Дневник (Смирнова-Россет)

Дневник
автор Александра Осиповна Смирнова-Россет

Опубл.: 1845. Источник: az.lib.ru • (26 февраля — 22 марта 1845 г.)

А. О. Смирнова-Россет

Дневник

А. О. Смирнова-Россет. Дневник. Воспоминания

М., «Наука», 1989

26 февраля 1845 года. Наследница родила сына Александра¹. Тютчев сказал, что ему говорили верные люди, что государь, говоря о прусском короле и конституции, сказал: «Братец мой шалит»².

28 февраля. Графиня Нессельрод, которой я говорила о мемуаре Уварова по католическим делам³, в котором он уговаривает государя не ссориться с папою, сказала мне, что государь, прочтя его, заметил, что Уваров мешается не в свое дело. Уваров в мемуаре говорит, что западные государства более готовы, нежели мы думаем, подняться за папу. Мне кажется, что мы уже не можем отступить от своей системы, и если в Риме так благосклонно подписали на все наши требования, то зачем нам церемониться? Одна депеша графа Николая Гурьева, напечатанная в Риме, меня поразила тоном своим; едва ли можно сказать сильнее и plus péremptoire^[1]. Замечательна в этом собрании депеша Фурмана, который умер в Риме. Selon moi c'était un chef d’oeuvre d’habileté, de bon goût et en même temps les exigences fermes^[2]. Русские — не дипломаты в своем слоге: они лучше топором рубят.

1 марта. Была у импер<атрицы>. Они говеют, будут приобщаться в воскресенье. По случаю родов Марии Ник<олаевны>⁴ не говеют, как обыкновенно, в последнюю неделю.

У Софьи Павловны Кутузовой говорили за достоверное, что Елиз<авета> Михайловна Нассауская умерла⁵ от падучей болезни, и что муж ее хотел даже в случае счастливых ее родов привезти в Россию. В<еликая> кн<ягиня> Е<лена> П<авловна> скрыла это даже от М<ихаила> П<авловича>. Мне кажется это невероятным.

2 марта. Флигель-адъютант Орлов-Денисов послан был на Дон, чтобы переселить 300 семейств с Дону на Кавказскую линию и с предположением мало-помалу образовать там кордон; это произвело там большой ропот и отчаяние; граф Воронцов упросил государя отменить это, так что Орлов получил скоро приказание вернуться, не окончив дела. Мне говорили, что там на юге поселили 50 тысяч духоборцев⁶. Они там живут хорошо, потому что их не беспокоят в отношении их обрядов.

Вечером у меня были гости: Тютчев с женой, Карамзины, Михаил Александрович Голицын с женой, прелестной красавицей, Соболевский, Самарин, гр. Ростопчина, Волков С. А. с дочерью. Ничего нового и необыкновенного не было говорено.

3 марта. Я проводила вечер у Вяземского с графиней Нессельрод, Тютчевым. Говорят, что нашли бумаги и письма, ясно доказывающие отравление царевича Алексея Петровича⁷ и раскаяние Петра, он посылал денщика за ядом. Тютчев говорит, что смерть эта была une terrible nécessité^[3]. Князь Павел Гагарин очень справедливо заметил, что такое преступление ничем не оправдывается и что кроме преступления Петр сделал фальшивый расчет. Царевич был шефом оппозиции нововведениям; он бы мог после смерти отца только приостановить ход преобразований, что, может быть, и не повредило бы, но первое движение, данное гениальным Петром, было уже так сильно, что непременно его партия позже восторжествовала бы, несмотря на все старания царевича. Многосторонний ум или высокий разум Петра обращал внимание на все. Предположение строить укрепления на Каспийском море выдавали за новость, но открыли в Астрахани письменные доказательства, что он уже тогда намеревался оградить Россию с этой стороны. — Говорили о Талейране, Guizot, княгине Ливен, о всех фальшивых интересах нашего высшего круга, который забрался в западню своим французским языком и не знает, чем забавить свои ленивые досуги, и не знает, как выйти оттуда.

3 марта. Обедала семейно по-старому у Карамзиных. Вечный спор о католиках и нашем духовенстве. Вяземский — умный человек, но у него нет двух связных мыслей в голове. Александр разрезал узел⁸: если бы эти же попы да говорили по-французски условными фразами и обветшалым языком иезуитов, то все дело пошло бы на лад. Вяземский говорил, что если бы речи или, лучше, слова духовные Иннокентия⁹ перевести на французский язык, то такую дрянь никто не стал бы читать. И он восхищается речами Лакордера¹⁰ в «Univers catholique» (декабря avant^[4] 1845 года!). Просто пустая декламация — вот что их прельщает.

5 марта. Велик<ий> к<нязь> Михаил Павлович был у меня два раза и, наконец, застал меня в первый раз после смерти дочери. Он очень еще грустен, рассказывал ее смерть. Герцог Нассауский пишет ему часто, горюет по жене — все это опровергает слухи, которые распускают по городу. Он приезжал из Совета (понедельник), где толкуют об отдаче земель башкирцам и казакам. Лев Алекс<еевич> Перовский, министр вну<тренних> дел, говорил за них очень горячо, хотя очень дурно, но Киселев отстаивает эти земли для себя; эти земли даже вымерены, и ему для прирезки жалованья землею пригодились бы. Решение дела отложили на три года, несмотря, что оба великие князя¹¹ были за башкир и казаков. Да в самом деле, отчего же бы им и не подождать? Уж ведь они до сих пор ждали. Великий князь говорил о пребывании государя Александра в Москве в 18-м году, в первый раз после пожара, о первой польской диете¹², где он, Мих<аил> Пав<лович>, был как сенатор и один в русском мундире. Константин Павлович был избран тогда депутатом Праги и с ним ходил звать государя на диету. Тогда произнес он знаменитую речь, где обещал, что конституционные права из Польши перейдут далее, смотря по обстоятельствам, и когда народ приготовлен будет к этому. Варшава была тогда полна, блистательна, весела и приняла государя с восторгом. Диета 22 года была уже очень в дурном духе. Отчего? Он говорит, что оттого, что произошла в этом промежутке революция в Молдавии, т. е. движение Ипсилантия¹³, о котором А<лександр> Павл<ович> все знал. Грешно поступили с греками, грешно, неполитически. Я читала «L’Héterie» в 1826 году и плакала de rage^[5]; позже, когда Афанасия посадили в Афины¹⁴, я уже молчала. Утратилось тогда то молодое и верное чувство, нас не обманывающее…

Я получила письмо, очень грустное, от Гоголя и другое — от живописца Иванова из Рима, того, который пишет Иоанна Крестителя для наследника¹⁵. Оно замечательно тем, что в первый раз русский художник говорит о православной живописи и о различиях между нашими и западными образами.

Граф Воронцов Мих<аил> Сем<енович> обедал очень часто у государя, теперь обедает часто фельдмаршал, Орлов два раза в неделю, г<раф> Киселев Пав<ел> Д<митриевич>, Петр М<ихайлович> Волконский реже, Клейнмихель, Уваров, очень редко Блудов, Перовский. Вообще садятся они вчетвером: цари, Ольга Ник<олаевна> и Конст<антин> Ник<олаевич>. Когда же царь бывает у фрейлины Нелидовой¹⁶? В 9-м часу после гулянья он пьет кофе, потом в 10-м сходит к императрице, там занимается, в час или 1 ¹/₂ опять навещает ее, всех детей, больших и малых, и гуляет. В 4 часа садится кушать, в 6-ть гуляет, в 7 пьет чай со всей семьей, опять занимается, в десятого половина сходит в собрание, ужинает, гуляет в 11-ть, около двенадцати ложится почивать. Почивает с императрицей в одной кровати.

Вечером я была у импер<атрицы>: собрание было большое, очень большое для нынешнего двора. Баронесса Фредерикс, Лобанов, Раух, Суворов, Шувалов, принц Алек<сандр>. Ольга Николаевна играла в лото. Импер<атрица> говорила, что ей нельзя, хотя и очень нужно, ехать на зиму в Италию. Государь без нее слишком грустит и одинок. Занимается один по целым часам. Это все имеет влияние на других. Государь сказал мне: «Вот скоро двадцать лет, как я сижу на этом прекрасном местечке. Часто удаются такие дни, что я, смотря на небо, говорю: зачем я не там? Я так устал…» Я хотела продолжать разговор, но он повернул на старые шутки. Пусть не мое перо их передает: я его слишком люблю. Разговору не было ни в чем замечательного.

6 марта. Был у меня Marceline Lubomirski¹⁷; он приехал продавать Дубно в Волынской губернии; Конар также продал свой город. «Нам слишком дорого стоит полиция русская, и своя притом должна быть», — сказал он мне. Понятно, что им капиталы нужны. Роман Сангушко¹⁸, который был сослан в Сибирь, на Кавказе выслужился, вернулся теперь в Волынскую губернию. Как же полякам не горевать и нас любить? Польским soeurs grises^[6] предлагали удвоить жалование, если они согласятся не относиться к папе. Они не согласились; дело это еще не кончено.

Ввечеру был Суворов. Говорил, что он получил от Хвостова пропасть писем деда к Хвостову¹⁹, также много писем к неизвестным ему лицам; по-видимому, фельдмаршал боялся почты: во многих только намеки, род арго. Аннибал, дед Пушкина, решил судьбу Суворова. Отец его, генерал-аншеф, очень умный и просвещенный человек по тогдашнему времени, прочил его в штатскую службу, потому что он был слабого сложения. На что Суворов не соглашался и все читал военные книги. Аннибал однажды был подослан к нему, чтобы уговорить его войти в службу, нашел его лежащего на картах на полу и так углубленного, что он и не заметил вошедшего арапа. Наконец тот прервал его размышления, говорил с ним долго, вернулся к отцу его и сказал: «Оставь его, братец, пусть он делает как хочет: он будет умнее и тебя и меня».

