Я. Б. Княжнин
[править]Впервые — Собрание сочинений Якова Княжнина, т. 2. Спб., 1787. с. 95—181. Печатается по этому изданию.
Трагедия написана в 1772 г. Впервые поставлена 9(20) ноября 1784 г. «на Петров. театре Росс. актерами…» (Носов И. Хроника русского театра. М., 1883, с. 409—410). Спектакль был повторен и 27 ноября (8 декабря). В 1789 г. шла в сентябре в Москве, в декабре — в Петербурге.
Сюжет пьесы заимствован из русских летописей. В «Повести временных лет» имеется летописный рассказ об убийстве Владимиром Святославичем его брата, киевского князя Ярополка. Там же говорится о притязаниях обоих братьев на полоцкую княжну Рогнеду. Она отдавала предпочтение Ярополку, презирая Владимира как сына рабыни, но последний, захватив Полоцк и убив отца и братьев Рогнеды, взял ее в жены. Эти исторические события были широко известны в XVIII в.; их изложение можно найти почти во всех значительных исторических сочинениях: В. Н. Татищева, М. В. Ломоносова, М. М. Щербатова, И. Н. Болтина. Впрочем, драматург только использует исторические имена и воспроизводит лишь самые общие контуры событий. Мотивировка поступков Владимира и Ярополка совсем не соотносится с летописными характеристиками. Нарушена хронология, вводится вымышленный персонаж — греческая княжна Клеомена («Повесть временных лет», а за нею историки XVIII в. упоминают любимую жену Ярополка — греческую монахиню.) Строя сюжет «Владимира и Ярополка», Княжнин использовал опыт драматургии Ж. Расина, повторяя основные сюжетные ходы его трагедии «Андромаха» (1667), в которой Пирра, колеблющегося между долгом, требующим его брака с Гермионой, и страстью к вдове Гектора Андромахе, по наущению мучимой ревностью Гермионы убивает Орест. У Княжнина Пирру соответствует Ярополк, Оресту — Владимир, Гермионе — Рогнеда, Андромахе — Клеомена. Функцию сына Андромахи выполняет маленький брат Клеомены. Русский драматург не ограничивается заимствованием основных коллизий «Андромахи». Он во многих случаях почти прямо переводит те или иные отрывки из французской трагедии. В качестве примеров можно указать на многие стихи 4 явл. I действия, на реплики Рогнеды из I явл. II действия, на слова Владимира из 3 явл. IV действия, представляющие собой переделку паралельных сцен «Андромахи», на слова Клеомены из 3 явл. III действия — вариацию окончания монолога Андромахи из 4 явл. III действия и особенно на 5 явл. IV действия и на финальные реплики 3 явл. V действия, почти буквально соответствующие 5 явл. IV действия и 3 явл. V действия «Андромахи». Следует отметить сюжетный параллелизм сцен, показывающий, что Княжнин в своей трагедии строго придерживался движения сюжета пьесы Расина. Но, в целом следуя фабуле «Андромахи», Княжнин вводит в текст целый ряд самостоятельных мотивов. Усиливается политический оттенок драматического конфликта — любовь Ярополка к Клеомене противоречит государственным интересам, в связи с чем большую роль в идейной структуре приобретают вельможи Свадель и Вадим (не имеющие аналогов у Расина); углубляются психологические взаимоотношения Ярополка и Владимира: последний все же любит своего брата, мучительно колеблется, решаясь на его убийство. Драматизируется конфликт Владимир — Рогнеда: Владимир не только не любим ею, он — ее враг, убийца отца и братьев. Наконец, роль Клеомены гораздо менее значительна, нежели соответствующая ей роль Андромахи. Благодаря этим новациям «Владимир и Ярополк», несмотря на свою явную зависимость от «Андромахи», является интересным образцом русской трагедии второй половины XVIII в., примером творческого усвоения русскими авторами достижений западноевропейской драматургии. Позднее к сюжету, разработанному Княжниным, обращался В. А. Озеров в трагедии «Ярополк и Олег» (1798 г.).
Святослав, князь всероссийский. — Пример внеисторического сознания, свойственного XVIII в. Святослав Игоревич (942—972 гг.), великий князь киевский, не мог называться князем всероссийским, так как само понятие «Россия» в то время отсутствовало.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЯВЛЕНИЕ I
Свадель, Вадим
Свадель
В печальных Киева стенах Вадима зря,
Могу ль надеяться, что тихая заря
По грозных бурях нам от Волхова блистает?
Ужель Владимир меч злодейственный влагает,
Который в ярости на брата устремлял?
Россию росский князь Россией истреблял!
Ужель отрада есть стенящему народу?
Вадим
Сомненья не имей и радуйся приходу
Владимира в сей град. Внимай желанну весть,
Творящую тебе, Свадель, бессмертну честь;
Вкушай плоды твоей к отечеству любови.
Ты словом заградил потоки общей крови,
Из рук исторгнув меч у князя моего,
Из тигра в агнца ты преобратил его.
Уведомлен тобой, что жар исчез той страсти,
В которой Ярополк, россиян для напасти,
Рогнедою горя, ему соперник был.
В раскаяние гнев Владимир пременил;
И, чая окончать он страстна сердца стоны,
Быть добродетельным не зрит себе препоны.
Свадель
Блаженства общего, о, гнусная вина!
К чему, Россия, ты теперь приведена
Волнением страстей твоих князей строптивых!
Твоя зависит часть от взоров жен кичливых.
Страна героев, днесь игралище любви,
Вернейших чад твоих ты плаваешь в крови:
Но меньше ль и тогда ты будешь униженна,
Как злоба братьев сих пребудет прекращенна?
Вадим
Иль новая грозит отечеству напасть?
Свадель
Та ж самая любви толь пагубная страсть
Несчастий наших вид лишь только пременяет;
Раздоры потуша, нам низость представляет
И в ново бедствие влечет сию страну.
Ты знаешь греческу плененную княжну,
Сию унылую, прекрасну Клеомену?
Она соделала толь чудную премену:
И слабый Ярополк, гречанкой ослеплен,
Рогнеду позабыв, дает себя ей в плен,
Ты зришь теперь, Вадим, что мир сей устрояет.
Любовь одна князей душею управляет,
И, льстивою маня России тишиной,
Готовит свой удар над Киевской страной;
А я хочу их влечь, прервав граждан напасти,
Ко славе от стыда, ко должности от страсти;
И слабость истребя из княжеских сердец,
Их славою хочу быть общих благ творец.
Вадим
Но страсти их, когда граждан умолкнут стоны,
Блаженству общему быть могут ли препоны?
Рогнеде ль Ярополк, гречанке ли супруг,
Не все ли то равно, коль обществу он друг,
Коль прекратитель он нам пагубного рока?
Свадель
Кто страстен — слаб, кто слаб, тот близок от порока.
Когда бы княжеский с гречанкою союз
Касался только лишь одних любовных уз;
Когда бы страсть его во сердце затворенна
К позору не была престола устремленна,
И если б он, любя, России не вредил,
Пускай гречанку бы на трон к себе взводил.
Но прежний лютей вкушая он отраву,
И для утех своих забыв и долг, и славу,
Отца великого отмещет плод побед
И грекам Херсонес обратно отдает:
За сердце пленницы ее младенцу-брату
Готовит там престол России во утрату.
Он все любви своей на жертву принесет.
На троне россов грек раба себе найдет,
На твердом троне сем, герои где владели,
Отколе молнии ужасные летели,
Объятый Ярополк цепями из цветов,
Задремлет и падет к ногам своих врагов.
Вадим
Предвижу бедствие и дни бесчестьем полны.
Свадель
Довольно ли, Вадим, чтобы ревущи волны
Со брега тщетно зря, в унынии стонать?
Нам должно действовать и сограждан спасать
И, для отечества низвергшися в пучину,
Погибнуть иль его предупредить кончину.
Вельможей на чреду поставлены судьбой
На вышней степени на то ли мы с тобой,
Чтоб бренным возносясь лишь правом славна рода,
Во гордой праздности, как идолы народы,
Приемля расточен бесплодно фимиам,
Без чувств, граждан своих мы зрели б слезы, срам,
И, блеском только титл души скрывая малость,
Что жили мы, о том оставили бы жалость?..
Народам и царям вельможи суть оплот.
Коль в буйности на трон волнуется народ,
Вельможей долг его остановлять стремленье,
Но если царь, вкуся величества забвенье,
Покорных подданных во снедь страстям поправ,
Исступит из границ своих священных прав,
Тогда вельможей долг привесть его в пределы.
Вадим
Твоей претвердыя души советы смелы
Я внемля, следовать тебе готов во всем,
Но верных средств не зрю в намереньи твоем…
Свадель
Для добродетели на все беды стремиться,
Любить отечество и смерти не страшиться.
Для счастья своего не льстить страстям князей
Вот были способы всегда души моей,
С которыми хотя б вселенна, рушась, пала,
Душа бы и тогда моя не трепетала.
Вадим
Я, удивляяся геройству такову,
Превосходящему всеобщую молву,
Коль наших яростных князей воображаю,
Успехов никаких себе не предвещаю.
Свадель
Еще не весь для нас исчез надежды свет.
Любовь их созвала, а слава сопряжет.
Взлагая на граждан претяжкой власти бремя,
Порочны, но они героев наших племя.
Свирепства в их сердцах тиранов нет прямых;
Лия кровь подданных, о бедстве плачут их.
К отраде россов средств я много обретаю
И даже на любовь надежду возлагаю.
Гречанки горестной необоримый хлад,
Ее презрение на место всех отрад,
Которых Ярополк в любви бесплодной чает,
Мое намеренье успехом увенчает.
Я знаю моего кипящий князя нрав:
Свою возлюбленну в досаде растерзав,
Со ненавидимой Рогнедой съединится.
Сим способом и сам Владимир исцелится.
Лишен надежды всей к успеху в страсти злой,
Исчезнет человек, останется герой.
Вадим! любовь всегда с надеждой погасает.
Но се Владимир!
ЯВЛЕНИЕ II
Владимир, Свадель, Вадим
Владимир
(сам к себе)
Все мои вины вещает.
Стыжусь воззреть на свет и сих стыжуся стен,
Средь лавров отческих, где был я возращен,
Где добродетели великой зрел примеры;
А я… о, рок! моим злодействиям нет меры!
О, бедоносна страсть! о, пагубна любовь!
Вокруг меня моих граждан дымится кровь!
Остатки здания разрушенна курятся!
Опустошение и смерть повсюду зрятся!
Бесславны толь следы загладить чем могу?
Ко брату мир несу как лютому врагу!
(К Сваделю.)
Свадель! зри с ужасом ты сына Святослава.
Увидь чудовище, низринувше все права!
Нелицемерный друг героя и отца,
Как должен презирать ты росских бед творца?
Свадель
Терзался, зря тебя порочна, развращенна,
Могу ли не любить в путь славы обращенна?
Владимир
Меня?.. но как врага отечества жалеть,
Который сам себя не должен бы терпеть,
Который гром небес злодейством привлекает,
Которого сей гром на то не истребляет,
Что не достоин он быть небом поражен,
А только челюстью лишь ада поглощен?
