Старый русский водевиль 1819—1849
М., ГИХЛ, 1937
Ф. Кони
[править]ДЕВУШКА-ГУСАР
[править]Роланд — капитан Наполеоновой гвардии.
Лерман — старый школяр.
Фрейтаг.
Габриэль — молодая сирота.
Лора — племянница Лермана.
Лора (убирает голову перед трюмо). Кажется, так будет хорошо. Еще цветок на левую сторону, растреплю немножко правый локон, и прическа моя кончена.
Фрейтаг (входит). А, а, мамзель Лорхен! Наконец я вас поймал! Was ist das? Вы опять перед зеркалом?
Лора. Ох, боже мой! Велика беда! Нынче будут к нам гости, приезжие.
Фрейтаг. Allerliebst! И, верно, опять молодые люди?
Лора. А хоть бы и молодые! Что, у вас уж душа не на месте? Фуй! какой ревнивец!
Фрейтаг. Gott im Himmel! Надо иметь мое терпение, чтобы вас любить so beständlich, то есть, надо иметь немецкое терпение. Verflucht! Этот глупый Лотербург на берегах Рейна ни то, ни се: город французский, а нравы немецкие, мы чувствительны, как немцы, а вы вертлявы, как парижские мамзели. Wahrhaftig!
В наш край случайно занесенный
Вы чужестранный, редкий цвет!
А я, ваш мотылек влюбленный,
По мне цветка дороже нет!
Но гоните меня все прочь вы,
И страсть моя нейдет мне впрок;
Знать, для цветка французской почвы
Тяжел немецкий мотылек.
Ja! jа? Мамзель Лора, вы слишком легки и ветрены. Зато уж ваш дядюшка точно гиря в сорок пуд со всей национальной неповоротливостью. Wirklich wahr! Настоящий тюлень морской или тюфяк трактирный. Он ни на что не может решиться! Stellen Sie rasch mal vor. Всякий раз, как я ему начну говорить о нашей свадьбе, у него вечно один ответ: wir wollen sehen, мы увидим.
Лора. Да, это его любимая поговорка во всяком случае.
Фрейтаг. «Мы увидим! Я погляжу!» Aber zum Teufel noch einmal! Он никогда ничего не видит и, таким образом, я не попаду к вам в мужья до второй Галлеевой кометы.
Лора. Что ж мне с этим делать?
Фрейтаг. Надо его урезонить. Sagen Sie, что вам пора, что вам нужно выйти замуж. А не то я выйду из терпения; смотрите, мамзель Лора!
Лора. Замолчите ради бога! Вот он сам идет.
Лерман (входит задумавшись). Хоть убей! Чем больше думаю, тем глупее становлюсь. Что тут делать? Ума не приложу.
Фрейтаг. Schön gut Morgen, Herr Лерман! Как поживаете?
Лерман. А, это ты! Зачем пожаловал?
Фрейтаг. Да все за тем же, папахен; я пришел было спросить…
Лерман. Хорошо, хорошо: после поговорим об этом.
Фрейтаг. Aber nein! Мне надоело дожидаться. Батюшка хочет женить меня непременно. A Vater мой, вы знаете, шутка сказать, первый пивовар в трех провинциях. Решитесь, наконец, Alterchen!
Лерман. Хорошо. Мы увидим.
Фрейтаг. Aber mein Gott! Что тут видеть?
Лерман. Я погляжу! Я погляжу!
Фрейтаг.
Как скучны ваши мне ответы!
И что тут ждать по пустякам?
Я бьюся из руки Лореты,
А вы не бьете по рукам.
И вот чем кончится пиеса:
Что с вашим вечным «погляжу»
Вы не увидите бельмеса,
А я невесту прогляжу.
Да, да, папахен! Ведь мамзель Лора… знаете, с душком дерушка… она, того и гляди… Вот сегодня, например, извольте посмотреть, как разрядилась… павлинчик, hohl mich der Henker, да и только! Вот она этак когда-нибудь вытянется, затянется да и натянет мне нос. Ja, ja.
Лора. Ах, какой несносный ревнивец!
Фрейтаг. Конечно, вы charmantes Mädchen, а все-таки это правда. А к тому ж эта свадьба устроила бы мои делишки.
«Женись, мой сын, да только живо!» —
Твердит отец мне по утрам. —
«Я пивоварню и все пиво
Тебе с женою передам».
Лерман.
А с ходким этаким товаром
Без хлеба дня не просидишь…
Фрейтаг.
Да вряд ли быть мне пивоваром:
Ведь с вами пива не сваришь…
Лерман. Отчего же? Ты будешь славно варить пиво, ты хорошо знаешь греческий язык и прочел всю «Илиаду».
Фрейтаг. Warum nicht gar! Чорт ли мне в вашей «Илиаде», когда вы не выдаете за меня Лорету.
Лерман. Конечно… Но послушай, мой милый… я тебя очень люблю; только, право, мне нынче некогда: не тем голова занята.
Фрейтаг. Да скажите только одно слово: ja oder nein?
Лерман. Некогда! некогда! Оставь меня в покое.
Фрейтаг. Aber, Herr Лерман! Ich kann nicht; мна невтерпеж, жить не могу без мамзель Лоры,
Лерман. Послушай, так как ты уже здесь, так будь друг, сделай мне одолжение…
Фрейтаг. Все что угодно. Sprechen Sie. Какое?
Лерман. Убирайся к чорту!
Фрейтаг. Was? К чорту? Так не пойду же, не пойду! Не пойду!
Лерман. Так ты смеешь не уважать моих приказаний? Вон!
Лора. Не сердитесь, дядюшка. Вы видите, он безумец! Он сам себя не помнит от любви.
Лерман. Пошел вон, злополучный! Вон, говорю я тебе.
Фрейтаг. Nein! nein! nein! Ни за что в свете!
Лора (Фрейтагу). Уйдите, ради бога; вы его пуще бесите.
Фрейтаг. Gut, я уйду! Aber я явлюсь опять скоро нынче… und als dann вы скажете мне толком: ja oder nein.
Лерман. Не скажу.
Фрейтаг. Ан скажете! So wahr ich lebe, скажете… Вечером я приду. Adieu, mein Engel. (Делает Лоре ручкой.)
Лерман. Убирайся… Вандал! Мавр!.. Атилла!
Фрейтаг (выглядывает из дверей). Dummes Zeug! Неправда.
Лерман. Ушел!.. Насилу!.. Asinus! Он возмутил всю мою мыслительную систему! Болван Мемфийский! Своей болтовней он разорил нить моих соображений и вышиб всю логику из головы. А я-то было так хорошо составил план… Теперь начинай сызнова. Ну, Лора, готова ли комната для капитана Роланда?
Лора. Как же, дядюшка, в беседке.
Лерман. А вертушка Габриэль все еще не приехала?
Лора. Какое нетерпение, дядюшка. Вы знаете, до Страсбурга далеко.
