Вавилония (Βαβυλωνία, ננל) — страна в Передней Азии, получила свое имя от города Вавилона (см.). Библия не делает строгого различия между городом Вавилоном и страною В., в том и другом случаях употребляя имя ננל. Иногда Библия называет В. Синнеаром (שנער), a в эпоху после изгнания — ארץ כשדים («страна халдеев»). У самих вавилонян существовало несколько названий для их страны; так, очень долгое время она называлась «Кардуниаш»; сначала касситы (см. ниже) именовали таким образом одну часть В., но впоследствии это имя стало применяться ко всей стране; затем В. стали называть двойным именем «Сумер и Аккад», удержавшимся еще от прежних несемитических обитателей этой страны, причем Сумер относился к южной части В., Аккад же — к северной. В нововавилонский период название Аккад упрочивается за всей В. и выражения, вроде «царь Аккада», «воинство Аккада» имеют в виду страну В. — Границы древней В. были следующие: на юге — Персидский залив, на западе — Аравийская пустыня, на востоке — река Тигр, на севере — Ассирия. Защищенная с юга морем, a с запада пустыней, В. была открыта с севера и востока. Отсюда было произведено первое нашествие касситов и эламитов, на долгое время захвативших власть над В. — Главные города страны разделялись на две группы — северную и южную; последняя находилась вблизи моря. Наиболее южным городом был Эриду, нынешний Abu Schahrein, расположенный на берегу Евфрата, недалеко от Персидского залива. К западу от Abu-Schahrein’a высится земляной вал Мукейр, отмечающий местоположение древнего Ура. Между Тигром и Евфратом, к северо-западу от Ура, лежал город Ларсам, или Ларса, нынешний Сенкере, a еще западнее от последнего город Эрех, остатки которого погребены под холмами Варка. К востоку отсюда, на рукаве Шат-эль-Хае, холмы Телль-Лох (Телло, Telloh) обозначают местонахождение древнейшего города Сирпурла, или Лагаша, как он назывался впоследствии. Наконец, к значительным южным городам относятся также Исин и Мару, местонахождения которых с точностью еще не удалось установить. Северная группа городов состояла из собственно Вавилона, лежавшего на Евфрате вблизи нынешнего Хиллеха (см. Вавилон), Борсиппы, над которой высятся холмы Бирс-Нимруда, и расположенной вблизи Вавилона, к юго-западу, Куты, нынешнего Телль-Ибрагима; к северо-востоку от Вавилона лежал город Сиппар, теперешний Абу-Хаббах; помимо них, в древности еще были известны города Киш и Ниппур, нынешний Ниффер (наиболее южный город всей группы). К этой же группе принадлежал город Агаде, но его местоположение с достоверностью не установлено. — Нынешнее состояние В. резко отличается от ее состояния в древности. Все древние писатели описывают В. как одну из плодороднейших стран в мире, даровавшую населению обильнейшие урожаи; в настоящее же время вследствие полной запущенности земли или небрежной обработки ее она почти на всем своем протяжении превратилась в пустыню, выделяя лишь по берегам рек небольшие плодородные полосы. Еще и поныне (1909) видны остатки каналов и водопроводов, которыми древние обитатели страны отводили воду из больших рек для орошения полей; подобными сооружениями была изрезана вся В., что и являлось первой и главнейшей причиной ее плодородия.
Древнейшим, хотя едва ли первобытным населением В. были сумерийцы, народ несемитической расы; он был покорен семитами, вторгшимися в Месопотамию в период великого передвижения народов по Передней Азии. Осев здесь, семиты заимствовали y предшествовавших им обитателей-сумерийцев часть их религиозных верований, внешнюю культуру и даже характер письма. Новое население, именно та часть его, которая заняла южный край Месопотамии, примыкающий к Персидскому заливу, и получило название «вавилоняне». О языке В. см. Ассирия. — Религию свою вавилоняне, как уже было сказано, отчасти заимствовали у сумерийцев, которые, по-видимому, достигли значительной степени культурности. Уже в древнейших памятниках сумеро-вавилонских царей встречаются более или менее пространные молитвы, которые впоследствии перешли через вавилонян к ассирийцам, считавшими их священными, вероятно, благодаря древности сумерийского языка, на котором они были составлены. Жрецы включили сумерийские гимны и молитвы в ассирийское богослужение, причем, чтобы сделать их понятными народу, снабдили их подстрочными ассирийскими переводами. Эти двуязычные гимны и молитвы представляют главный источник наших сведений о вавилоно-ассирийской и отчасти сумерийской религии. Как во всех древних религиях, и в вавилонской боги являлись олицетворениями сил природы. Вся природа, во всех ее проявлениях, обожествлялась. Вавилонские верования являются политеизмом par excellence. Всюду, по мнению вавилонян, находились божества, враждебно или благосклонно настроенные к людям, подверженные человеческим страстям и, подобно людям, одаренные мыслью и речью. Вавилоняне представляли себе одних богов в форме людей, других — в виде животных, а некоторых в форме чудовищ, соединявших в себе черты и тех и других. Боги отличались от человека только своей сверхчеловеческой силой, но дара всемогущества они были лишены. Каждый город имел своего собственного бога, который являлся для местных жителей величайшим из божеств. Тот факт, что чужестранные божества легко принимались в вавилонский пантеон и получали там почетные места наряду с местными божествами, объясняется не только смешанным характером вавилонского населения, но и отсутствием строгой иерархии вавилонских богов и известной универсальностью их характера. Во главе вавилонского пантеона стояла, как и во главе ассирийского, могущественная триада богов: Ану, бог небес, Бел, бог земли, и Эа, бог бездны (ада). К этим трем божествам близко примыкала другая триада, состоявшая из двух богов света и одного бога атмосферного пространства; то были Син, бог луны, Шамаш (שמש), бог солнца, и Рамман, бог бури, грома и молнии.
Все эти божества имели собственные города, посвященные исключительно их культу. Так, напр., центром культа Ану был город Эрех, Бела — Ниппур, Эа — Эриду. Древнейшим местом культа Сина был Ур, хотя наряду с ним значительным храмом, посвященным тому же богу, считался и храм Харранский; города Ларса и Сиппар считались главными центрами культа божества солнца. Местным богом города В. был Мардук, מרדך, значение которого возрастало по мере того, как город стал центром В., так что с течением времени Мардук стал отождествляться даже с Белом (см. соотв. статью). Близостью Борсиппы к столице — Вавилону — объясняется тесная связь между Набу (ננו), богом Борсиппы, и Мардуком, помощником и слугою которого считался Набу. Бог Ниниб, имя которого некоторые читают «Адар», признавался богом солнца, в частности «восточного солнца» (Jeremias); в качестве «западного солнца» он назывался «Маш». Божеством огня, игравшего столь значительную роль в церемониях вавилонян, считался издавна сын Ану, Нуску; Нергал, центр культа которого находился в Куте (כותא), был богом войны и преисподней. Богини в общем занимали в вавилонском пантеоне менее видное место, чем боги. Уже имена большинства их указывают на то, что они представляли лишь дополнения к своим супругам-богам. Так, жена Ану называлась Анату, супруга Бела — Белит и др.
Совершенно в стороне от прочих богинь стояла могущественнейшая Иштар (עשתרות). Она представлялась в двух видах и носила при этом два имени, отличаясь в каждом случае и своей генеалогией. В качестве богини войны она под именем Ануниту особенно почиталась в Аккаде и Сиппаре; в роли же богини любви она обозначалась именем Белит-Илани (владычица богов), причем особенно почиталась в храме Эана в Эрехе. В легендах ее имя часто связывается с именем Думузу-Таммуза (תמוז), мужа ее в молодости, по смерти которого она спустилась в подземный мир, чтобы отыскать его (ср. мифы ο Прозерпине и Адонисе, Орфее и Евридике). Грубый антропоморфизм вавилонян, однако, не помешал им усмотреть в них и более абстрактные черты, которые делали их символами известных идей и представлений. Так, напр., возвращение Таммуза и Иштар на землю должно было символизировать ежегодное возвращение весны. Помимо того, каждое явление природы, несмотря на все ее многообразие, связывалось с отдельным божеством. Так, Шамаш представлял солнце в целом, но отдельные проявления его могущества связывались также с другими божествами. Нергал, бог войны, олицетворял в своем лице и солнечный зной, и полдень; Ниниб — восход и заход солнца на горизонте, a друг людей, Мардук, — умеренную теплоту утра и весну. Точно так же каждая планета связывалась с каким-нибудь великим божеством, тогда как звезды изображали меньшие божества.
Культ вавилонских божеств был довольно сложен. Главными, вернее, единственными хранителями культа были жрецы, которые пользовались большим влиянием и играли весьма значительную роль в жизни государства. Храмы, или «зиккураты», сооружались в форме уступов, число которых никогда не превышало семи. План этих храмов в частностях своих видоизменялся в зависимости от характера культа местного божества. В общем же капища представляли ряд комнат, окружавших главный двор, где возвышался жертвенник бога. Главной частью каждого храма, находящей полное объяснение в астральном характере вавилоно-ассирийской религии, служила храмовая пирамида или башня, ο которой часто упоминается в надписях; к вершине ее, где в ковчеге помещалось изображение бога, которому посвящался храм, вела лестница. Лучше всего сохранились открытые в прошлом столетии храмы-башни в Варке и Мукейре. Великий храм в Вавилоне назывался E-Sagila; он служил центральным местом культа Мардука; в Харане главным храмом считался E-chul-chul, посвященный богу Сину, и т. д. При каждом вавилонском храме состояли жрецы, на обязанности которых лежало поддерживать культ и хранить все предания, связанные с местным божеством. Храмы находились под особым покровительством царей, принимавших ближайшее участие в их постройке, на что иногда тратили часть получаемой ими военной добычи. Что же касается жрецов, то они пользовались регулярными и определенными приношениями молящихся и доходами от храмовых земель. Влияние жреческого сословия на народ было тем сильнее, что жрецы не только являлись представителями бога на земле, но и принимали живейшее участие в жизни страны. Жрецы считались наиболее ученым и авторитетным классом; в их руках находились также астрология и астрономия, которые в древности были почти неразлучны и достигли особенно высокой степени развития в В., по справедливости считающейся колыбелью астрологии. Здесь впервые были созданы так называемые «предсказательные» таблицы, основанные на толковании различных положений созвездий, влиявших, по мнению вавилонян, на судьбы людей. Такие таблицы в большом количестве были найдены в библиотеке Сарданапала (ассир. Ашшурбанипал). Но В. считается также родиною астрономических наблюдений, поражающих и еще ныне своей точностью и научностью. В более древних текстах часто встречаются в конце астрологических предсказаний или бюллетеней весьма краткие сообщения ο чисто фактических наблюдениях над небесными явлениями: соединениями планет, восходом и закатом светил, a равно над направлениями ветров и дождей. Это были зачатки чистой астрономической науки y древних вавилонян. Больших успехов достигла астрономия в период нововавилонский и позже; от этого времени сохранились две категории таблиц — записи наблюдений и счетные таблицы. Из них явствует, что вавилонские жрецы знали ο периодичности затмений и умели предсказывать время, когда затмения будут наблюдаться в В.; им были известны созвездия Зодиака, которые у них носили соответственно почти те же названия, что и y нас; они определяли даты противостояний с Солнцем звезд эклиптики, гелические восходы и заходы планет и различные их положения относительно Солнца, гелические восход и закат Сириуса и начальные моменты астрономических времен года; они обладали также двумя вполне разработанными системами астрономических вычислений, двумя большими системами лунных вычислений, равно как несколькими системами наблюдения планет, наконец, установлено, что древние вавилоняне имели представление об арифметическом ряде чисел, пользовались двумя системами счисления — десятичной и пятидесятиричной — и своеобразной цифирной системой.
Большого развития достигла также и медицина, которая была в древней В. тесно связана с астрологией, что доказывается некоторыми отрывками глиняных таблиц, найденных, правда, в библиотеке Сарданапала, но носящих на себе печать весьма глубокой древности. Обычно же врачевание производилось в древней В. путем волшебных формул, заклинаний, молитв и разных таинственных церемоний. Подобные приемы применялись особенно к душевным болезням, которые всегда приписывались влиянию злых духов или ведьм.