Свадель
С собою принося отечеству отраду,
Прерви против себя толь смертную досаду:
Несчастьем приведен порочным, лютым быть,
И славу возлюбя, ты должен позабыть,
Что совести твоей грызения питает.
Ко славе на пути тот медлен, кто страдает.
Владимир
Наместо, чтоб мои страданья укрощать,
Ты горести мои старайся умножать.
К усугублению полезного мученья,
Коль можешь, увеличь мне совести грызенья.
Убийца яростный Рогнедина отца,
Рушитель града их и хищник их венца,
Враг брату моему, России возмутитель,
И смертных, и богов кровавый оскорбитель,
Вселенной ужас, страх и изверг естества,
Кому лишь фурии едины божества…
Когда б не совести терпел я казни строги,
Забыл бы, может быть, что мстители есть боги.
Свадель
И так, толь сильного раскаяния глас
Вещает ясно мне, что огнь вражды угас,
Которым пожирал Россию ты несчастну,
Что жизнь минувшую и мрачну, и ужасну
Кляня, покажешь всем, что сын героя ты.
Дерзай преобратить прошедшее в мечты.
Свирепа, гневного, любовью униженна
Забудь Владимира в пороки погружена
И будь Владимиром грядущим славы в путь.
К отечеству твою наполнив жаром грудь,
Искореня навек вражду в объятьях брата,
Яви, что всякая тебе сносна утрата,
Когда отечество возможешь ты спасти.
Владимир
Мне должно ль жизнь ему на жертву принести?
Свадель
Велика ль жертва та, чтоб только жизнь утратить?
Обыкновенный дух такой ценою платит.
Какой россиянин, отечество любя,
На пользу общества не принесет себя?
Но одолеть себя для счастия народа,
Презрев отрады все, прельщает чем природа,
Жить для отечества страдая и крушась…
Владимир
Что слышу!.. трепещу!.. какой ужасный глас!..
Рогнеда!.. Ярополк!.. я сам себя страшуся…
И как обманут я, надеждой тщетной льщуся?..
О, небо! ты таким несчастьем мне грозя,
Злодейства упреди, меня в сей час разя.
Свадель
Так благо общества, великих душ утеха,
Лишь страсти твоея зависит от успеха?
Коль гнева твоего отринется удар,
Не твой уж будет то, любви то будет дар.
Владимир
Я к добродетели теку, в ней славу вижу,
Но без Рогнеды все опять возненавижу.
Свадель
Что сердце отвратил свое твой брат от ней,
Ни малого о том сомненья не имей.
Стенаньем гордости, свидетелем измены
Рогнеда подтвердит сей истину премены.
Владимир
Так будешь ты моя!.. Но, ах! в драгих очах
Лютей чудовищей, носящих смерть и страх,
Какою льститься я могу от ней любовью?
Как, обагренному ее дражайшей кровью,
Предстать мне ей и чем то сердце преклонить,
Которое я так свирепо мог разить?
Вот право: я ее породы истребитель!
Вот титло: я всего отечества губитель!
Влекомый фурией, а не любви рукой,
Любезной достигал кровавою рекой.
Свадель
Хоть раны, данные тобою, и глубоки,
Но бедства прошлые не столько нам жестоки.
Всю злобой упоя, презренная любовь
На брата твоего ее волнует кровь
И лютость ей твою в забвение приводит.
Надежды некий луч мой дух тебе находит.
Владимир
Чтоб праведну ее мне злобу истребить,
Скажи, что делать мне, Свадель?
Свадель
Героем быть
И, брату показав весь стыд его без лести,
Подать ему самим собой примеры чести,
Явить его глазам, что ты, забыв вражды,
Дабы загладить все отечества беды,
Вознесши гордый дух превыше мрачной страсти,
Освободил себя ее позорной власти:
Гнушайся явно тем, что твой порочный брат,
Во славе не ища равно, как ты, отрад,
Любовью пред тобой во узах греков связан,
Того не помнит, чем отечеству обязан:
Представь ему… Но мне ль героя наставлять,
Как должен он себя героем представлять.
Могу ли так вещать, как действовать ты можешь?
Когда отечества бедам конец положишь,
Когда из братина исторгнешь сердца ты
России вредные гречанки красоты--
Тогда со славою предстанеши Рогнеде;
Она, узрев тебя в преславной сей победе,
Всю ненависть к тебе в почтенье превратит:
Герой лишь будет зрим, а враг ее забыт.
И гордый дух ее, изменой оскорбленный,
Жестоко желчию презренья упоенный,
Изменнику врага, конечно, предпочтет,
Которого любовь ее виною бед.
Скорее мы врагов удары забываем,
Как оскорбленья тех, которых обожаем.
Се брат твой! Помни: чтоб Рогнеду заслужить,
Героя должен ты теперь в себе явить.
ЯВЛЕНИЕ III
Владимир, Ярополк, Свадель, Вадим
Ярополк
Мне боги наконец щедроту изъявили--
России счастие, мне брата возвратили,
Который на меня так люто воружен…
Но что, забудем то, чем дух наго унижен.
Владимир
Воззрим на те места, где наша злоба дышит,
Кровавой где рукой бессчастие нам пишет,
Где слышен стон граждан, и где, о, вечный стыд!
Брат брата своего и сын отца разит.
Приемля от князей своих примеры яры,
Герои днесь стремят разбойничьи удары.
То само воинство, с которым Святослав,
Великий наш отец, ко славе путь начав,
Толь часто потрясал престол коварных греков,
Под властью нашею презренье человеков.
Сражаяся с собой за наш Россия стыд,
Сама себя во грудь своим мечем разит.
Давно венцы на нас, что ж делаем на троне?
Мы страстны, государь, а подданны во стоне.
Князья ли мы? и в чем Владимир, Ярополк
Для блага подданных исполнили свой долг?
Который гражданин, утешен нашей властью,
И скиптра нашего не чтя себе напастью,
В восторге радости, вкушая сладость слез,
Князей своих нарек щедротою небес?
Лиются токи слез, но горесть проливает;
Под властью нашей все дрожит и унывает.
Все гибнет пламенем и гибнет все мечем.
Мы правим здесь, а мы в погибель все влечем.
Отечества враги на троны вознесенны,
Как терпят боги нас, злодейством раздраженны?..
Но слезы вижу я, мой брат, в очах твоих.
Не тщися удержать стремления ты их.
Не слабость то, когда отечество страдает.
Природы изверг тот, кто жалости не знает.
Пускай в свирепости стыдится слез тиран:
Не слезы днесь текут, но счастие граждан.
Ярополк
Ах! если б чувствия толико благородны,
К которым кажемся довольно оба сродны,
Мой брат, давно прияв, себя преодолел,
Когда б, предвидя зло, он слезы лить умел,
Он брата б не привел к защите устремиться,
И храбрости своей против него стыдиться.
Владимир
Но только ли сие уничижает нас,
Чем я виновен был, забыв природы глас?
Есть бедства без меня России к униженью,
Я слышал, общего врага к восстановленью,
Плененный пленницы заразами твоей.
Во угождение ты слабости своей,
В дарах горящия твоей любви безмерен,
Победы помрачить российские намерен?
Ярополк
На пользах скипетра я веся власть мою,
С престола никому отчета не даю.
Сим браком утвердя владенье здесь безбедно,
В том пользу я найду, что кажется быть вредно.
Владимир
Так тщетно наш отец для россов побеждал?
Чтоб славны были мы, вотще того желал?
Ярополк
Он свой престол возмог победами прославить;
Я миром возмогу ту честь себе доставить.
Но то, что мной еще доднесь не решено,
Не будет, может быть, и ввек совершено.
Владимир
Так может, государь, еще Рогнеда льстится?…
Ярополк
За тем ли здесь мой брат, чтоб только известиться,
Кем дух пылает мой? ты мир ко мне принес.
Ко благу общества или твой жар исчез,
Или к избранью здесь любовниц мы стремимся?
Оставим слабости и оных устыдимся.
Что в том, Рогнеде ли, гречанке ль я супруг,
Когда, отечество любя, тебе я друг?
(К Сваделю.)
Поди, Свадель, и, град наполнив торжествами,
Народу возвести желанный мир меж нами.
ЯВЛЕНИЕ IV
Ярополк, Клеомена
Ярополк
Прихода твоего что мне считать виной?
Или увидеться желала ты со мной?
Клеомена
Я шла к местам, где брат мой, заключен, страдает
И тщетно от небес спасенья ожидает.
Ярополк
Его спасение во власти твоея.
Клеомена
Лишенная всего, могу ль что сделать я?
Ярополк
Все можешь, все; и, быв вселенной мне милее,
Оружья греков всех едина ты сильнее.
Польсти хоть взором мне твоих драгих очес,
И брату в тот же час подвластен Херсонес.
Клеомена
Ты брату наградишь всю счастия премену,
Но чем обрадуешь печальну Клеомену?
Что в том, что буду здесь на троне обладать?
Величье счастия не может нам подать,
Могу ли позабыть, терзаясь повсечасно,
Сколь было ваше нам оружие ужасно?
Ты брату возвратишь державу и венец,
Но где любовник мой, скажи, и где отец?
Ярополк
Погиб любовник твой и твой отец навеки,
Но я остановить хочу слез горьких реки,
Исторгнуты из глаз твоих отцем моим;
Я, все презрев, хочу супругом быть твоим.
Иль славных россов князь не стоит мрачна грека,
Одним родством царям известна человека,
Который в счастии из гроба мне претит?
Клеомена
Мой князь! сей грек, кого твой дух толь мало чтит,
Герой, за общество проливший токи крови,
Каким ко мне горел он пламенем любови!
Ты видишь, о, мой князь! из токов слез моих.
И ах! ты слышишь то в стенаньях горьких сих,
Чего был сей герой возлюбленный достоин.
Мой жар к нему его кончиною удвоен.
Лишился жизни он, мой дух навек пленя;
Всего лишился он, но только не меня.
Он сердце горестно, всечасно населяет;
Мое стенание его одушевляет.
Один мой только плач награда всех заслуг,
В которых похищен его геройский дух.
Ввек будет в мыслях жить сия душа геройска,
Сей ужас вашего неодолима войска.
Ты помнишь, он один, как лютый твой отец
Стремился с моего отца сорвать венец.
Единый лишь Фарет противуополченный,
Любовью сам себя превыше вознесенный,
Сражаясь, ваших всех мечем остановил.
Я пленна б не была, когда бы жив он был.
Он в брани пал, и с ним упали наши стены,
И счастье пало все стенящей Клеомены.
Героя мне сего возможно ль позабыть
И, позабыв его, твоей супругой быть?
Ярополк
Я вижу, что тебя мне должно ненавидеть,
Я вижу… но страшись меня во гневе видеть,
Жестокая! страшись в отчаянье привесть;
На жертву мщению все, все могу принесть.
Меня теперь и сам Владимир укоряет,
Что должность Ярополк в твоих красах теряет,
Что славу я отца, к тебе горя, мрачу;
Но я тебе за стыд мой вскоре отплачу.
Преодолев себя, чем должно быть, явлюся,
На гибель греков я со братом примирюся.
