлением прислушиваясь к дивной музыке, что раздавалась в воздухе и влекла их вперед. Гонзало был тот самый добрый придворный, который снабдил Просперо книгами, одеждой и провизией вопреки приказанию Антонио, стремившегося погубить Просперо и Миранду в морских волнах.
Все трое так обезумели от страха и отчаяния, что не узнали Просперо. Но он сейчас же открылся доброму старому Гонзало, назвав его своим спасителем. Только тогда Антонио и король узнали Просперо, с которым они когда-то так жестоко поступили.
Антонио со слезами на глазах и с искренним раскаянием стал умолять своего брата о прощении. Король также просил простить его за то, что он помогал Антонио устранить от престола Просперо. Просперо простил обоих. После того как они обещали возвратить ему его герцогство, Просперо обратился к королю Неаполитанскому и сказал:
— У меня приготовлен для вас дар.
Потом повел их к своей пещере и раскрыл дверь: в пещере сидели Миранда и Фердинанд, сын короля, которого тот считал погибшим.
Нельзя описать радости отца и сына при этой неожиданной встрече. Ведь оба были уверены, что никогда уж не увидят друг друга.
— О, что за чудо! — воскликнула Миранда. — Какие прекрасные создания! Как прекрасен должен быть свет, где живут такие люди.
Король Неаполитанский тоже пришел в восхищение от красоты и грации Миранды.
— Кто эта девушка? — спросил король. — Она представляется мне богиней. Мне кажется, словно богиня эта разлучила нас и потом соединила вновь.
— Нет, отец, — ответил Фердинанд, смеясь над тем, что отец его впал в ту же ошибку, что и он, когда увидал Миранду, — Она простая смертная. Но по воле бессмертного Провидения она принадлежит мне. Я избрал ее в такое время, когда не мог попросить совета у отца, так как думал, что его уже нет больше в живых. Она дочь знаменитого миланского герцога Просперо, о доблестях которого я так много слышал, но которого мне до сих пор не удавалось увидеть. Он возродил меня к новой жизни, а отдав мне свою дочь, стал для меня вторым отцом.
— В таком случае и я стану отцом Миранды, — сказал Неаполитанский король. — Но как странно, что мне приходится просить прощения у моей дочери.
— Довольно об этом, — остановил его Проспе-ро. — Не будем вспоминать печального прошлого, раз все кончилось так счастливо.
После этих слов Просперо обнял своего брата и еще раз уверил его в чистосердечном прощении. Он говорил, что мудрое Провидение лишило его маленького герцогства для того, чтобы его дочь получила корону неаполитанскую, ибо только благодаря встрече на этом пустынном острове Фердинанд полюбил Миранду.
Эти ласковые слова, сказанные Просперо для утешения брата, наполнили душу Антонио стыдом и раскаянием. Он заплакал и не мог произнести ни слова. Король и старый Гонзало тоже заплакали при виде трогательного примирения братьев и начали призывать благословение неба на молодую чету.
Тут Просперо объявил своим гостям, что их корабль невредим и стоит с матросами в безопасном месте. Он сообщил также о своем намерении отправиться на следующее утро вместе с дочерью на родину.
— А пока, — прибавил он, — позвольте угостить вас тем, что найдется в моем бедном жилище. Вечером же я буду развлекать вас рассказом о моей жизни с момента прибытия на этот пустынный остров.
Он позвал Калибана и приказал ему сделать приготовления для приема гостей. Все были поражены, когда увидали страшное чудовище, а Просперо представил гостям Калибана как своего единственного слугу.
Прежде чем покинуть остров, Просперо дал свободу Ариэлю, к великой радости этого шаловливого маленького духа. Хотя Ариэль оставался верным и преданным слугой Просперо, но доброму духу всегда была дорога свобода. Он давно стремился без всякого стеснения носиться в воздухе, подобно дикой птице и порхать по зеленым деревьям среди прекрасных плодов и ароматных цветов.
— Мой милый Ариэль, — сказал Просперо маленькому духу. — Мы должны расстаться, и я возвращаю тебе свободу.
— Благодарю тебя, повелитель! — ответил Ариэль, — Но позволь мне управлять ветром, пока корабль твой будет в море и пока ты еще можешь нуждаться в твоем верном духе. А потом я стану совсем свободным и как весело тогда заживу!
Тут Ариэль запел милую песенку:
Где собирает мед работница-пчела,
И я весь век питаюсь вместе с нею;
Сплю в сладких венчиках ее расцветших роз;
Когда же крик совы раздастся ночью,
На спинку я сажусь летучей мышки. Всласть
Все лето я без устали порхаю.
Как любо, весело и как привольно жить
Мне посреди цветов на зыбкой ветви.
Просперо зарыл глубоко в землю свои магические книги и жезл, потому что отныне решил навсегда бросить магию. Он победил врагов, помирился с братом и с королем Неаполитанским. Для полного счастья ему только хотелось поскорее возвратиться на родину, принять в управление свое герцогство и присутствовать на счастливом бракосочетании дочери Миранды с принцем Фердинандом. Бракосочетание должно было совершиться, по желанию короля, сейчас же по возвращении их в Неаполь и с величайшей торжественностью.
После веселого путешествия все они в сопровождении Ариэля благополучно прибыли на родину.