10 марта. Я обедала у гр. Ростопчиной с Ю. Ф. Самариным. После обеда вспоминали прошлое, первую нашу встречу. Это было в 38 году. Я вернулась из Парижа после почти трехлетнего путешествия. Не знаю почему, я с неизъяснимым сожалением слушала. Так много прошло времени, столько утратилось надежд, столько трепетало сердце без отголоска в эти лучшие годы жизни; а теперь, теперь всему конец, всему земному, всякой земной привязанности; вижу я смерть, если не в моей душе, то вокруг себя. Из моей памяти изгладилось совершенно это событие тогдашней жизни. Гр. Ростопчина была тогда для меня загадочное существо. Я желала с ней познакомиться, но ожидала, чтобы она сделала первый шаг. Какая-то странная природная гордость, которая развилась во мне при вступлении в общество, совершенно мне чуждое и потому неблагосклонное, мешала мне всегда при первых встречах. Я выжидала внимания, никогда не старалась и не умела его возбудить. Оттого так немногие знали, что едва ли кто-нибудь простосердечнее меня в этом обществе. Графиня Р<остопчина> заметила в уголке маленькую женщину в красном тюрбане, весьма медленно двигающуюся, лениво облокотившуюся на кресло, спросила, кто это новое лицо, и была мне представлена графиней Борх²⁰. Ей не понравился мой тюрбан; он, однако же вышел из рук знаменитой Beaudrant, был ею придуман в Париже для меня и, как я теперь помню, нашел полное одобрение государя и многих молодых барынь; Hélène Chreptovitch даже брала его на фасон. Эта зима была одна из самых блистательных. Государыня была еще хороша, прекрасные ее плечи и руки были еще пышные и полные, и при свечах, на бале, танцуя, она еще затмевала первых красавиц. В Аничковском дворце танцевали всякую неделю в белой гостиной; не приглашалось более ста персон. Государь занимался в особенности бар. Крюднер, но кокетствовал, как молоденькая бабенка, со всеми и радовался соперничеством Бутурлиной и Крюднер²¹. Я была свободна как птица и смотрела на все эти проделки как на театральное представление, не подозревая, что тут развивалось драматическое чувство зависти, ненависти, неудовлетворенной страсти, которая не переступала из границ единственно оттого, что было сознание в неискренности государя. Он еще тогда так любил свою жену, что пересказывал ей все разговоры с дамами, которых обнадеживал и словами, и взглядами, не всегда прилично красноречивыми. Однажды в конце бала, когда пара за парой быстро и весело скользили в мазурке, усталые, мы присели в уголке за камином с бар. Крюднер; она была в белом платье, зеленые листья обвивали ее белокурые локоны; она была блистательно хороша, но не весела. Наискось в дверях стоял царь с Е. М. Бутурлиной, которая беспечной своей веселостью более, чем красотой, всех привлекала, и, казалось, с ней живо говорил; она отворачивалась, играла веером, смеялась иногда и показывала ряд прекрасных белых своих жемчугов; потом, по своей привычке, складывала, протягивая, свои руки — словом, была в весьма большом mal à son aise^[7]. Я сказала m-me Krudener: «Vous avez soupe, mais aujourd’hui les derniers honneurs sont pour elle». —"C’est un homme étrange, — dit elle, — il faut pourtant que ces choses ayent un résultat, avec lui il n’y a point de fin, il n’en a pas le courage, il attache une singulière idée à la fidélité. Tous ces manèges avec elle ne prouvent rien"^[8].

Всю эту зиму он ужинал между Крюднер и Mary Пашковой, которой эта роль вовсе не нравилась. Обыкновенно в уголке, в длинной зале, где гора, ставили стол на четыре прибора; Орлов и Адлерберг садились с ними. После покойный Бенкендорф заступил место Адлерберга, а потом и место государя при Крюднерше. Государь нынешнюю зиму мне сказал: «Я уступил после свое место другому» — и говорил о ней с неудовольствием, жаловался на ее неблагодарность и ненавистное чувство к России. Она точно скверная немка, у ней, как говорил мне раз человек мой Григорий, жадность к деньгам непомерная.

Мне рассказывали вчера, что Киселевские мужики²², жалуясь на его управление, говорили: «Разве ленивый нас не грабит».

11 марта. Уваров — штукарь. Он прежде старался удерживать при себе Григория Волконского, через него пробивался к Петру Михайловичу. Видя, что результатов нет, что графство ему не достается, и чувствуя, что в кураторе он имеет строгого и независимого судью, он старался всячески его избавиться. Grégoire ему сказал однажды: «Жена моя больна, не знаю, что делать, <не> придется ли мне ехать в Одессу». На другой день при докладе министр воспользовался случаем и сказал государю, что Волконский просится в Одессу. Сказано было доложить об этом при следующем докладе. Случилось весьма некстати для Уварова, что Петр Михайлович тут случился при докладе. "Сын твой просится в Одес, — сказал государь, — «Как так, да я ни слова об этом не слыхал!» — "Да, — отвечал немного сконфуженный Уваров. Бумага была подписана уже. Григорий В<олконский> отправился к министру, который отвечал ему, что «il faut saisir les occasions, qu’il a cru bien faire et rendre un service de suite, qu’il travaille rarement avec l’Emp»^[9]. Волконский хотел письменно все изъяснить государю и, кажется, с огорчением на Уварова, но отец нашел письмо неприличным и не велел его подавать. Уваров торжествует²³.

Вечером я была у императрицы. Чужих было только двое: Виельгорский Матвей и Лобанов. Говорили о портретах импер<аторской> фамилии, собранных по приказанию государя. Их всех поместят в каком-нибудь дворце по порядку родовому; нашелся даже портрет Натальи Алексеевны, дочери царевича. Хвалили портрет Елизаветы Алексеевны, писанный m-me Lebrun, еще в фижмах, следовательно в первой ее молодости, когда она была точно еще хороша²⁴. Императрица говорила, что довольно странно случилось, что Е<лизавета> А<лексеевна> сделалась к ней ласковее, когда родился наследник. «Ce devait être un moment affreux pour elle, et cependant depuis ce moment elle devenu plus affectueuse pour moi. Quand mon fils est né, après le premier moment de bonheur, j’ai pensé au sort qui l’attendait: il était destiné à régner. Quant à nous, nous n’en avions aucune idée pour nous»^[10]. Что значат эти последние слова? Думала ли она, что Александр Павлович проживет долго, или она хотела сказать, что они не знали условия, сделанного с прусским королем²⁵? Впрочем, Константин тогда еще не был женат на Ловичевой, а Михаил Павлович мне говорил, что он отказался от престола решительно при получении позволения на ней жениться. «Ma chère, en venant en Russie, j’admirais beaucoup la bienfaisance de maman²⁶, mais c'était la mode de se moquer d’elle et de sa conversation qui roulait sur établissements d'éducation et des hôpitaux. Un jour à Moscou maman faisait les honneurs de ses maisons à mon père, l’Empereur Alexandre me donnait le bras et me répétait: „De l’indulgence, de l’indulgence!“ — „Mais je n’en ai pas besoin, — lui dis je, — j’admire, je trouve cela superbe, cela me plait et me touche“. Il me regardait d’un air étonné: c'était l’imp Elisabeth qui donnait le ton à cette moquerie; au fond elle était aigre»^[11].

После говорили о письмах импер<атрицы> Елизаветы к барону Черкасову²⁷, который посылан был навстречу к трем дармштадтским принцессам. Они ехали с матерью ко двору на выбор Павлу Петровичу. Письма эти найдены были между бумагами покойного Александра Николаевича Голицына.

Черкасов о всякой безделице относится к Екатерине: «Прикажете выслать зелени свежей и цыплят?» Она отвечала: «Приказано мною выслать вам зелени» и проч. «Прикажете ли дамам при представлении в городах подходить к руке принцессы-матушки?» — «Нет, — был ответ, — русские дамы только подходят к своим царственным особам».

Государь перебил разговор. Я ему напомнила о Гоголе, он был благосклонен. «У него есть много таланту драматического, но я не прощаю ему выражения и обороты слишком грубые и низкие». — «Читали вы „Мертвые души“? --спросила я. — Да разве они его? Я думал, что это Соллогуба» (NB)²⁸. Я советовала их прочесть и заметить те страницы, где выражается глубокое чувство народности и патриотизма.

Он читал «Le Juif errant» (NB)²⁹. К<онстантин> Николаевич помешался на Константинополе³⁰, пишет по-турецки, рисует виды Конст<антинополя>; только и разговору, что про путешествие, которое совершится летом. Он точно умен, и ум его живой и деятельный, но беда, если эту деятельность обратят на мелкие интересы. Если он из этой атмосферы не выйдет, плохо будет.

Государь ездил смотреть группы в трико у Лемольта в детском театре с наследником и герцогом Л<ейхтенбергским>; запретил продолжать эти представления. Поутру вся царская фамилия ездила в крепость служить панихиду по Павле Петровиче. «Оттуда поехал я к Михаилу Пав<ловичу> с Максом и Сашей; то-то мы там врали»³¹.