Я больше сделаю: не могши быть любим,
Растерзан, огорчен презрением твоим,
Я гневу моему пределов не увижу:
Как смертно я люблю, я так возненавижу.
Кровь брата твоего без жалости пролью
И оправдаю тем я ненависть твою.
Клеомена
И так умрет мой брат несчастен и бессловен,
Лишь только мукою сестры своей виновен!
За что погибнет он? — что плачу я и рвусь,
Но кто ж виновен в том, что смертно я крушусь?
Гоненья твоего отца ты сам свидетель,
А брат невинный мой каких вам бед содетель?
Ярополк
Блаженство общества, достоинство венца
И слава нашего великого отца,
Мой долг, и сам мой брат, и все мне возглашает,
Что пламень мой к тебе честь нашу разрушает,
Что лютой страстию, в чем я отрад не зрю,
Ко утверждению лишь греков я горю.
Я очи отворил и все я вижу ясно:
Коль брат твой будет жив, для россов то опасно.
Взмужав, потщится он престол свой возвратить
И победителям обиды отомстить.
Клеомена
Достойная вина сердцам геройским страха!
Бояться, чтоб мой брат, свой павший трон из праха
Воздвигнув, ополчась, обиды не отмстил;
Но кто ж в героев сих опасность ту вселил?
Кто в них внушил сей жар свирепейшего гнева?
Младенец заключен и плачущая дева!
Ярополк
Поди, поди обнять ты брата своего;
Но помни то, чем ты должна спасти его.
Отца великого отмещет плод побед // И грекам Херсонес обратно отдает. — Историческая неточность: Херсонес (Корсунь), согласно «Повести временных лет», был взят князем Владимиром в 988 г.
Великий наш отец… // Толь часто потрясал престол коварных греков… — Имеется в виду победоносные походы Святослава на Византию.
ДЕЙСТВИЕ II
ЯВЛЕНИЕ 1
Рогнеда, Вальмира
Вальмира
Рогнеды гордыя не познаю я боле:
Ко трону званная еще не на престоле.
Неверный Ярополк, презревши свой обет,
Трон, сердце от нее к ногам иной несет,
А дух, Рогнедин дух не прибегает к мести?
Рогнеда
Кто гнусен предо мной, не стоит гнева чести.
Жду с равнодушием измены сей конца,
Чтоб низостей таких презреть навек творца.
Вальмира
Славнее упредить позор отриновенья.
Оставя совести изменнику грызенья,
Оставь навек тебе противную страну,
Иную видишь где себе предпочтену.
Рогнеда
Не явно Ярополк к неверности стремится,
И кажется, что он злодействуя, стыдится.
Стократно он равно, каков всегда бывал,
С раскаяньем к ногам Рогнеды упадал
И, мукой оправдав и стонами измену,
Мне клялся позабыть навеки Клеомену.
Вальмира
Не все ль тебе, княжна, не все ли то явит
И самый сей возврат, что сердце не горит,
Что презрен от иной, у ног твоих страдает,
Что он свой стыд твоим позором награждает,
Что не любовь его, но гордость лишь вела,
Что если б был любим, забыта б ты была.
Ты плачешь?
Рогнеда
Плачу: стыд влечет сии потоки.
Но будут слезы те изменнику жестоки,
Которы не любовь, но злобы яд лиет.
Вальмира
Ах, если б Ярополк лишь гнева был предмет,
Когда б твой дух от уз возмог освободиться,
Которы любит он, хотя их и стыдится;
Неверна сердца ты презрев ничтожный дар,
Не медлила свершить с грозою и удар,
Иль благороднейшим вооружася мщеньем,
Унизила б его сама твоим презреньем
И, удалясь отсель…
Рогнеда
Остаться должно мне,
Чтоб радостям его претити в сей стране.
Отрада приключать злодею огорченья,
Велит мне быти здесь, а не любви мученье.
Какая радость зреть на пасмурных очах
Грызенья совести, смятение и страх,
Мешающи в любовь его свои отравы!
Сей лютый князь уныл среди своей державы,
Всем властвуя в своей пространной толь стране,
Имея страшну казнь своих злодейств во мне,
Чтоб их свершить, того он будет ужасаться.
Вальмира
Ты будешь между тем надеждою ласкаться.
Рогнеда
Надежды никакой я не хочу питать,
Как только, чтоб его присутствием терзать.
Верь, если б он, свою отвергнув Клеомену,
Любовию хотел загладить всю измену;
Когда б, раскаянья пуская тяжкий стон,
Он с сердцем бы поверг опять к ногам мне трон;
Ты зрела б от него с гнушеньем отвращенну
Меня, к последнему из смертных обращенну.
Вальмира
Но сердце может ли подвергнуться тому,
Что гневу гордости угодно твоему?
В надежде зреть возврат, себя ты омрачаешь
Над тою пропастью, в котору упадаешь;
И, льстясь его презреть покорного себе,
Не чувствуешь, как мил неверный сей тебе,
Не чувствуешь, что гнев презренной страсти следство,
Утеха гордости, сугубит только бедство.
Рогнеда
Почто передо мной ту бездну открывать,
Которой я сама стараюсь не видать,
Почто, жестокая? Хвали мою победу
И мысли ты со мной бесстрастну здесь Рогнеду.
Являй все гнусности злодея моего…
В какия бедствия я вверглась для него!
Лишилась братьев я, родителя лишилась!
Когда б изменником я сим не обольстилась,
Цвело б отечество и царствовал отец,
Новградский бы давно на мне сиял венец,
Могла бы я сама его страшить на троне.
Презрела все, чтоб здесь иную зреть в короне!
Презрела все, увы, несчастна! для кого?
В ком вижу лютого злодея моего!
От прелестей любви, чем дух мой утешался,
Ко трону званной мне лишь только гроб остался.
Вальмира
Не гроб тебе судьба готовит, пышный трон;
И князь, которого тобой был презрен стон,
Владимир в сих стенах…
Рогнеда
Сей князь, отвержен мною,
Увидит гордую Рогнеду пред собою,
Неверным презренну, оставленну в стыде,
Надежды для себя не зрящую нигде!
Сколь нашей бедности несносен нам свидетель,
Который в нас к себе презренья был содетель!
Вальмира
Владимир может ли Рогнеде досаждать?
Соделанно им зло стараясь награждать
И душу дав и скиптр, ничем не востревожит…
Рогнеда
Щедрота вражеска несчастье наше множит.
Он будет видеть то, что я, лишась всего,
Ждать помощи должна лишь только от него.
И се Рогнедино последне униженье;
В том помощь зреть, к кому питала я презренье!
Услуги будут те меня лишь тяготить;
Его покорства стыд всечасно мной твердить.
Я стану зреть, терпя мучение презлое,
В сем лютом счастии несчастие прямое,
Услуги от врагов горчее всех обид.
Ужасен для меня Владимиров и вид.
Вальмира
Стараяся сии воображать мечтанья,
Ты тщишься умножать твои беды, страданья.
Почто того себе злодеем представлять,
Кто не был бы врагом, коль меньше б мог страдать,
Суровость кто твою и гордость позабудет
И будет раб тебе, коль презрен он не будет?
Рогнеда
Ты о Владимире мне только говоришь,
Но Ярополка ты бесчестным так ли чтишь,
Что он, когда его тем слава увядает,
Что он невинную Рогнеду покидает,
Без угрызения в преступок погружен,
Как сущий был злодей в пороке утвержден?
Рогнеда и одна, верь мне, его тревожит:
А ежели свою мне помощь приумножит
Отечество его, которо он срамит,
И слава скипетра, которую он тмит,
Сколь сильно б дух его любовь ни ослепляла,
Изменник сей герой, Рогнеда им пылала;
Сам брат ему напоминает долг,
Владимир любит честь, возлюбит Ярополк.
ЯВЛЕНИЕ II
Владимир, Рогнеда, Вальмира
Владимир
Игралище моей немилосердной части,
Тобой размученный, творец твоей напасти,
Княжна! к твоим ногам дерзает упадать.
Не мысли, чтоб себя я льстился оправдать.
Иной, загладить тем свою вину желая,
Сказал бы, твой отказ презорный вспоминая,
Что, в пламени любви к Рогнеде он кипя,
Ее не стоил бы, презрение стерпя,
И, что тебя лишась, вселенну ненавидя,
Стремился, ничего в отчаяньи не видя;
Но тщетно все, когда стонает грудь твоя.
Страдаешь ты, и смерть вкусить достоин я.
Вот грудь растерзанна раскаяньем, любовью
И обагренная тебе дражайшей кровью,
Вот грудь врага: отмщай за братий, за отца,
За гибель твоего народа и венца.
Вина моих злодейств, скончай мою казнь люту,
В которой мучуся я каждую минуту;
Всяк час вкушаю смерть, разгневавши тебя!
Утешь несчастного, порочна истребя…
Но очи полные слезами отвращаешь;
Иль, зря раскаянье, ты жалость ощущаешь?
Рогнеда
Я бедства все мои в сей час хочу забыть,
И, зря Владимира, могу спокойна быть,
То ведая, что он свои преступки видя,
Вошел в себя и, все злодейства ненавидя,
Для блага общества стремяся к сим стенам,
Желанну тишину принес с собою нам:
Что в мыслях лишь одно отечество имея,
Стыдяся в брате зреть преступника, злодея,
Который предает российских плод побед,
Ко должности его и славе он зовет.
Владимир
Что я ни говорил, на все то не взирая,
Колеблется мой брат, и, славу презирая,
Любовью новою жестоко возмущен,
Быть кажется совсем от долга отвращен.
Рогнеда
Неверный!.. сколько то россиянам постыдно!
Так к славе рвения нимало в нем не видно?
Владимир
Не видно. В пламенной он страсти слеп,
Не видит прелестей, к которым стал свиреп.
Рогнеда
Хоть любит он меня, хотя он ненавидит,
Нет нужды больше в том, и он сие увидит,
Что я без горести его презреть могу.
Рогнеда я была, Рогнеду собрегу.
Владимир
Начни ж презреньем сим скорей мое блаженство.
Увидишь скоро ты той страсти совершенство,
В которой дух к тебе Владимира горит.
Рогнеда
Иль унижения сего твой дух не зрит,
В которое себя навеки ты ввергаешь,
Что брата обратить ко славе средств не знаешь.
Владимир, скажут все, не мог имети сил…
Владимир
А нужды нет тебе, чтоб он тебя любил?
Признайся, что его не можешь ненавидеть.
Рогнеда
Но в чем же страсть мою Владимир может видеть?
Изменника презреть сама мне честь велит.
Владимир
Но то ль, что честь твоя, и сердце говорит?
Рогнеда
Я знаю, слабый дух того не понимает,
Как сердце с честию Рогнеда соглашает.
Я знаю, что иной отвержен, посрамлен,
Обидой прежнею никак не оскорблен
И, возвратясь, еще на новые дерзает
И слабости свои в сердца других влагает.
Владимир
Я знаю, на меня стремится сей глагол…
Достоин я таких, достоин лютых зол!
Я знаю, должно б мне тебя забыть, жестока!
И отвратясь моих пороков от истока,
И без твоей красы счастливым быть уметь:
Но как ни должен бы мой дух того хотеть,
С какою силою себя ни устремляю,
Из сердца рвя, я сердце вырываю.