Все легенды и мифы древней В. носят астральный характер. На основании материала, найденного при раскопках в В. и в Телль-эль-Амарне (Египет), a также множества таблиц, которые были открыты в библиотеке Ашшурбанипала, можно заключить, что в В. существовала мифологическая литература еще за 2000 лет до Р. Хр. Однако Бецольд полагает, что в настоящее время трудно определить, были ли все найденные в вышеназванной библиотеке тексты записаны в столь отдаленную эпоху и не представляют ли они позднейшую стадию развития мифов. Главное, что интересует нас в древневавилонской мифологии, это мифы ο сотворении мира и ο потопе. Оба они имеют некоторые точки соприкосновения с аналогичными же преданиями в Библии (подробно см. Сотворение мира и Потоп). Миф ο потопе представляет собственно лишь часть великого национального вавилонского эпоса и входит в него в виде одиннадцатой песни. Главный герой поэмы, Гильгамеш, выступает в образе царя древнего города Эреха и вместе с тем в роли судьи преисподней, a также является ежегодно вновь воскресающим божеством солнца. Поэма повествует ο путешествии Гильгамеша на «Остров блаженных» и ο том, как он в пути встретил своего предка Утнапиштима, вавилонского Ноя, который рассказывает ему ο потопе и ο своем собственном чудесном избавлении. Вавилонская легенда об Адаме, в отрывочном виде найденная в ниневийской библиотеке, но сохранившаяся в подробной редакции на одной из Амарнских таблиц, говорит ο стремлении этого «потомка человечества» к достижению вечной жизни и ο потере ее; это несколько напоминает библейское сказание ο рае (см.). Затем до нас дошли полумифические рассказы ο великих древневавилонских царях, напр. ο Дунги, Хаммурапи, Навуходоносоре Ι и ο Саргоне I, причем рассказы ο последнем весьма сильно напоминают библейское повествование о нахождении Моисея фараоновой дочерью в тростниках Нила. Существуют также указания на то, что y древних вавилонян существовал животный эпос; наиболее обширные отрывки из него повествуют ο мудрости орла, коварстве змеи и т. п. Давно уже было установлено, что вавилонские поэтические произведения писались, как и еврейские, не строго размеренными стихами; характерной особенностью их является только деление на стихи и полустишие. Вавилонские писцы, переписывая их, обыкновенно предварительно тщательно разделяли текст, a затем заносили обе половины в разные столбцы. Недавно, однако, обнаружилось (Zimmern), что, помимо этого деления, каждый стих еще распадался на определенное число акцентированных слогов или ритмических ударений.
Вся история В., как и Ассирии, разработана на основании разобранных в прошлом столетии клинообразных надписей исторического содержания, которые могут быть проверены и дополнены библейскими известиями и сведениями, почерпнутыми из греческих источников. Особенно ценны найденные в библиотеке Ашшурбанипала (Сарданапала) исторические тексты, относящиеся к древнейшим вавилонским князьям или царям; эти тексты являются, по-видимому, копией с древних оригиналов или даже представляют переводы с сумерийского языка на ассирийский. К документам этого рода относятся вообще историографические, хронографические и хронологические надписи. Три чрезвычайно важных документа сохранила нам ниневийская библиотека. Первый содержит летопись древневавилонских царей. Несмотря на то, что этот памятник дошел до нас в чрезвычайно отрывочном виде, в нем имеются важные данные по истории древнейших вавилонских династий.
Затем громадное значение для истории В. имеет так называемая «Синхронистическая история», текст которой удалось восстановить по нескольким обломкам глиняных таблиц. В сжатой летописной форме этот памятник сообщает любопытные сведения ο взаимоотношениях Ассирии и Вавилонии вплоть до начала 15 столетия до Р. Х. Третий, наконец, — это собрание так называем. коммерческих записей или договоров, текстов юридического содержания и т. п.
Начало древневавилонской истории теряется в седой старине, ο которой известно очень мало. Наши сведения восходят приблизительно к 5-му тысячелетию до Р. Хр. В это далекое время и северная, и южная В. состояли из целого ряда самостоятельных царств или княжеств, из которых каждое имело свой отдельный религиозный культ. Это были города, имевшие собственных, самостоятельных правителей (т. наз. патеси), причем светская и духовная власть, по-видимому, соединялась в одном лице. Из них уже весьма рано выдвинулся южно-вавилонский город Сирпурла (или Сирбулла) с правителями Калабисханну и его потомками. Противниками и соперниками их были цари Киша (около Эреха). Предметом постоянных раздоров служила область Кишад-Эдини («побережье Эдена»), которая была расположена около Эриду, т. е. в месте, где находился библейский рай. Знаменитейшими царями северной В. являются: Саргон I Аккадский и его сын Нарамсин; последнего позднейшие вавилонские предания (надпись царя Набонида) относят к 3750 г. до Р. Х. Но наряду с семитом Саргоном целый ряд надписей на конусах, статуях, цилиндрах, колоннах и глиняных таблицах указывает на историю сумерийцев, поселившихся здесь ранее семитов и успевших достигнуть, по-видимому, высокой степени цивилизации. Упомянутые надписи сообщают, как ο древнейших вавилонских властителях, ο царях-первосвященниках (патеси) города Лагаша (см. выше). Древнейшим царем Лагаша (или Сирпурлы) считают Урукигина; за ним следует ряд других правителей, из которых замечателен царь Гудеа, предпринявший удачный поход на эламитов, живших на обширной равнине к востоку от В. (см. Элам). Приблизительно в то же время, совпадающее со смертью Саргона I Аккадского, выдвигается город Ур (אור כשדים), откуда, по библейскому рассказу, Терах (Фарра) вывел Авраама, Сарру и Лота, дабы они переселились в землю Ханаанскую (Быт., 11, 31). Правители Ура, из коих нам лишь двое известны по имени — Ургура и Дунги I, — в знак своего владычества над В. приняли, кроме титула «царей Ура», еще название «царей Сумера и Аккада», т. е. северной и южной В. Их сменила династия «царей Исина», некоторые имена которых (напр. Ишме-Даган — «бог Даган внял») носят семитический характер. За ними следуют династия, основанная царем Гунгуну, и династия властителей города Ларсама, при которой произошло значительное нашествие эламитов на В.(2300 л. до Р. Х.). В эпоху царствования второй Урской династии город Вавилон сразу выдвигается, занимает независимое положение с собственным царем и отдельной системой управления. Однако долгое время влияние его не идет далее его собственных границ. Только под властью энергичного и мудрого царя Хаммурапи, сына Синмубаллита, В. стала обширным государством, в состав которого вошли все до того времени самостоятельные города Месопотамии (см. Хаммурапи). Он принадлежал уже к арабской, западно-семитической династии. Важнейшим деянием Хаммурапи, имевшим громадное значение для объединения всей В., была его победа над эламитским царем Ириаку, или Ири-Сином, последним царем Ларсы, вассалом которого долгое время был сам Хаммурапи. Этот Ириаку из Ларсы, по всей вероятности, тот самый Ариох, царь Элассара (אריוך מלך אלםר), ο котором рассказывается в 14 гл. кн. Бытия. Таким образом, Хаммурапи был современником патриарха Авраама, потому что последний одержал победу над Ариохом Элассарским.
Некоторые думают, что Амрафел, царь сеннаарский, который также фигурирует в этом библейском рассказе, есть не кто иной, как сам Хаммурапи. — Как полагают, непосредственно за тою династией, к которой принадлежал знаменитый Хаммурапи, следует ряд касситских (эламитских) царей, правивших В. свыше пятисот лет (ок. 1700—1200). Спустившись с горных высот, окружающих Мидию и Элам, касситы (Kaschschu) быстро овладели страной и подчинили ее себе. Насколько известно, они впоследствии не были изгнаны из В., a постепенно слились с ее прежним населением. Царей этой так называемой Третьей династии было 36; но немногочисленные сведения сохранились только о ее первых и последних правителях в вавилонском списке царей. Наиболее значительным из правителей этой династии считают Агу, или Агукакрими. При нем власть В. простиралась далеко на запад и восток, что явствует из его обширного титула, в коем Агу называет себя «царем касситов и аккадийцев, царем обширной страны Вавилона, царем Падана и Алмана, правителем и владыкою четырех стран света».
Последний титул свидетельствует, что царь Агу владел по крайней мере частью Сирии. К той же династии принадлежали также царь Калимма-Син и Бурнабуриаш II, известный по письмам, найденным в Телль-эль-Амарне. При последнем из этих царей начинает возрастать влияние Ассирии; при ассирийском же царе Бельнирари (около 1300 г. до Р. Х.) часть В. перешла даже во власть ассирийцев, a дальнейшие завоевания в этом направлении были сделаны Салманассаром I (около 1290 г.). Сын последнего, Туклатининиб, одержал победу над вавилонянами, уже ослабленными эламитским царем Кидинхутрудасом, и, завладев Вавилоном, вывез оттуда в Ассирию храмовые сокровища и правил В. посредством наместников в течение семи лет (около 1238—1231 гг.). Следующим двум вавилонским правителям удается на время укрепить В. и водворить в ней порядок, но при ассирийце Ашшурдаяне (около 1170 г.) В. снова теряет несколько пограничных городов, которые ассирийский царь присоединяет к своим владениям. Как полагают, при этом же ассирийском царе правление в В. перешло к новой, опять-таки семитической династии (4-й) из Паше, сменившей, таким образом, касситскую (около 1177 г.). Из царей этой династии выдвигается Небухаднеццар I, ננוכדנצר (Набукудурриуссур), или Навуходоносор (ок. 1145—1122 гг.), одержавший победу над Эламом и совершивший весьма удачный поход в Сирию. Ему посчастливилось на весьма короткое время вернуть В. к прежней высоте, но при его преемниках ассирийский царь Тиглатпалассар I (около 1125—1105 гг.) завоевал несколько сев.-вавилонских городов, в том числе самый Вавилон, и принудил вавилонского царя признать его гегемонию. Несколько ранее этого (1107) вавилонский царь Мардук-Надин-Ахе завоевал несколько ассирийских пунктов и увез в Вавилонию изображения богов, которые были возвращены Сеннахерибом лишь 418 лет спустя (689). — За династией Паше в В. вновь следуют касситские цари. От этого времени сохранился ассирийский список эпонимов, из которого явствует, что Ададнирари II Ассирийский (ок. 910) г. одержал над В. ряд побед. При Набупалидине (ок. 890—856 гг.) В. пользуется некоторым спокойствием, так как этот правитель жил в мире с ассирийскими царями Ашшурнасирпалом III (883—859) и Салманассаром II (858—824). В это время впервые встречается в надписи имя Халду (Халдея), которое дается В. При Ададнирари III (811—783) мы уже застаем В. тесно слитой с Ассирией, и таковой она остается почти без перерыва до возникновения Нововавилонского государства. Только в царствование Саргона (721—705 до Р. Хр.) царю вавилонской области Бит-Иакин Мардукпалиддину (библейский Меродах, или Меродах-Баладан, ננל מראדך נלאדן נן נלאדן מלך Исаия, 39, 1; ср. II кн. Цар., 20, 12) удается овладеть вавилонским престолом и удержаться на нем в течение 12 лет (ок. 721—710). Но в конце концов Саргон побеждает его и союзников и смещает его с престола, так что в течение четырех лет (709—705) Саргон сам является царем В. После смерти Саргона, когда на ассирийский престол вступает его сын Сеннахериб (704—681), Мардукпалиддин снова на короткий срок (9 месяцев) захватывает вавилонский престол (703). К этому времени, по-видимому, относится упоминаемое в Библии (II Цар. 20, 12—19, и Исаия, 39) посольство царя к царю Хизкии Иудейскому с письмами и подарками. Сеннахериб одержал победу над Мардукпалиддином и сделал царем В. некоего Белибни (702—700). По-видимому, этим мятежный дух В. не был окончательно сокрушен, так как в 689 г. Сеннахериб снова воюет против города Вавилона, овладевает им и разрушает его до основания. От 689 до 681 г., т. е. вплоть до самой смерти Сеннахериба, ни в Вавилонской летописи, ни в Птолемеевом каноне не значится ни одного вавилонского царя. Зло, причиненное городу Вавилону Сеннахерибом, постарался исправить сын его Ашурахиддин (אםר-חדו, 680—668; см. соотв. статью), который отстроил город и по справедливости мог назваться, между прочим, также царем вавилонским. Наследовавший ему Ашшурбанипал (греч. Сарданапал, евр. Аснапар, 668—626; Эзра, 4, 10; см. соотв. статью) известен своей глубокой любовью к древневавилонским наукам и искусству; благодаря ему, собственно, и сохранились те тысячи глиняных табличек, которые составили его библиотеку и на основании которых мы можем в настоящее время восстановить почти все далекое прошлое В. После смерти Ашшурбанипала Ассирия начинает склоняться к упадку. Этим пользуется халдей неизвестного происхождения по имени Набупалуссур (Набопалассар; согласно Птолемееву канону, правил в 625—605 гг.), легко овладевает В. и провозглашает себя царем ее с титулом царя Вавилона, Сумера и Аккада. Его деятельность направлена, главным образом, на украшение Вавилона и на покорение Ассирии. Последнее он совершает при помощи мидийцев. Ниневия падает после двухлетней осады (607), причем Набопалассар получает Месопотамию и Сирию.