12 марта. У Софьи Сергеевны Бибиковой был большой вечер и картины. Довольно странно, что гр. Воронцова взялась за роль Virginie³². Paul был столько хорош чистотою своего спокойного лица, сколь она неуместна. Это замечание нисколько не исключает ее живой и безусловной прелести. Она очень мила, когда танцует, и весела, дуться она тоже умеет, но едва ли когда-либо горевала и страдала душевно, а потому elle boudait dans son tableau^[12]. Наша Тютчева³³ была прелесть хороша, весела и мила в греческом костюме. Счастливый случай доставил мне случай сидеть возле фельдмаршала³⁴. Он исстари ко мне благоволил, когда я была привычным предметом во дворце, где он бывал ежедневно и ежечасно перед выездом в Варшаву. Он выговаривал мне, что при отъезде моем за границу я не проезжала через Варшаву. — «Я жду вашей железной дороги до Вены». — «Чрез два года она будет готова. Пруссаки идут к нам навстречу, австрийцы тоже подвигают эту линию, да в два года это откроется». — «Ну, смотрите, князь, чтобы прусские бродяги к вам не подъехали по этой дороге». — «Ничего, я не боюсь». — «Да ведь у вас теперь все смирно?» — «Как, совсем нет! Вот еще недавно 50 человек в ноябре месяце (44 года) захватили, 30 выпущено, а 20 пойдут кто в Сибирь, кто на Кавказ. Разумеется, тут единодушного ничего нет, а как бы вы думали, что они затевают? Или подорвать бастион, или меня убить и зарезать. Все это больше шляхта, да и выше шляхты, а из высшего сословия есть, да так мастерски, что никогда себя не выдадут, а поджигают только шляхту». — «А что делают у вас Лубинские?» — «Да ведь один отставлен, тот, который был при банке, а Фома живет себе». — «Я, может быть, ошибаюсь, но он мне казался немного подлым». — «Ведь их география такая, что они или подличают или бунтуют. Лубинские очень бедны». — «Вы раздаете же мажоратства, дайте и им способы существовать». — «Никак я раздал на полтора миллиона дохода земель, но все русским греческого исповедания. Это я первый сделал это условие: там нужно поболее русских, а если и даю немцам, то пожизненно протестантам, или в случае, что дети православного исповедания, тогда наследственно. (Гейсмар и его жена — немцы, а детей крестили в греческую религию.) Я в Польше не нов и я историю хорошо знаю, так как я и в Персии и Турецкой Азии был не нов, знал ее географию, топографию и историю. Всегда много читал историю. Не думайте, чтоб успех так даром давался». Я спросила его о Позенских движениях, о Богемии. «Вы верите этим славянским движениям! Это все возмутители, бунтовщики. Я этим всем воли не даю. У меня в Варшаве не смеют об этом говорить: всех их подальше». — «Как, и богемцы у вас не в милости?» — «Бунтуют против Австрии. Все это непокорность!» — «О боже, — я вздохнула, — вот как на это смотрит наше правительство, может быть, в угодность Австрии, по наущению застенчивой и трусливой душонки Нессельрода»³⁵. И фельдмаршал, русский сердцем и душой и, конечно, не только баловень судьбы, но и человек с большими дарованиями и читавший много историю, также разделяет это мнение! Но он принадлежит своему времени. По случаю Богемии заговорил он по-французски: "Vous avez lu, comment cela? «Roudolstadt»? — «Oui, oui»^[13]. Вот оно, где истории учатся; в романах! "Скажите, пожалуйста — впрочем, я теперь сам читаю много романов: времени нет, и это так, перелистываешь, — «Consuelo»³⁶, comme c’est charmant, n’est ce pas?^[14]. Слава богу, фельдмаршал не блистает красноречием на французском языке, да и по-русски он не красноречив. Il aime beaucoup les femmes et s’en occupe jusqu'à présent^[15]. Он также мне сказал, что его любят в Польше, несмотря на то, что он строг: «Я справедлив и не спешу». Мне это подтвердили поляки, именно Любомирский.

13 марта. Был у меня милый и добрый Тютчев. Говорили о дворе, о прошлом, о царе. Он упрекал меня, что я не пишу записки. Il m’a fait part d’une histoire qu’on conte sur l’Emp Alexandre. L’année 14 il doit avoir consulté m-me Lénormand: au meyen d’un miroir elle doit lui avoir montré l’avenir. D’abord il vit sa propre figure qui fut remplacé par une image presque fugitive de son frère Constantin: celle-ci fut placé à la grande et belle figure de l’Emp Nicolas qui reste longtemps ferme; après lui il vit quelque chose de confus, des ruines, des cadavres sanglants et la fumée, qui envelloppait tout cela comme d’un linceul. Resté à savoir si ce n’est pas l’imagination bienveillante des amis d’outre mer qui se consolent des ses craintes par des funestes pressentiments pour la Russie^[16].

14 марта. Ахматов просил не забыть подписку для западных единоверцев, которых Австрия не балует на этот счет. Известно, что государь посылал в Венгрию церковные книги. Le comte de Bastard a été à Vienne à cette époque et m’a dit que ce fut de très mauvais effet. Invité à un grand dîner chez un fonctionnaire il a entendu s’exprimer la haute aristocratie allemande là-dessus^[17]. Муравьев A. H. во Флоренции³⁸ и негодует пока на формы богослужения католического.

15 <марта>. Во дворце был концерт — первое большое собрание после траура по в<еликой> к<нягине> Александре Ник<олаевне>³⁹. Рубини, Тамбурини, Виардо и Ниссен; пели «Стабат» Россини, хоры — придворные певчие, Ромберг дирижировал⁴⁰. Играли также «Les Hébrides» Мендельсона. Мне показалось все очень великолепно и торжественно во дворце после двухлетнего моего отсутствия за границею. Там все дворы просто смешны важностью и заботливостью немцев, когда подумаешь, что они уже ничего не значат, да притом только плюнь, так уж и за границу. А Луи Филиппа двор еще смешнее. Мне жаль было смотреть на Гизо, когда он в белом галстучке, в башмачках и Légion d’honneur^[18] рассказывал про крестины Филиппова внука с весьма самодовольным видом.

Концерт был очень важен, в Ротонде, хвостом к церковной двери, были уставлены музыканты. Императрица сидела почти напротив dans le fond^[19]. От нее рядком расселись штатс-дамы: графиня Нессельрод, Левашова, княг<иня> Васильчикова, гр<афиня> Орлова, Баранова, К. М. Рибопьер. Подалее фельдмаршал, государь, Орлов, Нессельрод, Рибопьер, Киселев; из министров не было Панина и Блудова. За ужином государь пожаловал за наш стол, между мной и Захаржевской⁴¹; по ту сторону Захаржевской сидела Варинька Нелидова, которую государь всегда зовет просто Аркадьевна; возле нее Ал. Ф. Орлов. По некоторым словам Орлова и по тону его с Нелид<овой> надобно думать, что она пользуется все тою же милостию и что даже этот господин ловко поддерживает ее: кое-что, может быть, приказано в свое время намеком. Она очень умно себя ведет и очень прилично. Особенного не было говорено.

Государь жаловался на Орлова: «Алексей Федорович в дороге как заснет, так навалится на меня, что мне хоть из коляски вылезать». — «Государь, что же делать? — сказал Орлов. — Во сне равенство, море по колено». А я думаю, наяву у самого душа в пятки уходит, когда разгневается царь и возглаголет яростию своею. Орлов говорил мне, что импер<атор> желал поместить брата к нему, говорил и нелюбезно и даже сурово. Мое дело просить, и не стыдно просить для других, для себя, слава богу, ничего не прошу. Государь приказал ему заняться с Гоголем, он также говорил: «Ведь он еще молод и ничего такого не сделал»⁴². Прошу покорно господ министров сказать, что такое надобно сделать в литературе, чтобы получить патент на достоинство литератора в их смысле. Им сядь и выведи «Ода», потом в один присест: такого-то дня и года⁴³. Право, они смешны; еще если бы читали по-русски. После такого великолепия я вернулась домой и долго размышляла о дворце и царедворцах, хотя их давно знаю.

16 <марта>. Баронесса Фридрикс сказывала, что прусский король писал государю об открытии диет провинциальных, излагая свои мысли, совсем не сходные с желаниями конституционной партии. Государь пеняет братца в словоохотливости. Разговорились о французских романах. Во дворце читали с жадностью⁴⁴ «Mystères de Paris», и государь со слезами épisode de la Louve и другие…

Братья Мюллеры давали концерт⁴⁵ в зале Виельгорских. Квартета лучше этого я никогда не слыхала. Их упрекают в недостатке élan^[20]. Львов говорит, что у них не души, а душонки, что только четыре немца так могут играть ладно. M-me Viardot me disait aussi que des allemands seuls pouvaient jouer avec ce calme^[21]. В Париже славился квартетами Baillot в 37 году. Берлинскую публику восхищал несколько лет слепой Moser. Мюллеров сперва не хотели слушать, потом заслушались.

Великий князь М<ихаил> П<авлович> был у меня вечером и не застал дома.

16 <марта>. Поутру была у меня А. В. Сенявина⁴⁷ и говорила, что муж ее, наделив все уезды Псковской губернии хлебом и деньгами, возвращается домой. Ей писали из Москвы, что Шевырева зашикали на одной лекции. Грановский, тот, который прошлый год читал с блистательным успехом историю средних веков, читал диссертацию на магистерскую степень. Редкий его защищал против Шевырева, публика заступилась за любимца-красавца и зашикали, когда Шевырев немного кольнул Грановского⁴⁸. Я писала по оказии Жуковскому⁴⁹ насчет Гоголя и просила его написать несколько строк к Орлову.

17 <марта>. Были крестины во дворце вел. кн. Александра Александровича и обыкновенный большой обед. Графа Нессельрода сделали канцлером. Волконскому 4000000 серебром, т. е. простили долг на имении tante militaire^{[22] 50}. Говорят, что он был в большом гневе: если бы не канцлерство Нессельроду, то эти деньги ему были бы очень понутру, а теперь невпопад, потому что Нессельрод стал выше его. Васильчикову Л. В. мажоратство в 20 тысяч серебром, кажется Тауроген.

18 <марта>. Вечером была у княгини Чернышевой, которая принимает по субботам. Князь⁵¹ страх как некрасноречиво говорит. Он хотел нас позабавить рассказом о шведском короле (Bernadotte) и очень скучно рассказывал про пустой случай. Очень важно в кружок сидели Левашов, Киселев, очень aigre-doux^[23], Граббе, Берг и Блудов, выжидавший с нетерпением, чтобы захватить разговор в свое владение. Вошел адъютант граф Гурьев. Очень некстати сказал ему министр: «Asseyez-vous»^[24], и повторил еще раз, довольно холодно: «Asseyez-vous». Ведь это нигде не услышишь и не увидишь. Ce n’est pas européen^[25]. Покойная Наталья Кирилловна Загряжская не любила князя Чернышева, не любила также слова européen. «Ma chère, que c’est que c’est que ce mot d’européen, qu’on a inventé à présent sans être européens? On valait mieux de nôtre temps»^[26], — говорила она, пригрызывая себе ногти. Она сказала бы о Чернышеве, что он неуч. Но неуч не то значит, что manque d’européisme ou de la civilisation^[27]. Я узнала, что y Суворова живет один из братьев Варгиных. Варгин был fournisseur de l’armée^[28] до вступления в министерство кн. Чернышева, который с ним довольно дурно поступил. Он обанкрутился, имел до 20 миллионов прежде в обороте⁵².