Лерман. Далеко! далеко! Для этого-то я вчера и послал за ней коляску четверней, чтобы взять ее из пансиона и привезти, как можно скорей, сюда.
Лора. Что ж за беда, если она немного опоздает?
Лерман. Слуга покорный! А капитан-то? С ним не шути: ух! какой отчаянный гусар.
Лора. На вашем месте я просто напрямик рассказала бы ему всю правду.
Лерман. Как не так, смотри, пожалуй. Нет, ты, видно, еще не знаешь всех подробностей этой истории… Видишь ли. Лет десять тому назад я держал пансион для благородных детей мужеского пола; вывеска была преогромная, вот с этакими буквами, так что слепой прочел бы за версту. Однажды, это было в 1805 году, в октябре, я было улегся спать; была уж полночь на дворе, как вдруг слышу у дверей такой стук и гром, что у меня в ушах затрещало. Велю отпереть, надеваю халат, колпак, зеленые очки, беру в руки розги и думаю себе: не из сорванцов ли моих кто потешается, так постой же: вот я его! Вдруг отворяется дверь, и предо мной гусар в грязи, в пыли, в поту, а усищи вот какие; с ним мальчишка, лет шести, в детском платьице, в кудряшках и слезно плачет. «Ты содержатель школы?» — заревел мой медведь. «Я-с, но…» — «Молчать!» — продолжал он. Я не почел за нужное противоречить. «Вот тебе мальчуган, смотри ты у меня, чтоб он был всему обучен: болтать, чертить, рубиться, волочиться, чтоб это все шло, как буки аз ба… а не то… полтораста картечь и одна бомба! Я расщеплю твой латинский череп, как старое лукошко». Тут он так пристукнул саблей, что я обомлел, задрожал, и когда я опомнился, розга лежала на полу, тяжелый кошелек лежал у меня в руке, а рубаки… и след простыл.
Лора. И вы тотчас согласились взять ребенка?
Лерман. А как бы я не согласился? Он был француз, а французов утром только что разбили. Пожалуй, он бы вздумал выместить на мне свое поражение.
Лора. На двор въехала коляска… Это Габриэль… Ах! как я рада!
Лерман. Насилу.
Габриэль.
Чтобы вас увидать,
Я решилась скакать,
Не жалея почтовой четверки.
И зато пронеслась,
Как крылатый Пегас,
Через реки, холмы и пригорки.
Взаперти мы живем;
Все за книгой с пером,
А праздники стали так редки.
Я так рада была,
Что уехать могла,
Как птичка, урвавшись из клетки.
И хоть наш пансион
Знаменит и учен,
А вздору там всякому учат.
Пожалейте, друзья,
Там до смерти меня
Арифметикой скоро замучат.
Но весь век свой считать
Да зады повторять,
Ведь это, ей богу, терзанье!
Будет муж, и тогда
Велика ли беда,
Что не знает жена вычитанья?
Без усилий уму
Я сложенье пойму,
В том нет никакого сомненья.
А деленье к тому ж
Будет делать мне муж
И нужные все умноженья.
Меня вы, друг мой,
Возьмите домой,
Пока благодетель в отлучке.
Лерман.
И учить для того,
Как и так до всего
Вы дойдете всегда самоучкой.
Габриэль (целует Лермана в лоб). Разумеется, мой старый друг. (Целует Лору) Здравствуй, моя прелестная Лорета. Как ты похорошела! А давно мы не видались. А помнишь ли, как мы дружно жили?
Мы успевать с тобой старались
И время даром не губить,
В учителей своих влюблялись,
Чтобы науки полюбить.
Да и к чему нам все методы?
К чему тетрадей целый пук?
Когда у женщин в наши годы
Любовь наука всех наук.
Лерман. Полно вам нежничать, поговорим о деле.
Габриэль. О каком деле? Ах, да, я и забыла, что вы нарочно за мной присылали: что у вас такое случилось?
Лора. Капитан Роланд приехал.
Габриэль. Как! Неужели? Боже мой! как я рада!
Лерман. Чему радоваться: это прескверная штука.
Габриэль. Как, разве он не хорош собою?
Лерман. Да не в этом сила, а прескверная штука потому, что она ставит меня втупик.
Габриэль. Ну, слава богу! А уж я думала, что он подурнел и постарел… Ах! постойте-ка! Точно! точно! это он! Я припоминаю его черты… я его видела.
Лерман. Где? Когда?
Габриэль. Нынче утром за пять миль отсюда. Я переезжала мост и в то же время военный верхом; бревна застучали от колес; лошадь его испугалась, взвилась на дыбы; он упал… Я вскрикнула в испуге, но он дал мне знак рукой, чтоб я успокоилась, что он не ушибся… и это был Роланд. Я боялась ошибиться, но сердце никогда не обманет…
Лерман. И ты его тотчас узнала?
Габриэль. В ту же минуту! Он спас мне жизнь во время военного грабежа, когда я видела смерть на каждом шагу. О, этого я никогда не забуду, и черты его глубоко врезаны в моем сердце.
Лерман. Вот какое обстоятельство! Беда, да и только.
Лора. Какая же беда, дядюшка?
Лерман. А вот какая: он прислал вперед своего лакея с чемоданом да вот это письмецо.
Габриэль. Ах, прочтите! прочтите поскорее, что он пишет?
Лерман. И в самом деле оно лучше. (Надевает очки и читает.) «Штутгарт. 9 июля 1815. Извещаю вас, мой почтенный господин Лерман, что я возвращаюсь на родину из России, где с 1812 года находился в плену».
Габриэль. Бедненький! то-то он, я думаю, настрадался в этой земле варваров! И как они не замутили его досмерти?
Лерман.
И… и! какой вздор ты мелешь!
Россию мы совсем почти не знали,
И в сказках лишь слыхали мы о ней,
За варваров всех русских принимали,
За северных медведей, дикарей.
Но уж теперь не так их разумеют,
И доказать они успели нам,
Что побеждать врагов они умеют,
И, победив, прощать своим врагам.
Габриэль. Что ж он дальше пишет?
Лерман (читает). «Я пишу к вам наудачу, не зная наверное, не прибрал ли вас бог к себе. Вы, верно, помните мое наставление, когда я поручил вам ребенка, мной спасенного. В нем теперь все мои надежды и утешения: я привык любить его, как родного сына».
Габриэль. Как сына? Что это значит?
Лерман. Вот то-то и беда! Когда он тебя спас, ты была в детском платьице, в панталончиках, в кудряшках, ты рыдала и говорила по-немецки, а он только и смыслил свой французский язык; оттого вы не объяснились, как должно, и вышел ералаш.
Габриэль. Так вы бы ему после растолковали это обстоятельство.
Лерман. А как бы я это сделал, когда с тех пор не видал его в глаза?
Габриэль. Но разве вы не переписывались с ним?
Лерман. Переписывались, конечно; то-есть, он присылал мне письма и деньги, а я не мог отвечать, потому что французы с своим Наполеоном так быстро шагали по Европе, что их ни одна почта не могла догнать.