Но последнюю захватил египетский фараон Нехо, и Набопалассар поручил сыну своему Набукудурриуссуру (т. е. «бог Набу, огради мою корону»), или Навуходоносору, воевать с Нехо. Фараон разбивается в бое при Каркемише (605), и Сирия присоединяется к В. Тем временем умирает Набопалассар, и Навуходоносор (604—562), который является основателем так называем. Нововавилонского царства, становится преемником его. В правление последнего город Вавилон был отстроен с таким небывалым блеском, что стал одним из самых пышных центров древности. В 597 г. Навуходоносор выступил против иудейского царя Иоакима, который вскоре после объявления войны умер; сын его Иехонья после трехмесячного царствования был уведен в плен в Вавилон вместе со всем двором и вельможами Иудеи. Навуходоносор тогда назначил царем Иудеи Седекию (597—587), но впоследствии и он отказался платить дань, и после двухлетней осады Иерусалим был взят и разрушен, a храм сожжен, и наступило Вавилонское пленение (см.). Из других походов Навуходоносора известно, что он также осаждал Тир в течение 13 лет, пока не принудил его к платежу дани, хотя окончательно и не завоевал его, победил кедарейских арабов, ο чем сообщает пророк Иеремия (49, 28—33). Ему наследовал сын его, слабый и безвольный Эвиль-Меродах (אויל מרדך, по-вавилонски Амиль-Мардук), правивший от 561—560 г. до Р. Хр. Он был вскоре низложен своим шурином Нериглиссаром (по-вавил. Нергалшаруссуром, 566—559); по-видимому, последний был одним из тех двух сановников Навуходоносора, которые носят имя Нергалшарецера (נרגל שראצר) y пророка Иеремии, 39, 3. Нериглиссара сменил сын его Лабасимардук, но был скоро устранен последним вавилонским царем Набонидом (по-вавил. Набунаид, 559—539), который напоминал скорее ученого, чем правителя великой монархии. Отличаясь религиозностью и любовью к старине, он почти всю свою деятельность сосредоточил на реставрации различных древних храмов в Сиппаре, Ларсе, Уре и других городах В., весьма тщательно открывал и восстанавливал имена и время их основателей и обновителей. Как видно, он в последние годы своего царствования сошел с ума (что послужило основанием для рассказа ο помешательстве Навуходоносора в кн. Даниила), и тогда в управление государством вступил сын его Бильшаруссур (נלשצר y прор. Даниила, Валтасар в Септуагинте; см. соотв. статью). В 547 г. Набонаид вступил в союз с лидийским царем Крезом против персидского царя Кира (Кураса, כורש в Библии, царя Паруи в надписях), совершавшего в то время победоносные походы по всей Малой Азии. — Победив лидийцев, Кир двинулся на В., разбил между Описом и Сиппаром войска Набонида и беспрепятственно вступил в Вавилон. «Таммуза 16-го, — читаем в одном отрывке второй части Вавилонской летописи под 539 г., — Угбару (у Даниила, 6, 1, он называется Дарием Мидийцем), наместник Гути (к востоку от В.) и воины Кураса (Кира) без боя вступили в Вавилон» (ср. Исаию, 45, 1 и 2). См. Вавилонское пленение. Со взятием Вавилона Киром история В. как самостоятельной державы кончается. Страна уже более никогда не достигала независимости. Правда, при последующих царях (напр. при Дарии Гистаспе) делаются попытки к восстанию и отложению В. от Персидской монархии, но все они подавляются, и В. остается в подчинении y персов до Александра Македонского (см.). — Ср.: Для истории В.: Tiele, Babylonisch-assyrische Geschichte, Gotha, 1886—1888; Delitzsch, Wo lag das Paradies? 1881; Delitzsch und Mürdter, Geschichte Babyloniens und Assyriens, 1891; Hugo Winckler, Gesch. Babylon. u. Assyriens, 1892; Robert W. Rogers, History of Babylonia and Assyria, 2 т., 1900. — Сборники надписей: Е. de-Sarzec, Découvertes en Chaldée, 1884 и сл.; The Babyl. Exped. of the Univ. of Pennsylvanie, издан. Hilprecht’ом, 1893; Cuneiform texts from babylonian tablets etc. in the British Museum, 1896 и сл.; Schrader, Keilinschr. Bibl., особенно III. — Религия: Jastrow, Religion of Assyria and Babylonia (D. G. Lyon’a весьма ценный крит. разбор, в New World, за март 1899 г.); Sayce, Hibbert Lectures (бессистемны); Jensen, Kosmologie der Babylonier. — В. и Библия: Schrader, Die Keilinschr. und das Alte Testam., 1903; I. M, Price, The monuments and the Old Test., 1900; Ball, Light from the East, 1899; Jeremias, Das Alte Test. im Lichte des Alten Orients, 1906. — Энциклопедии: ст. King’a в Encycl. Bibl. Black’a и Cheyne, т. I, 419—454; ст. Шрадера в НВА. Riehm’a, I, 175—175; J. E., II, 401—403. — Ha русском языке: Астафьев, «Древности вавилоно-ассирийские по новейшим открытиям», 1882; его же, статьи в «Журн. Мин. нар. просв.», 1876, 12; 1878, 1; 1879, 6; Делич, «Библия и Вавилон», русск. пер. бар. А. А. Нольде, СПб., 1908, 4 изд.; Гоммель, «История древнего Востока», пер, Г. Генкеля, 1905; Бецольд, «Ассирия и Вавилония», пер. Г. Генкеля, 1904; М. Корелин, «Ассирийский народ и его боги-покровители», Москва, 1896; Г. Генкель, «О раскопках в Месопотамии», «Вестн. самообраз.», 1903, 1473 и сл.; А. Сэйс, «Ассиро-вавилонская литература», 1879; Ш. В., «Религиозные символы древних вавилонян», «Ж. М. нар. пр.», 1881, XI; Л. Рагозина, «История Вавилонии», 1904.
Г. Красный.1.
— В Талмуде и раввинской литературе. — Талмуд указывает на все вавилонские местности, в которых жили евреи, но не всегда местоположение приводимых там географических названий может быть точно установлено. Местности, упомянутые во II книге Царств (17, 6) как пункты, в которых поселились изгнанники Израильского царства, вероятно, не были единственными, которые были заселены евреями. Некоторые из этих местностей можно смело отождествить с теми, в которых жили евреи в побиблейскую эпоху; так, р. Абба бар-Кагана, комментируя вышеупомянутое место II книги Царств «И переселил израильтян в Ассирию, и поселил их в Халахе и на Хаворе, реке Гозанской и в городах мидийских», утверждает, что: а) Халах (חלח) — Халван (согласно правильному чтению), или Холван, как он еще и ныне называется арабами. Сирийцы также считают его тождественным с Chalah (R. Payne Smith, Thesaurus Syriacus, col. 1277). По Абульфеде, он находится на расстоянии пяти дней пути от Багдада. И евреи, и сирийцы употребляют это имя для обозначения всей провинции Калахены. — б) Хавор (חנור) — то же самое, что Гадиаб (Адиабене). — в) Негар-Гозан (т. е. река Гозан) тождествен с Гинзаком, или, как его называют Страбон и Птолемей, Газой, Газакой, или Ганзакой, большим городом на берегу озера Урмии (Ritter, Erdkunde, IX, 774). — г) «Города мидийские» это — Хамадан (древняя Экбатана) и близкие к нему города (חמדן וחנרותיה). По мнению других, под «городами Мидии» подразумевались Негавенд, ניהװנד, и соседние пункты к югу от Хамадана (Кид., 72а; Иеб., 16б и сл.); Ганзака упоминается также в другом месте как один из отдаленнейших пунктов, где жили настоящие евреи, ведшие свое происхождение от палестинских изгнанников. Так утверждал Рав; Самуил же считал Nahvwan, נהר יואני (см. Ritter, Erdkunde, IX, 418), наиболее дальним пределом еврейских поселений в В. (см. Ber. rab., XVI). — По направлению к северу («сверху») Рав называет границей נגדא ואװנא, местность на Тигре, которую З. Кассель принимает за Багравену, упоминаемую Птолемеем, область, лежащую к востоку от истоков Тигра. Когут и Берлинер относят это имя к Окбари и Аване, двум городам на восточном берегу этой реки. Самуил придает территории поселения евреев меньшие размеры, называя Москэну, מושכני, наиболее дальним ее пределом. К югу («вниз») вдоль Тигра поселение евреев, по Самуилу, доходило до Апамеи, אפמײא, в Месене. К северу на реке Евфрате Рав упоминает крепость Тулбакни, תולנקני, как предел поселения евреев; это не что иное, как Тильбенкане, упоминаемое Птолемеем. Самуил называет один пункт дальше к северу «мостом через Евфрат», который, вероятно, тождествен с известным «Zeugma» на этой реке, как видно из сообщения р. Иоханана (там же). То был стратегически важный пункт на границе Коммагены, называемой в настоящее время (1909) «Бир». — Эта обширная территория еврейских поселений обнимала много округов, носивших в талмудической письменности следующие названия: а) ננל (Вавилон), наиболее частое обозначение, имеющее, однако, в виду скорее область, лежащую между обеими реками в том месте, где они сходятся особенно близко друг с другом. Так, в Талмуде говорится, что Вавилон окружен Евфратом с одной стороны и Тигром с другой (Эруб., 22б). Термин «Golah» часто применялся к Вавилонии в этом ее более тесном смысле; a так как Пумбадита — город, имевший первенствующее значение для евреев, — был расположен именно в этой области, то имя Golah употреблялось и для обозначения Пумбадиты (Рош-Гаш., 23б). В этой области были расположены знаменитые города: Вавилон, Борсиппа, Селевкия и Ктесифон, часто упоминаемые талмудистами; в арабскую эпоху достиг также известности находящийся здесь город Багдад; значительным городом была тут и Нагардея. Эта область получила также библейское поэтическое название «Сеннаар», значение которого толкуется различно (Beresch. rab., ΧΧΧVII). Для отличия от Палестины Вавилония называлась «заграницею», «чужою страною» (Ядаим, ΙV, 3; Иеруш. Шекалим, II, 47b). — б) הנהרות («Междуречье», Киддушин, 72а). Греческое название «Месопотамия», возникшее после Александра Македонского, имеет тождественное значение (Ber. rab., XXX, XLIV, LX). В этой области был расположен значительный город Низибис, называвшийся по-евр. Нацибин, как он именовался y ассирийцев и именуется еще и теперь; этот край строго различается от Golah, или собственно Вавилонии (Сангедр., 32б). Так как Ниневия была разрушена задолго до талмудической эпохи, то сомнительно, чтобы Ниневия, упомянутая в Талмуде (Таанит, 14б) как имеющая жителей евреев, могла быть прославленным городом того же имени. Вероятнее, что под талмудическою Ниневией следует разуметь весь ниневийский округ (ср. Шабб., 121б, где название Ниневия употреблено наряду с Адиабеной). Ассемани (Bibliotheca Orientalis Clementino-Vaticana, III, 2 p. LXV) упоминает об одном крещеном еврее из Ниневии в четвертом столетии. — в) חנל ימא (Кидд., 72а; Иер. Кидд., IV, 65d; Beresch. r., XXXVII), что в переводе означает «морской округ». Название, вероятно, служило для обозначения местности близ Персидского залива восточнее Шат-эль-Араба. Округ считался «венцом» Вавилонии. Р. Папа, однако, прилагает это имя к местности Форат (не Евфрат), примыкающей к Борсиппе, относя, таким образом, слово «морской» к озеру Бахр-Неджеедз. Значительным торговым городом к востоку от Тигра и близ моря был Харакс, который носит в талмудической письменности имя «Haras» и отождествляется с библейским Эрехом (Monatsschrift, XXXIX, 58). Библейский Аккад отождествляется с Кашкаром (Smith, l. c., col. 1843). В этом оживленном торговом округе, по словам Талмуда (Кидд., 72а), жили также кутейцы, или самаряне. — г) מש (Мешан, y греческих и латинских авторов «Mesene», что равнозначаще Месопотамии); этот край славился своей торговлей. Он был расположен западнее Шат-эль-Араба и севернее Персидского залива и в нем находились Верхняя и Нижняя Апамеи. Здесь был расположен также Форани-Мешан, обширный город, отождествляемый талмудистами с Рехобот-Ир в кн. Быт., 10 (Иома, 10а). «Месена» составляла часть древней провинции Халдеи. Термин Халдея не был распространен y евреев. Для обозначения всех этих округов можно было пользоваться названием «Вавилония» в широком смысле, как именем собирательным. В Палестине, несомненно, пользовались, следуя библейскому примеру, также термином «Эбер га-Нагар» (по ту сторону реки) для того же обозначения (Абот р. Натан, версия В, II, 47; Арух, s. v. ענר, III). Несколько хвастливое обозначение Вавилонии как «страны Израильской» (ХVI, 3) было принято Закуто (см. Юхасин, 245б) и некоторыми современными ему писателями. Множество городов Вавилонии носило y евреев самые разнообразные прозвища (см. Graetz, Messene, 25, и Jastrow, Dict., 167).
Провинции подразделялись официально и в обыденной жизни на меньшие округи, отделенные друг от друга многочисленными каналами. Отсюда служба «блюстителей каналов» (см. ниже). Такой округ назывался parbar (פרנר); имя это встречается и в Библии (I Хрон., 26, 18): так, упоминаются Вавилон и его округ, Нагардея и ее округ (Кетуб., 54а); существовали, без сомнения, и другие округи, называвшиеся Нарес, Сура, Пумбадита, Негар-Пекод, Махуза и др., каждый с особенностями в диалекте жителей и отличиями в мерах и весах (Беца, 29а, Эрубин, 29б). Один из вышеупомянутых каналов назывался «еврейским» (Nahr-al-jahudi; Strack, Die alte Landschaft Babylonien, Ι, 42).