18 <марта>. Вечером я была у в<еликой> к<нягини> Ольги Николаевны. Играли в лото за большим столом, и государь также, а в<еликая> к<нягиня> c фрейлинами и молодыми дамами, флигель-адъютантами в другой комнате. После Огарев вздумал позабавить нас представлением: нарядился в тюрбан, стоял в дверях, напялил юбчонку, на руки чулки и башмаки и танцевал руками по столу, а К<онстантин> Н<иколаевич> голыми руками делал за него жесты. Оно точно было смешно, но довольно странно: не так забавлялись при Екатерине. Государь уже видел прежде у графа Клейнмихеля подобные представления. Я спросила Рибопьера, который век свой прожил при дворе, какова была Наталья Алексеевна, первая жена Павла Петровича. «Она была гульлива. Великий князь тогда был в короткой связи с Андреем Кирилловичем Разумовским⁵³ и приказывал ему всегда входить прямо к себе без докладу, даже когда он в кровати с женой. Он понравился Наталье Алексеевне. Они после подсыпали ему порошок в питье и тут же, не женируясь…» Она умерла в родах (где похоронена, бог весть, но не в крепости). Великий князь был в отчаянии, а императрица, чтобы утешить его, показала ему переписку жены с Андреем Кирилловичем; его послали в Неаполь, где царствовала и распутствовала Каролина⁵⁴, та самая, которую я видела в Одессе в 1813 году. Его Актон оттуда выжил. У графа Нессельрода была тьма народу; все поздравляли с канцлерством.

19 <марта>. Вся царская фамилия была в концерте инвалидов, день вошествия в Париж. Оттуда приехал ко мне Нелидов. Говорили о подлости Михайловского-Данилевского⁵⁵ и как он подслуживается князю Чернышеву. Фельдмаршал Сакен писал свой дневник; после смерти все его бумаги были взяты в штаб. Их пересматривал Чернышев. Нашли следующие слова в дневнике: «Если кто хочет иметь самое неверное понятие о кампании 12 года, тот пусть читает записки холопа князя Чернышева, Михайловского-Данилевского». Говорят, будто бы Данилевский тут был в комнате, и читалось это вслух, будто бы Вревским.

20 <марта>. У графа Кушелева был большой музыкальный вечер. Мне смерть надоели итальянцы, l’air de Balf^[29] и Маринари. Я сидела в другой комнате, подошел ко мне князь Меншиков⁵⁶. Я всегда жду от него un mot à la Taleyrand. Il parait que ces mots sont rares comme les beaux jours^[30]. A no городу их столько шатается! Мне видно счастья нет! Хорошо он сказал про Рубини: «J’ai la vue trop basse pour l’entendre»^[31].

21 <марта>. Полетика на меня сердится, что я его не навещала во время болезни; он же никуда почти не ездит, да и не прислал сказать, что болен. Петр Иванович напрасно не писал свои записки. Он вступил в службу еще при Безбородке, всегда жил в высшем круге и был во многих домах на короткой ноге, как, напр<имер>, у графа Семена Воронцова в Англии, бывал в посольствах, много читал, много видел⁵⁷. Мы разговорились о статье, написанной Тьером в «Histoire du Consulat» о смерти Павла Петровича. Редакторы журнала нарочно поместили ее на 11 марта, так что государь прочел эту статью 12 числа нашего стиля. Я удивляюсь, откуда Тьер мог иметь такие верные и подробные известия, совершенно изустные до сих пор у нас. Петр Иванович говорил мне, что первый, который это разгласил в Берлине, был Жеребцов. Он послан был тогда с известием о смерти, знал все и хвастал даже, что он принимал участие в этом деле. C'était la mode alors de s’en vanter. Bolhovscoy s’en est vanté aussi et s’en est mal trouvé après. Le comte Langeron a aussi contribué à divulguer ces affreux détails. Il a écrit des mémoires à cette époque et ce manuscrit doit être en France^[32]58. Петр Иванович был у графа Палена в его имении в Курляндии. Его жена была очень замечательная женщина и в то время в весьма тесной дружбе с в<еликой> к<нягиней> Елизаветой Алексеевной. Она говорила ему, что еще в самом начале Е<лизавета> А<лексеевна> не любила Александра. Elle était très dédaigneuse avec lui et repoussait toutes ses caresses^[33]. Мое дело пошло на лад: государь приказал Уварову узнать, что нужно Гоголю. Уваров тут поступил благородно⁶⁰, сказал, что Гоголь заслуживает всякую помощь.

22 <марта>. Надобно подробно узнать дело des soeurs grises, которое наделало много шуму и очень не понравилось римскому правительству. В последний раз, когда я была у государыни, она хотела было заставить читать депеши из Пруссии насчет движенья в южных провинциях. Кажется, большая партия хочет отойти от папской зависимости. Что такое католицизм без папы? В тот же день она читала депеши Бутенева из Рима, который, по-видимому, улаживает с Ламбрускини⁶¹. Дело о soeurs grises началось еще в бытность мою в Риме в 1842 году при Потемкине. Говорят, что Потемкин был некогда умный человек, но без характера; от пренебрежения или оттого, что дела делал Павел Иванович Кривцов мимо его, но Ламбрускини первый говорил ему о многих предметах, о которых ему ни слова не писали. Кривцов умер в прошлом году. Он был то, что называется тонкая штука, ума приятного и обхождения facile^[34]. Он не имел, впрочем, de la portée dans ces vues^[35], a так только имел ум про случай. Константин Николаевич едет в Константинополь. К нему ходит по вечерам Фонтон. Он — фанариот и был, кажется 11-ть лет при нашем посольстве в Турции. Говорят, что он весьма сведущ в восточных делах, да и личности ему знакомы. К<онстантин> Николаевич при мне говорил, что после Олега он первый из князей королевской крови русской подъедет к Константинополю. Спрашивал меня, что мне оттуда привезти. Я сказала: «Возьмите город». Он положил палец ко рту и вполголоса сказал: «Он будет, будет наш — уж этого не миновать».

Нелидов вечером был у меня. После последнего указа о рекрутском наборе по 7 с тысячи государь собрал всех флигель-адъютантов и говорил им предлинную речь. Вот ее содержание в нескольких словах: «Господа, я знаю, что на меня ропщут: если бы я был помещик, я бы сам роптал. Кавказ — только предлог; в скором времени вы узнаете настоящую причину сего набора: они самые важные. Мне больно во всеобщем ропоте то, что в двадцать лет моего царствования меня не узнали еще и не поняли, что без особенной причины я никогда не брал рекрутов». Он говорил прекрасно, как всегда. Но у каждого был ответ в кармане: «А бессрочные отпускные зачем у вас?»⁶². Флигель-адъ<ютант> Опочинин послан был в польские губернии кормить их. Их там гуляет, и, как кажется, не смирно, до 10000. Опочинин, встретя меня на Салтыковской лестнице, мне это сам говорил.

Примечания

В настоящем издании публикуется мемуарное наследие А. О. Смирновой-Россет и ее дневник за 26 февраля — 22 марта 1845 г. Все произведения печатаются по автографам мемуаристки, за исключением «Воспоминаний о Жуковском и Пушкине», рукопись которых не сохранилась, и продолжения «Баденского романа», дошедшего до нас только в копии, сделанной некогда для П. И. Бартенева с оригинала, впоследствии уничтоженного дочерью Смирновой H. H. Сорен. Из записей мемуарных рассказов Смирновой, сделанных другими лицами (П. А. Кулишом, Я. П. Полонским, П. А. Висковатым, А. Н. Пыпиным), воспроизводится лишь последняя, явно сделанная под диктовку мемуаристки и ранее полностью не печатавшаяся.

Произведения расположены в издании по хронологии их создания, насколько ее удалось установить: дневник (1845), воспоминания о Жуковском и Пушкине (1871), воспоминания о Гоголе (начало 1870-х годов — 1877), автобиографические записки (1870-е годы — 1881). Помещение на первое место небольшого дневника Смирновой продиктовано также и тем, что именно он позволяет читателю сразу представить себе круг интересов и литературную манеру автора в зрелые годы.

В основу публикации «Автобиографических записок» Смирновой, текста сложного и многовариантного, положены следующие принципы. Объединенные под этим общим заглавием два мемуарных произведения печатаются раздельно. Заглавия «Воспоминания о детстве и молодости» и «Баденский роман» даны публикаторами (в рукописях Смирновой лишь один раз встречается заглавие, которое она, очевидно, предполагала дать мемуарам для печати: «Биография Александры Осиповны Чаграновой»; Чагранова — имя персонажа второго тома «Мертвых душ»; мы не решились все же воспользоваться этим заглавием).

Один вариант каждого из этих двух произведений избран в качестве его основного текста. Выбор этот не мог быть основан на последней авторской воле, и вот по каким причинам. Во-первых, не представляется возможным точно датировать работу Смирновой над каждым из многочисленных вариантов и определить, таким образом, «окончательный». Во-вторых, наиболее поздние тексты, особенно «Баденского романа», несут на себе явственный отпечаток болезненного состояния автора. Поэтому в качестве основных текстов были избраны варианты наиболее содержательные и литературно завершенные.

В обоих произведениях каждый из следующих за основным текстом вариантов печатается лишь в той части, которая по содержанию не имеет аналогий с предшествующим (исключения из этого правила сделаны лишь для некоторых важных свидетельств мемуаристки о Пушкине, Гоголе, крупных общественных и литературных фактах, сама смысловая многовариантность которых должна учитываться в науке). Понятно, что есть варианты, вообще не вошедшие в данную публикацию, а другие печатаются фрагментарно. Таким образом, настоящее издание не воспроизводит весь сохранившийся текст мемуарных рукописей Смирновой (что вообще вряд ли необходимо). Оно лишь с возможной полнотой передает их содержание и реальную композицию.

