Михаил Булгаков.
Дрожжи и записки[править]
Вся эта история целиком помещается в корзине для ненужных бумаг Муромского Ражпо и состоит из трех записок.
Записка первая[править]
Георгий Никифорович!
Знаю скверное положение Б. Н. Петрова, просил бы тебя при случае устроить хотя бы куда-нибудь. Он человек старательный.
Записка вторая[править]
Товарищ Кузнецов!
Еще я тебя прошу, если можно, то устрой парня, очень старательный, и если можно, то прошу не отказать.
Записка третья[править]
Резолюция Г. Н. Кузнецова:
В местком служащих на согласование, 21/V.
Ну, что ж тут особенного! Что-то с парнем случилось — попал он в скверное положение и пришлось ему прибегнуть к протекции.
Каковую он и получил. Просил за него у Георгия Никифоровича и Лихонин (помощник ТМ мастерских), и Кириллов (из ЖК-15), и Кузнецов резолюцию поставил.
Вот и все.
Впрочем, нет, не все.
Записка четвертая[править]
В газету «Гудок» рабкора № 68.
Обнаружил я записки Лихонина, Кириллова и выше упомянутую резолюцию. Пишут они, что он старательный.
Действительно, старательный.
Ха-ха-ха!
Поступив по запискам на службу в кооператив, Петров прослужил полтора месяца и до того достарался, что получил 12 июля сего года от администрации 80 рублей для покупки дрожжей. Каковые 80 (восемьдесят) рублей пропил до последней копейки, вследствие чего пекарня осталась без опары.
Ха-ха-ха!
Поздравляю наших протекционистов.
Записка пятая[править]
И я тоже поздравляю. Так вам и надо. Не развивайте протекционную систему на транспорте, не строчите записок кому попало. Не ходите черным ходом.
«Гудок», 30 июля 1925 г.