Ввиду того несомненного факта, что евреи, жившие в Вавилонии, начиная с известного пленения и даже с падения Израильского царства были более чистого расового происхождения, чем евреи палестинские, первые считали себя, в особенности после падения Иерусалима, настоящим Израилем и свои традиции и обычаи, отличавшиеся от палестинских, признавали более древними, чем обычаи и установления родины. Этим отличительным чертам между палестинским и вавилонским еврейством придавалось особое значение и им дорожили. Вавилонский Талмуд повторно замечает: «Это для нас (вавилонян), a это для них (жителей Палестины») הא ל והא להו (Киддуш., 29б). Такие выражения, как «здесь» и «там», «на востоке» и «на западе», употребляются для объяснения различий в обычаях. Последние выражения особенно часто встречаются y масоретов при проверке библейских текстов и сличении различных вариантов их, но они попадаются и при указании менее важных различий в обрядовых и правовых установлениях, особенно во времена гаонов; подобных различий один современный ученый насчитал около 73 (I. Müller, Chilluf Minhagim). Иного характера были разногласия между вавилонским и палестинским Талмудами, известные уже гаонам, всегда предпочитавшим «наш Талмуд» (вавилонский) и перенесшим поэтому изучение вавилонского Талмуда в Европу, где он стал главным авторитетом для всего современного еврейства. Впрочем, эта независимость от Палестины и палестинского авторитета не была приобретена вавилонским еврейством сразу, но устанавливалась постепенно. Так, эксиларх р. Гуна, без сомнения, как и многие другие до и после него, был похоронен в Палестине по его собственной просьбе (Иеруш. Кетуб., XII, 35а), между тем как позднее старались доказать, что В. в этом отношении равна Палестине (Кетуб., 111a). «Подобно тому, как не следует оставлять Палестины, чтобы поселиться в В., не следует оставлять и В., чтобы поселиться в других странах», сначала сравнительно скромно гласило изречение; затем стало общепризнанным правилом, что «жить в В. то же, что жить в Палестине» (там же); наконец распространился даже взгляд, что «оставить Вавилон — это преступить заповедь» (там же, 110б). Главе Пумбадитской академии р. Гуне приписывается изречение: «С тех пор как Рав прибыл в В., мы постановили в бракоразводных делах считать себя равными Палестине» (Гиттин, 6а). Обмен научной мысли между обеими странами поддерживался многими амораями, путешествовавшими туда и обратно; таковы, напр., были р. Дими и р. Зеира. Вавилонские ученые справедливо считали себя выше своих палестинских коллег, не избегнув, впрочем, насмешек за это со стороны последних (Зебах., 15а). О р. Зеире говорили, что он постился сто дней, чтобы позабыть вавилонскую Гемару (Баба Мец., 85а), a p. Иеремия постоянно упоминает ο «бестолковых вавилонянах» (Иома, 57а). Мишна (Иома, VI, 4) сообщает об исключительной грубости, которую вавилонские евреи проявляли относительно проводника «козла отпущения», a также, что вавилонские священники ели козла Дня всепрощения в сыром виде (Мишна Менах., XI, 7). Они ели хлеб с какой-то густой кашей, так что p. Зеира говорил, что «глупые вавилонцы едят хлеб с хлебом» (Недарим, 49б; Беца, 16а). Некоторые считали невозможным доверить генеалогическую традицию нагардейцам или, по другой версии, вавилонцам вообще (Песах., 62б). В Палестине ученые назывались «рабби», между тем как в В. они носили титул «рав», что, быть может является лишь результатом разницы в диалекте. В В., наконец, народ говорил гораздо правильнее и с более выразительной интонацией, чем в Палестине. Когда еврейский язык был еще разговорным в Палестине — по крайней мере, в ученых кругах — народ в Вавилонии уже усвоил арамейскую речь благодаря близости арамейско-сирийских областей. О Гиллеле имеются ясные указания, что он говорил на арамейско-вавилонском, или таргумическом, наречии (Абот рабби Натан, XII, 55, editio Sehechter). Это наречие, главнейшим литературным памятником которого служит вавилонский Талмуд, находилось в тесном родстве с языком туземцев, на котором и теперь говорят мандейцы. Персидский язык никогда не был родным языком для вавилонских евреев; из него евреи заимствовали лишь немного слов, несколько, быть может, более, чем из греческого (Levias, A grammar of Aramaic idiom etc. in the Babylonian Talmud, Cincinnati, 1900, pp. 3, 237). Рабби Иосиф (четвертое столетие) спрашивает: «Почему мы говорим по-арамейски в В.? Нашим языком должен бы быть или язык священный (еврейский), или персидский» (Сота, 49б) — замечание, которое доказывает, что вавилонские евреи не говорили на персидском языке. Конечно, встречаются сотни персидских или — правильнее — пехлевийских слов в вавилонских текстах, и амораи первого и второго поколений, напр. Рав или р. Иуда, часто пересыпают свои изречения персидскими словами. Однако число последних в еврейско-вавилонском наречии не столь уже значительно, как утверждают некоторые (напр. Когут в своем Aruch completum и Шор в He-Chaluz, VIII). В еврейских заклинаниях употреблялся арамейский язык; гаоны писали свои респонсы только по-арамейски даже в арабскую эпоху, что видно по сочинениям гаонов Шериры и Гая. Во время последних господствующим, разговорным языком служил, конечно, арабский, и Саадия — правда, не вавилонянин по рождению — называет арамейский язык «языком наших отцов» (Коммент. к Sefer Jezirah, 45); следовательно, при Саадии-Гаоне арамейский язык уже перестал быть живым языком. Еврейский язык, конечно, удержался и в В., как всюду, в виде литературного языка; караимы особенно охотно писали на еврейском языке, правда, очень плохом.
Хотя В., или Ирак, была густо населена евреями, население всегда было смешанным, и с течением времени нееврейские элементы стали преобладающими. Некультурные парфяне не могли, конечно, оказать влияние на евреев в религиозном отношении; иначе, однако, обстояло дело с персами, и до сих пор остается предметом спора, в какой мере религия Зороастра повлияла на иудаизм, как библейский, так и побиблейский (см. Авеста и Библия и Авеста и Талмуд, а также Kogut, Ueber die judische Angelologie u. Dämonologie in ihrer Abhängigkeit vom Parsismus, Leipzig, 1866; Stave, Einfluss des Parsismus auf das Judentum, Haarlem, 1898; Г. Генкель, «О влиянии маздаизма на развитие иудаизма», «Восход», 1899). Талмуд и Мидраш часто говорят ο персах. Р. Нахман, председатель в судилище эксиларха, был хорошо знаком с персидскими законами (Шеб., 34б); в Талмуде упоминается, между прочим, об одном персидском документе (Гиттин, 19б; ср. Баба Меция, 108а). Персы были достаточно проницательны, чтобы высоко ценить еврейские законы; еврейский солдат нашел книгу на еврейском языке в персидском казнохранилище (Санг., 97б). Персидские шаровары, специфически-персидское одеяние, упоминается, по мнению некоторых, несколько раз в Талмуде (Абода Зара, 2б; Мегилла, 11a; Кидд., 72а). Интересно также упоминание ο персидских праздниках (Иеруш. Абода Зара, I, 39с) и ο том, что персы целуют друг другу руку, a не в губы (Танхума, изд. Бубера, VI, 100). Только во время возрождения маздаизма при Сасанидах преданные своей восстановленной религии фанатики геберы (חנרי) и преследовали вавилонских евреев за некоторые еврейские обряды, недопустимые с точки зрения парсизма (см. Авеста и Талмуд). Однако и мандейцы, жившие в южной Вавилонии, недружелюбно относились к евреям (W. Brandt, Die mandäische Religion, Leipzig, 1889; Lagarde, Mittheilungen, IV, 143; в еврейских источниках об этом сведений нет). Кроме персов и мандейцев, внутри страны и по окраинам ее (Нидда, 47а; Киддушин, 72а) жили арабы, называвшиеся также исмаильтянами и набатейцами; отношения к ним ввиду общности происхождения вначале должны были быть дружественными. Но все это изменилось, когда арабы стали хозяевами страны: они обращались плохо, если не жестоко, со всеми жителями-немусульманами. Христиане терпели от них больше, чем евреи, тогда как между евреями и христианами установились сносные отношения. Гай-гаон был в дружеских отношениях с несторианским католикосом. Единственным из этих народов, который оказал дурное влияние на иудаизм, был мандейский; его воздействию, несомненно, должно быть приписано много суеверий, a также вера в магию, следы чего столь часто встречаются в Талмуде. Доказательством тому служат магические чаши, бывшие в употреблении y евреев и y мандейцев. Впервые их нашел Layard (Discoveries, 509); после него их находили неоднократно. Американская экспедиция в Ниппур открыла их в большом количестве (Stubbe, Jüdisch-babylonische Zaubertexte, Halle, 1885, 8; Lidzbarsky, Ephemeris für semitische Epigraphik, 1900, 89; Americ. Journ. of Archaeology, 1900, IV, 482). Несомненно, влияние арабов было сильнее, но оно ограничивалось областью науки и не вторгалось в сферу религии.
В. была всегда плодородной страной, a ее продукты обильны и разнообразны. Как еврейские, так и нееврейские авторы говорят ο том, что она славилась финиковыми пальмами (Песах., 87б и след.). Кедры ввозились туда из Палестины (Echa rabbati, I, 4). В Β. ввозилась также разного рода съедобная саранча (Иеруш. Таанит, ΙV, 69б). Оливкового масла в В. не было; вместо него употреблялось сезамное, кунжутное (Шаббат, 26а). Производство льняных изделий было широко распространено (Таанит, 29б); также выделывалась особая вавилонская пурпурная ткань (Beresch. r., LXXXV, Midrasch Tanchuma Mischpatim, 17), в торговле хорошо известная под именем «Ваbylonicum». Эти изделия вывозились евреями в Александрию. Вавилонские евреи, разумеется, принимали участие в иностранной торговле, которая в наиболее раннюю эпоху сосредоточивалась в Селевкии и Ктесифоне. В более позднее время, когда Багдад стал выдающимся торговым пунктом, в нем бывали ярмарки, на которых евреи принимали деятельное участие (Когут, Aruch, VI, 10). Здесь существовал особый еврейский квартал с «еврейским мостом» (Ялкут, IV, 1045, 11; см. Багдад). Еще в настоящее время торговля в тех местах находится главным образом в руках евреев, особенно в Бассоре (Ritter, Erdkunde, Χ, 180). Благодаря своему трудолюбию евреи были богаты, в особенности в Махузе (Gutschmid, Kleine Schriften, V, 677). Ho, несмотря на то, что они не были ограничены в своих торговых предприятиях (Гиттин, 58б), евреи не гнушались и такого низшего рода труда, как очистка каналов. Вавилонский Талмуд приводит все виды ручного труда, которыми занимались евреи, даже их выдающиеся ученые. Отношение их к земледелию не столь выяснено, но достоверно установлено, что между евреями были и сельские хозяева. Талмуд приводит интересный факт, что палестинские евреи отдавали одну треть своего ежегодного приношения (Терума) «в пользу В., Мидии, дальних провинций и всего Израиля» (Иеруш. Шекалим, III, 47 в). В В. не было строительного камня (Мидр. Tehillim, XXIV, 10); поэтому для построек употреблялся кирпич, производством которого занимались евреи. — Вавилонские евреи строили красивые синагоги и школы; первые сооружались обыкновенно за городом (Шаб., 24б), и при них был странноприимный приют (Пес., 101). Ученые одевались с большим изяществом и в обращении были более надменны, чем палестинские (Шабб., 145б). Климат Вавилонии был настолько здоров, что утверждали, будто там вовсе не бывает проказы (Кетуб., 77б).