В «Воспоминаниях о детстве и молодости» в качестве основного текста избран 4-й вариант. Далее следует отсутствующая в основном тексте часть 3-го варианта, затем фрагменты 5-го варианта. Вариант этих воспоминаний, переписанный Смирновой в альбом для сына (Альбомный вариант), во многом повторяющий предыдущие, печатается все же полностью — ведь именно он давно вошел в науку как текст «Записок А. О. Смирновой». Однако начало воспоминаний о детстве, тоже вписанное в альбом и печатавшееся ранее как единый текст с этими «Записками», отнесено нами в «Дополнения»: оно почти дословно повторяет начало основного текста.

В «Баденском романе» в качестве основного текста избран 4-й вариант, самый совершенный в литературном и композиционном отношении. В более пространном и хронологически предшествующем ему 3-м варианте опускаются сюжеты, имеющиеся в основном тексте. Для понимания контекста в него введены аннотации опущенных мест. Затем воспроизводятся фрагменты 5-го, 6-го, 7-го, 10-го, 11-го, 12-го вариантов, не имеющие по содержанию аналогий в предшествующем.

«Воспоминания о детстве и молодости», написанные в основном по-русски, с иноязычными вкраплениями, печатаются на языках подлинника (с подстрочными переводами). «Баденский роман», в преобладающей части написанный по-французски, с отдельными фразами на русском и других языках, воспроизводится следующим образом: основной текст на языках подлинника (с подстрочными переводами), остальные варианты только в русском переводе. Публикация основных текстов на языке оригинала даст, наконец, читателям представление о том, как именно были написаны подлинные мемуары Смирновой, что необходимо для дальнейшего изучения истории ее наследия и сопоставления его с присланным О. Н. Смирновой в «Северный вестник» французским текстом и напечатанным там русским переводом.

В подстрочных переводах с французского, ввиду его преобладания, указания на язык оригинала опущены, в переводах с остальных языков они даны.

Орфография и пунктуация в основном приближены к современным языковым нормам, сохранены лишь некоторые особенности эпохи или произношения мемуаристки (генварь, скрыпка, обанкрутился и т. п.). В обычной для нее транскрипции передаются иноязычные имена (Бетговен, Гайден и т. п.), сохранена распространенная в то время неустойчивая орфография некоторых фамилий (например, Вьельгорские — Вьельгурские — Велеурские). В «Журнале походу» Н. И. Арнольди оставлены воспроизведенные Смирновой при копировании особенности речи матери — с украинизмами («в нее» вместо «у нее») и простонародным произношением (найтить, иттить и т. п.).

Подготовка текстов к печати, переводы, статья и примечания принадлежат С. В. Житомирской, редакция иноязычных текстов и подстрочных переводов — Е. В. Морозовой.

ДНЕВНИК (26 февраля — 22 марта 1845 г.)

Впервые (с купюрами и непрочитанными словами): РА, 1882, № 1; более полный текст (с непрочитанными словами): Сб. «Николаевская эпоха». М., 1910; перепечатка: Смирнова, 1929, с. 272—295.

Автограф: ГБЛ, ф. 74, 1.1.

¹ Наследница родила сына Александра.-- Вел. кн. Мария Александровна, жена вел. кн. Александра Николаевича, будущего Александра II. Родился их сын Александр, будущий Александр III.

² …государь… сказал: «Братец мой шалит».-- «Братец» — Фридрих Вильгельм IV, брат жены Николая I, Александры Федоровны. Со времени его вступления на прусский престол (1840) периодически возникали слухи о намерении его дать конституцию. Реально это произошло лишь в 1850 г. в результате революции 1848 г. Ср. далее запись от 16 марта.

³ …о мемуаре Уварова по католическим делам…-- Имеется в виду записка, представленная в 1844 г. Николаю I министром народного просвещения С. С. Уваровым — одна из попыток найти выход из обострившихся отношений России с Ватиканом вследствие обвинений, выдвинутых папой Григорием XVI в 1842 г., в связи с положением католической церкви в России. Николай I, со своей стороны, принял ряд мер, направленных к ослаблению католицизма в Польше и преодолел сопротивление им Ватикана: перевод католической архиепископии и Виленской духовной академии из Могилева в Петербург, уменьшение числа католических монастырей (в частности, закрытие женского монастыря «серых сестер»). Кризис разрешился личным свиданием Николая I с папой в сентябре 1845 г., переговорами, котооые вел в Риме затем Д. Н. Блудов, и конкордатом, подписанным с папой 22 июля 1847 г. (См.: Щебальский П. История русского конкордата // PB. 1871. № 4; Император Николай I и папа Григорий XVI // Вестник иностр. лит. 1896. № 9). Слова царя, что Уваров «мешается не в свое дело» — о том, что предмет записки не входил в компетенцию министра.

⁴ По случаю родов Марии Ник<олаевны>…-- Вел. кн. Мария Николаевна, старшая-дочь Николая I, жена герцога Максимилиана Лейхтенбергского, родила 20 марта дочь Евгению.

⁵ …Елиз<авета> Михайловна Нассауская умерла…-- Речь идет о внезапной смерти-дочери вел. кн. Михаила Павловича, в 1844 г. вышедшей замуж за герцога Адольфа-Вильгельма Нассауского.

⁶ …на юге поселили 50 тысяч духоборцев.-- Духоборцы были переселены на Кавказскую линию из Мелитопольского уезда указом 1837 г., но не в таком числе, какое указывает Смирнова: всего 6600 чел. обоего пола.

⁷ …нашли бумаги и письма, ясно доказывающие отравление царевича Алексея Петровича…-- Царевич Алексей Петрович, бежавший в 1716 г. в Вену под защиту имп. Карла VI, был в 1718 г. выдан Петру I и приговорен к смертной казни. Обстоятельства его смерти точно неизвестны. По существующей версии, он был задушен приближенными Петра. Письмо Александра Румянцева к Д. И. Титову об убийстве Алексея Петровича, впервые напечатанное Герценом в IV книге «Полярной звезды» в 1858 г., давно уже ходило по России в списках. Другое письмо Румянцева к Титову, по времени предшествовавшее опубликованному Герценом и рассказывавшее о доставке царевича из Вены в Москву, появилось в 1844 г. в «Отечественных записках» (см. об этом: Эйдельман Н. Я. Герцен против самодержавия. М., 1984. С. 65—77). Вероятно, слух об этой публикации и передает Смирнова. Судьба Алексея Петровича и потом интересовала ее. В 1873 г. она сообщала П. И. Бартеневу из Лондона о вычитанном ею в Записках Дюшиллона рассказе о том, как Румянцеву удалось увезти Алексея Петровича в Россию (письмо от 9/21 окт. 1873 г.: РА. 1889. № 11. С. 407—408).

⁸ …по-старому у Карамзиных… Александр разрезал узел…-- Об отношениях Смирновой с семьей Карамзиных см. наст. изд., с. 585—587. Александр — второй сын H. M. Карамзина, литератор.

⁹ …слова духовные Иннокентия…-- Иннокентий (1800—1857), архиепископ херсонский и таврический, известный церковный проповедник, речи которого были особенно популярны в 1840-х годах.

¹⁰ И он восхищается речами Лакордера…-- Ж. Б. Лакордер, французский проповедник и журналист, пытался в своих проповедях согласовать католическую церковную доктрину с наукой и идеями политической свободы. А. И. Тургенев, неоднократно слышавший Лакордера, писал о нем: «…католического сильного оратора слышу я в первый раз, и какого же? Не подражателя другим образцовым французским ораторам, а самобытного, оригинального. В Лакордере есть много боссюэтовского, но это Боссюэт, прочитавший Ламене и знающий умственные буйства нашего века, рационализм и мистицизм Германии, сен-симонистов и проч.» (Тургенев А. И. Хроника русского. М., 1964. С. 79).

¹¹ …оба великие князя…-- Т. е. сам Михаил Павлович и наследник Александр Николаевич.

¹² …о пребывании государя Александра в Москве в 18-м году… о первой польской диете…-- Диета — польский сейм. Впервые после войны 1812 г. Александр I приехал в Москву в сентябре 1817 г., а затем, после непродолжительного пребывания в Петербурге, вернулся туда 2 февраля 1818 г. и в конце месяца отправился на сейм в Варшаву. В Москве готовилась его известная речь на сейме, где была обещана конституция не только Польше, но и России (текст речи: Московские ведомости. 1818. № 25). Очевидно об этом и рассказывал Смирновой Михаил Павлович. Вел. кн. Константин Павлович писал близкому к нему Сипягину об открытии сейма: «Посылаю вам экземпляр программы бывшей здесь 15-го (27-го) числа в замке пиесы гратис, на которой я фигурировал в толпе народа, играя ролю прагского депутата, по избрании меня в оные обывателями варшавского предместия Праги… В дополнении сего еще скажу вам, что великий князь Михаил Павлович во время всего сего церемониала занимал свое место по здешней конституции между сенаторами, как я был между депутатами, и как он польского языка не разумеет, то из этого можно заключить, как ему было весело выдержать несколько тут часов сряду» (Цит. по: Шильдер I. Т. 4. С. 88—90).

¹³ …революция в Молдавии, т. е. движение Ипсилантия…-- Речь идет о попытке восстания в Молдавии и Валахии против турецкого ига в 1821 г., организованной тайным греческим революционным обществом «Филики Этерия» во главе с Александром Ипсиланти. Отряд Ипсиланти был разбит турецкими войсками в сражении при Драгошанах 19 июня 1821 г., восстание потерпело неудачу. Позиция русского правительства по отношению к восстанию в Греции была довольно сложной. Заинтересованная в ослаблении Турции русская дипломатия вплоть до Веронского конгресса Священного Союза в 1822 г. оказывала поддержку восстанию. Когда же конгресс принял решение о подавлении испанской революции, русский царь вынужден был отказаться от этой двойственной позиции, задевавшей интересы «законного государя» — турецкого султана. (См.: Арш Г. Л. И. Каподистрия и греческое национально-освободительное движение 1809—1822 г. М., 1976; Фадеев А. В. Россия и Восточный кризис 20-х годов XIX в. М., 1958). Позиция Смирновой отражает распространенное в русском обществе 1820-х годов, а для нее — неизменное, сочувствие греческой церкви.