Смертельно поражен, виновен ли я в том,
Что и бессмертных мне тогда не слышен гром,
Как отчужден тебя, с тобою тратя душу,
Я в страшных муках все к тебе преграды рушу?
Я винен ли, что рок, немилосердный рок
В пределах мне своих толико был жесток,
Что счастье все мое он в той одной включает,
Которая меня презреньем отягчает.
Рогнеда
Не проникающий премены чувств моих,
Неправеден теперь в укорах ты своих.
Как ни был ты в своем отчаяньи мне злостен,
Но ты не столько мне, как Ярополк несносен.
Не знаешь ты, что я тебя предпочитаю
И что любить тебя желала б…
Владимир
Понимаю.
Стремишься ты теперь, с твоей борясь судьбой,
Ко мне желанием, а к брату всей душой.
Против неверного ты ныне раздраженна,
Но может ли моя тем участь быть блаженна?
Ах! чтя любовь твою превыше я всего,
Колико бы желал я гнева твоего,
Который более твою горячность кажет,
Который лишь грозит, но вечно не накажет,
Который…
Рогнеда
Не желай на месте брата быть;
Смертельно бы тебя стремилась не любить.
Владимир
Тем больше бы свою любовь ты утвердила.
И сердца твоего обремененна сила,
Стараяся тебя от ига свобождать,
Принуждена всегда под иго упадать.
Против неверного хотя ты гнев сугубишь,
Стремяся не любить, сильнее только любишь.
Без пользы стоны, скорбь скрывает гордый вид;
Чем боле гасишь огнь, тем боле кровь кипит.
Рогнеда
Иль стонами любовь являют непреложно?
Или во гневе нам стонати невозможно?
Не ясно ли тебе вещала речь моя,
Что брат твой гнусен мне, что ненавижу я?
Владимир
Единый ли язык любовна страсть имеет?
Не все ль являет огнь, коль дух во страсти тлеет?
Коль сердце пламенем объятое горит,
Не всем ли страсть тогда из сердца говорит?
Поступки, вид лица и тайно воздыханье,
Унылы взоры, все и самое молчанье
Сокрытых в сердце искр, есть самый ясный вид.
Яснее слов самих тем пламень наш открыт.
Рогнеда
Ты видишь то во мне, что видеть вображаешь;
К бесславью своему Рогнеду унижаешь
И, мало чтя меня, себя ты мало чтишь.
Ты мысли, государь, тогда переменишь,
Коль таинство тебе души моей открою:
Что я, изменою лишенная покою,
Прибытья твоего в сии места ждала
И мыслью иногда тебя сюда звала.
Владимир
Когда то так, что ты, зря гнусную измену,
Познала моея бессмертной страсти цену,
Оставь ты стыд свой здесь, ступай отсель со мной,
Где трон тебе готов…
Рогнеда
Смущаяся мечтой,
Теряешь в слабости тебе дражайше время.
Прияв на рамена отечества все бремя,
России пользу ты старайся соблюсти
И брата к должности и славе привести.
Истребуй от него решительна ответа;
Потом приди спросить Рогнедина совета…
Живее опиши бесчестие его…
Почто не возмогу, из сердца твоего
Всю слабость истребя, тебе тот жар доставить,
Которым бы навек ты мог себя прославить;
Который бы в тебе героя показал,
Который бы того все сердце растерзал,
Превыше россов всех кто греков почитает…
О, стыд! российский князь к гречанке в страсти тает,
Победы отчески кидает за ничто,
А брата, сносно ли! не возмущает то.
Ступай, героя сын, и, ополчаясь смело,
С раченьем продолжай начатое ты дело.
Проси его, моли для имени богов;
Грози ему… Когда ж уже не станет слов,
Коль честь и все забыв и страсти лишь покорен,
Во ослеплении пребудет он упорен,
Когда нам помощи ничто не принесет,
Тогда я, может быть… но Ярополк идет.
ЯВЛЕНИЕ III
Ярополк, Владимир, Рогнеда, Свадель
Ярополк
Отвергнув я пред сим мне твой совет полезный,
Прогневал, может быть, тебя, мой брат любезный!
Оставь сие, оставь смятенью моему,
Что брату быть не мог покорен своему,
Что был я властвовать бессилен над собою, —
Но днесь достойно я ответствую герою.
Тебе я должен всем: ты честь мне возвратил.
О всем размыслил я, что страстию губил.
Увидь во мне теперь желанну перемену:
Преодолев себя, оставлю Клеомену.
А чтоб ясней явить, как общество люблю,
Опасного ее я брата истреблю.
Поди, оставь меня и будь теперь спокоен.
Благодари богов, твой брат тебя достоин.
Увидишь ты, как я бесчестия брегусь;
С Рогнедой пред тобой навеки сопрягусь.
Владимир
(отходя, сам к себе)
Злодей!
Ярополк
(к Рогнеде)
Но пред тобой могу ли оправдаться?
Достойным быть тебя я чем могу ласкаться?
Я извинения ни в чем себе не зрю.
Рогнеда
Зри в самой той любви, в которой я горю,
В бессмертном пламени, что презрил ты, жестокий!
В слезах, которых днесь лиются сладки токи.
Ярополк
Избавь меня, избавь от зрелища сего;
Мученья множишь тем ты сердца моего,
Сугубишь ты мое ужасное нестройство.
Оставь растерзанна, мне нужно днесь спокойство.
ЯВЛЕНИЕ IV
Ярополк, Свадель
Ярополк
Еще ли скажешь ты, что мной владеет страсть?
Еще ль не отдаю над сердцем чести власть?
Свадель
Мужайся, государь, избрав пути толь строги.
Владеющим собой подобны только боги.
Увиди с высоты ты твердости твоей,
Сколь гнусен прежний мрак пред блеском тех лучей,
Которыми себя ты ныне озаряешь,
Ты сим одним уже с отцем себя равняешь.
Ярополк
Чего лишался я, гречанкою горя!
Я все, что есть, терял, на свете все презря;
А низость, вечный стыд тому едины следства.
Какие за собой любовь влечет нам бедства!
Трон, славу, пользу--все взор лестный помрачал.
Я счастье в нем одном и жизнь мою встречал.
Но то все минуло, ты будешь мне свидетель.
Открывшим очи как прелестна добродетель!
Свадель
Чтобы героем быть, одной предайся ей.
Ярополк
Какую горесть я вкушал в любви моей!
Жестокая! за все сердечны восхищенья
Давала желчь вкушать мне злейшего мученья!
Какие проводил мучительны часы!
Но то все кончилось… Надеясь на красы,
Иль думает она, что ввек любить я стану,
Что счастьем чту питать погибельную рану?
Обманывается, увидит то она.
Свадель
С какою красотой Рогнеда рождена!
Ярополк
Когда б я упоен был прежнею отравой
И не стремился бы, гася любовь, за славой,
Сказал бы, что всея вселенной красоты
Пред Клеоменою пустые лишь мечты;
Что, в сердце радости лия неизреченны,
Без ней все кажутся места опустошенны;
Что горесть самая от лютости ея
Отрады всякий приятней для меня…
Но все прошло. Себя к Рогнеде обращаю:
Величие ее души я почитаю.
Свадель
Ты должен то, и долг, и слава то велит.
С Рогнедой брак тебя от греков удалит.
Ярополк
В нечаянной такой и лютой перемене
Какие горести открою Клеомене!
Свадель
Несчастна ль, счастлива ль, забудь навек ее:
Привыкни находить в том счастие твое,
Рогнеду чтоб любить, ей нравиться единой.
Ярополк
Оставленна от всех, гонимая судьбиной,
Стеняща пленница, забвенная и мной,
Лишась отца, с своей расставшися страной,
Теряет и меня. Зри часть ее презлостну…
Но должно б умерять ей гордость толь несносну,
Свадель?
Свадель
Престань о том и думать и вещать,
Удобно что твое спокойствие смущать,
Ярополк
Ты мыслишь, я крушусь? Бесстрастен и спокоен,
Пребудет Ярополк навек себя достоин.
А чтоб ты зрел, как я за гордость ей плачу,
Я Клеомене днесь с тобой предстать хочу.
Пускай жестокая, терзаяся, застонет:
Ни плач ее, ничто меня уже не тронет.
Что властвую собой, хочу я доказать.
Пойдем.
Свадель
Ступай себя пред нею ты терзать
И, пав к ногам ее, в ней гордость умножая,
Презренье навлекать, свирепу обожая;
Предать отечество, российских плод побед
И ввергнуться навек в пучину страшных бед.
Я мыслил зреть тебя уж близко храма славы;
Но ты еще далек, наполнен той отравы…
Ярополк
Остаток извини ты слабости моей;
Хотя под бременем колеблюся душей,
Но не страшись того. Твой слух теперь внимает.
Последний стон любви, котора издыхает.
Совету твоему последовать готов.
Мне должно ль бедствия гречанку ввергнуть в ров?
Мне должно ли возвесть к себе на трон Рогнеду?
Свадель
Поди ты к ней теперь свершить твою победу.
ДЕЙСТВИЕ III
ЯВЛЕНИЕ I
Владимир, Вадим
Вадим
Скрепясь, сноси удар, ниспосланный судьбой.
Владимир
Чем, небо! винен толь Владимир пред тобой,
Что ты себя его напастью утешаешь?
Не ты ль меня, не ты ль к злодейству обращаешь?
Отдай Рогнеду мне, отдай, свирепый рок!
Иль будешь винен ты, коль буду я жесток,
Коль мною кровь врага и брата пролиется!
Вадим
Коликой славою Владимир вознесется!
Все скажут: он пришел прервать России стон;
Героем он пришел, а стал убийцей он.
Владимир
С какой свирепостью, не страстию сгорая,
А только лишь меня терзати он алкая
И утешаяся погибелью моей,
К Рогнеде обратясь, отверг меня от ней!
Когда бы не было еще его здесь брата,
Презрение любви ее была бы плата.
Не может и теперь злодей ее любить,
Но мучиться, меня чтоб только погубить.
Возлюбленну свою он хочет видеть мертву,
И ненависти он любовь приносит в жертву.
Не будешь ты, тиран, сей радости вкушать.
Сей день назначен мне злодейства окончать,
К которым я на свет произведен судьбою!
Вадим
Забыв, что он твой брат, рви яростной рукою,
Но радостей не жди, совместника поправ,
Хотя б любим ты был, нашел бы тьму отрав.
Злодейством к счастию достигнуть невозможно.
Порочных счастие есть только счастье ложно.
Владимир
Раскаянья мой дух не будет ощущать:
Мне должно умереть, но должно отомщать!
Или для радостей я к мести прибегаю,
Я смертью с тем себя навеки сопрягаю?
Который позабыв, что братом мне рожден,
Одною злобою ко мне одушевлен,
Который мне пути к Рогнеде заграждает…
Сей варвар злость свою ко мне в нее вселяет.
Я знаю, как мной днесь ругается она.
К нему любовию, мне гордостью полна,
Летая в радости, счастлива и спокойна
И мыслить обо мне не чтит меня достойна.
Но вспомнить о себе ее принужу я!
