У забора на дворе
спит Буянка в конуре,
спит, свернувшись калачом, —
караулил ночью дом.
Поздно лег, проснулся рано.
Шевельнуться лень Буяну.
Нос свой высунул на двор:
в желтом солнышке забор,
двор зарос травой зеленой,
ходит по лугу ворона,
с краю крыши серый кот,
спинку вытянув, идет.
Вот выходит тетка Анна,
вынимает из кармана
связку звонкую ключей.
И Буянка мчится к ней,
уронил у кур кормушку,
бьет хвостом, как колотушкой,
и визжит-то он и лает,
тетку Анну с ног сшибает,
прыгнул прямо на крыльцо
и лизнул ее в лицо.
— Ну тебя, пошел. Буян!
Изгрязнил весь сарафан!
Я тебя! прыгни — посмей-ка!
Не собака, а злодейка!
Прямо с ног чуть-чуть не сшиб!
Уходи, покуда жив!
Сел Буянка у ворот,
хвост поджал и смирно ждет.
Тетке Анне много дела,
вот ключами зазвенела,
и уж двое поросят
за дверями голосят.
Куры выбегли на луг,
а за ними сам петух
выступает по дорожке.
Как огонь, горят серёжки,
на макушке гребешок,
точно красный лоскуток.
А Буянке прямо скука:
побежал-бы что есть духу,
дал-бы трепку петуху,
ишь, орет, кукареку.
Да боится шевелиться,
тетка Анна забранится.
Тетке Анне не до шуток,
кормит куриц, кормит уток.
Стал Буянка подвывать:
нет терпенья больше ждать.
Наконец-то тетка Анна
добралась и до Буяна.
Принесла ему немножко
черный каши и картошки,
да влила вчерашних щей.
— На, Буянка, ешь скорей! —
А Буян уж носом в миске,
высоко взлетели брызги,
Хвост, как парус, ноги врозь.
А во щах большая кость.
Рад Буянка. Мигом сцапал,
отбежал, прилег на лапы
и давай скорее грызть.
Вдруг откуда ни возьмись,
соскочили с крыши галки.
Ах, вы, черные нахалки!
Налетели тут как тут!
Щи Буянкины клюют.
Тут взяла Буянку злость.
Заворчал он, бросил кость
да за галками в погоню!
Ну, теперь никто не тронет —
всех прогнал. — Глядит назад.
Галки кость его долбят.
Прямо дух Буянке сперло.
Как залает во все горло!
Да как бросится опять
гадких галок догонять!
А уж галки вновь у чашки.
Наклевались вдоволь кашки,
Дело скверное, хоть брось.
Ухватил Буянка кость
и зарыл ее в сарае,
чтобы галки не украли.
Ну и задал после галкам!
Улетели только жалко.
Чуть не сцапал было тройку,
да удрали на помойку.
На заборе сели в ряд,
скачут, щиплются, галдят.
Зол Буянка, лает, воет,
не найдет себе покоя.
Чтобы злость свою сорвать,
петуха давай гонять.
Пусть не чванится, как барин.
Загонял двух кур в амбаре.
Шум ужасный на дворе!
Воротился и конуре, —
что за пропасть в самом деле?
Поросята щи поели.
И врастяжку оба в ряд
в мутной лужице лежат.
Не везет с утра Буянке.
Полакал воды в жестянке,
весь согнулся, как старик,
сел и высунул язык.
Светит солнце, греет уши,
поросята стонут в луже,
громко курица кричит,
а Буянка крепко спит,
позабыв про все печали.
А потом обедать дали.
Каша черная вкусна,
чашку вылизал до дна.
Хорошо поел сегодня.
Смотрит, вдруг из подворотни,
роя пыль, едва-едва
лезет чья-то голова.
Что за странная фигура!
Разбежались с криком куры,
и Буянка поднял лай:
— Кто там лезет? Вылезай! —
Ну, Буянка, будет драка —
лезет рыжая собака,
отряхнула с шерсти грязь
и стоит не шевелясь.
Совладел Буян со злостью
и разглядывает гостью.
Да она скорей всего
собачонка ничего —
смотрит гордо и не трусит,
не боится, что укусят,
шерсть с отливом, низкий рост,
и букетом кверху хвост.
Подошел к ней легким шагом,
поднял хвост широким флагом.
Постоял, хвостом постукал,
всю почтительно обнюхал
и, как самый лучший друг,
обошел раз пять вокруг.
После лапами и мордой
для своей подруги гордой
он открыл калитку сам
и за гостьей по пятам.
Побежали прочь от дома,
точно десять лет знакомы,
по дороге, вдоль пруда,
где зеленая вода,
вдоль плетня, у огорода,
мимо серого завода.
Вот направо за прудом,
на углу собачкин дом.
Прямо до дому по лугу
проводил Буян подругу
и, кивнув ей головой,
побежал скорей домой.
Скоро вечер. Солнце низко
да и до дому не близко.
Вдруг навстречу мчится пес.
Встал Буянка, как прирос,
пес какой-то неприятный,
гладкий, белый в желтых пятнах.
Он, не знаю почему,
не понравился ему.
Зарычал Буянка басом,
смерил пса сердитым глазом
и у пса в один прыжок
оторвал от шерсти клок.
Как сцепились вместе оба!
Задыхаются от злобы,
покатились под откос
и Буян и белый пес.
Стал Буянка злее волка.
Белый пес терпел не долго.
Хвост поджавши между ног,
он пустился наутек.
Пахнут липы сладким медом,
солнце село за забор;
по задам, по огородам
прибежал Буян на двор.
— Это что за беспорядки?
Дверь на кухню отперта,
и торчат на старой кадке
уши серого кота.
— Ты зачем сюда явился?
Ну-ка, я тебя сейчас! —
Кот чуть-чуть пошевелился
и прищурил один глаз.
— Что за гадость эти кошки! —
Всем собакам портят жизнь:
не боятся нас ни крошки.
Ну-ка, кисанька, держись! —
Кот вскочил и вмиг на крыше,
дыбом шерсть, трубою хвост,
зашипел и прыгнул выше,
а Буянка трет свой нос.
Фу, противная царапка!
Не поймаешь никогда.
Чуть задела морду лапкой
расцарапала — беда!
Тихо скрипнули ворота,
зашуршали по траве,
и в ворога входит кто-то,
незнакомый человек.
— Кто такой? — Буян навстречу,
злобный лай гремит, как гром. —
Искусаю, искалечу,
уходи назад добром! —
Хорошо, что тетка Анна
быстро вышла на крыльцо,
отогнала прочь Буяна,
сделав строгое лицо.
А с чужим поговорила,
проводила до ворот,
крепко-накрепко закрыла
и тихонько спать идет.
Кошка спрыгнула с сарая.
Вспыхнул свет в окне большом.
Повизжал, Буян, полаял,
и затихло все кругом.
В улице смолк разговор,
сыростью тянет с пруда.
С неба к Буянке на двор
смотрит большая звезда.
Липа шумит в высоте,
люди ушли на покои.
Ходит Буян в темноте
черный, косматый, большой.
Слушает, бродит кругом,
тихо обходит весь двор,
смотрит, в порядке ли дом,
смотрит, не лезет ли вор.
Крикнул в сарае петух,
где-то ответил другой,
слышится издали стук,
сторож проходит ночной.
Темная, темная ночь,
Вор, не ходи в темноту!
Свертывай от дому прочь!
Черный Буян на посту.