¹⁴ …Афанасия посадили в Афины…-- Ни церковного, ни государственного деятеля с таким именем, «посаженного» в Афины, не было. Очевидно Смирнова имеет в виду (возводя имя к греческой транскрипции) баварского принца Оттона, ставшего в 1832 г. греческим королем. Когда Лондонская конференция Англии, Франции и России 1830 г. навязала Греции монархическую форму правления, и принц Леопольд Саксен-Кобургский, выдвинутый державами на престол, отказался его занять, то, по инициативе русского правительства, престол был предложен 16-летнему Оттону, причем его отец, король Людвиг, обещал переход его в православие. Однако обещание это не было выполнено, а положение православной церкви в Греции резко пошатнулось: в 1834 г. Оттон объявил церковь не зависящей от константинопольского патриарха и подчинил ее синоду, а синод — королевской власти. Таким образом православная церковь оказалась подчиненной королю-католику. На это и сетует Смирнова, которую всегда занимало положение единоверцев за рубежом.

¹⁵ …письмо… от Гоголя… Иоанна Крестителя для наследника.-- Письмо Н. В. Гоголя от 24 февраля 1845 г. (н. ст.) из Парижа см.: Гоголь, т. 12, с. 457—460. Письмо А. А. Иванова, о котором идет речь, см.: Боткин М. П. А. А. Иванов. Его жизнь и переписка. СПб., 1880. С. 178—179. В нем, помимо мыслей об искусстве и, в частности, православной живописи, содержится просьба о помощи. («Боюсь сказать вам, сколько нужно времени, чтобы окончить мою картину; боюсь испугать вас, отнять всякую ревность обо мне хлопотать. Ведь нужно еще три года»). Из последующих писем Иванова к Смирновой видно, что она действовала через вел. кн. Марию Николаевну, и в июне 1845 г. Иванову было назначено пособие для окончания картины (РА. 1896. № 4. С. 605). Хотя имеется в виду картина «Явление Христа народу», но тема ее сперва формулировалась иначе: Жуковский писал 23 декабря 1841 г. вел. кн. Александру Николаевичу о Иванове, «которому Вы поручили написать для Вас большую картину, изображающую Спасителя, являющегося Иоанну Крестителю» (РА, 1883, № 3, с. 66). Он имел в виду, по-видимому, беседу А. А. Иванова с наследником во время пребывания его в сопровождении Жуковского в Риме в конце 1838 г. В результате этой беседы Иванову был обещан пенсион еще на три года (Боткин М. П. А. А. Иванов. Его жизнь и переписка. С. 117).

¹⁶ Когда же царь бывает у фрейлины Нелидовой?-- Варвара Аркадьевна Нелидова (ум. 1897), фрейлина, фаворитка Николая I.

¹⁷ Был у меня Marcelin Lubomirski…-- Вяземский внес в свою Записную книжку рассказ о Марцелине Любомирском, который, наделав долгов, все указывал кредиторам на принадлежавшее его отцу местечко Дубно Волынской губ., которое он продаст, как скоро станет его владельцем (Вяземский П. А. Старая зап. книжка // Полн. собр. соч. Т. VIII. С. 70). Местечко было потом продано Барятинским. Какой город продал Конар, установить не удалось.

¹⁸ Сангушко Роман Евстафьевич — корнет Кавалергардского полка, участник польского восстания 1830—1831 г., был сослан в Сибирь, впоследствии переведен на Кавказ.

¹⁹ …Суворов… пропасть писем деда к Хвостову…-- А. А. Суворов в 1884 г. передал в Публичную библиотеку 15 томов переплетенных материалов из архива Д. И. Хвостова, в их числе более 250 писем А. В. Суворова к Д. И. Хвостову, жена которого была племянницей Суворова. Отдельные письма публиковались в ЖМНП (1856, ч. 92, № 10), РА (1866, стб. 929—1030; 1868, № 10; 1900, № 7), PC (1872, № 10), Красном архиве (1941, № 3). 90 писем Суворова к Хвостову вошли в наиболее полное издание его писем (Суворов А. В. Письма. М., 1986), часть из них опубликована впервые (подлинники в ОР ГПБ).

²⁰ Графиня Р<остопчина>… графиней Борх.-- Об отношениях Смирновой с Е. П. Ростопчиной см. наст. изд., с. 597.

²¹ Государь… радовался соперничеством Бутурлиной и Крюднер.-- Елизавета Михайловна Бутурлина (рожд. Комбурлей) и Амалия Максимилиановна Крюднер, две известные светские красавицы того времени. Крюднер — фаворитка Николая I. В нее был влюблен Ф. И. Тютчев (см. Чулков Г. И. Летопись жизни и творчества Ф. И. Тютчева. М., 1934. С. 96—97).

²² …Киселевские мужики…-- Государственные крестьяне, реформа управления которыми была проведена в 1837—1841 гг. под руководством министра гос. имущества П. Д. Киселева. Отрицательное отношение к его деятельности в крестьянском вопросе, распространенное в придворных кругах и проявившееся в этой записи Смирновой, выражалось, например, в злых афоризмах А. С. Меншикова (см. примеч. 59).

²³ Уваров — штукарь… Уваров торжествует.-- Григорий Петрович Волконский, сын министра двора П. М. Волконского, попечитель Петербургского учебного округа, был в феврале 1845 г. неожиданно для него самого переведен попечителем в Одессу. Подробности о недобросовестном поведении в этом инциденте С. С. Уварова см. в дневнике А. В. Никитенко (Т. 1. М., 1955. С. 288—289).

²⁴ …портрет Елизаветы Алексеевны… еще хороша.-- Имеется в виду портрет имп. Елизаветы Алексеевны, жены Александра I, сделанный в 1798 г. Луизой Виже-Лебрен по заказу ее матери, маркграфини Баденской (Ровинский. т. 2. СПб., 1887. С. 914). Воспроизведен в кн.: Nolhac A. Madame Vigée Le Brun. P., 1912. P. 198.

²⁵ …ему суждено было царствовать… условия… с прусским королем?-- В 1818 г., когда родился вел. кн. Александр Николаевич, его родители не знали о готовящемся: отречении Константина от престола. Но в 1819 г., еще до женитьбы Константина на гр. Грудзинской (получившей титул гр. Лович), во время маневров в Красном селе Александр I уже сообщил Николаю о назначении его наследником престола. Однако мысль о судьбе новорожденного великого князя при бездетных Александре и Константине была естественной у его родителей. Приведенные Смирновой слова Александры Федоровны почти дословно совпадают с соответствующим текстом ее воспоминаний: «…я помню, что-почувствовала что-то внушительное и грустное при мысли, что это маленькое существа будет со временем императором» (цит. по: Шильдер III. Т. 1. С. 112). Эта мысль отразилась и в стихотворениях Жуковского и Рылеева, посвященных будущему Александру II. «Условие, заключенное с прусским королем», о котором Смирнова сообщает как об общеизвестном факте, не отразилось в опубликованной переписке русского и прусского двора в связи с браком Николая I и рождением его старшего сына.

²⁶ …благотворительностью матушки…-- Речь идет о благотворительных учреждениях, которые основала и активно занималась ими имп. Мария Федоровна. Ср. этот рассказ с аналогичным в «Автобиографических записках» Смирновой (наст. изд., с. 162).

²⁷ …письмах импер<атрицы> Елизаветы к барону Черкасову…-- Смирнова говорит здесь не об имп. Елизавете Алексеевне, жене Александра I, как в предыдущем эпизоде, а об Екатерине II (Елизавета — описка Смирновой). Публикация их не отражена в библиографии. Дармштадтские принцессы — Вильгельмина, будущая жена Павла Петровича (под именем Натальи Алексеевны), и ее сестры. А. И. Черкасов встречал их с матерью в Ревеле.

²⁸ Я ему напомнила о Гоголе… Я думал, что это Соллогуба (NB). — Речь идет о хлопотах по поводу назначения Гоголю государственного пособия. Инициатором этого был Жуковский, писавший Смирновой 4/16 января 1845 г.: «Вам бы надо о нем позаботиться у царя и царицы. Ему необходимо иметь что-нибудь верное в год. Сочинения ему мало приносят, и он в беспрестанной зависимости от завтрашнего дня. Подумайте об этом; вы лучше других можете характеризовать Гоголя с его настоящей, лучшей стороны» (Жуковский. Т. 4. С. 643—644). Смирнова еще до этого предлагала Гоголю взаймы нужную ему сумму, и в письме к ней от 24 декабря 1844 г. он отвечал: «Мне нужно будет от трех до шести тысяч в будущем году» (Гоголь. Т. 12. С. 419). Поэтому Смирнова, Плетнев и Вяземский просили о назначении Гоголю «пенсиона» по тысяче рублей в год на 5 лет. Министр просвещения Уваров подал царю докладную записку, резолюция на которой гласила: «Пусть сам министр определит меру пособия, которого заслуживает». Уваров определил по тысяче рублей в год на 3 года (Литературный музеум, кн. 1. Пб., 1922. С. 69—75, 358—359).

27 марта 1845 г. Смирнова послала Гоголю через Жуковского официальное письмо Уварова о назначении царем этой суммы и писала Жуковскому: «Заставьте, пожалуйста, Гоголя написать Уварову или сделать то, что следует, по вашему мнению» (РА. 1902. № 5. С. 114). Из ответа Жуковского ясно, что кроме этой суммы Гоголь получил еще такую же «от великого князя», вероятно — от наследника (РА, 1871, № 11, Ст. 1860). Таким образом общая сумма составила 6 тысяч руб. Гоголь послушался совета Смирновой и написал Уварову (Гоголь. Т. 12. С. 483—485). Письмо это, скоро ставшее известным, было воспринято мыслящими современниками с глубоким огорчением. На него обрушился не только Белинский в своем знаменитом письме к Гоголю, но, например, и Никитенко, которому рассказал о письме Гоголя сам Уваров («Печальное самоуничижение со стороны Гоголя. Ведь это написал человек, взявший на себя роль обличителя наших общественных язв…» — Никитенко А. В. Дневник. М., 1955. Т. 1. С. 292).