Габриэль. Ах, боже мой! Как же быть теперь? Он не ожидает такой перемены; может быть, эта новость огорчит его?
Лерман. Да, я думаю… И признаться я трушу не на шутку: он такой вспыльчивый, задорный, того и гляди… Да нельзя и не взбеситься: он воображает, что у него здесь взрослый малый, рубака, волокита, а выходит совсем наоборот… Он же и мундир тебе прислал.
Габриэль. Мундир? Для чего?
Лерман. Для того, что он записал тебя в гусарский полк. Ты теперь в гусарах. И каково положение, как он вдруг узнает, что я мальчика-то его отдал а женский пансион.
Габриэль. Однако надо ему все открыть.
Лерман. Непременна…Ия думаю, всего приличнее тебе… Ты так ловка, умна…
Габриэль. Что вы! что вы, бог с вами!.. Если он рассердится и совсем меня отвергнет… Нет! Это меня бы убило.
Лерман. И то правда… так вот что… Лорета у меня довольно этак расторопна, она может…
Лора. Нет, дядюшка, прошу уволить. Габриэль вам была поручена, так вы сами должны отвечать…
Лерман. В тебе нет здравого смысла.
Габриэль. И я думаю, что вам бы лучше самим…
Лерман. Хорошо: мы увидим! мы увидим!
Габриэль (подбегая к окну). Вот он! Вот он! Ах, как я рада! Поглядите, как ловко он спрыгнул с лошади.
Лерман. Вот тебе и на! Как снег на голову!
Лора. Пойдем, Габриэль: пусть дядюшка кго встречает.
Лерман (один). Ну, жребий брошен!.. Спрятаться нельзя… Попробую отделаться от этого старого тесака какой-нибудь речью Цицерона… О, присутствие ума, не оставь меня в эту решительную минуту!
Роланд (за дверью). Хорошо… хорошо… Я сам отыщу его… Да вот он! Здравствуй, старый друг и благодетель! (Обнимает его.)
Лерман. Ах, господин полковник… господин капитан… Я в таком восторге… что право… ей-богу… (В сторону.) Душа уходит в пятки!
Роланд. А где же сын мой? Для чего он не бежит ко мне навстречу?
Лерман (в сторону). Вот тебе и раз! (Ему.) Ваш сын… Но вы сейчас с дороги, устали, я думаю… вот стульчик… вам нужен отдых…
Роланд. Подавай мне сына!.. Я хочу обнять, расцеловать его. Это всего нужнее.
Лерман. Но вы хоть бы немного успокоились…
Роланд. Я уж отдыхал в ближней отсюда деревне и то поневоле… Моя Серка, представь себе, я беру ее в курцгалоп… скачу… вдруг коляска четверней, и в ней красотка… чудо! прелесть! объяденье! Сердечко у меня екнуло: хочу подскочить к ней молодцом, шпорю, Серка взвилась, и я лечу к ее ногам… то-есть, к ногам моей Серки…
Лерман. Не ушиблись ли вы? А то оподельдоком…
Роланд. Немножко поясницу! К счастью, я попал в кучу грязи. Зато моя нимфа взглянула на меня преумильно… глазенки у нее, как два штыка на солнце… и вскрикнула: «Ах!» Но что то за «ах»! Так в душу само и льется, как стакан пуншу после жаркой схватки.
Лерман. Я вижу, капитан, что вы на войне не разучились куртизанить красоткам.
Роланд.
Где разучиться: ведь это та ж война.
Уверять мне вас напрасно,
Что во всех почти странах
Нас, военных, пол прекрасный
Обожает так, что страх.
Будь усы, султан и шпоры,
И ручаюсь наперед,
Что красотка тотчас взоры
И лорнетку наведет.
И пойдут тут фигли-мигли:
Щурит глазки, губки жмет…
Чудо, как они постигли
Тактику на этот счет.
Ну, и наш брат не плошает:
Для воинственных забав
Тотчас к крале подлетает,
Эполеты приподняв.
И пойдет у них баталья:
Взор врагу и взор назад!
Губки, глазки, грудь и талья
Сердце воина палят.
Тут атаку пресерьезно
Воин тотчас поведет,
И красотку грациозно
Комплиментом острым бьет.
В вихре вальса, звякнув шпорой,
Со врагом помчится он:
И в открытом поле скоро
Кто-нибудь да побежден.
Подконец, уж так ведется,
Что без дальних перемен
Крепость воину сдается,
Воин сам — сдается в плен.
Однако хвата моего все еще нет?… Что ж ты? Проворней: марш за ним!
Лерман. За кем это?
Роланд. За моим сыном… За… а как, бишь, его зовут? Ведь я не знаю его имени.
Лерман. Габриэль… Недурно, кажется?
Роланд. Габриэль… да, изрядно звучное имя, только сбивает немножко на бабье; лучше бы ты его л назвал как-нибудь вот этак, как бы сказать… Ну, да все равно: подавай мне сюда Габриэля.
Лерман. Я постигаю ваше нетерпение, капитан! Когда спасешь кому-нибудь жизнь, так, я думаю, ужасно хочется того видеть. А как, бишь, вы спасли-то…
Роланд. Самым простым манером. После сражения с австрийцами я ехал мимо разоренной дачи. Крыша была снесена, стены догорали, из окна било пламя. Вдруг слышу крик, бросаюсь в дом, на полу лежит убитая женщина, возле малютка в слезах и отчаянии.
Лерман. О, сцена ужаса! Такой нет даже и у Гомера!
Роланд. Не правда ли? Ужасная сцена: мелодраму можно сделать. Я схватил ребенка, выбежал вон, вспрыгнул на коня и пустил во весь опор…
Лерман. Знаете: эта черта достойна Римской истории.
Роланд. Сначала я не знал, что мне делать с этим постреленком, а бросить не хотелось: он так забавно лепетал по-немецки… Я не мог разобрать ни словечка и ничего не понял.
Лерман. В этом случае греческий язык легче.
Роланд. По счастию, когда я проезжал Лотербургом, мне кинулась в глаза твоя вывеска, и я…
Лерман. Да, да, я помню остальное… Признаюсь; это очень чувствительно… даже трогательно, если хотите.
Роланд. И так как ты растроган, так ступай ско рей за сыном.
Лерман (в сторону). Он не отстанет: упрям.
Роланд. Что ж ты нейдешь?
Лерман. Капитан… Сделайте одолжение… Вот видите ли. Я не могу дольше скрытничать: эта тайна…
Роланд. Тайна! какая? Что такое? Говори: я как на угольях.
Лерман (в сторону). Он раскипятится, я уверен.
Роланд. Ты молчишь… Неужели какое-нибудь несчастье? Он, верно, болен?.. Может быть, даже… Да заговоришь ли ты, варварI
Лерман (в страхе). Капитан… вы того… успокойтесь немножко… он жив; здоровья гибель… и даже краснощекенькая с быстрыми глазками…
Роланд. А, понимаю, краснощекенькая с быстрыми глазками, верно, его сглазила? Ничего, знаю, это здорово…
Лерман. Нет, не то. Я хотел сказать…
Роланд. Верно, в картишки проигрался?..
