Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. — Статьи и очерки 1898—1901 гг.
М.: Республика; СПб.: Росток, 2009.
Д. САДОВНИКОВ. НАШИ ЗЕМЛЕПРОХОДЦЫ (РАССКАЗЫ О ЗАСЕЛЕНИИ СИБИРИ)[править]
История наша не представляет такой картинности, как западная; мы серы и сиры; но в ее тысячелетнем безмолвии и материковой безвидности скрыто чрезвычайно много красоты, много даже героизма, темного, не личного, протекающего в формах быта и не слагающегося в занимательную фабулу. Мы бедны легендами, бедны сказаниями; мы не имеем или еще не имели пока своего «романа» в истории: с приключениями, опасностями, неожиданностями. Вот внешнее различие России от Афин, Рима, Испании, Польши. У нас не только не было эпизодов с Кортецом или Пизарро, но в условиях нашей истории они невозможны и не представимы; быть может — не нужны. Книжка г. Садовникова удачно называет просто «землепроходцами» завоевателей и первых пионеров нашего Азиатского Востока. Из них только Ермак выделился в определенный образ и всем, от мала до велика, памятное имя; между тем он тронул только краешек Сибири. Поярков, Хабаров, Нагиба, Булдаков, Дежнев, Стадухин, Атласов, Анцыфоров «прошли» от теперешнего Тобольска до Охотского моря и Ледовитого океана, и не только наша история, но и всемирная наука географии обязана им обширнейшими открытиями; но это вовсе не известные имена, если не считать знакомства с ними специалистов или местных жителей. Труд г. Садовникова, основанный на первых восьми томах «Дополнений к историческим актам» и на работах Фишера, Миллера, Карамзина, Словцова и Соловьёва — дает в общедоступной и привлекательной форме сведения о труде всех этих забытых или полузабытых людей. Движение это продолжалось около ста лет и совершилось в царствования Михаила Феодоровича, Алексея Михайловича и Петра I. Собственно, Сибирь в период ее «прохождения» русскими находилась еще в так называемом «каменном» периоде существования, т. е. не знала употребления железа; а казаки вошли в нее уже с «огненным боем»; эта, в сущности, нескончаемо великая разница в исторической зрелости и была причиною, что сотни и иногда просто десятки русских овладевали городками и целыми местностями. «Говорил Сенька (Семен Епишев, пионер одного из правых притоков Лены), чтоб они (тунгузы) дурость свою покинули, что иначе им плохо будет» (стр. 137): это, в сущности, стереотип отношений русских к инородцам. Только достигнув китайских провинций, на Амуре, русские встретились с цивилизацией и вместе — с первым серьезным сопротивлением (несчастная экспедиция и гибель Онуфрия Степанова). Хотя государи наши всегда наказывали служилым людям, отправлявшимся в Сибирь, «поступать лаской, а не жесточью, и ясачных людей не теснить», но отдаленность новых стран давала иногда простор развертываться и жестоким характерам: таков был Поярков, высылавший в поле, в голодное время, подчиненных ему служилых людей есть трупы убитых в бою иноверцев.
Автор книжки хорошо сделал, дав в предпоследней, одиннадцатой главе очерк звериных промыслов в Сибири, справедливо сославшись, что промышленник-меховщик шел «сам-другом» около казака-воина, и даже часто указывал или прокладывал второму пути и путики; но нам показалось несколько лишнею (по резонерскому характеру) последняя глава — «Природа и человек»; все, что в ней сказано, в сущности, всякому понятно и, следовательно, напрасно занимает бумагу.
КОММЕНТАРИИ[править]
НВип. 1898. 30 сент. № 8115. С. 7-8.