Наиболее ранние сведения из истории вавилонских евреев имеются в скудных сообщениях Библии. Некоторые не вполне надежные источники стараются пополнить эти сведения легендами и преданиями; напр. так назыв. «Малая Хроника» (Seder Olam Zutta) дает как будто непрерывную генеалогию «князей изгнания» (Rösche Galutah), восходящую до царя Иехонии, считая самого Иехонию одним из таковых «князей» (A. Neubauer, в Mediaeval Jewish chronicles, I, 19б). Утверждение «Малой Хроники», будто Зерубабель возвратился в Палестину в греческий период, нельзя, конечно, считать исторически точным. Установленным можно считать лишь то, что потомки царя Давида занимали высокое положение среди своих собратьев в В. В эпоху восстания Маккавеев эти палестинские потомки царского дома переселились в Вавилонию, как видно из не вполне ясного замечания Макризи (y De Sacy, Chrestomathie arabe, I, 10; см. Herzfeld, Geschichte des Volkes Israel, II, 396). Лишь со времени Александра Македонского начинают доходить до западного мира точные сведения относительно евреев на Востоке. Войско Александра заключало в себе много евреев, из религиозных соображений отказавшихся принять участие в возобновлении разрушенного храма Бела в Вавилоне (Josephus, Contra Ар., Ι, 22). Блестящая победа Селевка Никатора (к обширной империи которого принадлежала и В., одержанная им в 312 г. до Р. Хр.) надолго была признана евреями и сирийцами началом нового летосчисления, называющегося מני שטרות (aera contractuum), т. е. эрой контрактов (см. Абода Зара, 10а, и Рапопорт, Erech Millin, стр. 73). Эта эра стала официальным началом летосчисления парфян и под названием «греческой» продолжала существовать на Востоке еще долго после того, как уже была оставлена на Западе (см. «Письмо» Шериры-Гаона, изд. А. Нейбауэра, стр. 28). Об основании Никатором города Селевкии на реке Тигре упоминается в Midrasch Tehillim, IX, 8; об этом рассказывает также «Малая Хроника». Крупная победа, одержанная, по словам II кн. Маккав., 8, 20, евреями над галатийцами в В., относится, по-видимому, ко времени Селевка Каллиника или Антиоха III. Последний поселил значительное число вавилонских евреев в качестве колонистов в своих западных владениях с целью парализовать революционные тенденции, тревожившие те края (Иосиф Флавий, «Древности», XII, 3, 4). Митридат (174—136 до Р. Хр.) покорил около 160 г. провинцию Вавилонию, и, таким образом, евреи в продолжение четырех столетий находились под властью парфян. — Еврейские источники не содержат сведений ο парфянском влиянии, даже самое название «парфянин» не встречается в них, если не считать того, что под словом «פרםי» (перс) иногда подразумевается «парфянин». Армянский принц Санатрок (Sanatroces) из царского дома Арсакидов упоминается в «Малой Хронике» как один из преемников Александра (Великого). Среди других азиатских правителей римский рескрипт в пользу евреев дошел и до Арсака (II Маккав., 15, 22), неизвестно только, какого именно. Вскоре после этого сирийский царь Антиох Сидет предпринял поход против парфян вместе с иудейским князем Гирканом I; когда союзные армии победили парфян (в 129 г.) y p. Заба (Lykos), царь сделал дневку на двое суток ввиду того, что на эти дни пришлись еврейская суббота и Пятидесятница (Иосиф Флавий, «Древности», XIII, 8, 4). B 40 г. до хр. эры слабохарактерный иудейский царь Гиркан II попал в руки парфян, которые передали его Антигону, a тот отрезал ему уши с целью сделать его непригодным к первосвященству (Флавий, «Древн.», XIV, 13, 10; «Иуд. война», I, 13, 9). Впоследствии, когда Ирод достиг власти, он, остерегаясь назначить на пост первосвященника какого-нибудь представителя знати, нарочно послал в Вавилон за неким Ананелем, простым священником, и поручил ему первосвященство («Древн.», ХV, 2, 4). — Вообще в религиозных делах вавилоняне, как и вся диаспора, находились в некоторых отношениях в зависимости от Палестины. Они предпринимали паломничества в Иерусалим на время праздников, и некий вавилонский еврей даже принес первые плоды своей страны в Иерусалим (Халла, ΙV, 11; см. Мехилту к Второзакон., 14, 23, изд. Гофмана); впрочем, этот случай остался единичным. Шерира-Гаон, хотя и сильно любит свою вавилонскую родину, признает, однако, что, когда в Палестине уже процветали Синедрион и школы, в В. их еще не было — факт, по-видимому, подтверждающийся тем, что вавилонские евреи направлялись в Палестину для религиозного обучения, как то случилось, напр., с Гиллелем. Но по мнению «Малой Хроники» эксилархи уже в этом периоде имели своих придворных ученых (см. также Isaac Halévy, Doroth. ha-Rischonim, III). Какую свободу действий парфяне предоставляли евреям, видно из факта расцвета маленькой еврейской разбойничьей вотчины Нагардеи (см. Асинай и Анилай). Еще более замечательно обращение в еврейство царя вавилонской области Адиабены (см.). Эти примеры показывают не столько терпимость, сколько слабость парфянских царей. Вавилонские евреи не участвовали в борьбе с Веспасианом вместе со своими палестинскими братьями за общее дело, но лишь только римляне при Траяне начали войну против парфян, они дали римлянам почувствовать свою ненависть к разрушителям Иудейского государства (Eusebius, Hist. Eccl., IV, 2), и если римляне не стали хозяевами Β., то это должно быть в значительной мере приписано сопротивлению вавилонских евреев. Филон (Legatio ad Cajum, § 36) говорит ο значительном числе евреев, живущих в Вавилонии, которое несомненно возросло благодаря иммиграции после разрушения Иерусалима. То обстоятельство, что Иерусалим с давних пор привык ожидать помощи с Востока (Барух, IV, 36—37; Псалмы Соломоновы, XI) и что римский прокуратор Петроний был вполне уверен в том, что вавилонские евреи окажут в случае насилия над иудеями, их братьями, действительное заступничество, вполне объясняют факт, что после падения Иерусалима В. стала настоящим оплотом еврейства. Поездки р. Акибы в Нагардею и Газаку (Beresch. r., ХХХШ) находились, вероятно, в связи с приготовлениями к восстанию Бар-Кохбы (Rapoport, в Bikkure ha-Ittim, 1823, 70), и можно считать установленным, что евреи диаспоры поступали в ряды войск Бар-Кохбы («Golah и Саадия ибн-Данон» в «Пеер Гадор», № 225; см., однако, Акиба). Ошибочно утверждение «Юхасина» (лондонское издан., 245б), что Бар-Кохба вел войну против римлян в Месопотамии: оно — лишь отголосок борьбы при Траяне. Неудача Бар-Кохбы, без сомнения, увеличила число еврейских беглецов в В. В постоянных столкновениях между парфянами и римлянами евреи имели полное основание восстать против римлян, разрушителей их святилища, и принять сторону парфян, своих покровителей. Возможно, что признание такого рода услуг, оказанных вавилонскими евреями, и в особенности домом Давидовым, побудило парфянских царей возвысить «князей изгнания», бывших до тех пор немногим более собирателей государственных налогов, до сана действительных князей. Таким образом, их многочисленные еврейские подданные получили центральное, облеченное властью правление, которое обеспечивало им безмятежное развитие собственных внутренних дел. Первые ясные следы существования сана «князя изгнания», которыми располагает история, относятся именно к этому периоду (ок. 135 г. по Р. Хр.), и первым рош-галутою был Нахум, или Нахунья. Около 140 г. христианской эры Хананья, племянник р. Иошуи, переселился в В. и основал школу в «Негар-Пекоде» или «Негар-Пекоре» (вероятно, так назван по имени известного парфянского вождя Пакора). Вслед за подавлением восстания Бар-Кохбы и прекращением сообщения с Палестиной р. Хананья приступил к составлению календаря, что до тех пор было исключительной прерогативой палестинского патриарха. Стремление к религиозной независимости было, конечно, приятно рош-галуте. Тогда палестинский патриарх отправил двух посланцев в В. с протестом против этого; особенный эффект произвела едкая речь одного из них, который, между прочим, сказал, что Нахунье (рош-галуте) следовало бы построить другой алтарь и Хананья, как левит, стал бы играть перед ним на арфе; перефразируя известный стих (Миха, 4, 2), он иронически закончил: «Теперь из Вавилонии выйдет учение и слово Божие из Негар-Пекора». Этого увещания было достаточно, чтобы вернуть народ к благоразумию и подавить раскол в зародыше. Данный эпизод произвел большое впечатление на народ, так что ο нем сохранилось несколько сообщений (Берахот, 63а; Иеруш. Недарим, 40а; Иеруш. Сангедрин, 19а). Иуда бен-Батира, имевший коллегию в Низибисе, также повлиял на Хананью, чтобы тот оставил свою затею; интересно, что школа Хананьи была признана в Палестине весьма компетентной (Сангедрин, 32б). Натан — сын или брат эксиларха — был в то время вице-председателем палестинского Синедриона. Начиная с этого периода, учащаются случаи достижения талантливыми вавилонцами высокого положения в Палестине. Вавилонцы хорошо сознавали свое превосходство, и один вавилонский аморай выразился по этому поводу: «Когда Тора была позабыта во Израиле, пришел Эзра из В. и восстановил ее; когда она была опять позабыта, пришел вавилонец р. Гиллель и возобновил ее, a когда она была в третий раз позабыта, пришли и восстановили ее р. Хия с сыновьями» (Сукк., 20а). Это несколько хвастливое замечание упускало из виду то, что оба, и р. Гиллель, и р. Хия, хотя и вавилонцы по рождению, приобрели свои познания в палестинских школах. Тот факт, что Абба Арика (обыкновенно называемый «Равом»), племянник р. Хии, учился в Палестине, был чреват важными последствиями для вавилонских евреев, ибо Рав был интимным другом последнего парфянского царя Артабана IV (209—226).
Персидскому народу снова суждено было приобрести влияние на ход всемирной истории. Артарксеркс I (Ардешир I) зимою 226 г. уничтожил власть Арсакидов и стал родоначальником знаменитой династии Сасанидов. В отличие от парфянских властителей, тяготевших в языке и религии к эллинизму, Сасаниды содействовали восстановлению персидского влияния в жизни народа, покровительствуя языку пехлеви и ревностно обновляя старую религию Заратустры. Основанная на огнепоклонничестве, последняя теперь, ввиду явного покровительства правительства, стала фанатичною. Конечно, от этого пострадали как христиане, так и евреи; однако последние, живя более компактными массами, не были столь подвержены жестоким гонениям, какие выпали на долю менее сплоченных христиан. Отношение первого Сасанида, Ардешира I, к движению против христиан и евреев не вполне выяснено. Гиббон (Decline and fall of the Roman empire, ch. VIII) рассказывает, что Ардешир преследовал и христиан, и евреев, ссылаясь на авторитет Созомена (кн. II. гл. 1); между тем, слова Созомена относятся к одним только христианам. Против подобного рода утверждения говорит и свидетельство Ибн-Дауда, что во дни Ардешира евреи и персы были в дружеских отношениях, как и во дни царя Сапора. Кассель полагает, что евреи пользовались при Ардешире расположением персов; Грец также ничего не знает ο преследованиях в правление Ардешира. Однако «Малая хроника» утверждает, хотя и не в соответственной связи, что «персы достигли власти в 245 году после разрушения иерусалимского храма и устроили гонение на евреев». В одном месте «Юхасина» (лондонское издание, 93а) это событие отнесено к эпохе эксиларха Нехемии, именно к 175 году после разрушения храма. Сообщение это далеко не ошибочно (Lazarus, в Jahrbücher Brull’я, X, 95) и заслуживает полного доверия, только вместо 175 следует читать 165 г., что соответствует 233 г. общепринятой эры, седьмому году после перехода власти к персам. Некоторые талмудические сообщения, относящиеся к тому времени, подкрепляют данное мнение. Так, р. Кагана говорит: «До сих пор персы (парфяне) дозволяли евреям чинить смертную казнь, ныне же этого больше не разрешают» (Баба Кама, 117а). Евреи более не назначались смотрителями каналов («роше-нагаре») и не допускались к придворной службе (так называем. гезирпата, персидское — gezir paiti); впрочем, евреи полагали, что они от этого только выигрывают (Таанит, 20а). Смотрители каналов, которые вместе с теми были и сборщиками податей, вызывали такой ужас среди населения (как это картинно описано в тр. Сангедр., 25б), что евреи были очень рады избавиться от подобной должности. Упоминается ο тюремщике (зандукна, Таан., 22а), но он, вероятно, находился на службе у эксиларха. Когда р. Иоханану, наиболее чтимому амораю в Палестине, принесли известие, что маги («хабрин» — геберы; см. выше) появились в В. и завоевали ее, он испугался и упал в обморок, предчувствуя горькую участь, которая постигнет его вавилонских собратьев; когда же ему сказали, что они охотно берут взятки, он сразу успокоился (Иебамот, 63б). Персы чинили препятствия евреям во всех делах, касавшихся убоя скота, общественных бань и кладбищ (там же) [Причина, почему персы притесняли евреев в этих трех пунктах, объясняется законами зороастризма. Авеста запрещает под страхом смертной казни зарывать мертвых в землю, так как это будто бы оскверняет ее, и предписывает выставлять покойников за городом на съедение хищным птицам и зверям. Затем, запрещается ритуально нечистому человеку не только окунаться в воду (что оскверняет последнюю), но даже подходить близко к ней; вот почему персы препятствовали евреям в устройстве бассейнов для очищения от ритуальной нечистоты. Наконец, маздаизм предписывает приносить от каждого зарезанного животного известную часть в жертву огню, каковое требование евреи считали равносильным принуждению к идолопоклонству. — Л. К.]. В известные персидские праздники гебры запрещали евреям зажигать огонь в домах (Сангедрин, 74б; ср. Scheeltoth di r. Achai, § 42); они не допускали исключения даже для больных (Гиттин, 17а). Когда Рабба бар-бар-Хана заболел и у него из дома «хабер» унес свечи, он, говорят, воскликнул: «Всемилосердый Боже, или под твоим кровом, или под кровом детей Исава (Рима)!» Противоположность этого мнения взгляду р. Хии, считавшего особою милостью Божией, что евреи нашли в В. убежище от Рима, объясняется тем, что только с появлением геберов настали в В. плохие времена (там же). На вопрос патриарха Иегуды II, обращенный к Леви, о характере вавилонских жителей тот ответил, что персы подобны войску дома Давидова, а «хабрин» (маги-гебры) подобны демонам ада (Кидд., 72а). Однако в войсках новых персов евреи, хотя, может быть, и несколько позже, встречались в качестве вольнонаемных солдат (Санг., 97б; однако мюнхенская рукопись читает здесь רומי, Рим, вместо פרם). — Насколько сильно было впечатление, которое могущественный Ардешир произвел на воображение евреев, можно судить по так называем. Апокалипсису Илии (изд. Иеллинека, в Beth Hamidr., III, 66), который относится, вероятнее всего, к войне Ардешира с римлянами (Jew. Quart. Rev., ХIV, 360). Еретик Мани, основатель манихеизма, появился в то же время; его казнь при Саноре упоминается Ибн-Даудом, без сомнения потому, что манихеизм оказал некоторое влияние на иудаизм.