Лерман. Карт и в руки не берет…
Роланд. Что ж? Дуэль?
Лерман. Нет! нет! этого еще не было.
Роланд. Задолжал, что ли?
Лерман. Не то, а видите ли…
Роланд. Да, кой чорт, ты меня мучаешь? Какие-нибудь пустяки, я их и знать не хочу.
Лерман (в сторону). Не хочет знать: вот поди с ним!
Роланд. В полку он у меня забудет все эти вздоры. У него будут лихие товарищи, научат волочиться, резаться, резать штос…
Лерман (в сторону). Испортит девочку ни за грош.
Роланд. Он чудный будет у меня служивый… Я стану стрелять с ним в цель, колоться, делать разные маневры, строить батареи.
Лерман (в сторону). Да, да, строй воздушные замки…
Роланд. Я для этого его и готовил. Я надеюсь, ты сделал мне из него лихого мужчину?
Лерман. Мужчину? Как, позвольте… (В сторону.) Вот с чем подъехал. (Ему.) То есть, в каком смысле вы это говорите? Вы знаете, капитан, учитель может только развить природные способности, а если природа дала совсем противное…
Роланд. Как? Разве у него нет способностей военных?.. Вздор! быть не может!.. Ты увидишь — из него может выйти прекрасный мальчик…
Лерман. Это бесспорно.
Роланд. Я займусь этим. Я буду при нем и день и ночь.
Лерман. А, а, уж это слишком! Вы его замучаете досмерти. Но этого не будет, и я уверен, когда вы увидите хорошенькую женщину вместо своего сына…
Роланд. Так ты думаешь, я его брошу и займусь ею… никогда!
Лерман (в сторону). Ух! какой отчаянный!
Роланд глядит в окошко.
Роланд. Ба! что я вижу? Та самая красотка, перед которой я с коня свихнулся?
Лерман. Как? Где?
Роланд. Вот идет по аллее в беседку.
Лерман (в сторону). Творец небесный! Это Габриэль.
Роланд. Она глядит сюда. (Расшаркивается.) Сударыня! Честь имею… Ушла. Прехорошенькая, чорт возьми! Как она к тебе попала?
Лерман. Как с неба свалилась…
Роланд. Уж не приемыш ли? Или старые грехи, приятель?
Лерман. Нет…
Роланд. Так родственница?
Лерман. Дальняя… (В сторону.) От Адама и разорения Трои.
Роланд. Как я рад… (Охорашиваясь.) Ты меня, верно, ей представишь… Я должен благодарить ее за давишнее участие и за этот нежный «ах»!
Лерман. Да, да, конечно… (В сторону.) Чертовское сцепление обстоятельств.
Роланд. Так, сделай одолжение, предупреди ее да пошли ко мне сына…
Лерман. Бегу! (В сторону.) Чорт знает! тут и латынь моя не поможет. Пошлю ее: как сама знает, так и справляйся.
Роланд (один). Смешной старик! Он как будто не в своей тарелке! Верно, мой шалун что-нибудь спроказничал не на шутку… Я пожурю его порядком. (Подходит к окну.) А где моя красотка? Не выходила еще из беседки… Приосанюсь немножко и пущу ей поцелуй по почте… Ах, жаль, канальство! Давеча я немножко оплошал… Если бы не эта дьявольская кувырколлегия да проклятая куча грязи, в которую я так ловко уселся… А, впрочем, что за беда…
Хоть с лошади я задал маха,
Но все себя не уронил,
И, подымайся из праха,
Усы геройски закрутил.
Пускай теперь она расскажет,
Что в грязь упал я молодцом,
Но уж, наверно, не докажет,
Что в грязь ударился лицом.
Охорошусь немного… и стану на карауле у этого окна.
Лерман. Ступай, ступай: не бойся. Ты же в мундире: тут меньше опасности. Это очень умно придумано, только к чему все это поведет?
Габриэль. Уж не ваше дело: представьте меня капитану.
Лерман. Пожалуй. Капитан…
Роланд. Что такое?
Лерман. Вот… (Уназывая на Габриэль.)
Роланд. Габриэль! Сын мой! Сюда, ко мне на грудь…
Габриэль (кидаясь к нему). О, с удовольствием… (Вдруг останавливается.)
Роланд. Чего ж ты испугался? Поди сюда, поди… дай обнять себя. (Обнимает и целует ее.)
Лерман (в сторону). Задушит он ее, да и только.
Роланд. Наконец, я тебя вижу… Ба! и уж в моем мундире. Молодец! Странно однакож, как мы иногда обманываемся: я воображал его высокого роста, плотного, а выходит напротив: он жиденький. (Повертывая ее.) Впрочем, мундир впору, все ловко; верно, портной утянул пол-аршина.
Лерман. Вы, верно, будете проходить артикул. Это не по моей части, удаляюсь. (В сторону.) Я их свел; теперь пусть разделываются, как знают. (Уходит.)
Роланд. Ментор ушел… тем лучше: он не будет нам мешать. Мы потолкуем с тобой на свободе. Во-первых, скажи-ка мне, рад ли ты, что я приехал?
Габриэль. Ах, сударь, очень.
Роланд. Это что значит? Какой я «сударь»?
Габриэль. Виноват, я хотел сказать: капитан.
Роланд. Капитан… Да, конечно, я твой капитан по службе, но мы здесь не во фрунте, и я твой браг, друг, товарищ. Я лучший друг твой, не так ли?
Габриэль. Да, да, вы мой друг.
Роланд. Вот это дело: руку! Сюда. Садись, вот стул. Возле меня!.. Или нет, ближе ко мне, сюда, на колени.
Габриэль. Вам будет беспокойно.
Роланд. Вздор, братец! Проворно садись.
Габриэль (в сторону). Что делать! надо его слу* шаться. (Садится.)
Роланд. Кой чорч?! Да что с тобою? Ты прыгаешь, как будто на иголках… Что ты меня боишься что ли или не любишь?
Габриэль, Я не люблю? О, какая несправедливость!
Вы мне отец и благодетель;
И жизнь мне отдали вы вновь,
И бог да будет мой свидетель,
Как к вам чиста моя любовь!
Она в груди моей таилась
Всегда, до нынешнего дня:
Мне искра в сердце заронилась,
Когда спасали вы меня.
Но как знать, может быть, встретятся обстоятельства и вы сами меня разлюбите.
Роланд. Вот вздор… Я никогда не изменюсь.
Габриэль. А если вы женитесь?
Роланд. Никогда! Без тебя еще, может быть, как-нибудь бы свихнулся; чем чорт не шутит. Я даже хотел жениться, а знаешь ли для чего? Чтобы иметь мальчишку… это страсть моя: мне всегда хотелось завестись сынком…
Габриэль. А если б у вас была дочь, вы не стали бы ее любить?