Принужу… и рука отчаянна моя,
Пронзивши брату грудь и грудь мою несчастну,
Заставит клясть ее любовь нам толь ужасну,
Заставит… и ее ко гробу привлечет.
Там купно и любви и злобы зря предмет,
Там в смертной горести, размученна тоскою
Над братом возрыдав, заплачет надо мною.
(К Вадиму.)
Поди и уготовь последовавших мне
Служити моему отмщенью в сей стране.
Вадим, увы! вся в том отрада мне осталась,
Чтоб часть моих врагов с моею соравнялась.
Свадель приходит при последних двух стихах.
ЯВЛЕНИЕ II
Владимир, Свадель
Свадель
Но кто твои враги?
Владимир
Рогнеда и твой князь.
Свадель
Скажи ты лучше то, скажи, не устыдясь,
Что добродетель, честь врагами почитаешь.
Вот мир, который ты со братом утверждаешь.
Объемля ты его, готовишь смерть ему;
За то ль, что следует он долгу своему?
Се рока твоего решительны минуты
Тиранов злобнейших принять названья люты;
Иль обожаемых владык в пути вступить,
С любовию во всех сердцах бессмертно жить,
Или из рода в род со ужасом метаться.
Владимир
Могу ль любовию вселенной утешаться,
Когда лишаюся Рогнеды я навек?
Все к добродетели мне рок пути пресек!
Свадель
Скажи, что днесь тебе к ней путь он отверзает.
Для славы твоея твой рок тебя терзает.
И к добродетели все смертные текут,
Коль счастия пути беструдно к ней влекут.
Любить ее, то всех обыкновенно свойство,
Но для нее страдать — вот истинно геройство.
Владимир
Страдати для нее? страдать и я б умел,
Ее на вышнюю чреду бы я возвел,
Для добродетели я жизни б мог лишиться;
Но, ах! мне должно днесь с Рогнедой разлучиться.
Свадель
Тем больше для тебя…
Владимир
Не внемлю ничего!
И благонравия жестокость твоего
Отчаянной души не исцеляет рану.
Отдай Рогнеду мне, или я кровь лить стану!
Не ты ль, жестокий, сам мне жалость днесь казал?
Жалей меня в сей час.
Свадель
Жаленье ощущал
Я к князю, совести растерзанну грызеньем,
Который, собственным размучен преступленьем,
Из пропасти злых дел ко славе обращен
И добродетели лучами освещен,
То видел, кто он был, и сам себя страшился
И из мучителя отцем граждан явился.
Но где теперь сей князь? яви ты мне его:
Я сердца чувствия открою для него.
Яви монарха мне, героя, человека,
Отраду россиян и ужас хитра грека.
Владимир
Вступающему в гроб все тщетно для меня.
Отдай Рогнеду мне — Владимир буду я.
Спаси меня, спаси отечество и брата.
Свадель
Но винен ли твой брат? возлюбленной утрата
И смерти злейшия ужаснее ему.
Подобен горестью он брату своему.
Скучает жизнию, томится и страдает,
Но друг его в пути ко славе утверждает.
Сей друг обоих вас к мучению влечет
И винен в том, что вас навек прославит свет.
Владимир
Когда б я мог познать творца моей напасти,
Я сердце б растерзал сего врага на части.
Свадель
Терзай, коль смеешь, князь! Вот сердце пред тобой,
Сраженно бедственной отечества судьбой,
В путь славы и тебя влекущее, и брата.
Рази, да будет смерть за то Сваделю плата,
Что он Владимира героем почитал.
Рази… за общество я смерть встречать дерзал
С родителем твоим на ратном поле брани,
Но подвергаемы врагов разящей длани,
И смерть тогда сама щадила дни мои.
Коль хочешь, обагри седины ты сии
За славу россиян остатком литой крови,
На жертву и меня повергни ты любови.
Владимир
Князей российских раб! как можешь ты дерзать
По воли твоея сердца владык терзать?
И, презирая нас, ты как возмог забыться,
Чтоб с дерзостью такой в бесчинии открыться?
Или забыл, кто я? Владимира губя,
Надежду на кого взлагаешь?
Свадель
На себя.
Превыше бедствий всех, готов оставить землю,
Спокоен в совести, я страсти гроз не внемлю.
Не мысли, государь, ты страх в меня влиять:
Отъемля жизнь мою, не можешь честь отъять.
Владимир
Не льстися тем, не льстись: упав на месте казни,
Властителей твоих отвержен от приязни,
Что ты невинен был, кто будет знать о том?
Когда во смертного богов ударит гром,
Гром слыша, смертного вселенная забудет:
Хотя б невинен был, порочным признан будет.
Свадель
А если и весь мир, неправедно судя,
С презрением меня ко гробу проводя,
Предрассуждения объятый темнотою,
Оденет честь мою порока гнусной мглою,
Довольно, ежели покорствуя судьбе,
Что беспорочен я, воспомню сам себе;
И, славы звучныя почтеннее свидетель,
У гроба предстоять мне будет добродетель.
Владимир
Поди от глаз моих, не стоишь ты того,
Злодей! чтоб жертвою быть гнева моего.
Живи! ты будешь жить, чтоб совестью терзаться
И добродетелью твоей всяк час гнушаться:
Ты будешь жить, чтоб став злодейств моих виной,
Днесь брата моего сразить моей рукой.
Свадель
Доколь хоть слабый луч блистать очам сим станет,
Дотоле честь твоя злодейством не увянет.
Дерзает кто владык от страсти отвращать,
Тот, не щадя себя, дерзнет их защищать.
ЯВЛЕНИЕ III
Владимир, Клеомена
Клеомена
К твоей, мой князь, к твоей щедроте прибегаю!
Я брата твоего всю лютость ощущаю.
За что он гонит нас! Всего лишенна, я
Последния лишусь отрады моея.
Готовит моему он смерть младенцу-брату,
Закрытой в будущем его вины в отплату.
Убийства он тебя виновником назвав,
В злодействии своем казаться хочет прав.
Готов тиранства меч, законну власть срамящий.
Князь! человечества услыши глас стенящий,
Глас добродетели невнятный лишь зверям,
Героев красоту любезну небесам,
И всех несчастливых то право нерушимо,
Начертано в сердцах, природою гласимо:
Герой не есть герой, коль он не человек.
Тронися жалостью и облегчи мой век.
Ах! то ли долг владык, чтоб кровь несчастных лити!
И трудно ль в счастии великодушным быти?
Владимир
Чего желаешь ты?
Клеомена
Чтоб только жил мой брат.
Владимир
Смотри, каких себя лишаешь ты отрад.
Борясь сама с твоей счастливою судьбою,
Отмещешь ты венец плененного тобою.
Клеомена
Удобно ли венцем несчастной льстить себя?
Ах, нет, мой князь! я все, что было, погубя,
Несчастье участью моею почитаю:
Не трон себе, не трон, пустыню избираю.
Отвергни бедную в отеческу страну.
Я с братом там на рок взлагая всю вину,
Оплакивать свою несчастну долю буду,
И помня то, что я, что я была, забуду.
Владимир
Какие радости найдешь ты в той стране?
Клеомена
Ах! мало ли утех осталось тамо мне.
Там прах отца и прах любовника хранится;
Мой тамо с ними дух стенаньем съединится.
Где счастлива была, увижу те места,
В которых прежде мне дражайшие уста
С толикой верностью клялись меня любити.
Могу ли, государь, где счастливее быти?
С Фаретом где была, чертоги те найду,
Где хаживала с ним, по тем тропам пойду.
Кропя слезами их, я стану утешаться;
Которым он дышал, тем воздухом питаться.
Там будет все о нем тоске моей твердить,
Фарета тень везде я стану находить.
Увижу, где в тот день… о день! о час жестокий!
Как крови греческой лились реками токи,
Герой возлюбленный, готовяся на бой,
Спасенье выводил отечества с собой.
То место сердце мне укажет смертной скукой,
Где с ним прощаяся, объята страшной мукой,
Уже в последний раз навек простилась с ним.
Предстанет мыслям то отчаянным моим,
Как я идущего его на место брани,
Простерши с высоты трепещущие длани,
Шла духом в след ему, глазами проводя;
В отчаяньи беды предвестье находя,
Стенаньем, знаками обратно призывала
И, ах! вторично с ним проститься я желала;
Узрю, где он, разя, врагов остановил,
И где сражался так, как он меня любил;
Где строгий рок его пресекши дней теченье,
Мой век преобратил в плач вечный и мученье.
Не могши наконец всех горестей стерпеть,
Лобзая гроб его, могу я умереть.
ЯВЛЕНИЕ IV
Ярополк, Владимир, Рогнеда, Клеомена, Свадель
Ярополк
(к Владимиру)
Се час настал, тобой толико ожидаем,
Явить, как ревностно мы к обществу пылаем.
Гречанку гордую оставил я навек.
Да радуется росс и да трепещет грек.
Уже светильники на алтарях пылают,
Твой мир со мной, мой брак с Рогнедой возвещают.
Лишь только вечным с ней союзом сопрягусь,
Надменных греков сих я кровью обагрюсь
И, брата истребя противной Клеомены,
На Константиновы я устремлюся стены;
Владимир твердый сам поборник будет мне,
И лавры мы пожнем в той самой стороне,
Где оных семена посеял наш родитель.
Как я, подобно так ты страсти победитель,
Забыв прошедшее, со мною внидешь в храм,
Пред самым алтарем, где брак…
Владимир
Я… буду там.
Ярополк
Но твой суровый вид не дружбу предвещает,
Иль огнь твоей вражды ко грекам угасает?
Владимир
Ты в храм меня зовешь, во храме буду я.
(Указывая на Рогнеду.)
Довольно ли сего для радостей ея?
(К Рогнеде.)
Но счастливой себя ты рано почитаешь.
Напрасно в радостях ты мыслями летаешь;
К веселью, кажется, готово все теперь,
Согласны боги в том; я жив… богам не верь!
Рогнеда
Какое право ты имеешь надо мною?
Не ты ль мою лил кровь свирепою рукою?
Не ты ли и отца и братьев растерзал?
Не тем ли к моему ты сердцу путь сыскал?
Тиран! лишь только я тебя воображаю,
От страха трепещу, от горести стонаю.
Владимир
Все знаю то, чем я виновен пред тобой,
Но мне тебя любить предписано судьбой,
Но мне страдания сносить нельзя уж боле.
Была ль ты от меня когда в такой злой доле?
Не льстись, свирепая, спастися от меня!
Я жив еще, я жив, и я горю стеня.
Страшись! еще твое блаженство не свершено
И острие еще мне в сердце не вонзенно.
Коль хочешь от моей избавиться любви,
Ищи спасения себе в моей крови,
Блаженства твоего ищи в моем ты гробе.
Вот там конец любви и мук моих и злобе!
Я жив!.. ничто с тобой не разлучит меня,
Ни брата кровь, ни гром, ни ненависть твоя.
Хотя б от рук твоих мне рок судил умрети,
С тобой спрягусь, чтоб миг тебя моею зрети.
Терзайте днесь меня и лейте кровь мою,
Или без жалости я вашу пролию.
Тираны! смерть свою моею упредите
И до злодействия меня не допустите.