Незадолго до победы Сасанидов среди вавилонских евреев возникло сильное стремление к основанию школы, которая сделала В. центром еврейства более чем на тысячелетие. Можно точно определить, когда оно началось: Шерира и его последователи (ср. «Седер Танаим ве-Амораим» в версии «Machzor Vitry», стр. 482) считают годом возвращения Рава из Палестины 530-й год эры Селевкидов, т. е. 219 г. христ. эры, или, по Ибн-Дауду, 3979 г. от сотворения мира (см. Абба-Арика). Казалось, что палестинская ученость истощила себя составлением Мишны, и перенести этот законченный труд в В. стало делом легким. Когда Рав возвратился в В., он уже застал Академию в Нагардее под руководством малоизвестного р. Шилы, который носил титул «рош-сидра». После смерти р. Шилы Абба-Арика, по скромности уступив ему Академию в Нагардее, сам основал подобное же учреждение в Суре (близ Мата-Мехасии). Нагардея, давнишний центр еврейской оседлости в В., достигла выдающегося положения благодаря знаменитому учителю Мар Самуилу, a потом, когда после смерти Рава (в 247 году) блеск Суры потускнел, Нагардея в продолжение семи лет оставалась единственной еврейско-вавилонской академией («метибта»). Начиная с этого периода история евреев в В., до тех пор темная, становится вполне ясной (см. Академии вавилонские). Масса преданий, ревностно охранявшихся в вавилонских академиях, содержит целый ряд дат и фактов, освещающих их внутреннюю жизнь. Рош-галутой в то время, по-видимому, был Мар Укба, или Натан Укбан (ок. 210—240 гг.); председателем суда состоял некий Карна. Именно с того времени эксилархи, считаясь с господствовавшим в народе чувством уважения к учености, стали заботиться столько же об углублении знания, сколько ο приобретении власти, приближаясь в этом отношении к палестинским патриархам. Царь Сапор I (240—271) удостаивал Самуила такой интимной дружбы, что последнего самого иногда называли «царем Сапором». Самуил в свою очередь очень любил персов. Он — автор знаменитого изречения «Закон государства — закон» (דינא דמלכותא דינא, Баба Батра, 54б); этим нужно руководствоваться в жизни, причем, конечно, имеются в виду гражданские дела. И даже тогда, когда его государь военными обстоятельствами был вынужден убить 12,000 евреев в Масаге Каппадокийской (Кесарее), Самуил был готов защищать его (Моэд Катон, 26а). При Сапоре началась ожесточенная борьба с римлянами из-за обладания богатыми побережьями Евфрата, густо населенными евреями. Р. Иоханан метко заметил, что «Холван, Адиабена и Нисибис — три ребра, которые, по описанию пророка Даниила, зверь держал в зубах и то глотал, то выплевывал» (Киддушин, 72а; см. кн. Дан., 7, 5). Персы проникли до самой середины римской территории, пока Оденат, князь Пальмиры, не двинулся против них и не отобрал всех их завоеваний (261). Разные талмудические тексты говорят ο некоем Папе бар-Нацор, которого З. Кассель и Грец отождествляют с Оденатом, a Нёльдеке (там же, стр. 22, прим. 2) считает братом Одената. О Зеновии, жене Одената, совершенно ясно упоминается в Талмуде. Согласно нееврейским авторам, Оденат проник лишь до Ктесифона, между тем как еврейские источники (Шерира, «Малая Хроника» и «Седер Таннаим») приписывают разрушение Нагардеи Папе бар-Нацор (см. Г. П. Хаес, היהודים נתדמור, Гашилоах, XIV, 547—549). Самуила тогда уже не было в живых; его дочери были взяты в плен, ученики же бежали в Шеканциб, Шелху и Махузу. Нагардея перестала быть главным центром еврейской жизни, хотя академия ее и продолжала существовать. Многие ученые бежали также в Пумбадиту, ставшую отныне на целое тысячелетие местопребыванием наиболее знаменитой, после Суры, вавилонско-еврейской школы. — Евреи, как видно, пользовались после этого покоем в продолжении полустолетия, сроком, конечно, ничтожным для огромной тогда производившейся ими умственной работы. Христианские авторы без основания обвиняли евреев в том, что по их наущению были умерщвлены по приказанию Сапора II (310—382) двадцать два епископа, что в действительности было лишь одним из проявлений его гнева за то, что христиане питали симпатии к Риму (Созомен, II, 8; Burkhardt, Die Zeit Constantins des Grossen, 2-e изд., 1880, стр. 90). «Малая Хроника» рассказывает, что, когда p. Гуна был эксилархом, a Рабба главой Академии, Сапор пошел на Низибис и покорил его. О гонении против евреев упоминается, как имевшем место в 313 г. (Theophanes, изд. De Boor, стр. 25), но Сапор был тогда еще ребенком. Рабба бар-Нахмани, глава Академии в Пумбадите (ум. в 331 г.), пал жертвою гонения. Его обвинили в том, что 12,000 учеников, которые собирались два раза в году для обычных занятий («калла»; см. Академии вавилонские), делали это только во избежание уплаты податей (см. Баба Меция, 86а). Рабба бежал и пропал без вести после долгих скитаний по местности, называвшейся Агма (топь, болото? см. Шерира, там же, стр. 31). Его преемники, р. Иосиф Слепой и Равва (следовавший за Аббаии) пользовались благосклонностью царицы-матери Ифры Гурмиз (Баба Батра, 8а и 10б; Таанит, 24б; Нидда, 20б; Зебахим, 116б), что, впрочем, не помешало заключению Раввы по пустому обвинению в тюрьму (Берахот, 56а). Рабба и, еще более, его ученики Аббаии и Равва считаются основателями талмудической диалектики, практиковавшейся в Пумбадите. После председательствовавших Аббаии и р. Иосифа, лишь весьма короткое время, во главе Пумбадиты стал знаменитый Равва; в его дни это была единственная уцелевшая в В. еврейская академия, ибо академия Суры тогда уже перестала существовать. Впрочем, р. Папа основал через некоторое время близ Суры новую школу в Нареше, которую потом перенесли сюда, где она при р. Аши достигла высокого развития.
В решительной войне, которую предприняли император Юлиан и в которую были вовлечены Месопотамия и собственно В., евреи, невзирая на дружелюбное отношение к ним римского властелина, стали, надо полагать, на сторону своего монарха. Небольшой городок Бирта, который Созомен (III, 20) называет Битрой, был оставлен жителями-евреями, и в отмщение за это римляне сожгли его.
Та же участь постигла и более значительный город Фируз-Шабур (Pyrisabora), который также имел значительное еврейское население. Махуза близ Ктесифона, родина Раввы, где находилась и его академия, также была превращена в пепел, без сомнения вместе со многими другими городами, населенными евреями. Других крупных последствий для евреев эта римская кампания, по всей вероятности, не имела, так как еврейские источники об этом ничего не упоминают. Юлиан выказал свое уважение евреям в Харране (Charrae), когда посетил этот город для присутствования на мистериях (Bar-Hebraeus, Chronicum Syriacum, ed. Kirsch, I, 65). Из преемников Сапора Иездигерд I (397—417, по Justi; 399—420, по Nöldeke) не был враждебно настроен к евреям. Конечно, тот факт, что главы Академии, р. Амемар в Нагардее, Мар Зутра в Пумбадите и р. Аши в Суре, подверглись грубому обхождению со стороны гофмаршала, когда дожидались аудиенции во дворце (Кетубот, 61а, согласно установленному Рапопортом в «Erech Millin», стр. 35, более правильному чтению), не говорят в пользу особенно большого дружелюбия. Гуна бен-Натан, которому Иездигерд поправил высоко сидевший пояс, обратившись при этом к нему с несколькими лестными словами — милость, которую высоко ценил даже знаменитый р. Аши (Зебахим, 19а), — без сомнения, был в то время эксилархом, хотя Грец и держится другого мнения. Этот случай, вероятно, произошел в молодые годы монарха; позже царь стал большим фанатиком в делах религии и в 414 г. устроил жестокое гонение на христиан. Талмуд (Гиттин, 59а) рассказывает, что Гуна бен-Натан подчинил себя р. Аши, а Шерира к этому прибавляет сообщение, что «ригле» (публичные празднества, устраиваемые эксилархом) были перенесены в Мат-Мехасию (Суру), родину р. Аши. Это доказывает, что Нагардея уже перестала быть резиденцией рош-галуты и что Сура стала политическим центром еврейской В. При р. Аши, соединявшем в своем лице знатность и ученость (Сангедрин, 36а), сан главы Академии сделался почти столь же почетным, как сан эксиларха. — Барам V (420—438) не притеснял евреев. Вероятно, его именно время имеет в виду Феодорет (II, 264), когда говорит, что В. была заселена евреями (Lagarde, Mittheilungen, IV, 145). Его преемник Иездигерд II (438—457) воздвиг гонение на евреев, по своей жестокости превзошедшее все другие бедствия, которые до него евреи терпели в Ираке. Оно было предвестником еще более тяжких невзгод. В 456 году (когда умерли оба ректора Сурской академии, р. Нахман бен-Гуна и р. Рехумай, или Нехумай, из Пумбадиты) царь издал указ, запрещавший соблюдение субботы. Его ранняя смерть помешала дальнейшим преследованиям. Еврейские хроники сообщают, что вслед за молитвами главы академий, Mapa бар p. Аши, Иездигерд II был проглочен змеей; согласно местным преданиям, внезапная смерть действительно постигла Иездигерда I, и евреи лишь приписали ее своему гонителю Иездигерду II. Это гонение, вероятно, было вызвано подстрекательством магов, так как пять лет раньше произошли гонения и на христиан, и манихеян (Rev. ét. juives, XXXVI, 296). К этому периоду должен быть отнесен известный разговор между Амемаром и одним магом (Сангедрин, 39а). — Второй сын и преемник Иездигерда, Фируз, или Пероз (Perozes, 459—486), продолжал преследования в более широких размерах. Евреи Испагани были обвинены в том, что они живьем содрали кожу с двух магов (Hamza, изд. Gosswaldt, 56), и половина еврейского населения Испагани была умерщвлена, a дети были отданы огнепоклонникам. Но и в В. продолжались гонения. Фируз «Нечестивый» (Хуллин, 62б) предал смерти эксиларха Гуну Мари, сына Мар-Зутры I; евреи, подпавшие под непосредственную власть персов, пережили мучительный 468-й год, который в Талмуде назван «Годом разрушения мира» (Brüll, Jahrb., Χ, 118). С этого по 474 год последовал целый ряд жестоких преследований, напр. разрушение синагог, запрещение изучения еврейского закона, насильственное водворение еврейских детей в храме огнепоклонников, заключение и казнь Амемара бен-Мар Янука и Машаршии. Возможно, что и разрушение Суры (Шаббат, 11a) относится к этому времени. Махзор Витри (стр. 483) утверждает, что Фируз кончил жизнь насильственной смертью (вследствие землетрясения?) в 483 году, или, правильнее, в 486 году. В 501 г. умер Рабина, последний из амораев; следующие за ними учителя назывались сабореями. Составление и обнародование Талмуда, начатые р. Аши, были закончены Рабиной, хотя возможно, что и сабореи участвовали в этой работе. Записывание юридического материала и традиций, раньше запрещавшееся, несомненно, является следствием страха пред постоянно возраставшими гонениями: не представлялось более достаточно надежным ограничиваться устной передачей высокоценного материала в академиях; письмо должно было передать его потомству в прочно установленном виде. Другим важным результатом этих гонений было переселение вавилонских и персидских евреев в Индию под руководительством Иосифа Раббана.