Роланд. Боже сохрани и помилуй! дочь! да это кара небесная!
Если я, пустоголовый,
Запишусь когда в мужья,
Пусть от дочки бестолковой
Бог помилует меня.
Ты учи ее всем вздорам:
Танцовать и распевать,
А потом изволь дозором
На балах за ней зевать.
После такай с женихами,
Как невестой прослывет;
А с пустыми будь руками,
Так и с рук она нейдет.
На балах им строят балы,
Избалуют, волю дай;
А потом пиши: пропало
И как звали, поминай.
Я молюся ежедневно,
Чтоб избавил бог мужей
От жены, франтихи гневной,
И от взрослых дочерей.
То ли дело мальчик! Вырос — под кивер, ружье в руку, пунш в другую… и сам помолодеешь сызнова. Вот ты у меня будешь лихой малый! Что за жена! Что за дети! Это все трень-брень! И я клянусь, что никогда…
Габриэль (живо). Нет! нет! не клянитесь.
Роланд. А почему бы не так? Ты думаешь, что я для тебя не пожертвую женою?.. Вот моя рука! Ты так мил, так хорош… даже слишком хорош, чорт возьми! Еще бы усики, так я тебе скажу… А знаешь ли, чем больше я на тебя гляжу, тем больше нахожу сходства с одной особой…
Габриэль. С какою?
Роланд. С женщиной… не то с девушкой, которую я сейчас видел здесь в саду.
Габриэль. А может быть… фамильное сходство.
Роланд. Как так?
Габриэль. Это моя кузина.
Роланд. Кузина! стало быть, ты отыскал родных?
Габриэль. Она сирота так же, как и я. Мать перед кончиной отдала ее в Страсбурге в пансион: она и теперь еще там.
Роланд. Да, да, да, точно, я ее и встретил на Страсбургской дороге.
Габриэль. Она мне говорила.
Роланд. Право? (Охорашиваясь.)
Габриэль. Вы стояли здесь у окна; она тотчас вас узнала и просила справиться: не ушиблись ли вы давеча?..
Роланд. Вот что! так она обо мне справляется… Гм!.. Кузина у тебя прехорошенькая, премиленькая…
Габриэль. Я знаю.
Роланд. Знаешь? Так и ты успел уж разглядеть?
Габриэль. Слава богу: глаза у меня хороши.
Роланд. Однако, позвольте узнать, господин корнет, уж нет ли тут какой страстишки? Не об этой ли тайне намекал мне Лерман?
Габриэль. О, нет, капитан… Кузина у меня престрогая, преразборчивая… за ней было много волокит с разными предложениями, да только она не очень…
Роланд. Верно, какие-нибудь фертики, хохлатые, усатые провинциалы… а если б…
Габриэль. Ну нет: ей трудненько понравиться.
Роланд. Что ты говоришь?
Габриэль. Я и сам было вздумал, да с тем и отъехал.
Роланд. Хорошо доказательство: рекрут со вздохами и без усов…
Габриэль. Так я вам скажу, что даже и вы, капитан, хоть при усах, а ничего не возьмете.
Роланд. А вот мы посмотрим, чорт возьми… это не первый приступ…
Габриэль. Я не советовал бы вам тратить зарядов понапрасну…
Роланд. Именно: ты прав… С женским полом я пропащий человек. Особливо с этой… Я тотчас сдамся в плен: с самого утра она не выходит у меня из головы и, того и гляди, першутает весь план сражения. Это опасно. Надо принять меры. Сбирайся, мы сейчас едем.
Габриэль. Едем! Куда?
Роланд. В Париж, в полк: нам здесь нечего делать. Велю привесть почтовых, и через час мы махнем… Это будет первая моя ретирада.
Габриэль (в сторону). Вот тебе на! Как быть? (Ему.) Послушайте, я не могу ехать.
Роланд. Как не можешь? Это что за новости?
Габриэль (в сторону)i Что бы мне выдумать? (Ему.) Я… вот видите ли… я влюблен.
Роланд. В кого? В кузину?
Габриэль. Нет, в другую.
Роланд. Браво! Тем лучше: тебя протрясет дорогою… и любовь пойдет к чорту.
Габриэль. Никогда! Вы не понимаете моей страсти: я люблю ее, как безумный, до бешенства, до исступления…
Роланд. Славно! лихо! ты малый с огнем, но минуты дороги, едем.
Габриэль (в сторону). Боже мой! Как удержать его? (Ему). Капитан, решительно: я не еду.
Роланд. Это что значит? Вы забываете субординацию? Во фрунт, руки по швам, слушай команду: марш в поход!
Габриэль (во фрунте, приложив руку к полю). Господин капитан, честь имею рапортовать, что не могу оставить ту, которую обожаю, потому что… вы понимаете…
Роланд. Полно врать: ты шутишь.
Габриэль. Шутки в сторону… Мы вместе выросли, обучились, подружились, влюбились и теперь уже поздно… она должна быть подругой моей жизни!
Роланд. Эге-ге! да малый-то у меня выходит сорвиголова! А что за штука такая, эта подруга жизни? Горничная, швейка или дочь садовника?
Габриэль. Никак нет… Подымай выше.
Роланд. Да кто же, наконец?
Габриэль. Племянница Лермана.
Роланд. Вот тебе и здравствуй! Он подъехал к учительской племяннице!.. Но как тебя угораздило?.. Да и тот-то глуп, до сих пор не знает, что в мужском пансионе не должен быть прекрасный пол… а еще древних читал.
Хоть Лерман и учен и стар,
А в грязь лицом себя ударил:
И в школе будущий гусар
Всю будущность уж прогусарил,
К чему теперь военный шум:
Он к цели храбрых лишь приводит,
А храбрость вряд пойдет на ум,
Когда с ума девчонка сводит.
Нечего делать: придется выключить тебя из гусар и записать в цех мужей. Мы поговорим об этом с школяром.
Лора. Господин капитан, не угодно ли отдохнуть? Комната ваша готова.
Габриэль. А, Лорета? Как ты легка на помине. Мы сейчас только о тебе говорили. Я все открыл капитану.
Лора. Что такое?
Габриэль. Не таись: я рассказал ему о нашей любви, он берется все уладить, и скоро мы будем счастливы вполне! (Тихо.) Притворись, что все понимаешь.
Роланд. Уж не это ли племянница Лермана?
Габриэль. Сама налицо. Честь имею представить.
Лора. Так ты открыл капитану…
Габриэль. Что мы поклялись в вечной любви, и скоро ты будешь моя жена, я твой муж. Это весело! Я стану целовать тебя поминутно, по сту раз на часу… вот так… (Целует ее.)
Фрейтаг. Gott im Himmel ! Что я вижу!
Лора (в сторону). Ну! Он теперь на стену полезет.
Роланд. Это что еще за петух индийский?