Сам храм святой меня не может удержать,
Убийца был для ней и буду святотать.
Я, тамо кровь лия отчаянной рукою,
Не видя и самих бессмертных пред собою,
Разруша алтари, одну Рогнеду зря,
Достигну до нее, перунов гром презря.
Ярополк
Но что перунов гром, моей руки довольно
Остановить твое стремленье своевольно.
Чего любовь сама соделать не могла,
То дерзость днесь твоя во мне произвела,
И если б я ее и смертно ненавидел,
Сопрягшася меня ты с нею бы увидел,
Чтобы явить тебе, сколь мало я страшусь,
И чтоб тебя терзать, всего, что есть, лишусь.
Владимир
Чтоб грудь твою пронзить, вот вся моя отрада.
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ V
Рогнеда, Ярополк, Клеомена, Свадель
Ярополк
(к Рогнеде)
Меж нами рушилась теперь уж вся преграда,
Уж больше унижен не будет Ярополк.
И польза общества, и честь, и сам мой долг,
Светильник воспаля неугасимый брака,
Прогнали страстного остаток весь призрака,
Чем столько я себя на троне помрачал;
Забудь все, чем твою я душу огорчал;
Во храме, на моем возвышенная троне,
Во мне изменника забудь в моей короне.
Узри совместницу поверженну к ногам,
Замешанну в толпе, причисленну к рабам,
Забвенну, презренну и жалости достойну.
Ступай перед богов, имея мысль спокойну,
Увидишь там меня достойного тебя.
Рогнеда
Минувшего и тень из мыслей истребя
И веря вшедшего в себя героя чести,
Иду перед богов, карателей злой лести.
ЯВЛЕНИЕ VI
Ярополк, Клеомена, Свадель
Ярополк
Ты гордостью своей лишилася всего,
Соделала врагом владыку твоего:
Ты вместо скипетра оковы принимаешь,
И брата, и себя, и все пренебрегаешь,
Чтоб только радости свирепые вкушать,
Презлейшу ненависть ко мне вовек питать.
Желала ты меня злодеем лютым видеть;
Утешься, стану я смертельно ненавидеть:
Тобою омерзен, мне в гневе каждый грек
Теперь быть кажется гнуснейший человек;
Их гибель с твоего начну любезна брата…
Клеомена
Рази, но помни, то последня мне утрата,
Рази, и дней моих ты узел разреши.
Уж не останется для горестной души,
Всего лишенной, чем на свете веселиться,
За братом и сестра во гроб переселится…
Но человек ли ты или лютейший зверь?
Отверзи мне без мук гробницы мрачну дверь:
Иль столько можешь ты несчастну ненавидеть,
Чтоб, смерть дая вкусить, хотеть в терзаньях видеть;
Чтобы очам моим явить сей страшный вид,
Как варварска рука младенца поразит,
Как брат, невинный брат влеком на место казни,
Не зная ничего, без злобы, без боязни
Объемля, станет тех мучителей ласкать,
Которы повлекут безгласного терзать?
Скрой вид сей от меня кончиною моею.
Свирепою рукой сраженная твоею,
Во гробе счастлива, не буду зреть того,
Как в сердце меч вонзишь ты брата моего;
А может быть, сестры ты кровью утоленный
И тенью жалостной моею умоленный,
Несчастну вспомянув, которую любил,
Которую, терзав, свирепо умертвил,
Чтобы пожертвовать мне пагубной любови,
Во брате сохранить моей остаток крови.
Ярополк
Постой. Я чувствую, что я еще люблю;
Но я в последний раз мой гром остановлю.
Тебя, упорную на трон ведущу року,
Впоследни умолять унижуся жестоку.
Впоследни… помни то! для имени богов!..
Уже и брачный храм, и острый меч готов…
Трепещешь… трепещи! я сам себя страшуся!
Когда теперь твоим упорством огорчуся…
В ужаснейшем душа волнении моя…
Я брата поражу… умрешь… умру и я!
Решись в сей час… вотще потоки слез сугубишь.
Клеомена
Коль тем виновен брат, что ты несчастну любишь,
Которая любить не может никого…
Готова жертвой быть спасения его.
Влеки меня отсель на смертное закланье;
И, презираючи страдающей стенанье,
По брачном торжестве вели готовить гроб.
Ярополк
Довольно ли сего ко обличенью злоб,
Которые ко мне, жестокая, питаешь?
Но тщетно утомить мою любовь желаешь.
Чем боле мучишь ты, тем боле я люблю,
И если я тебя, несклонную, гневлю,
Коль сердце я твое свирепством раздираю,
Оставь отчаянью, ты видишь, умираю!
Во ослеплении против меня твоем
Ты хочешь умереть пред самым алтарем,
Велишь готовить гроб; я трон уготовляю,
Твою разрушенну страну восстановляю,
На брата твоего взлагаю я венец.
Я жизнь любить тебя принужу наконец:
В короне находить нетрудно нам отрады.
Иль мне за жар и той не хочешь дать награды,
Чтоб жить, чтоб обладать и Киевом и мной?
Клянуся небом я, клянусь тобой самой,
Клянусь бессмертною к тебе моею страстью,
И каплю слез твоих считать моей напастью,
Твои желания всегда предупреждать
И жизнь в твоих очах дражайших обретать,
Коль должно, жертвовать тебе моею кровью.
Готовься в храм, моей уверена любовью:
Что князь твой обещал, исполнит все супруг.
ЯВЛЕНИЕ VII
Ярополк, Свадель
Ярополк
(по некотором молчании)
Безмолвен ты, Свадель?
Свадель
Ты паки грекам друг.
Ярополк
Я послушанием раба усердье мерю —
Не умствованьем.
Свадель
Нет, еще сему не верю.
Не верю, государь, хотя ты сам сказал,
Чтобы вознесшийся твой дух опять ниспал.
Ярополк
(с гневом)
Свадель!
Свадель
Пусть гнусный льстец, бесславье князя множа,
Предатель общества, робеет злой вельможа,
Коль очи гневные властитель обратит,
Меня лишь честь твоя и польза россов льстит.
За них я, государь, твои объемлю ноги,
За них все казни мне твои не будут строги.
Вот грудь моя--рази! я жити не хощу,
Коль жертвой сей граждан напасти прекращу,
И жити не могу, коль князь мой устремится
На гибель общества и оным посрамится.
Рази!.. на что мне жить? на то ль, чтоб зреть тебя
На троне отческом унизивша себя
Из обладателя рабом любви и грека?
Отъемли, государь, остаток слабый века
Того, героям кто служити приобык;
Иль жизнь во мне оставь, ты ставши сам велик.
Ярополк
Сокройся от меня, мне горестей содетель!
В пустынях исполняй ты вредну добродетель;
В изгнаньи ею ты по воле веселись,
Ступай, и сей же час из града удались.
(Уходит.)
Свадель
Коль князи истину от тронов удаляют,
Невинны только те, кого они карают.
На Константиновы я устремлюся стены — Константиновы стены — Константинополь — столица Византийской империи.
…перунов гром презря. — Перун — в языческой славянской мифологии — верховное божество, мечущее молнии и гром.
Тебя, упорную на трон ведущу року… — То есть сопротивляющуюся року (судьбе), ведущему на трон.
ДЕЙСТВИЕ IV
ЯВЛЕНИЕ I
Рогнеда, Вальмира
Вальмира
Мне удивительно терпение сие!
Когда свершается бесчестие твое,
Когда на пышный трон, тебе определенный,
Изменник, красотой иныя ослепленный,
Возводит странницу, ругаяся тобой;
Ты, не тревожася ужаснейшей судьбой,
В молчаньи, кажется, спокойна пребываешь,
Но сим молчанием меня ты ужасаешь.
Гром страшный следует нередко тишине.
Рогнеда
Поди и призови Владимира ко мне.
Вальмира
Конечно, пременить его желаешь долю,
И счастием…
Рогнеда
Скорей мою исполни волю:
Скажи Владимиру, чтоб он пришел в сей час.
ЯВЛЕНИЕ II
Рогнеда
(одна)
В глазах свет меркнет, гнев перерывает глас!
Восторги ревности! отчаянье смертельно!
Подобное любви отмщенье беспредельно!
Вам, боги вы мои! вам ныне предаюсь!
Любовницей была и фурией явлюсь!..
А ты, о вредна страсть, готовяща нам гробы!
Преобрати свой огнь во мрачный пламень злобы.
Любовь, котору я толь сладостною чла,
Вот радости в тебе какие я нашла!
Я зрю невольницу, тобой превознесенну,
Себя отверженну, навеки посрамленну.
Она приемлет скиптр, а я приемлю стыд,
Но смерть загладит все и в гробе нас сравнит.
ЯВЛЕНИЕ III
Рогнеда, Владимир, Вальмира
Владимир
Не тщетно ль счастием Вальмира мне ласкала?
Могу ль поверить я? ты зреть меня желала?
Или не так тебе несносен я кажусь?
Рогнеда
Что любишь ты меня, не тщетно ли я льщусь?
Владимир
Люблю ли я тебя! еще ль сего не знаешь?
Еще ли страсти ты моей не примечаешь
В отчаяньи моем, в очах смятенных сих,
В моих восторгах всех, в несчастиях твоих,
В свирепости, мою затмившей добродетель,
Во злодеяниях, которых я содетель,
В стенаньях горестных отечества всего
И, ах! родителя в паденьи твоего,
Во всем, что в ужас днесь Владимира приводит?
О, рок! в несчастьях лишь твоих мой дух находит,
Чем страсть тебе мою зловредну доказать.
Рогнеда
Чем винен предо мной, все можешь оправдать,
И можешь быть ты мне всего милей на свете.
Владимир
Могу! кто? я? открой в дражайшем мне ответе,
Скажи, что делать мне? мне должно ль умереть?
Готов лить кровь мою, все бедства претерпеть.
Рогнеда
Но если пред тобой Рогнеда изъяснится,
Жар скоро, может быть, во хлад преобразится.
Владимир
Сомнением таким мое ты сердце рвешь,
В час радости моей во грудь мне яд лиешь.
Что жертва я любви, тебе ли сомневаться?
Чем клясться мне, что я готов во все вдаваться?
Каких богов мне звать? Клянусь твоей красой!
Ты веришь ли теперь? откройся предо мной.
Коль должно не щадить тебе на жертву крови,
Я смертью клятву дам тебе в моей любови;
Скажи лишь только мне, что должно совершить?
Чем быть могу я мил?
Рогнеда
В грудь брата меч вонзить,
Измену наказать, мой стыд омыта кровью,
Злодейства тем твои загладить пред любовью…
Но ты оцепенел, куда твой делся жар?
Владимир
Мне брата кровь пролить? мне?
Рогнеда
Кто ж свершит удар?
Коль будет жить твой брат, не буду я твоею.
Нет способов иных владеть моей душею.
Стенаньем варвара прерви Рогнедин стон!
Соделав столько ты любви твоей препон,
Толико оскорбив несчастную Рогнеду,
Ты видишь надо мной нетрудную победу;
Любить себя велю, повелевая мстить:
Ты можешь то, а ты не хочешь поразить.
