Глухой, слепой и их осел[править]
Сошлись однажды двое, глухой и слепой, и порешили вступить в товарищество. «Ты слушай за меня», говорит глухой слепому. «А ты смотри за меня», говорит слепой глухому". С тех пор везде и всюду товарищи были неразлучны. Раз зашли они вместе в кофейню. «Ничего танцы», говорит глухой, «только уж музыка из рук вон плоха!» А слепой заявляет: «По мне так музыка сносная, а танцы ничего не стоят».
Пошли они вскоре после того в джонглю и встретили там осла, убежавшего от хозяина, а рядом с ним огромный котел для промывки белья.
Глухой говорит слепому: «Брат, там стоит осел, а рядом валяется котел, хозяина же нигде не видно. Возьмем это все себе, может к чему пригодится». — «Прекрасно», говорит слепой, «заберем все с собою». Пошли дальше. Наткнулись они на муравейник, а в том муравейнике необыкновенно крупные муравьи. «Вот так муравьи!» воскликнул глухой. «Надо взять хоть несколько штучек друзьям показать. Во век не видывал таких крупных». И глухой вытащил из кармана серебряную коробочку и посадил туда муравья четыре из самых крупных.
Не успели они далеко отойти, как разразилась страшная гроза. Загрохотал гром, засверкала молния, хлынул дождь с такою силой, ровно само небо вступило в борьбу с землею. «Ой, смерть наша пришла», закричал глухой, «как ужасна молния! бежим, укроемся где-нибудь». — «Ну, молния то еще не беда, а гром действительно ужасен: поищем какого-нибудь убежища!» Невдалеке возвышалось красивое строение, в роде небольшого храма. Товарищи решили провести там ночь; они вошли туда, вогнали туда же осла с котлом и заперли за собою дверь. Однако это строение, которое они приняли было за заброшенный храм, было совсем не храм, а жилище могущественного ракшаса, которого в ту пору не было дома. Не успели прохожие расположиться там, как ракшас вернулся. Он очень удивился, найдя дверь запертою изнутри. Он приложил ухо: кто-то возился внутри дома. «О-го-го», сказал он себе, « кто-то залез ко мне! Постой-ка, искрошу я вас на похлебку!» И он принялся дергать дверь и что есть силы колотить в нее своими толстыми кулаками. «Эй, вы, там, открывайте скорее», рычал он голосом, покрывавшим шум грозы: «открывайте скорее, негодяи, говорю вам!» Голос его был очень страшен, но вид еще страшнее, как убедился глухой, подсмотрев в щелку. Несчастный так испугался, что трясся как в лихорадке. Слепой же был от природы очень храбр, да он и ничего не видел. Он бросился к двери. «Ты кто такой», сердито крикнул он, «что вздумал ломиться в дверь в такую пору?» — «Я ракшас, хозяин этого дома», отвечал взбешенный, но немного озадаченный ракшас. «Скорей впускай меня, а то искрошу тебя в куски!» Глухой, наблюдавший за чудовищем, побледнел от страха, а слепой продолжал, как ни в чём не бывало: «А, так ты ракшас? Вот оно что! Прекрасно! Ты ракшас, а я бакшас: одно другого стоит». — «Бакшас, бакшас… это еще что за птица?» проревел ракшас: «Не слыхивал о такой диковинке!» — «Не слыхивал, так услышишь», продолжал кричать слепой… «Убирайся-ка живей, пока я тебя со света не сжил? Я бакшас, а бакшас это отец ракшаса». — «Отец ракшаса? Мой отец значит? О боги, в первый раз слышу, чтоб отца моего звали бакшас. Так это значит ты, отец мой, залез туда?»
«Да, да, я, отец твой, башкас, и повелеваю тебе сейчас же убираться отсюда». — «Хорошо, хорошо», проворчал ракшас, который начинал робеть. «Но если ты действительно отец мой, позволь мне взглянуть хоть в щелочку на тебя». Он все-таки подозревал, что здесь кроется какой-то обман.