Фрейтаг. Wahrscheinlich вы не ждали меня так скоро? Charmant! У вас прелестные занятия, wie ich sehe. Теперь понимаю, зачем вы услали меня нынче утром.
Роланд. Он как будто в соперники лезет?
Фрейтаг. Aber это не пройдет вам даром…
Роланд (Габриэли). Куда ж ты смотришь? Защищай ее! Что он раскудахтался?
Фрейтаг. Вы думали, что можете егозить сколько душе угодно и что я останусь вот с этим… (Показывает длинный нос.)
Воланд. Любезный, ты неправ…
Фрейтаг. Was gibt’s? Вы что за выскочка? Не ваше дело.
Роланд. Да ты кто такой?
Фрейтаг. Умный человек.
Роланд. Твой чин?
Фрейтаг. Немец.
Габриэль. Оставьте его: это по моей части.
Лора. Я, кажется, от вас не завишу, господин Фрейтаг; оставьте меня в покое.
Фрейтаг. Nimmermehr! Вы не смеете целоваться с военными. Hast mich gesehen, как этак всякий солдатик туда же будет… того…
Роланд (тихо Габриэли). Скажи ему: солдат, мол, всегда лучше какого-нибудь каплуна заморского…
Габриэль (Фрейтагу). Солдат всегда лучше какого-нибудь каплуна заморского…
Роланд. Как ты.
Габриэль. Как ты.
Роланд. Хорошо.
Фрейтаг. Der Teufel! Как я… и ты смеешь…
Лора. Угомонитесь, Фрейтаг, или мы никогда больше не увидимся.
Фрейтаг. Gleich fiel! Но я не позволю всякому Гансвурсту, всякому…
Роланд (тихо Габриэли). Тресни его в рожу.
Габриэль. Нужно ли?
Роланд. Тресни или я сам…
Фрейтаг. Всякому молокососу…
Габриэль (бьет его по щеке). А вот тебе, молокосос!
Роланд (потирая руки). Ну, слава богу: дело пошло на лад.
Фрейтаг. Was war das? Пощечина?
Габриэль. Кажется. (В сторону.) Даже руке больно.
Фрейтаг. Gott straf mich, ты дорого за это заплатишь…
Роланд. Прекрасно… ваше оружие?
Фрейтаг. Шпага, ружье, пистолет, пушка, сабля, пика, все равно: mir ist alles gleich. Лишь бы подраться, пожалуй, хоть на кулачках.
Роланд. Час?
Фрейтаг. Целый день.
Роланд. Место?
Фрейтаг. Весь мир, вселенная.
Роланд. Ужо, в семь часов, за садовой решеткой.
Фрейтаг. Приду и прежде всех. Adieu.
Роланд. Я его секундант.
Фрейтаг. Я возьму малого из пивоварни.
Nein, von einem dummen Laffen,
Jo gefoppt sohn ist der Tod,
Aber er bekommt zu schaffen
Das ihn holt die schwere Noth.
Габриэль.
О позор, о униженье!
Нет! никак я не спущу!
И за это оскорбленье
Я геройски отомщу.
Фрейтаг.
Подерусь с молокососом,
С носом быть я не люблю!
Роланд.
Ты не будешь, милый, с носом…
Нос тебе я обрублю.
Габриэль и Фрейтаг.
О позор, о униженье!
Нет, врагу я не прощу,
И за это оскорбленье
Я геройски отомщу.
Роланд.
За такие оскорбленья
Я немчурке отомщу,
И без всякого сомненья,
Пулю в лоб ему пущу.
Лора.
Ах, какое приключенье!
Я и трушу и грущу!
И никак уж на сраженье
Жениха не отпущу.
Лерман (сталкивается с убегающим Фрейтагом). Что ты, безумец!..
Фрейтаг. Племянница ваша срезала меня с ног. и я бегу резаться. (Убегает.)
Лерман. Он хочет резаться; он в белой горячке.
Лора. Нет: его вызвали на дуэль.
Лерман. На дуэль? У меня в доме? Кто?
Габриэль. Я.
Лерман. Габриэль!
Роланд. Да, Габриель. А кто виноват? Все ты с твоим умничаньем и слепотою.
Лерман. Я?!. Но, кажется…
Роланд. Что тут кажется? Дело открыто, я все знаю.
Лерман. Право? я в восхищенья!
Роланд. Краснеть бы надо: стыдно! непростительно! Оставлять вместе двух ребятишек, пылких, бессмысленных и ничего не видеть, не понимать, не помешать им… Да где у тебя были глаза?
Лерман. Все тут же, на прежнем месте.
Роланд. Ты знал, что они друг друга любят, а знаешь ли ты, до чего довела их эта любовь?.. А, что вытаращил на меня глаза?.. Она довела чорг знает до чего… Да, да, Габриэль обольстил твою племянницу.
Лерман. Обольстил?.. мою племянницу? Как так? Объяснитесь: я ничего не понимаю.
Роланд. Они оба мне признались сию минуту.
Лерман. Оба?
Роланд. И Габриэль дерется за Лору.
Лерман. За Лору!.. Тут нужен комментарий; я попал втупик.
Роланд.
Ему я многое пророчил,
Но ты все это прозевал;
В гусарский полк его я прочил,
А в полк мужей он здесь попал.
Я льстил себя надеждой лживой,
Но все попутал сатана,
И что уж тот, брат, за служивый,
Над кем командует жена.
Лерман (в сторону). Кой чорт! Уж не мальчик ли она?
Роланд. Малый профинтил всю свою будущность; это мне обидно, а делать нечего: надо поправить беду… Итак, Лерман, решай, хочешь ли, чтоб он женился на твоей племяннице?
Лерман. Но послушайте, капитан… Тут есть недоразумение… Это невозможно… и если разложить дело, так и выходит не то… ибо я твердо уверен…
Роланд. Да не в этом дело: хочешь ли ты, чтоб он женился, или нет?
Лерман. Я ничего не хочу и не требую: делайте, что угодно.
Роланд. А честь твоей племянницы?..
Лерман. Ну, да уж так и быть. (В сторону.) Решительно я вращаюсь во хмраке.
Роланд. В таком случае мы нынче же едем. Только дуэль спустить с рук. Я надеюсь, что Габриэль хорошо владеет оружием: ты, верно, его обучал, как следует… Впрочем, я сам посмотрю, кстати, покажу ему один верный удар: это не мешает. В крайнем случае я сам за него стану и окорнаю немца на славу.
Лерман. Эге! дело идет не на шутку.
Роланд. Только слушай: ни полслова его кузине об этой дуэли… я сам с ней увижусь. (Подходит к окну.)
Лерман. Кузине? (В сторону.) Какой кузине? Нет, это просто Пифагорова задача.
Роланд. А, да вот она выходит из беседки… и одна; тем лучше: пущусь к ней с преданностью и разными турусами; а придет Габриэль, так посылай ко мне. Мы пофехтуем и выпьем по стаканчику для храбрости. (Уходит.)