Владимир
Вообрази себе, к чему меня приводишь
И к счастью моему какой ты путь находишь!
Велишь злодействием тебя достойным быть!
Братоубийца ты возможешь ли любить?
Рогнеда
Нет нужды: мщение в обиде я имея,
Зря кровь, могу любить гнуснейшего злодея…
Трепещешь!.. не страшись… нельзя порочным быть
Всему отечеству тем можешь услужить,
И не злодей, герой уже Владимир будет,
Для блага общества коль братство он забудет.
Сразить его тебе колико есть причин!
Отца великого достойный ли ты сын?
Герой ли ты? Внимай отечества стенанье.
Ты любишь ли меня? услышь мое страданье.
Зри слезы ярости, которы стыд лиет,
Которы кровь врага в минуту пресечет.
Сугубый трон тебя, Владимир, ожидает,
Рогнеда предстоит и быть твоей желает.
Лишь только Ярополк вздохнет в последний раз,
Супругой назовешь меня ты в тот же час.
Владимир
Я знаю, Ярополк достоин лютой казни,
Я знаю, все велит презреть родства приязни,
Но низкой хитростью велишь его сразить.
В оливах мирных меч возможно ли укрыть,
Не облекаяся в бесчестье вероломства?
Могу ли я не быть злодей в очах потомства?
Когда стремится брат россиян ко стыду,
Себе к бесславию, отечества к вреду,
Пускай уже свое злодействие свершает
И наше мщение с тобою оправдает;
А мы, отшед отсель к престолу моему,
К защите общества, к погибели ему,
От Волховских брегов собравши сильны рати,
Открытою войной пойдем врага попрати,
И не изменою, победою сразим:
Мы дале молнию войны распространим:
От грома росского трон греков потрясется.
Рогнеда
Однако он в сей день с гречанкой сопряжется.
Ты хочешь, чтобы я терпеньем облеклась,
Презренна, со стыдом отселе отвлеклась
И, горестна, врагов оставила б в утехе;
Чтоб на сомнительном еще войны успехе
Мой дух отмщения надежду возлагал,
А я хочу, чтоб днесь весь Киев возрыдал!
Владимир
Вообрази себе бесчестье…
Рогнеда
Малодушный!
Иль ярости одной, иль робости послушный!
Ты не бесчестия, страшишься смерти ты.
Поди; стенания твои — обман, мечты.
Без жалости меня в мученьи можешь видеть.
Ты любишь так меня, как должно ненавидеть.
Я средство подаю Рогнеду заслужить,
Я способы кажу меня достойным быть;
А то Владимир, все презрев, уничтожает
И быть любезным мне бесчестьем вображает.
Поди… достойный брат злодея моего!
Покорствуй, будь рабом ты брата своего!
Он ту, кем ты горишь, смертельно раздирает,
Став лютым грекам друг, он брата презирает,
Пред ним в его очах отечество срамит.
И слава, и любовь, и все тебя стремит,
А ты, передо мной вздыхая, только млеешь:
Злодея наказать трепещешь и робеешь,
Какой еще злодей! он мне в сей день постыл,
А завтра, может быть, опять мне будет мил.
Коль днесь не ускоришь явить его мне мертва,
То завтра от тебя сия бесплодна жертва.
Владимир
Коль так, мне должно днесь пронзити грудь его…
Он может быть любим… довольно мне сего…
Погибнуть должен сей отечества предатель,
Я должен, должен быть его злодейств каратель
И острие вонзить во сердце… но за что?
Чего алкаю я, он мне дарует то.
В сей самый час, как зван тобой, к тебе стремился,
Со мною Ярополк навеки примирился.
«Оставим, — он сказал, — мы прежних злоб мечты,
Люби меня, владей навек Рогнедой ты».
Рогнеда
Сей страшный Ярополк, тобой не побежденный,
Твоею робостью как некий бог почтенный,
Пускай возможет всем царям закон давать
И ими, как тобой, равно повелевать;
Пускай весь мир к его ногам восхощет пасти,
Но знай, Рогнедин дух его превыше власти…
О тень родителя! оставь мою вину,
Которую, собой гнушаяся, кляну,
Что я, смятенная, унизилась в забвеньи
К убийце твоему простерть мои прошенья;
Оставь, как лютым я сего врага ни чла,
Его еще в сей час стократ лютей нашла.
(К Владимиру.)
Благодарю тебе: твоим отриновеньем,
Ты разлучил меня с моим уничиженьем
Быть должною тебе, и злобу утвердил,
Который лютый рок едва не истребил.
Не омрачаяся отмщения в надежде,
Ты больше гнусен мне, как был ты гнусен прежде.
Я к брату твоему в сей самый час иду,
Грызенье совести ему с собой веду.
Коль неки прелести во мне он прежде видел,
Не мысли, чтоб меня он так возненавидел,
Чтобы не тронуться стенанием моим,
Я сердце отворю, явлю, как я крушуся.
А ежели уже всех способов лишуся,
Утраченную честь своей рукой найду,
И в сердце я его со острием войду.
Там смертью помрачу тот зрак победоносный,
Совместницы моей сей образ мне несносный,
И в тот же час сама я с жизнью разлучусь;
Не могши купно жить, с ним в гробе сопрягусь.
Вот то намеренье, которо предприемлю.
Как хочешь рвись, кляни и небо ты и землю,
Но поздно будет все: пустым ты звуком слов
Не возвратишь меня.
(Рогнеда хочет идти.)
Владимир
Остановись… готов…
Постой, жестокая!.. твою исполню волю.
Кровь брата съединит мою с твоею долю.
Любовь не сопрягла, спрягает злоба нас.
Верь: будешь ты моя и будешь в сей же час.
ЯВЛЕНИЕ IV
Рогнеда, Вальмира
Вальмира
К чему в отчаяньи толь лютом приступаешь?
В какую ты себя опасность повергаешь?
Не видишь…
Рогнеда
Ничего, и видеть не хочу.
К погибели моей я с радостью лечу,
Лишь только б отомстить.
Вальмира
Но Ярополк вступает.
Рогнеда
Спеши к Владимиру, скажи, да не дерзает
Еще отмщению служити моему:
Когда разить, я то сама скажу ему.
ЯВЛЕНИЕ V
Ярополк, Рогнеда
Ярополк
Быть может, мой приход твой паче дух тревожит
И дерзостью моей мои преступки множит,
Но я вине моей не тщась вид правды дать,
Что винен пред тобой, пришел тебе сказать.
Иной, стараяся невинным показаться,
Подлей бы только стал, дерзая притворяться;
Иной бы мог сказать, на месте быв моем,
Что, зря совместника во брате он своем,
Россию утомил враждой единокровных;
Завесу в том нашед для слабостей любовных,
Блаженством общества закрыв бы свой порок,
Явил участником в своих преступках рок.
Но к низким Ярополк притворствам не способен,
И в слабостях моих я сам себе подобен,
Таков в неверности, каков я был любя.
Сражался с братом я, ты знаешь, за тебя;
Но днесь тебя уже Владимиру вручаю.
Спасеньем россиян себя не извиняю.
Неодолимою я страстию горю,
И сердце и престол иной навек дарю;
Не крой и ты себя, свою отверзи душу,
И ежели я твой покой изменой рушу,
Когда еще того могу достоин быть,
Чтоб гнев твой на себя хоть мало обратить,
Не притворяяся сама передо мною,
Обременяй меня моею ты виною.
Не гнева твоего, молчания страшусь,
Я скромностью твоей лишь боле сокрушусь.
Рогнеда
Не удивляюся, что, сильный быв властитель,
Возможешь слабый быть ты клятв своих блюститель,
Что славы не храня и не смотря на честь,
На место мне любви казал едину лесть,
Дщерь князя обманув, в презрении оставил
И сердце явно в путь злодействия направил.
Ты больше делаешь: отечество, венец
И сам себя даешь в плененье наконец.
Сын победителя стократ попранных греков,
Уничижением быть хочешь человеков.
Чего иного ждать, кто мало чтит себя?
Невинну оскорбить, достойно то тебя;
Но ведай же и ты, что то меня достойно,
Чтобы, презрев тебя, ждать мщения спокойно.
Я пенями себя не стану посрамлять;
Еще пылает кто, тот должен укорять.
Не можешь, сею ты утехой услаждаясь
И зря, как буду я, стоная и терзаясь,
Моей тоской твое величить торжество,
Тем сердца твоего возвыся божество,
По пенях ей моих предстать в покорном виде:
Не пени, государь, но кровь течет в обиде.
Чтоб зреть меня в стыде, дерзнувши оскорбить,
В единый хочешь день ты слишком счастлив быть.
Ты стонов от моей любви не опасайся,
Как хочешь тай, гори и в страсти погружайся
И прелестей в красах иныя находи,
Но если веришь мне, во храм ты не входи.
Ярополк
От пеней бы твоих мой дух возмог смутиться,
А устрашить меня Рогнеда тщетно льстится.
Терзался, мысля быть я винен пред тобой,
Но радуюсь, нашед согласную со мной.
Я обманул себя, твоих зря строгость взоров.
Любиму должно быть, чтоб ждать себе укоров.
Спокойно сердце днесь могу иной отдать.
Давно бы нам себя престати принуждать
И, отвратив сердца, не могши съединиться,
Развратом таковым друг с другом согласиться;
И ты могла б того оставить завсегда,
Кто может быть любим, и не был никогда.
Рогнеда
Престол, отца и все на свете погубила,
А я тебя, а я, о варвар! не любила.
Что ж делала, скажи? искала ль я чего,
Окроме одного лишь сердца твоего?
Не скажешь ли, твоей короны я желала?
Но меньше ль твоея державы потеряла?
Новград приять меня мне длани простирал.
Не для тебя ль мой дух в нем князя потерял,
Которому меня, жестокий, ты вручаешь?
Ах! чем ты наградишь за то, чего лишаешь?
Прибавь к Владимиру всея вселенной власть,
Давать закон царям его пусть будет часть,
Отдай и свой венец, в пустыню удалися,
Последую тебе, лишь только обратися.
Я там, владеючи единым лишь тобой,
Превыше всех царей, блаженна той судьбой,
Ни тронам, ни богам завидовать не буду
И, счастливее всех, с тобой весь мир забуду.
Ты видишь, и теперь еще ты как мне мил,
Люблю неверного, а если б верен был…
Но ты ни слова мне, тиран! не отвечаешь,
Потерянным со мной ты время почитаешь,
И только ты отсель отвергнуться спешишь,
Взираешь на меня, но ты меня не зришь,
И обращаяся душею с Клеоменой,
Ты утешаешься лютейшею изменой.
Ты здесь, но мыслию во храме ты давно,
Ты слышишь только лишь и видишь то одно.
Безмолвен, очи ты без чувства простираешь;
Ступай, злодей! ты мне лишь сердце раздираешь!
Но будешь отвечать за низость мне мою,
За стыд, за слезы те, которые лию,
За стоны горестны, за все восторги тщетны,
Которые тебе в сей час едва приметны,
Которы слышати тебе твой огнь претит.
Сокройся от меня и скрой с тобой мой стыд!
Все кажет мне твою ужасную измену,
Ступай на смерть!
(Уходит.)