Характерен значок NB, поставленный Смирновой при высказывании Николая I, при всем ее пиетете по отношению к нему, ее поразило незнание «Мертвых душ». В июне 1845 г. она писала Гоголю: «Кстати о книгах: „Тарантас“, повесть В. А. Соллогуба, очень понравился государю, он очень часто о нем говорил» (PC, 1890, № 6, с. 642).

²⁹ «Le Juif errant» — «Вечный жид», роман Э. Сю, вышел в свет в Париже в 1844 г.

³⁰ …К<онстантин> Николаевич помешался на Константинополе…-- Вел. кн. Константин Николаевич, которому в 1845 г. исполнилось 18 лет, совершил тогда поездку по Европе и в Турцию.

³¹ Поутру вся царская фамилия… мы там врали.-- Панихиду по Павлу Петровичу царская семья служила ежегодно в день его убийства; Макс — герцог Максимилиан Лейхтенбергский, муж вел. кн. Марии Николаевны.

³² Воронцова взялась за роль Virginie.-- Речь идет о живых картинах по роману Ж. А. Бернардена де Сен-Пьера «Поль и Виргиния» (опубл. 1793). Роман был очень популярным руссоистским произведением, воспевавшим любовь юных и чистых существ, нетронутых цивилизацией. Саркастическое замечание Смирновой о Е. К. Воронцовой в роли Виргинии демонстрирует общее отношение Смирновой к ней.

³³ Наша Тютчева…-- Вторая жена Ф. И. Тютчева, Эрнестина Федоровна. Его дочь Анна, впоследствии фрейлина, до 1847 г. не была в Петербурге (воспитывалась за границей).

³⁴ …сидеть возле фельдмаршала.-- Имеется в виду И. Ф. Паскевич.

³⁵ …теперь все смирно… душонки Нессельрода.-- Аресты, упомянутые Паскевичем, были связаны с полученными им от предателей известиями о подготовке восстания в Польше крестьянским конспиративным союзом во главе с П. Сцегенным. Меры, принятые властями, предотвратили восстание. Познанские движения и движения в Богемии, о которых далее говорит Смирнова, — национально-освободительные движения в Чехии и Познанском великом княжестве, образованном на польских землях, отошедших к Пруссии по Венскому трактату 1815 г. В 1848 г. Познань стала центром национально-освободительного восстания против Пруссии, потерпевшего поражение. «Застенчивой и трусливой душонки Нессельрода» — слово «застенчивый» употреблено по ассоциации с вероятно рассказанным Вяземским Смирновой афоризмом А. П. Ермолова («У Ермолова спрашивали об одном генерале, каков он в сражении. „Застенчив“, — отвечал он». — Вяземский П. А. Старая зап. книжка. — Полн. собр. соч. Т. VIII. С. 54).

³⁶ «Roudolstadt»… «Consuelo»…-- Разговор шел о недавно появившихся романах Жорж Санд «Консуэло» (1842—1843) и «Графиня Рудольштадтская» (1843—1844).

³⁷ Он сообщил мне историю…-- предчувствиями для России.-- Рассказ Тютчева о предсказании Ленорман повторен в мемуарах Смирновой не раз. Ср. с передачей его в «Автобиографических записках» (наст. изд., с. 140 и 288).

³⁸ Муравьев А. Н.-- Имеется в виду Андрей Николаевич Муравьев, чиновник Синода, духовный писатель.

³⁹ …траура по в<еликой> к<нягине> Александре Ник<олаевне>.-- Младшая дочь Николая I, жена (с 1843 г.) принца Фридриха Гессен-Кассельского, умерла 29 июля 1844 г.

⁴⁰ …Ромберг дирижировал.-- О концертах Генриха Ромберга, дирижера Итальянской оперы в Петербурге, см.: «Сев. пчела», 6, 9, 10 марта 1845 г.

⁴¹ Захаржевская — имеется в виду Елизавета Донец-Захаржевская, фрейлина.

⁴² Государь приказал ему заняться с Гоголем… ничего такого не сделал.-- Об этом разговоре с Орловым по поводу пенсиона Гоголю см. примеч. 38 к (Воспоминаниям о Н. В. Гоголе).

⁴³ Им сядь и выведи… года.-- Парафраза из сатиры И. И. Дмитриева «Чужой толк» (1794).

⁴⁴ Во дворце читали с жадностью…-- Роман Эжена Сю «Парижские тайны» вышел в свет в 1842 г., русский перевод: М., 1845. Эпизод, о котором упоминает Смирнова, вероятно сцена, когда открывается тайна происхождения молодой героини романа, а мать ее, повинная в жестокой судьбе дочери, умирает на ее глазах. Название эпизода, приведенное Смирновой, не находит объяснения в тексте романа.

⁴⁵ Братья Мюллеры давали концерт…-- Струнный квартет братьев Мюллеров, придворный квартет герцогов Брауншвейгских, существовал с 1831 по 1855 г., гастролируя во многих европейских странах. Об их концерте в Петербурге см.: «Сев. пчела», 14 марта 1845 г. Смирнова вспоминает о них и в своих «Автобиографических записках» (наст. изд., с. 185).

⁴⁶ Г-жа Виардо тоже говорила мне…-- Запись эта свидетельствует о личном знакомстве Смирновой с П. Виардо, о чем она не упоминает в своих мемуарах. Письма ее показывают, что она невысоко ценила талант Виардо (возмущалась, в частности, ценными подарками, которые ей делали).

⁴⁷ …была у меня А. В. Сенявина…-- Муж А. В. Сенявиной, Иван Григорьевич Сенявин, товарищ министра внутренних дел. О голоде в Псковской губернии см.: «Сев. пчела», 13 и 28 марта 1845 г.

⁴⁸ …Шевырева… зашикали… Грановского.-- 21 февраля 1845 г. Грановский защищал магистерскую диссертацию «Волин, Иомсбург и Винета», доказывая, что славянский город Винета никогда не существовал. «Это было публичным и торжественным поражением славянофилов и публичной овацией Грановского <…>. Сверх дерзости в выражениях, гнусные проделки Шевырева, Бодянского и других были известны всей публике, на них смотрели с омерзением» (запись в дневнике Герцена от 23 марта 1845 г. — Герцен. Т. 2. С. 409).

⁴⁹ Я писала по оказии Жуковскому…-- Письмо Смирновой Жуковскому от 16 марта 1845 г. см.: РА, 1902, № 5, с 111—112.

⁵⁰ …долг на имении tante militaire.-- В примечании к первой публикации дневника А. О. Смирновой в «Русском архиве» (1882, № 1, с. 207—219, под заглавием «Из записок дамы») П. И. Бартенев так объяснил это: «Tante Militaire» — так звали тетку князя П. М. Волконского, рожд. Мельгунову, которая отдала ему свое имение" (с. 216).

⁵¹ Князь…-- Александр Иванович Чернышев, военный министр, председатель Государственного Совета.

⁵² …один из братьев Варгиных… в обороте.-- В. В. Варгин, купец и фабрикант — миллионер, был поставщиком русской армии с 1812 до 1827 г. Вступивший в этом году в должность военного министра А. И. Чернышев начал формальное преследование Варгина, в результате которого он был отстранен от дел и более чем год находился в тюрьме, а его имущество описано, А. А. Суворов пытался защитить Варгина, но безуспешно (см. о Варгине: Лясковский В. В. В. Варгин // РА. 1882. № 2).

⁵³ …какова была Наталья Алексеевна… переписку жены с Андреем Кирилловичем…-- Этот рассказ Рибопьера повторен Смирновой в мемуарах (наст. изд., с. 133, 494).

⁵⁴ …царствовала и распутствовала Каролина…-- О неаполитанской королеве Каролине-Марии и ее первом министре Актоне см. более подробные рассказы Смирновой в «Автобиографических записках» (наст. изд. с. 80, 258—259).

⁵⁵ …о подлости Михайловского-Данилевского.-- Имеется в виду военный историк А. И. Михайловский-Данилевский, автор «Описания Отечественной войны в 1812 году» (1839), «Описания войны 1813 года» (1840) и других трудов по военной истории России первой четверти XIX в. В «Старой записной книжке» П. А. Вяземского приведено другое, близкое по смыслу высказывание Остен-Сакена: «Какое несчастие пошло у нас на баснописцев, — говорил граф Сакен. — давно ли мы лишились Крылова, а вот теперь умирает Данилевский» (Указ. соч. С. 88). С. Г. Волконский приводит еще один его отзыв: «…про него сказал фельдмаршал Сакен: лакей — при чтении им „Истории кампании 12-го года“» (Волконский С. Г. Записки. СПб., 1902. С. 329). Сакен — генерал-фельдмаршал гр. Ф. В. Остен-Сакен. В его архиве, хранящемся в ЦГВИА СССР (ф. 218), нет рукописи его записок, неизвестны они и в печати. В «Русской старине» среди «Исторических рассказов и анекдотов» есть такой: «Сказывают, но вряд ли справедливо, что Сакен вел на немецком языке журнал всей своей долголетней службы и что в этом журнале написаны по-русски только следующие слова: „Данилевский, подлый холоп фанфарона Чернышева“» (1879, № 2, С. 232). О приспособлении Михайловского-Данилевского в работе над «Описанием Отечественной войны в 1812 году» к политическим и идеологическим задачам царизма и к личным требованиям Николая I, об отношениях его в этой: связи с А. И. Чернышевым см.: Тартаковский А. Г. 1812 год и русская мемуаристика. М., 1980. С. 202—207.

⁵⁶ …подошел ко мне князь Меншиков.-- Александр Сергеевич Меншиков, морской министр. Известно множество его остроумных замечаний. Немало острот Меншикова зафиксировано в записных книжках П. А. Вяземского (см., напр.: Старая записная книжка. С. 149—151, 265).

⁵⁷ Петр Иванович … много видел.-- П. И. Полетика, чиновник Коллегии иностранных дел, член «Арзамаса», с 1817 г. был посланником в Филадельфии, с 1830-х годов принадлежал к дружескому кругу Смирновой.