Лерман (один). Нет, чорт возьми, тут целое Вавилонское столпотворение! Так все смешано, запутано и скомкано, что и концов не видно, но я рассеку Гордиев узел с одного маха: бухну всю правду капитану, пожалуй, хоть тресни он с досады.
Ее гусаром он считает
И думает, что Габриэль
Уж по-гусарски куликает,
И может выйти на дуэль.
Никак не видит он измены,
Но для него каков удар,
Как выйдет для развязки сцены
Под женским платьем наш гусар.
Но это заблуждение может иметь страшные последствия; капитан, пожалуй, прольет кровь в моем доме… Нет, нет, бегу… Постой, что же за глупости я делаю?.. Он расходится при этом известии, и мне не миновать трезвона… лучше напишу. (Пишет.) «Добрый и почтенный капитан! Глупейшее из животных — человек; это я знаю по себе и по древним, которых изучал. Он мудрствует, — и все остается в дураках! И вы — новый тому пример. Когда во мраке ночи, при зареве пожара, вы спасли несчастную жертву, несмотря на горящие головешки и скверный запах дыма, вы не воображали, кто был сия жертва, и что могло из нее выйти со временем… Костюм мужского рода заставил вас забыть, что жертва женского рода… впрочем, заблуждение прилично человеку: errare humanum est. Или говоря проще: сей маленький мальчик была маленькая девочка, которая с тех пор выросла, похорошела, может выйти замуж и теперь имеет честь вручить вам сие послание. Ваш покорнейший слуга Карл Мария Катерина Лерман». Вот так-то лучше. Теперь отыщу Габриэль и отдам ей письмо. (Складывает и запечатывает его.) Ба! да вот она, и в женском платье… и капитан с нею… Повернул сюда… Ну, теперь-то лопнет бомба — она, верно, уж все! ему открыла.
Роланд. А, ты здесь? А где же Габриэль?
Лерман. Как где?
Роланд. Ведь я просил, чтоб ты его ко мне прислал?
Лерман. Но я видел сейчас в саду…
Роланд. В саду его нет. Сестрица его там, преми- ленькая девочка. Если я с ней еще этак потолкую, так не ручаюсь за себя; глазенки у нее такие острые, так и жгут сквозь мундир.
Лерман (в сторону). А, догадался… догадался… догадался. (Ему.) Сейчас, капитан, я представлю вам Габриэль налицо. (В сторону.) И отдам ей письмецо. (Уходит.)
Роланд. С ума нейдет у меня эта кузина; того гляди, что я сам с ума сойду и женюсь, пожалуй.
И губки тянут к поцелую.
Какая шейка, как бела!
Так эта девочка мила,
А глазки так уж хороши,
Что похвалой их не возвышу;
Я столько вижу в ней души,
Что просто в ней души не слышу.
Габриэль. Я вас искал, командир.
Роланд. Добрые вести, приятель! Лерман не требует женитьбы… и мы едем тотчас после стычки.
Габриэль. Да что вы так торопитесь?
Роланд. Надо, надо, друг… и для тебя… чтоб вы были всегда на ружейный выстрел с Лоретой… и для меня…
Габриэль. Вам, верно, не нравится здешнее местоположение?
Роланд. Нет, кузинка-то у тебя больно мила. Ведь я с ней сейчас пускался в разные нежности.
Габриэль. Право! Что ж она вам сказала?
Роланд. О, много лестных вещей… то-есть… например, что она от меня без души, без памяти.
Габриэль (в сторону). Лжет: ничего не бывало.
Роланд. Но теперь дело в том, чтоб ты выдержал храбро поединок (берет рапиру). Становись-ка: сделаем пробу. На, возьми.
Габриэль (берет рапиру; в сторону). Железный прут! Что мне им делать?
Роланд. En garde!
Габриэль (в сторону). Буду махать, авось удастся.
Роланд. Защищайся… Парируй… выпадай… демисер… баф… (Наносит ей удар.)
Габриэль (роняя рапиру). Ай… больно… вы по руке… Кровь… ах!.. дурно… (Падает в кресло.)
Роланд. Что ты? Что ты? Царапинка… ничего. Постой, надо пососать… Ну, вот и все… Я царапнул тебя неосторожно… Coup de manche пройдет — вот платок, перевяжем руку… Ну, видишь — ничего, глупенький; как ты меня перепугал: побледнел, зашатался, я уж думал, что проколол тебя насквозь… Трусишка! да в тебе нет ни капли силенки! Постой, я за тебя буду драться…
Габриэль. А я не позволю.
Лора. Что с тобой, Габриэль?.. Ты, как полотно.
Роланд. Кровь увидал на пальчике… Старик Лерман воспитал его, как красную девушку. Поди же в свою комнату, выпей стакан холодной воды и успокойся. Я позову тебя, когда будет нужно.
Габриэль. Нет, я останусь при капитане.
Роланд.
Налево кругом… марш! ступай
Без прекословий, и теперь же
Приказ начальства выполняй
И дисциплину помни тверже.
Габриэль.
Иду. (В сторону.) Но я явлюсь опять
Под видом маленькой кузины,
Ее не станут выгонять
По праву строгой дисциплины.
Лора (останавливая ее, тихо). Послушай, постой, вот записка от дядюшки; он просил, чтоб ты отдал ее капитану.
Габриэль. Сама отдай: мне некогда,.
Лора. Он говорил, чтоб ты…
Габриэль. Не все ли равно, отдай да и кончено. (Уходит.)
Лора. И то правда, лишь бы отдать… Господин капитан.
Роланд. Что угодно?
Лора. Вот к вам письмецо.
Роланд. Письмо? От кого бы? (В сторону.) Уж не от кузины ли? (Развертывает и читает про себя.)
Лора (в сторону). Какой чудак дядюшка… Мог бы на словах объясниться… так нет, все-таки лучше написать.
Роланд. Возможно ли?
Лора. Что с ним сделалось?
Роланд (читает). «Маленький мальчик была маленькая девочка… может выйти замуж, и теперь имеет честь вручить вам сие послание». (Глядит на Лору.)
Лора. Что он на меня уставился?
Роланд. Не могу притти в себя… Так это вы?.. вы?.. та самая… да говорите, ради бога; что ж вы молчите?
Лора. Да, да, это я. (В сторону.) Что ему отвечать; и дядюшка, право, напишет бог знает что и не скажет ни слова.
Роланд. Я готов разорваться, как старая бомба. Проклятый Лерман! Он надул меня… Теперь я понимаю все эти шашни да увертки… Так это ты, несчастная… и после такой вины ты смеешь…
Лора. Что вы кричите? Что я такое сделала?
Роланд. Слышите, что она сделала? Невинность! А этот молодой офицерик? Что? Не знаешь, откуда он взялся?
Лора. Офицерик?!. Какой? Да что вы? (В сторону.) Ей-богу, он с ума сошел.