Слепой и глухой сначала призадумались. Предложение застало их врасплох. Наконец они решились: приотворили немного дверь — совсем крошечную щелку — и приставили к ней морду осла. Ракшас ничего подобного не ожидал, да в темноте и не мог хорошо разглядеть. «Какая страшная рожа у моего отца, бакшаса!» подумал он про себя. «О отец мой, бакшас», крикнул он, «вид твой действительно наводит ужас. Но ведь встречаются и люди с большою уродливою головою, а маленьким тельцем. Пожалуйста, покажись мне, каков ты с телом и головою — тогда я уйду». Слепой и глухой подхватили свой котел и с оглушительным треском покатили его мимо двери. Ракшас был поражен, когда увидел огромную катящуюся штуку, и решил: «Действительно, у бакшаса тело не уступит голове. Он, пожалуй, способен целиком проглотить меня. Уйду лучше». Но у него все-таки оставалось еще некоторое сомнете и он крикнул: «Бакшас, о бакшас, отец мой! Голова у тебя велика и тело также, ну, а каков твой голос?» Он думал поддеть его на это, так как вопль ракшаса ужасен и простой смертный не в силах его изобразить. Слепой было растерялся, но хитрый глухой, который успел несколько оправиться от испуга, вытащил свою коробку и поспешно впустил муравьев в уши осла. Они принялись так усердно щипать его, что несчастный осел пришел в исступление. Эй-ио, эй-ио! заревел он и, слыша этот страшный рев, ракшас обратился в бегство, приговаривая: «Довольно, довольно, о отец мой бакшас!
Один звук твоего голоса укротит самого строптивого». Опасность счастливо миновала, глухой освободил осла от муравьев и остальную ночь они провели спокойно.
На следующее утро глухой рано разбудил слепого: «Вставай, вставай, нам в самом деле везет! Весь пол усыпан золотом и серебром». И действительно, у ракшаса были скоплены огромные сокровища, небрежно разбросанные по всему дому. Друзья принялись собирать их, набрали сколько смогли и связали их в четыре узла. Каждый из них взял себе по узлу, а остальные два взвалили на осла и выступили в обратный путь. Но ракшас, которого они прогнали ночью, подкарауливал их недалеко от дома. Ему хотелось видеть, на что похож днем отец его, бакшас. И вдруг, что же он увидел? Слепого, глухого, и осла, нагруженных сокровищами!
Страшная злость разобрала ракшаса, но он не решился напасть один, а пошел созвать товарищей, и скоро они всемером неслись по следам дерзких пришельцев.
Глухой издали заметил их приближение и пришел в ужас. Семь огромных ракшасов с длинными в аршин волосами и острыми клыками, как у слона! Слепой заметил, что глухой часто останавливается, и спросил: «Что это ты, дружище, отставать стал?» — «Ой, беда пришла», — простонал глухой: — Семь ракшасов за нами гонятся, не сдобровать нам!« — „Вот вздор!“ невозмутимо отвечал слепой; он ничего не видел и потому ничего не боялся: „Спрячь только скорее сокровища и осла заведи в кусты, а сами полезем на дерево. Я полезу первый, а ты, как зрячий, за мною“. Глухой решил, что совет не дурен. Вмиг все было исполнено и оба друга полезли на высокую бетелевую пальму. Только, так как глухой был потрусливее, да и похитрее, он полез первым, а слепого оставил за собою и таким образом очутился в относительно большей безопасности, чем товарищ.
Ракшасы подошли к дереву и увидели их над собою. „Давайте, встанем друг другу на плечи и сбросим их оттуда“. Сказано — сделано. Второй полез на первого, третий на второго и так далее. Седьмой, как раз тот, который созвал всех остальных, только карабкался наверх, когда глухой, выглядывавший из-за плеча слепого, обезумел от страха и схватил за плечо товарища с громким воплем: „Лезут, лезут!“ Слепой, ничего не подозревая о близости ракшасов, сидел свободно, не в особенно твердом положении. От неожиданного толчка он потерял равновесие и слетел прямо на спину седьмому ракшасу, как раз в то время, как тот взбирался на спину последнего товарища. Слепой никак не мог понять, где он находится, и вообразил, что сорвался на другой сучек. Он отчаянно взмахнул руками, чтобы ухватиться за что-нибудь, и с размаху вцепился в длинные уши ракшаса. Ракшас тоже не мог сообразить, что такое на него свалилось, а так как вес слепого сбил его с места, он тоже потерял равновесие и полетел, увлекая в своем падении шестого, шестой — пятого и т. д.
