Н. А. Добролюбов в воспоминаниях современников. — Вступ. статья Г. Елизаветиной; Сост., подгот. текста и коммент. С. Рейсера. — М.: Худож. лит., 1986. (Лит. мемуары.)
В мастерской сидит старик —
Бледнолиц и тонок, —
С ним ребенок — не велик,
Но смышлен ребенок:
«Дядя, кто это такой
Длинный, точно дудка?»
И на карточку рукой
Указал малютка.
«Биллиардный Ришелье,
Шулер и проныра,
Ростовщик, habitue {*}
{* Завсегдатай (фр.). — Ред.}
Палкина трактира…
Хоть кого заговорит
И к игре он склонит,
И в огне он не горит
И в воде не тонет…
Пропечатали его
Раз в журнале „Дело“…
Что же он? — Да, ничего…
Не мое, мол, дело!..
Не поделаешь пером
Ничего с пронырой,
Не пробьешь его дубьем —
Где ж пробить сатирой?!»
«Ну, а это кто?» — «Актер,
Падкий к комплиментам;
Он пороги все обтер
Нашим рецензентам.
Им закормлен сонм писак
И шампанским залит, —
И за то его ведь как
Лизоблюды хвалят!..
С драматургами он свой:
Сват иль кум любезный,
И для каверз их порой
Человек полезный…
И строчилы за родство,
За холопство, что ли, —
Сочиняют для него
Выгодные роли…
Он ведет себя хитро, —
Публику дурача, —
Выдает за серебро
Мельхиор от Кача1, —
Ну, а публика дурак,
Смысла не имея,
Принимает, — да ведь как,
Этого пигмея?!»
«Это кто?» — «Хм! Журналист,
Каторжный писатель,
Пренахальный публицист
И лихой предатель…
Злой змеею повит он
И волчицей вспоен,
Но имеет вес и тон
Этот грязный воин…
И у многих он в чести,
Многим друг короткий, —
Эх! Его держать в части
Надо б за решеткой!..»
«Это кто?» — «Скот из скотов
И домовладелец, —
Бедняков душить готов
Он из-за безделиц…
В храмы льет колокола…
Что ж ему за дело,
Что жилица не пила
И три дня не ела!..
Сам ведь сыт он и здоров,
Денег тьма и платья, —
Что ж ему стон бедняков,
Вопли и проклятья!»
Долго б речь он продолжал,
На портреты глядя,
Но ребенок вдруг сказал:
«Ух, довольно, дядя!..
Гадки люди, вижу я, —
Звери лучше, право!..»
«Нет, не все, душа моя,
Посмотри направо —
Видишь личность: светлый взор,
Нежный и безгрешный…
(Как на этот скотный двор
Ты попал, сердечный?)
Подлость, зло сражал он в прах,
Смел был, бескорыстен,
Он высказывал в статьях
Много едких истин.
Он нередко повторял:
„Все мы люди — братья“,
И к толпе он простирал
Нежные объятья.
Но толпа тупа была,
Хоть в статьи глядела, —
Но его не поняла
Иль понять не смела…
Он пером своим наш сон
Вековой встревожил, —
Век бы жить ему, — но он
Четверти не прожил2.
Да, для края своего
Не жалел он груди…
После смерти лишь его
Оценили люди…
Бил людское он скотство
Словом крепче стали;
Мы всегда статьи его
С жадностью читали.
Он вливал тепло и свет,
В нас роил идеи…»
«Дядя, стой! Его портрет
Дай мне поскорее…
Славно быть таким борцом
И известным свету!..»
И с сияющим лицом
Он припал к портрету.
«Бедный!» — молвил он с тоской
И, сложив три пальца,
Сделал крест за упокой
Честного страдальца.
<1871?>
Печатается по изданию: «Ба! Знакомые все лица! Рифмы дебютанта (Скорбного поэта) Г. Н. Жулева». СПб., 1872, с. 19—23, где и было опубликовано впервые (?). Гавриил Николаевич Жулев (1836—1878) — поэт и артист, примыкавший к прогрессивному лагерю, сотрудник «Искры» и др. сатирико-юмористических изданий.
1 Владелец универсального магазина в Петербурге.
2 Добролюбов умер на двадцать шестом году жизни.