Роланд. Закоренелое притворство! Да что с тобой и толковать… грех на твоей душе… ты выйдешь замуж: я вас брошу и уеду… Вот после этого прошу заводиться дочерьми!
Лора (сквозь слезы). Да что ж вы, в самом деле, гак на меня напали?
Роланд. В слезы… так и есть… Ну, ну, ну, полно, помиримся… В строгом смысле ты и не виновата, что родилась девочкой и притом хорошенькой.
Лора (в сторону). Насилу хоть слово сказал путное.
Роланд. Будем друзьями… старого не поминать… поцелуй же меня. (Целует ее.)
Фрейтаг (в дверях). Noch mal! Та же история.
Лора (в сторону). Ох, опять этот Фрейтаг; какой скучный!
Фрейтаг. Aber was soll das sagen? Я вторично изловил вас на поцелуе. Давеча маленький, теперь большой, сперва корнет, теперь капитан.
Роланд. Знаешь ли, любезный, ты мне ужасно надоел.
Фрейтаг. А вы мне noch mehr. Я искал здесь соперника, а нашел двух вместо одного… На мамзель Лору только положись: тотчас обочтешься.
Лора. Вы невежа…
Фрейтаг. Schon gut! Schon gut!
Роланд. Я запрещаю тебе вперед говорить с ней.
Фрейтаг. Как не так.
Роланд. Молчать!
Фрейтаг. Но…
Роланд. Молчать!
Фрейтаг. Молчу. (В сторону.) Экий зверь! Да что с ним связываться!
Лерман. Что здесь еще бог послал?
Фрейтаг. А то послал, Herr Лерман, что вы напустили сюда всякой военщины, а они расцеловывают вашу племянницу.
Лерман. Вздор!
Фрейтаг. Ан, не вздор! Я сам видел mit meinen Augen, как он ее сейчас чмок… чмок.
Роланд. Безумный! Она ему столько же племянница, как и ты.
Фрейтаг. Bitte recht sehr!
Лерман. Позвольте, капитан… вы имеете обширные сведения… я уважаю вашу храбрость… однакож я все-таки ей дядя.
Роланд. Что ты, образумься: ты ей дядя?
Лерман. Был, есть и буду.
Роланд. Что ж это значит? Позвольте объясниться.
Фрейтаг. Warum nicht gar! Что за объяснения… Теперь sieben Uhr… Я вас жду… wir wollen драться. Являйтесь и вы, и тот и еще сколько вас есть… Чорт возьми, пусть сорвут с меня голову… или срубят ухо…
Mir ist alles eins! Mir ist alles eins.
Ob ich ein Ohr hab oder keins.
Роланд. Ох, как руки зудят, смерть хочется выкинуть его в окошко.
Фрейтаг. Где двери? Батюшки!.. (Из-за дверей.) До свиданья, я вас жду.
Роланд. Теперь наш черед. Надеюсь, что ты мне, наконец, скажешь…
Лерман. Да нет, капитан, скажите-ка вы мне лучше…
Роланд (показывая письмо). Это что?
Лерман. Письмо.
Роланд. Не ты ли в нем написал, что она дочь моя?
Лерман. Никогда я не мог написать подобной клеветы.
Роланд. На, взгляни, седая курица… чай, разберешь свои каракули… читай: «Маленький мальчик, была маленькая девочка, которая теперь имеет честь вручить вам это письмо!»
Лора. Ах, я поняла! Дядюшка, ведь я отдала капитану письмо.
Лерман. Ты глупая! Все делает навыворот. Я виноват, капитан… Я сейчас вам объясню…
Роланд. Сделай милость — пора. У меня ум стал короток.
Лерман. Вот видите ли: вначале был хаос, но когда бог создал небо и землю, луну и звезды и всех скотов по паре…
Роланд. Он начал от сотворения мира, когда же дойдет до наших времен… Но терпение мое лопнуло…
Лерман. Постойте, все объяснится в свое время…
Роланд. Сейчас объясни… или я чорт знает что сделаю.
Лерман. И дело~то самое пустое. Она отдала вам записку, а надо было отдать совсем не ей…
Роланд. Кому же?
Габриэль (в женском платье). Мне.
Роланд. Кузина!
Лерман (в сторону). Впору поспела и за то спасибо.
Роланд. Как? Так это вы? Возможно ли?.. Послушайте, не обманывайте меня.
Габриэль. Могу ли я вас обмануть: вы мой благодетель, вы лучший друг мой; не так ли?
Роланд. Так, так, прелесть моя.
Габриэль. Вы не хотели иметь дочери, вы радовались, что у вас сын, хотели образовать из него воина, записали в полк, прислали мундир… Мне было жалко разуверить вас с первого шага. Я надела мундир, стала двоюродным своим братом и встретила вас по-гусарски…
Роланд. Так это ты была корнетом?
Габриэль. Я, и хотела бы им остаться навсегда.
Мундир, лампасы, эполеты,
Не правда ль, все ко мне идет?
И все поручики, корнеты
По мне прелестнейший народ…
И, не подумав ни минутки,
Я все бы, кажется, дала,
Когда б на сутки, не для шутки,
Хоть подпоручиком была.
Роланд. Поди же сюда, в объятия твоего командира…
Роланд. Виноват… Теперь сердце — твой командир, слушай его.
Габриэль (кидаясь к нему на шею). Так вот его приказ.
Фрейтаг. Опять поцелуй! Gott lob это не моя…
Роланд А ты опять здесь?
Фрейтаг. Horen Sie mal: вы считаете меня за зайца-трусишку… Никогда!.. Это что значит? давишний гусарик в женском платье… Wie, мамзель. Sie waren so gut и съездили меня давеча по скуле…
Габриэль. Извините… Я не хотела так больно…
Фрейтаг. Hat nichts zu sagen! И вперед, если вам приятно, щеки мои к вашим услугам.
Лерман. Но что ж вы будете делать с дочерью, капитан? Вы дочерей терпеть не можете.
Роланд. И чтоб не иметь их, я женюсь на ней.
Габриэль, согласна ли?
Габриэль (протягивая ему руку). От души.
Фрейтаг. Und ich! Я что буду делать? Габриэль. Вы женитесь на Лорете.
Фрейтаг. Правда, Vater Лерман?
Лерман. Мы увидим! Мы увидим!
Роланд. Что тут видеть: он храбрый малый, я беру его под защиту и благословляю заранее.
Фрейтаг (Лерману). Ja?
Лерман. Ja!
Фрейтаг. Капитан! Sie sind… как бишь это называется… ein guter Kerl.
Роланд, Ну, отставной гусар, ты что скажешь?
Габриэль. А вот что:
На службу поступлю я снова,
Как все пойдет у нас на лад.
Но мне для списка послужного
Теперь ваш нужен аттестат.
Итак, прошу я вас покорно,
Хотя обычай этот стар.
Решите смело, но проворно —
Мила ли девушка-гусар?
Все.
Решите смело и проворно —
Мила ли девушка-гусар?