Царствование Балаша (Вологеза) не отмечено какими-либо событиями, касающимися евреев, но за долгое правление Кобада, или Кавада (обычно 490—531; по Nöldeke, 488—531), жизнь вавил. евреев сложилась очень печально. Около 501 года появился Маздак, основатель зендицизма, коммунистическое учение которого об общности имущества и жен должно было вызвать ужас как среди христиан, так и среди евреев. Все подтверждает, что Маздак был уроженцем Ирака; его учение имело там особый успех. Зендицизм должен был сделать жизнь невыносимой, особенно для евреев, которые ревностно охраняли чистоту семейной жизни. Чтобы сломить гордость персидских магнатов, царь Кобад стал адептом новой религии и, хотя был свергнут ими, но, вернувшись к своему престолу при помощи простонародья, остался ярым приверженцем новой веры. К счастью, евреи в то время имели энергичного эксиларха Гуну V, которому удалось до некоторой степени защитить своих единоверцев от этого зла. Когда он в 508 г. умер, представителем эксилархата на время малолетства сына его был назначен его шурин Пахда, который впоследствии не захотел уступить сан эксиларха законному наследнику по достижении им совершеннолетия. Пахда был, однако, окончательно устранен царем благодаря стараниям деда 15-летнего наследника — Мар-Ханины, главы академии (около 511 г.). В это время иудаизм был, по-видимому, сильно тесним зендицизмом, и потому юный эксиларх Мар Зутра II собрал вооруженный отряд из четырехсот человек для защиты семейной жизни евреев. Ему удалось удержать свою независимость в продолжение семи лет и собирать налоги даже с нееврейского населения Ирака. Решительные меры, принятые царем, положили конец этому маленькому еврейскому государству: Мар Зутра II в возрасте всего двадцати двух лет и его престарелый дед Мар Ханина были распяты на мосту Махузы, еврейской столицы (520); сын Мар Зутры, еще ребенок, Мар Зутра III, был отвезен в Палестину, где сделался «рош-пирка» (главой школы). Кобад (а по Грецу — преемник его Хозрой-Нуширван) ввел добавочный налог и обложил всех евреев и христиан в возрасте от 20 до 50 лет подушною податью (Justi, ук. соч., стр. 370), следуя здесь, без сомнения, примеру римлян. Армия Кобада, выступившая против византийцев, заключала в себе, однако, много евреев, которым позволено было не участвовать во время Пасхи в военных действиях, из чего можно заключить, что преследование евреев было не повсеместным (Bar Hebraeus, op. c., 85).
Столетие между царствованием Кобада и появлением арабов в В. очень бедно историческими известиями. Последняя дата, которая упоминается в вавилонском Талмуде, 521 год (Сангедр., 97б; см. Meor Enajim, 43; Zunz, Gottesdienstliche Vorträge, 2-e изд., 56). Начиная с этого времени, имеются сведения только об отдельных ученых — сабореях, и то лишь скудные. Упоминаются р. Рехумай, р. Иосе, p. Axa из Бе-Хатима близ Нагардеи, Рабай из Роба и другие. Шерира считает необходимым отметить, что они все умерли рано. Рабай считался уже одним из гаонов (титул этот с того времени стал носить глава Сурской академии, а позже также ректор академии Пумбадитской). Сабореи продолжали невозбранно учительствовать при Кобаде и Хозрое Нуширване (531—578), властелине, которого любили как персы, так и арабы и который хорошо относился к евреям. При Гормизе IV (578—590), когда наступил «конец владычеству персов», как выражается Шерира, гонения опять возобновились: академии были закрыты, и многие ученые переселились из Пумбадиты в Фируз-Шабур близ Нагардеи, так как последний находился под владычеством арабов (около 581 года). Поэтому евреи способствовали восстанию, поднятому Барамом Чубином против Гормиза, как рассказывает Феофилакт Симокатта (том VII, стр. 318, боннское изд.). Законный правитель Хозрой Парвез (590—628) отстоял свои права на трон Сасанидов, и евреи могли свободно возобновить академическую деятельность без боязни потерпеть наказание за то, что приняли сторону бунтовщика. В войне, которую этот царь вел против Византии, полководец Шахр-Барз взял Иерусалим (615) и, по-видимому, отдал христиан во власть евреев. Таким образом, евреи в последний раз стали в дружеские отношения к персам. С падением владычества последних прекратилась и блестящая эра истории евреев в В. — Ср.: J. Fürst. Kultur und Literaturgeschichte der Juden in Asien, Leipzig, 1849; A. Berliner, Beiträge z. Geographie u. Etnographie Babylonien’s im Talmud und Midrasch, Berlin, 1883; W. Bacher, Agada der bahylonischen Amoräer, Budapest, 1878; F. Lazarus, Die Häupter der Vertriebenen, в Brûlis Jahrbücher, X., Frankfurt am Main, 1890.
3.
— Внутренняя жизнь евреев Вавилонии в талмудический период. — Источники пропитания евреев в В. были весьма разнообразны; главными профессиями были земледелие, ремесленный труд, торговля и промышленность; жители долин занимались хлебопашеством, виноградарством и огородничеством, рыли каналы для орошения своих полей и сооружали запруды и плотины от наводнений (Гитт., 60б), занимались скотоводством (несмотря на то, что талмудистами в Палестине последнее занятие осуждалось), рыболовством и птицеводством. Среди ремесленников встречались плотники, кузнецы, золотых дел мастера, ткачи (вавилонские ткани чрезвычайно славились), красильщики, портные (Берах., 63а, מחטא דתלמינתא), сверлильщики жемчуга — одним словом, представители всякого рода производств, от кожевников до парфюмеров, равно как всевозможные чернорабочие, напр. гребцы, кормчие, носильщики, дровокаты и дровосеки и даже наемные воины (Санг., 97б). Торговля также служила источником пропитания для многих евреев; их торговые сношения простирались по всей стране и далеко за ее пределами. Лен и шерсть, пшеница и вино транспортировались на лодках по судоходным рекам в порты и на ярмарки. Многие евреи отправлялись с товарами в дальние страны, производители сикеры, местного напитка, рассылали свой продукт по городам; существовали также мелкие торговцы, лавочники, коробейники, которые, впрочем, не пользовались уважением (Иебам., 24б), затем посредники-комиссионеры, получавшие комиссионных 4% (Баба Меция, 51б), врачи, фельдшера, землемеры (там же 107б), писцы и нотариусы. Менялы производили операции с переводами на разные города. Торговые сделки, запродажные записи и условия составлялись в суде, заносились в книги за подписью свидетелей, которая удостоверялась судьею.
Большинство еврейского населения В. жило, однако, в бедности; земледельцы, несмотря на свои усердные труды, еле прокармливались; не только арендаторы чужой земли, но и мелкие землевладельцы терпели нужду (Баба Меция, 77б). Изнемогая под тяжестью разных налогов и под гнетом правительственных сборщиков, владельцы часто не выдерживали и бросали свою недвижимость (ib., 39б). Более благоприятно было положение ремесленников, ο чем свидетельствует поговорка «Семь лет голод свирепствует в стране, a к ремесленнику в дверь не заглянет» (Санг., 29а). Но наибольшим благосостоянием пользовались купцы: они жили в полном достатке, нередко даже в богатстве; встречались между ними очень крупные богачи, владельцы обширных угодий; некоторые из них завоевали себе видное положение и были близки к правительственным сферам. Между богачами были рабовладельцы, которые очень снисходительно обращались со своими рабами и рабынями, нередко за хорошее поведение отпуская их на волю. Некоторые из рабов, получив свободу, женились на дочерях еврейских родителей; впрочем, подобные семейства клеймились как отверженные (פםולות משפחות), с которыми обычно не вступали в родственные связи. Евреи города Вавилона считались особенно чистого происхождения, отличались изысканною речью, тонким обращением и приличными манерами, скромностью и степенностью, и вступать с ними в родственные связи считалось особенной честью. По темпераменту вавилонские евреи отличались жизнерадостностью и общительностью; y них существовала поговорка «Или жизнь в обществе, или смерть» (Таанит, 23); они любили музыку и пение (Сота, 48а), особенно праздники они проводили в радости и веселье (Шабб., 145а), нередко даже участвуя в шумных пиршествах, устраиваемых их нееврейскими соседями, чем навлекали на себя негодование законоучителей. Суббота праздновалась весьма торжественно; обыкновенно на чествование этого дня шли даже последние деньги (Эруб., 49а), хотя вообще вавилонские евреи не любили тратиться на пищу и предпочитали ей красивое платье (Баба Меция, 52а). Палестинские евреи часто с пренебрежением говорили ο вавилонских евреях; имя «вавилонец» служило y них синонимом легкомысленного и суеверного человека (Иома, 66а); они не упускали случая выставлять их уродами. Многочисленные поговорки вавилонских евреев, сохранившиеся в Талмуде, обнаруживают удивительное остроумие и юмор. Вавилоняне, впрочем, отличались и большой набожностью: Тору они очень уважали (Макк., 22б); ежедневно утром и вечером посещали дом молитвы (Берах., 8а), по субботам собирались слушать чтение Торы с объяснениями и переводом на арамейский язык; особенно многолюдны были предпраздничные собрания, когда законоучители объясняли народу значение предстоящего праздника и относящиеся к нему законы. Кроме того, в то же время весною и осенью собирались и ученики академии для обычных курсов Талмуда (см. выше). Таким образом, несколько раз в год происходили многотысячные собрания; известно, что однажды — вероятно, арендаторами и сборщиками податей — был учинен донос на проповедника, что он часто отрывает 12000 чел. от их обычных занятий, вследствие чего те лишены возможности исправно платить подати (Баба Меция, 8б; см. выше).
Во главе общины, подобно тому как это было в Палестине, стояли семь представителей (שנעה טוני העיר), которые заведовали всеми ее делами, религиозно-общественными, просветительными и благотворительными учреждениями. Наиболее важные дела решались в собрании всей общины (Мегилла, 27а) или при участии ученого, который, вероятно, следил за правильным течением общинной жизни и носил титул חנר עור (ib., 27a). Ha обязанности представителей общины лежало наблюдение за правильностью мер и весов, установление цен на предметы первой необходимости и поденной платы рабочим, сооружение и содержание в исправности городских стен для защиты от нападения кочевников, назначение и содержание привратников и городового гонца (פרש העיר) для сношений с правительственными учреждениями (Мегилла, 27а), сооружение синагог, изготовление свитков Торы, назначение учителей и заведование благотворительными учреждениями. Вавилонские евреи отличались гостеприимством; при синагоге находился странноприимный дом для неимущих прохожих (Песах., 101а). Посещение синагоги выдающимся человеком ознаменовывались зажжением значительного числа свечей (Берах., 53а). — Ср.: Berliner, Beiträge zur Geographie u. Ethnographie Babyloniens; N. Getzow, AI Naharoth Babel, Варшава, 1887, 56.
А. Драбкин.3.
— Гаонейско-мусульманский период. — Магометанство сначала обнаружило большую узость кругозора и нетерпимость по отношению к другим религиям. Существенной чертой мусульманской государственной политики было — воевать против евреев и христиан не менее чем против зороастрийцев, до тех пор, пока они не будут вынуждены платить дань. Кроме подушного налога (джизия), арабы взимали налог и с недвижимого имущества (харадж). Первый халиф, Абу-Бекр, послал знаменитого воина Халида против Ирака, и, говорят, еврей по имени Кааб аль-Ахбар укрепил дух этого вождя, предсказав ему успех (Weil, Gesch. der Chalifen, I, 34). Евреи, надо полагать, содействовали успехам арабов, так как они слишком натерпелись от последних персидских царей, от арабов же они могли ожидать более мягкого обращения. Несколько таких услуг, должно быть, обеспечили эксиларху Бостанаю милость Омара I, который отдал ему в жены дочь побежденного Сасанида Хозроя II, как рассказывают Феофан и Авраам Закуто. Еврейские источники, как, напр., «Seder ha-Doroth», передают легендарное сказание ο Бостанае, имеющее много общих черт с рассказами ο герое Мар Зутре II, ο котором уже было упомянуто (см. Бостанаи). Во всяком случае, из этих рассказов видно, что Бостанаи, родоначальник последующей династии эксилархов, был человек выдающийся и получил от победоносного арабского полководца некоторые важные привилегии, напр. право носить кольцо с печатью, что обычно считалось исключительным преимуществом мусульман. За Омаром и Османом последовал Али (656), сторону которого в борьбе с его соперником Моавией приняли евреи. Али сделал город Куфу в Ираке своей столицей, и туда прибыли евреи, которые были изгнаны из Аравии (около 641 г.). Возможно, что благодаря именно этим иммигрантам арабский язык столь быстро утвердился среди евреев В., чему способствовало и то, что большая часть населения Ирака была арабского происхождения. О взятии Фируз-Шабура халифом Али, где по преданию жило 90.000 евреев, упоминается еврейскими летописцами. Мар Исаак, глава Сурской академии, воздал почести халифу и получил от него привилегии.
