39. Деонна (I,97) посвящает несколько страниц в своем труде (т. I, стр. 163 сл.) „патриотической археологии“. По его замечанию, „местный патриотизм свирепствует в археологии более, чем в какой-либо другой науке“. Одушевленные самыми похвальными стремлениями, местные археологи исследуют мельчайшие свои памятники и придают им преувеличенное значение. „Сколько трудов издано, на большие деньги и с огромным ученым аппаратом, о каком-нибудь бесформенном обломке, который желают сделать в ваших глазах памятником большого искусства“. Такой же местный патриотизм (его Деонна приравнивает к шовинизму) сказывается и при обсуждении вопросов о происхождении художественных форм и типов (напр., в вопросе о влиянии христианского Востока на образование западного средневекового искусства, о распространении готики исключительно во Франции и об отсутствии какого-либо значения Италии для готического искусства, и т. п.)[1].
Деонна прав только отчасти — прав там, где он говорит по поводу наблюдаемаго иногда чрезмерного подчеркивания значения, в каждой из отраслей археологии, местных древностей. Но такое увлечение своим, тем, что̀ к нам ближе, естественно, и от него археология, как и всякая иная наука — кроме разве совершенно отвлеченных — вряд ли когда избавится. Во всяком случае, не только вполне допустимо, но и в высшей степени желательно, чтобы в каждой стране местные памятники искусства и старины изучались в первую очередь и с особенно напряженным вниманием; от этого получится только польза для общего археологического знания. В научном же обсуждении и исследовании различных проблем из области археологии и истории искусства, разумеется, ни о каком „патриотизме“, ни о каких местных интересах и увлечениях речи не должно быть.
Археология, быть может, более, чем какая-либо иная наука, „международна“ в благородном смысле этого слова. Те памятники искусства и старины, собиранием и изучением которых она занимается, являются достоянием всего культурного человечества, как памятники его прошлого, к которому человек, мнящий себя культурным, не может относиться равнодушно, независимо от места своего рождения и местожительства. Международное значение археологии нашло наилучшее для себя выражение в тех международных конгрессах, которые состоялись в первое десятилетие нашего века и которые во многом способствовали тесному сближению археологов всех стран и народов и тем самым содействовали еще большему упрочению археологии, как самодовлеющей дисциплины[2]. Великая Европейская война, спутавшая международные отношения, не только отсрочила — будем надеяться, не навсегда — созывы последующих международных археологических конгрессов, но, что̀ еще более печально, она нанесла ущерб той оживленной и плодотворной археологической деятельности, и теоретической и практической, которая достигла такого блестящего расцвета за последние пятьдесят лет и свидетелем которого, по крайней мере, за вторую половину их, довелось быть и автору настоящего „Введения“.
Примечания
[править]- ↑ Нельзя отнести на счет „патриотизма“ увеличение, хотя бы, Стржиговского, который в своих трудах стремится не просто провести, но и обосновать идею о преимущественном влянии на средневековое европейское искусство Восток. См. J. Strzygowski, Die bildende Kunst des Ostens, ein Ueberblick über die für Europa bedeutungsvollen Hauptströmungen, Лпц. 1916; там приложен список и всех трудов Стржиговского.
- ↑ Первый конгресс состоялся в Афинах в 1905 г. (о нем см. мою статью в Журн. Мин. Нар. Просв. 1905, июнь), второй — в Каире в 1909 г. (о нем статья Б. В. Фармаковсого в том же журнале, 1910, январь), третий — в Риме в 1912 г. (о нем статья М. И. Ростовцева, там же, 1912, декабрь).