Некоторое время чудовищная куча копошилась у подножия дерева. Слепой кричал снизу: „Где я? Что случилось? Где я, наконец?“ Глухой, усидевший на дереве и потому в безопасности, вопил сверху: „Славно, братец, славно! держи его, не бойся. Держи только крепче, бегу к тебе на помощь!“ Нечего и говорить, что он нимало не спешил покинуть свое убежище. Он только продолжал отчаянно кричать: „Так, так, братец, держи его, держи, иду, иду!“ И чем сильнее он кричал, тем сильнее слепой сдавливал и крутил уши ракшаса, принимая их за пальмовую ветвь. Остальным шести ракшасам удалось, наконец, выкарабкаться из своего невыгодного положения. Они встали, встряхнулись и, решив, что довольно поплатились за желание услужить товарищу, бросились бежать без оглядки. А седьмой, видя их бегство, сообразил, что опасность верно действительно велика, если все бросают его. Не долго думая, смахнул он рукою странное существо с своей шеи и, даже не взглянув, что там такое было, пустился догонять товарищей.
Как только ракшасы скрылись из вида, глухой сполз с дерева. Он поднял слепого, обнял его и сказал: „Право, я не сумел бы так хорошо обделать дело. Ловко же ты справился с ними! Всех обратил в бегство! К счастью тут и я подоспел на помощь“. Снова вывели они осла из кустов, нагрузились своими узлами и спокойно побрели дальше. На опушке чащи глухой сказал слепому: „Теперь и селение недалеко. Не лучше ли нам припрятать на время свои сокровища? Лучше всего, мне кажется, разделить их поровну и пусть каждый заботится о своей доле, а затем припрячем их в кусты или куда каждому из нас заблагоразсудится“. Слепой согласился и поручил глухому разделить сокровища на две равные части. Лукавый глухой совсем не намеревался делить поровну, и начал с того, что припрятал большую часть груза, а остаток разделил надвое и положил один узелок перед собою, а другой перед слепым: „Вот твоя доля, братец, пощупай“. Слепой пощупал, кучка показалась ему чересчур мала. „Ну, уж не ожидал, что ты станешь надувать меня!“ крикнул он с досадою. „Ты верно все себе прибрал, а мне остатки подсунул!“ — „Что за вздор, у меня не больше. Сам посмотри, если не веришь“, хладнокровно заявил глухой. Слепой пощупал кучку товарища: она была не больше, чем его. Тогда он совсем вышел из себя: „Так я и поверю!“ закричал он». Ты думаешь, я слепой, так меня легко провести? Нет, братец мой, я слеп, да не глуп! Я нес большой узел, ты тоже, да на осле было два. И ты станешь уверять, что из такого количества получились лишь эти две кучки? Нет уж, другим говори, а я не поверю". — «Вздор и нелепица!» возражал глухой. «Вздор иль нет, а ты меня морочишь, я этого не потерплю!» — «Даже и не думаю морочить», защищался глухой. — «Нет врешь, обманщик», горячился слепой. Слово за словом, они ссорились, ворчали, кричали, ругались, упрекали друг друга. Наконец слепой рассвирепел и бац глухого по уху. Удар был так силен, что глухой сразу стал слышать. Яростно хватил он соперника кулаком в лоб: тот тут же прозрел от боли и неожиданности. И так, в конце концов, оказалось, что глухой стал слышать не хуже, чем видеть, а слепой видеть не хуже, чем слышать. Это так приятно поразило обоих, что они сразу пришли в отличное настроение духа и поклялись друг другу в вечной дружбе. Глухой сознался, что припрятал часть сокровищ, и, снова разделив их, на этот раз поровну, они счастливые и веселые вернулись домой.
Источник текста: Индийские сказки. Сборник сказок для детей среднего возраста. Сост. по разным источникам О. М. Коржинской / С предисл. акад. С. Ф. Ольденбурга. — Санкт-Петербург : А. Ф. Девриен. 1903.