Жила грузинка молодая,[1]
В гареме душном увядая.
Случилось раз:
Из чёрных глаз
Алмаз любви, печали сын,
Скатился.
Ах, ею старый армянин
Гордился!..
Вокруг неё кристалл, рубины,
Но как не плакать от кручины
У старика?
Его рука
Ласкает деву всякий день,
И что же? —
Скрываются красы, как тень.
О боже!..
Он опасается измены.
Его высоки, крепки стены,
Но всё любовь
Презрела. Вновь
Румянец на щеках живой
Явился,
И перл между ресниц порой
Не бился...
Но армянин открыл коварность,
Измену и неблагодарность
Как перенесть!
Досада, месть,
Впервые вас он только сам
Изведал!
И труп преступницы волнам
Он предал.
1829
Примечания
↑ОЗ. 1859, № 7, ст. 1—13. — Изд. 1862, окончание. — ПСС-1, т. 1. — Печ. по автографу ПД, тетр. 2. В автографе позднейшая приписка Лермонтова: «(Слышано мною что-то подобное на Кавказе)».