Ярополк
Узрю во храме Клеомену.
ДЕЙСТВИЕ V
ЯВЛЕНИЕ I
Рогнеда
(одна)
Где я? куда иду?.. отчаянна, смятенна,
Судьбиною на край стремнины приведенна,
Я чувствую, паду в глубоку бездну бед!
Я слышу, мне любовь, мне жалость вопиет:
Постой, свирепая! к чему ты приступаешь,
И радостей каких от мщения ты чаешь?
Свирепою рукой чью кровь теперь лиешь?
Какие ты плоды со злобы соберешь?
Увидь того, кто был тебе всего милее,
Попранна!.. что сего возможет быта злее?
Я зрю трепещуща его в ручьях крови,
О, вид, ужасный вид!.. се плод моей любви…
Геройское чело покрыто смертной тьмою!..
Пускай умрет… когда спрягается с иною…
Иную… он на одр возводит и на трон!
Иную… сладок мне его смертельный стон…
Почто же трепещу? почто же я страдаю?
Ах! чувствую, что с ним я купно умираю.
Несчастная! умри, коль должно умереть,
Но будь невинна… Мне во торжестве узреть,
Который так меня жестоко оскорбляет,
Который до того несчастну презирает,
Что в сей ужасный час, смертельный для меня,
Из сердца совесть всю и честь искореня,
И ведать он о том гнушается во страсти,
Жива ли я еще в моей несносной части!
Мне жалость ощущать к лютейшему врагу!
Я ненавидети его не возмогу…
Он знает, что ему я в жертву приносила,
Он ведает, его как страстно б я любила.
Всего лишилась я и все пренебрегла;
И все б в одной его любви найти могла.
Погибнуть должен он и заплатить мне кровью,
Чего он заплатить не мог своей любовью.
Против преступников коль гром небес замолк,
Я гряну в гневе…
ЯВЛЕНИЕ II
Рогнеда, Вальмира
Рогнеда
Что? Владимир?.. Ярополк?..
Вальмира
Во храме Ярополк, и жертвенник пылает.
Рогнеда
Он жив? злодей!..
Вальмира
И всю вселенну забывает.
Я видела, как он, любовью упоен,
Неслыханным своим бесстыдством восхищен,
Гордяся гнусностью лютейшия измены,
Не видя ничего при виде Клеомены,
Тебе обещанный вручая ей венец,
Вещал: «Я делаю твоим бедам конец.
Униженна судьбой, своим велика родом,
Владей как мной, так сим подвластным мне народом».
Потом, к собранию смятенну обратясь:
«Се вам владычица!..»
Рогнеда
Престань… О, робкий князь!
Владимир гнусный! ты, меча не извлекая,
Сих слов не прервал, грудь изменнику пронзая!
Я вижу, должно мне надежду отложить,
Котору на сего я робкого взлагаю.
Ему ко счастию дорогу предлагаю;
А он, я знаю то, он медлит и дрожит.
Постой! то все одна Рогнеда совершит.
Пойду и, в ярости, отчаянной рукою,
Не видя ничего в смятенья пред собою,
Повергну первого представшего очам,
Не пощажу, хотя б то был Владимир сам:
Мне срама сей злодей прибавил только к сраму.
Вальмира
Стопами томными он влек себя ко храму.
Он шел служить тебе, владычице своей,
И на челе его, позорище страстей,
Необычайные я видела премены.
Страшася гнусного он имени измены,
Братоубийцей быть от ужаса бледнел,
И вдруг от ярости, как в пламени, горел,
Когда воображал, что тем тебя лишится,
Коль мщение твое в сей час не совершится.
Я видела его имуща грозный вид
И видела, что он в унынии дрожит.
Казалось мне, уже и меч он извлекает,
Казалось, слезы льет и горестно стонает,
И, словом, страсти все его волнуют кровь:
Отчаяние, стыд, и жалость, и любовь.
Стремится вихрем вдруг, и вдруг он каменеет.
Рогнеда
Что ж будет наконец? им радость овладеет.
Не сделав ничего, придет перед меня
Хвалить свою любовь, меня одну виня.
И что он сделает?..
Вальмира
Тебе ли сомневаться,
Чтоб воле он твоей не стал повиноваться.
Рогнеда
Ступай во храм, увидь ты робкого сего,
Всей фурии моей влей пламень ты в него;
Напомни, кто ему готовится в награду,
Скажи, что в нем одном я зрю мою отраду,
Что, Ярополкову я мысля видеть кровь,
Уж стала чувствовать к Владимиру любовь.
Спеши… постой… скажи, чтоб, меч он в грудь вонзая,
Сказать не позабыл, что он, его терзая,
Моей лишь ярости на жертву предает.
Вся сладость моего отмщенья пропадет,
Коль, издыхая, враг мой лютый не узнает,
Что злость моя одна его во гроб ввергает…
Что слышу? стон и вопль наполнил воздух весь!
Вальмира
Конечно, твой злодей свой век кончает днесь.
Возрадуйся, твоя свершилася победа:
Владимир обагрен.
Рогнеда
Несчастная Рогнеда!
ЯВЛЕНИЕ III
Рогнеда, Владимир, Вальмира, Вадим
Владимир
Свершилось все!.. мой брат!.. угодно ль то тебе?
Повержен Ярополк!.. я мерзостен себе!
Рогнеда
Уж нет его!
Владимир
Увы! скончался брат любезный!..
Еще ль не веришь?.. верь, мои зря токи слезны…
Зря ужас на лице, жестокая, поверь!..
Я сам себя страшусь!.. довольна ль ты теперь?
Спокойна ль?.. торжествуй!.. насытилася злоба!
Низвержен братом брат во мрачны тени гроба!
И бледен, и кровав!.. его померкший вид
Владимиру небес отмщением грозит.
Повсюду следует сей страшный зрак за мною!
Братоубийца я! Мне нет нигде покою!..
Я зрю, как воинством моим он окружен,
В минуту острыми мечами изъязвлен,
Взирая на меня укоров полным оком,
Измены смерть вкушал в молчании глубоком.
Я слышу сей его мой дух пронзивший глас,
Которым совершил он свой последний час:
«Оставьте, небеса, вы брату ослепленну
Вину его, не им, но страстью сотворенну!..»
Став гнусен и себе, и смертным, и богам,
Хотел бы я в сей час себя убегнуть сам!..
Но ты осталась мне единая отрада.
Ужели рушилась меж нами вся преграда?
О плод, дражайший плод злодейства моего!
Ужель все кончилось для мщенья твоего?
Рогнеда
Ах, что соделал ты!
Владимир
Что злость твоя велела,
В чем кровь противилась, чего любовь хотела,
И, словом, лютый твой исполнил я приказ.
Рогнеда
Сокройся от моих, чудовище, ты глаз!
Не множи моего смертельного мученья!
Не представляй ты мне ужасного виденья!
В крови омытых рук!.. Кого ты умертвил?
И чью ты пролил кровь? и чем он винен был?
За что? и кто велел? кто в том тебя наставил?
И кто судьей тебя над князем здесь поставил?
Владимир
Что слышу! небеса!.. не ты ль велела мне?
Не ты ль, жестокая? Иль было то во сне?
Рогнеда
Велела я, но ты ль то должен был исполнить
И кровью братнею места сии наполнить?
Велела я, почто ты верил мне, злодей?
И, ослепление ты страсти зря моей,
Стремясь к злодействию, почто не возвратился?
На грудь подъявши меч, ты как не устрашился?
Почто ты не пришел еще меня спросить?
Ты, может быть, меня возмог бы умягчить.
Но нет, ты братниной алкал напиться крови,
Ты смерти моея искал, а не любови.
Зачем сюда пришел? Ты в Киев мир принес,
Какой ужасный мир! источник смертных слез!
Когда б не осквернил ты града пребываньем,
Когда бы воздуха не заразил дыханьем,
Еще бы Ярополк, в волнении страстей,
Пристанища к беде не избрал бы своей,
Колеблясь, между нас доныне б не решился
И, может быть, ко мне б впоследок обратился.
Ты смерти моея единая вина!
Тобой, злодей, всего Рогнеда лишена!
Тобою дней своих Рогнеда ненавидит!
Мне гнусен солнца свет, его Владимир видит!
ЯВЛЕНИЕ IV
Владимир, Вадим
Владимир
Чей слышал голос я? и кто мне здесь вещал?
Рогнеда ли была? иль ад ко мне дышал?
О брат несчастливый! О фурия презлая!
Вадим! я винен тем, что злость ее слепая,
Моею пользуясь несчастной страстью к ней,
Соединив меня со яростью своей,
Прегнуснейшим в сей день злодеем учинила!..
О, страшная любовь! ты все теперь свершила.
Любовницы своей невинного отца
Лишил я и сынов, и жизни, и венца,
Против отечества и брата воружился,
Терзал моих граждан, их кровью обагрился!
К злодействам сим чего недоставало мне?
Но мало то: я к сей приблизился стране
Под видом утвердить отечества спокойство,
Во сердце ярость нес, являючи геройство.
Здесь князь и брат меня как друга восприял,
Он мне дарует то, чего я столь алкал,
Во храме зря меня, меня еще лобзает,
А брат ему, а брат во сердце меч вонзает!
Вадим
Оставь раскаянье бесплодное твое
И, в пользу время ты употребя сие,
Старайся избежать гражданей здешних злобы.
Ты князя их сразил.
Владимир
Пускай готовят гробы
Они обоим нам.
(Хочет заколоться.)
Вадим
(отнимая меч)
Сбери рассудок твой
И вспомни: обществу ты должен сам собой.
Владимир
Где я?.. густая мгла мне очи помрачает.
О страшна тишина! никто не отвечает.
Не вижу я тебя, небес пресветлый верх.
Живого кто меня в подземны бездны сверг?..
Мое злодействие… Какие скорбны стоны!..
Не здесь ли строгие и праведны законы
Бессмертных истину злодеям казнь вершат?
Какие дремлющи свечи меня страшат?
Во мраке тартара лишь ужас умножают!
Какие бледные мне тени угрожают?
То жертвы, яростью пожертые моей!..
Вот следствие в страстях заблудшихся князей!
Кровавые ручьи и виды только мертвы…
А вы, несчастные! моей вы злости жертвы!
Граждане! коих кровь реками проливал,
Страданье ваше все я в сердце восприял!..
Престаньте мучити порочна, но несчастна,
И сжальтесь надо мной!.. о, жалоба напрасна!
Немилосердого кто хочет пощадить?..
И ты, мой брат, ты здесь!.. престань вину твердить
Злодею твоему, убийце и тирану.
Закрой еще твою дымящуюся рану,
Котора на меня отмщеньем вопиет,
Которая не кровь, но казнь мою лиет…
Рогнеда!.. Ярополк, сокроемся отселе!..
Зри страшну фурию в ее прекрасном теле;
Смотри, как взор ее от ярости горит;
Взирает молнией и громом говорит.
Какая злость!.. Еще ль ты алчешь нашей крови?
Еще ли ищешь ты злодейств в моей любови?
Но их умножити что можешь изобресть?
Вадим
Спасем его, спасем, доколе время есть!
…позорище страстей — Позорище — здесь в значении: зеркало, отражение.