⁵⁸ …о статье, написанной Тьером… рукопись должна быть во Франции.-- В 1845 г. вышел в свет 2-й том «Истории консульства и империи» Тьера, где история убийства Павла I изложена почти в полном соответствии с Записками Ланжерона (Thiers L. А. Histoire du Consulat et de l’Empire. P., 1845. T. 2. P. 422—435), которые явились основным источником освещения этих событий. Мемуары Ланжерона основаны на рассказах участников заговора Палена и Беннигсена, записанных им вскоре после удаления их Александром I из Петербурга (на русском языке записки впервые напечатаны в кн.: Цареубийство 11 марта 1801 г. СПб., 1907. С. 129—154). Подробности заговора оставались, таким образом, «совершенно изустными» в России еще более шестидесяти лет после этой записи Смирновой. А. А. Жеребцов — муж О. А. Жеребцовой, сестры участников заговора братьев Зубовых; Д. Н. Бологовской — в 1801 г. поручик л.-гв. Измайловского полка, также участник заговора.

⁵⁹ Волховской тоже этим хвастал… раскаяться.-- Участник заговора против Павла I в 1801 г. Д. Н. Бологовской (Волховской) был упомянут Герценом в 4-й части «Былого и дум», напечатанной в I кн. «Полярной звезды» в 1855 г. В письме к Герцену по поводу этой публикации декабрист И. Д. Якушкин писал, указывая на неточность сведений о Бологовском: «Дмитрий Николаевич Болговской, участвовавший в заговоре 11 марта, служил в Измайловском полку, а не в Семеновском, был отставлен по вступлении на престол императора Александра и только в 12-м году получил позволение вступить опять в службу» (Якушкин И. Д. Записки, статьи, письма. М., 1951. С. 178).

⁶⁰ Уваров тут поступил благородно…-- Об истинной ситуации с «благородством» Уварова см. примеч. 28.

⁶¹ …депеши Бутенева из Рима… Ламбрускини.-- О переговорах русских дипломатов с кардиналом Ламбрускини, готовивших свидание Николая I с папой, см. примеч. 3.

⁶² После последнего указа о рекрутском наборе… бессрочные отпускные зачем у вас?-- 3 февраля 1845 г. был издан манифест о «пятом частном очередном рекрутском наборе с губерний восточной полосы империи», предписывающий представлять семь рекрутов с каждой тысячи душ сверх обычного очередного набора. Мотивировка: необходимость «покорения горских племен» (ПСЗ, т. 20, отд. 1, № 18695). Сопротивление помещиков, о котором рассказали Смирновой, повлекло за собой два дополнительных сенатских указа: от 19 февраля о мерах облегчения способов к сбору рекрут с государственных крестьян восточной полосы, а затем, 21 февраля, указ, распространивший эти «меры облегчения» на все сословия (там же, № 18754 и 18768). В реплике о бессрочных отпускных имелся в виду указ 1834 г., по которому солдаты должны были служить 20 лет, а затем еще 5, не находясь уже на службе, числиться в отпуске. Только после этого наступал бессрочный отпуск (Бескровный Л. Г. Русская армия и флот в XIX веке. М., 1973. С. 77).

СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ

ВД Восстание декабристов. Документы. М.; Л., 1925—1986. Т. 1—18.

ВЕ Вестник Европы

Врем. ПК Временник Пушкинской комиссии. 1962—1986. М.; Л., 1963—1986.

Вяземский Вяземский П. А. Полн. собр. соч. СПб., 1878—1896. Т. 1—12.

Вяземский. Зап. книжки Вяземский П. А. Записные книжки (1813—1848). М., 1963.

Вяземский. Старая зап. книжка Вяземский П. А. Старая записная книжка. Л., 1929.

ГБЛ Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина, отдел рукописей.

Герцен Герцен А. И. Полн. собр. соч.: В 30 т. М., 1954—1966.

Гоголь Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: В 14 т. М.; Л., 1937—1952.

ГРМ Государственный Русский музей

ЖМНП Журнал Министерства народного просвещения

Жуковский Жуковский В. А. Собр. соч.: В 4-х т. М., 1959—1960.

Известия ОРЯС Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук СССР

ИРЛИ Институт русской литературы АН СССР (Пушкинский дом), рукописный отдел

Кулиш Записки о жизни Н. В. Гоголя, составленные из воспоминаний его друзей и знакомых и из его собственных писем // Сост. П. А. Кулиш. СПб., 1856. Т. 1—2.

Лермонтов. М. Ю. Лермонтов. Исследования и материалы. Л., 1979. Исслед. и матер.

ЛН Литературное наследство. М., 1931—1988. Т. 1—97.

MB Московский вестник.

ОПИ ГИМ Отдел письменных источников Государственного исторического музея (Москва).

Пигарев Пигарев К. В. Жизнь и творчество Ф. И. Тютчева. М., 1962.

П. Врем. Пушкинский Временник.

ПЗ Полярная звезда.

ПСЗ Полное собрание законов Российской империи.

Пушкин Пушкин А. С. Полн. собр. соч. М.; Л., 1935—1948. Т. 1—17.

Пушкин. А. С. Пушкин. Исследования и материалы. Л., 1956—1986. Исслед. и матер. Т. 1 —12.

РА Русский архив.

Ровинский Ровинский Д. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886—1889. Т. 1—4.

PC Русская старина.

Рукою Пушкина Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты. М.; Л., 1935.

Сб. РИО Сборник Русского исторического общества.

Смирнова, 1929 Смирнова А. О. Записки, дневник, воспоминания, письма. М., 1929.

Смирнова, 1931 Смирнова А. О. Автобиография. М., 1931.

СО Сын Отечества.

Фонвизин Фонвизин М. А. Сочинения и письма. Иркутск, 1979—1982. Т. 1—2.

ЦГАЛИ Центральный государственный архив литературы и искусства СССР.

ЦГАОР Центральный государственный архив Октябрьской революции, высших органов власти и государственного управления СССР.

ЦГВИА Центральный государственный военно-исторический архив СССР.

ЦГИА Центральный государственный исторический архив СССР.

Черейский Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. Л., 1975.

ЧОИДР Чтения в Обществе истории и древностей российских.

Чулков. Летопись Чулков Г. Летопись жизни и творчества Ф. И. Тютчева. М.; Л., 1934.

Шильдер I Шильдер Н. К. Император Александр I, его жизнь и царствование. СПб., 1897—1898. Т. 1-4.

Шильдер II Шильдер Н. К. Император Павел I. СПб., 1901.

Шильдер III Шильдер Н. К. Император Николай I, его жизнь и царствование. СПб., 1903. Т. 1—2.

---

1. решительнее.
2. По-моему, это шедевр ловкости, хорошего тона и в то же время непреклонных требований.
3. ужасная необходимость.
4. накануне
5. от бешенства.
6. серым сестрам.
7. чувстве неловкости.
8. Вы ужинали, но последние почести сегодня для нее. — Это странный человек, — сказала она, — нужно, однако, чтобы у этого был какой-нибудь результат, с ним никогда конца не бывает, у него на это нет мужества; он придает странное значение верности. Все эти маневры с ней ничего не доказывают.
9. нужно пользоваться случаем, что он думал сделать добро и скорее оказать услугу, что он редко работает с императором.
10. Это, должно быть, был для нее ужасный момент, и, однако, с этого времени она стала гораздо ласковее ко мне. Когда родился мой сын, после первой минуты счастья я подумала об ожидающей его судьбе: ему суждено было царствовать. Что до нас, то мы и не помышляли об этом.
11. Моя милая, приехав в Россию, я очень восхищалась благотворительностью матушки²⁶, но модно было насмехаться над ней и над ее разговороми, вращавшимися только вокруг воспитательных учреждений и госпиталей. Однажды в Москве матушка показывала эти учреждения моему отцу; император Александр вел меня под руку и повторял мне: «Будьте снисходительны, будьте снисходительны!» — «Но я не нуждаюсь в этом, — сказала я ему, — я восхищаюсь, я нахожу это превосходным, мне это нравится и трогает меня». Он смотрел на меня с удивлением. Это имп<ератрица> Елизавета задавала тон этим насмешкам; в сущности она была едкой.
12. она дулась в своей картине.
13. Вы читали, как это? «Рудольштадт»? — Да, да.
14. «Консуэло», как это прелестно, не правда ли?
15. Он очень женолюбив и занимается этим до сих пор.
16. Он сообщил мне историю, которую рассказывают об имп<ераторе> Александре. В 14-м году он должен был обратиться за советом к мадам Ленорман; она должна была в зеркале показать ему будущее. Сперва он увидел свое собственное лицо, которое сменил почти мимолетный образ его брата Константина; тот уступил место величественному и прекрасному лицу имп<ератора> Николая, которое долго оставалось устойчивым; после него он увидел что-то смутное, развалины, окровавленные трупы и дым, окутывавший все это как саваном. Остается узнать, не благосклонное ли это воображение заморских друзей, успокаивающих свои страхи зловещими предчувствиями для России³⁷.
17. Граф де Бастар был в то время в Вене и говорил мне, что это произвело очень дурное впечатление. Приглашенный на большой обед к одному сановнику, он слышал, как высказывалась по этому поводу высшая немецкая аристократия.
18. орденом Почетного легиона
19. в глубине.
20. порыва чувств.
21. Г-жа Виардо тоже говорила⁴⁶ мне, что только немцы могут играть с таким спокойствием.
22. воинственной тетки.
23. кисло-сладкий.
24. Садитесь.
25. Это не по-европейски.
26. европеец. «Моя милая, что это за слово европеец, которое изобрели теперь, не будучи европейцами? Было лучше в наше время».
27. недостаток европеизма или цивилизованности.
28. поставщик армии.
29. ария Бальфа
30. остроты, подобные остротам Талейрана. Его остроты, кажется, редки, как хорошая погода.
31. Я слишком близорук, чтобы его услышать.
32. Тогда было модно этим хвастать. Волховской тоже этим хвастал, и ему пришлось потом в этом раскаяться⁵⁹. Граф Ланжерон тоже помог разглашению этих ужасных подробностей. Он написал мемуары об этой эпохе, и рукопись должна быть во Франции.
33. Она очень пренебрегала им и отталкивала все его ласки.
34. легкого
35. значения в этих видах.