28-го июня. То, что вчера для меня было только лишь соображе-
ниями, сегодня оказывалось реальностью. «Правда» сегодня рас-
сказала в сводке нашего командования о том, что Италия, которая
также, по приказу Гитлера, воевала с нами, пустилась в своей пе-
чати на провокацию в пользу Германии. Газета «Мессаджеро» на
своих страницах повествовала о том, что СССР якобы готовится к
химической войне против Германии.
Из всего этого можно заключить, что немцы сами готовятся к при-
менению химического оружия против нас. Ну вот, первые зачатки
жестокости в нашей схватке с фашизмом начинают проявляться: ка-
кие они все же изверги — травить массы людей ядами, словно каких-
то убойных животных или вредных насекомых! Ну и звери!104
103 Описанный Левой способ лечения холеры, правда, не в тяжелой ее форме,
действительно практиковался в медицине с XIX в.
104 В действительности химическое и бактериологическое оружие в годы Вто-
рой мировой и Великой Отечественной войны практически не применялось.
Провокация — любимый шаг фашизма. Если фашисты задумают какое-либо новое преступление против врага, то, чтобы
снять с себя ответственность, они спровоцируют общественное
мировое мнение, свалив это на голову противника. Таким образом, если фашистская печать заикнулась о том, что Россия буд-
то готовится применить отравляющие вещества против немцев,
значит, именно немцы и готовятся к химической войне. Это все
легко понять.
Не успел я окончить возиться с газетой, как звякнул телефон —
то звонил Мишка, который мне сказал, что, как только грянула война, он, не будучи дураком, взобрался на поезд и прикатил из Крыма
обратно в свое логовище. Я сейчас же помчался к нему, так как он
обещал рассказать мне кое о чем весьма интересном.
Мы удобно расположились в его комнатке, и Стихиус начал с
того, что рассказал мне, как он поглощал в Крыму горы фруктов
и реки молока. Я в это охотно верил, так как видел, что из старого
Мишки, иссушенного и придавленного школой, народился загорелый смертный с большой солидностью в своей фигуре.
— Завидуешь, мошенник? — спросил он, самодовольно усмехаясь.
Я тяжело вздохнул и отчаянно упрекнул Стихиуса в том, что он
не привез мне эдак вагончик или два крымских яблок.
Но вскоре мне пришлось завидовать Мишке кое в чем другом.
Дело в том, что во время бомбардировки Севастополя он находил-
ся в его районе и был ночью разбужен тяжелыми взрывами фугас-
ных бомб. Еще ничего не понимающий со сна, он видел, как вдале-
ке врезались в ночную мглу яркие стрелы прожекторов, как такие
стрелы небольшими группами ловили в воздухе невидимого врага,
и как ярко вспыхивал вражеский самолет, освещенный тремя или
четырьмя прожекторами.
— Если б ты только видел, какая это картина! — говорил
Мишка. — Я просто засматривался, забывал все кругом. Особен-
но здорово, когда наши истребители заходили снизу на пойман-
ный самолет прямо по лучам прожекторов. Немец-то их не ви-
дит, а они прямо в него стучат пулеметами. Черт подери, я даже
и не думал, что это война, ей-богу. Со мной в вагоне ехали летчи-
ки, так они рассказывали о первых пленных немецких летчиках.
Говорят, это рослые, красивые молодые люди! Только злобные
очень, дьяволы. Рассказывали еще, что самолеты у них очень уж хорошие. Главное то, что раскраска у них свирепая: есть среди
них самолеты черного цвета, а на крыльях белые круги с красной
свастикой.
— Ишь ты! — не утерпел я. — Сочетание цветов оригинальное!
Черный, белый и красный! Хоть и изверги, а вкус художественный
имеют, черти!
— Да, красиво выглядит, как представишь себе, — согласился
Мишка. — Мне вообще везет! — сказал он потом.
— А что?
— Да наш поезд проскочил благополучно, а то рассказывали в
дороге, что немцы иногда поезда обстреливали с самолетов. Прямо
с бреющего полета из пулеметов по окнам. Вот, канальи, а?
— Это не военные-то поезда обстреливали?
— Ну, а то как же! Звери ведь. Им-то плевать, что за поезд — со-
ветский и ладно.
Затем мы поругали вдоволь «храброе» правительство Румынии,
о котором упоминалось сегодня в газетах; дело в том, что наши са-
молеты уже не раз бомбардировали Бухарест, и правители Румы-
нии, струсив, смылись из столицы в неизвестном направлении105.
После этого Мишка предложил сходить в школу, чтобы глянуть,
как она себя чувствует в военные времена. Я, конечно, не отказался,
и мы отправились.
Во дворе школы мы встретили Давида Яковлевича, очевидно,
вышедшего прогуляться со своей малышкой, лежавшей в коляске.
Мы разговорились с ним и постепенно вошли во вкус. Ясно, что мы
разговаривали о нынешней войне с Германией.
Я завел разговор о химических и бактериологических средствах
на войне. Наш учитель сказал, что применять химию немцы, веро-
ятно, будут пытаться (здесь он упомянул сегодняшние сообщения и
провокации итальянской печати), но, что касается бактерий, то это
еще вопрос спорный, ибо, наделив вражескую территорию эпиде-
миями остроинфекционных болезней, немцы вряд ли смогут захва-
тить ее без риска попасть под косу своего же оружия, так как край
этот может превратиться в пустыню из гор человеческих трупов.
105 Сведения о трусливом бегстве правительства Антонеску — преувеличение
советских СМИ. Однако в действительности, несмотря на продвижение германо-
румынских войск в глубь советской территории, ожесточенное сопротивление, ко-
торое они встретили на своем пути, вызвало волну паники среди румынского воинского контингента.
Под конец мы коснулись даже таких вопросов, которые касались
желанного будущего, и Д. Як. уверял нас, что ни о каком перемирии
с Гитлером теперь быть не может и речи, так что борьба будет до
полного уничтожения мирового фашизма, т. е. нам, может быть, еще
удастся съездить в свободную новую Германию, а, может быть, и в
Германию советскую.
Школа наша пустовала, классы были неприветливы, и мы с
Мишкой решили выплыть на божий свет, чтобы пройтись по го-
роду.
Д. Як. во дворе уже не было, когда мы вышли, так что никто и ни-
что не задерживали нас в оградах школы.
Весь остаток дня мы со Стихиусом провели вместе, так как
Мишка не хотел отпускать меня, пока мы не наболтались с ним
вдоволь.