Близость двора сообщала вавилонск. евреям в некотором роде центральное положение по отношению ко всему халифату, и, таким образом, В. продолжала быть центром еврейской жизни. Глубоко почитаемые многовековые учреждения эксилархата и гаоната — главы академий уже достигли тогда видного влияния — представляли тогда высший авторитет, который охотно признавала вся диаспора. К несчастью, эксилархи и гаоны слишком скоро стали соперничать между собой. Некий Мар Янка, состоя в близком родстве с эксилархом, преследовал пумбадитских ученых с таким ожесточением, что некоторые из них были вынуждены бежать в Суру (Шерира, там же, 35), чтобы уже не вернуться до самой смерти своего преследователя (в 730 г.). «Эксилархат в арабский период был выставлен на продажу» (Ибн-Дауд). Но в арабских легендах рош-галута («рас-аль-галут») остается высокочтимым лицом, и об одном из них рассказывается, что он был духовидцем (Goldziher, в Rev. ét. juives, VIII, 27). О другом рош-галуте арабы сообщают, что он был предан смертной казни последним из омейядов Мерваном ибн-Могаммед (745—750). Мессианские надежды питались угнетением извне. Халиф омейяд Омар II (717—720) преследовал евреев. Он отдал следующий приказ своим губернаторам: «Не разрушайте ни церкви, ни синагоги, ни храма огнепоклонников, но не дозволяйте им строить новые храмы» (Weil, Gesch. der Chalifen, I, 583). О более серьезных гонениях точных сведений не сохранилось, но есть основание утверждать, что они происходили. И вот появился в Сирии (около 720 г.) лжемессия, которого Грец называет Сереном, a в респонсах «Schaare Zedek» (24б, № 10) — שריע, в нееврейских источниках же — Север (см. Bar Hebraeus, Chronicon Syriacum, стр. 123; Payne-Smith, Thesaurus Syriacus, col. 2549); приверженцы его были приняты обратно в лоно еврейства по постановлению гаона Натронаи бен-Нехемия из Пумбадиты (Респонсы «Schaare Zedek», №№ 7—10). Другой мессия, Обадия-Аллах абу-Иса, с оружием в руках восстал в Испагани, но сильные Аббасиды, династия которых достигла около того времени (750) власти, вскоре положили конец этому мессии «Из-за реки». Секта исавитов, как и юдганитов — названных по имени основателя Юдгана (Иуды), — и другие небольшие секты, возникшие в то время, все впоследствии растворились в караимстве (см.). Последнее обязано своим происхождением, по крайней мере внешним образом, борьбе за пост эксиларха. Анан бен-Давид, живший, по всем вероятиям, в городе Багдаде, незадолго до того основанном (758), и потому склонный к либеральным взглядам на жизнь, господствовавшим при дворе халифа Альмансора, был забаллотирован при выборах эксиларха. Вскоре после этого он окончательно публично отрекся от раввинизма и основал секту караимов (см. Анан бен-Давид). Десять лет спустя, снова благодаря раздорам, эксиларх Натронаи бен-Хабибаи был вынужден эмигрировать в Африку (773). Исаак Искави II (около 800 г.) получил от Гаруна ар-Решида (786—809) подтверждение на право официальной печати (ср. Lazarus, в Jahrbücher Брюлля, X, 177). Во дворец могущественного Гаруна явились послы от императора Карла Великого; одним из участников посольства был еврей Исаак (Pertz, Monumenta Germaniae historica, Ι, 190, 353). Карл (вероятно, Карл Лысый), говорят, просил «царя В.» прислать ему человека царского происхождения, и в ответ на это халиф послал ему р. Макира (Juchasin, 846). Το был первый шаг к установлению общения между вавилонскими евреями и европейскими общинами. Несмотря на то, что утверждают, будто закон, требовавший, чтобы евреи носили желтый знак на платье, исходил от Гаруна (Weil, там же, II, прим. 1) и что он требовал строгого соблюдения не отличающихся веротерпимостью законов ислама, блестящее развитие, достигнутое арабской культурой за время царствования Гаруна, должно было благотворно отразиться и на евреях. Вот почему стремление к наукам стало заметно среди вавилонских евреев при Гаруне и его преемниках, особенно при Альмамуне (813—833). Подобно арабам, и евреи были ревностными двигателями науки и своими арабскими переводами греческих и латинских авторов оказали существенное содействие их сохранению. Они предавались религиозно-философским занятиям («калам»), в общем придерживаясь учения мотазилитов и признавая свободу человеческой воли («кадр»). В противовес просветительным тенденциям мотазилитов в то же время возникла мистическая система. Иосиф бен-Абба, который учительствовал в Пумбадитской академии, был мистиком и претендовал на общение с пророком Илией. Кроме религиозной розни, среди евреев-раввинистов велась постоянная борьба с караимами. Последние желали иметь эксилархом некоего караима Даниила, в то время как раввинисты настаивали на кандидатуре Давида бен-Иуда (825). Когда халиф Альмамун, которому приходилось разрешать подобного рода споры также между сирийскими христианами, дал понять, что он во всем этом деле умывает руки, кандидату раввинистов не стоило особого труда одержать верх над своим противником-караимом. Подобные столкновения в конце концов могли лишь содействовать окончательному упадку значения эксилархата. — Арабское правительство делало тем временем все, что могло, чтобы окончательно принизить евреев. Все «неверные» — маги, евреи и христиане — должны были по приказанию Альмутаваккиля носить особый знак; богослужебные здания их были конфискованы и превращены в мечети; они были лишены права занимать общественные должности и принуждены были платить халифу в виде налога десятую часть стоимости своих домов (ок. 850; Weil, там же, II, 354). Один приказ халифа Альмутаделя (892—902) ставит евреев, как государственных рабов после христиан (Assemani, ук. соч., III, 1, 215). Как сильно упала роль эксилархата, видно из того, что Укба, один из лучших эксилархов, был после продолжительного правления низложен гаоном Коген-Цедеком из Пумбадиты (917). Так рассказывает современник Натан Вавилонский, который передал потомству много ценных фактов, относящихся к этому периоду и сохраненных Закуто в «Juchasin». С другой стороны, пумбадитские гаоны ввиду того, что округ их заключал в себе столицу Багдад, скоро достигли положения, которое делало их равными их сурским коллегам. Сурский гаон Мар Амрам прославился составлением порядка молитв — свой «молитвенник» («Siddur») он послал в Испанию. Но блестящему периоду литературной деятельности гаонов положили начало Цемах бен-Палтой I, из Пумбадиты (872—890), отрывки талмудического словаря которого сохранились до сих пор. Нахшон из Суры написал руководство к составлению календаря, что представляет первое уклонение в сторону от специальной области Талмуда, изучение которого было до тех пор единственным занятием гаонов. Необходимо прибавить, что целая плеяда гаонов оставила респонсы, т. е. ответы по разным религиозным вопросам, с которыми к ним обращалась вся диаспора. — Вслед за промежутком в несколько лет, в продолжение которого шла борьба между сторонниками эксиларха и гаоном Коген-Цедеком, стремившимся к совершенному упразднению эксилархата, племянник низложенного Укбы Давид бен-Заккай (920—940) был назначен эксилархом, и Коген Цедек II вынужден был признать его. Проиграв в борьбе с эксилархатом, этот честолюбивый глава Пумбадитской академии должен был стать свидетелем возвышения и развития Сурской академии, которой он оказывал сильное противодействие и которая достигла при Саадии небывалого блеска. Саадия (см.), призванный из Египта в Суру, так как в последней не было ученого с достаточным талмудическим авторитетом, был 14 лет (928—942) гаоном в Суре, и эта его деятельность должна быть особенно поставлена ему в заслугу. Его столкновения с караимами составили лишь одну сторону всеобщей полемики, царившей тогда в Ираке среди последователей различных религий. В девятом столетии был в ходу парсийский полемический памфлет («Shikand gumanic Vijar»), направленный против евреев и христиан (Darmsteter, Rev. ét. juives, XVIII, 4). Сабариешу, якобитский священник десятого века из Мосула, устроил диспут с одним еврейским мудрецом (Assemani, op. с., III, 1541; ср. Steinschneider, Polemische, Literatur, стр. 85). Точно так же мусульманские писатели (напр. Алькинди), начиная с девятого столетия, не прекращали своих нападок как на евреев, так и на христиан (Steinschneider, там же, стр. 112). Пришлось, таким образом, много воевать со внешними врагами. Но и внутри еврейства борьба не прекращалась. Два халифа, Альмуктадир и Кагир, явились посредниками в спорах между эксилархатом и гаонатом, последствием чего было то, что оба учреждения много потеряли в своем влиянии. Давид бен-Заккай успешно держался против своего брата Иошуи, которого Саадия объявил эксилархом, a позже Саадия стал на сторону гаона, который был за этот промежуток времени изгнан в Багдад. Сыном и преемником Давида был Иуда, но он оставался в должности лишь семь месяцев. Саадия с нежной заботливостью относился к малолетнему сыну Иуды, но последний был убит при разгроме, устроенном мусульманами. Эксилархат должен был оставаться вакантным (около 940 г.), пока более спокойные времена не допустили искусственного его оживления. Имеются некоторые сведения, что Хизкия, внук Давидова сына Иуды, одно время был эксилархом; по другим же сведениям он был лишь гаоном в Пумбадите. До него Пумбадитская академия имела несколько крупных представителей. Аарон ибн-Сарджадо (Sargado), состоятельный багдадский купец, противник Саадии, с большим успехом исполнял обязанности гаона в Пумбадите (943—960). Менее значительным оказался Неемия, сын Коген-Цедека. Но в лице Шериры (968—1000) и его сына Гая, или Гайи, вавилонские евреи обрели двух представителей гаоната, не имевших равных себе по блеску, который они придали своему высокому сану. Однако оба эти уважаемые сановники стали жертвами клеветнических изветов, переданных халифу Алькадиру, вероятно, при содействии ученых, которые считали себя оскорбленными их пренебрежительным отношением. Оба гаона были заключены в тюрьму, но в конце концов выпущены на свободу, после чего уже состарившийся Шерира отказался от своей должности в пользу сына Гая, исполнявшего обязанности гаона до 1038 г. После его смерти на этом посту два года оставался вышеупомянутый Хизкия (1038—1040); после того как он был убит, пумбадитский гаонат прекратился совершенно, просуществовав 800 лет. — Последний сурский гаон был Самуил бен-Хофни, тесть Гая. Он выдавался своей литературной деятельностью. Когда он в 1034 г. умер, сурский гаонат стал вырождаться все больше и больше и наконец незаметно и без борьбы окончил свои дни. Ибн-Дауд видит особую заботливость Провидения в том, что вавилонско-еврейская ученость была пересажена в Европу. Четверо ученых, посланных на Запад собирать средства для содержания академий, были захвачены на Средиземном море адмиралом кордовского халифа, но все же после тяжелых испытаний сделались основателями раввинских академий в Александрии, Кайруане, Кордове и, вероятно, также в Нарбонне. Таким образом, Б. потеряла свое центральное значение для еврейства. Это место после нее заняли растущие общины Испании, куда переселились также вышеупомянутые двое сыновей несчастного Хизкии. Общее влияние, которое В. оказало на еврейство, охарактеризовано Луццато (אגרות שד׳, стр. 865) следующим образом: «Запад получил писанный и устный Закон от В. В В. было положено начало пунктуации и акцентуации, так же как пиуту, ритму и метрике. Даже философия возникла там, ибо часто упоминаемый, но малоизвестный Давид га-Бабли, или Альмокаммец, живший ранее Саадии, считается древнейшим еврейским философом. Величайший, если и не старейший, пайтан Элеазар Калир, живший в восьмом столетии, по всей вероятности, был также вавилонцем. Правда, заявляет Луццато, что и ересь была вавилонским продуктом, ибо к караимам следует причислить еще противника Саадии, Хиви аль-Бальхи, персидского еврея, который в более широком смысле слова также является вавилонянином» (талмудическое обыкновение называть западных евреев «маарбайи», палестинцами, и всех восточных евреев «мадинхайи», вавилонцами, продолжало существовать еще долго). Однако одна особенность вавилонян не привилась среди евреев других стран, a именно система надстрочной пунктуации, так назыв. вавилонской, или ассирийской (см. С. Пинскер, הנקוד האשורי והננלי מנוא אל, Вена, 1863), которую, по преданию, изобрел караим Axa из Ирака (см. Margoliouth, в Proc. Soc. Bibl. Archaeology, 1893, 190). К обширной литературной деятельности вавилонских евреев следует отнести, кроме вавилонского Талмуда, и Таргум Онкелоса, некоторые Мидраши, «Halachoth Gedoloth» и хорошо известные творения гаонов Ахи из Шабхи, Амрама, Саадии, Шериры, Гая, Хофни и других. Вавилонская ученость, всегда высокая со времен Рава, проявлялась в оригинальных творениях лишь до конца этого периода, a затем совершенно исчезла. — Ср.: A. Kaminka, Literatur d. geonäischen Zeit y Winter-Wünsche, II; Th. Nöldeke, Gesch. der Perser u. Araber z. Zeit der Sassaniden, Leyden, 1879; F. Justi, Gesch. des alten Persiens, Berlin, 1879; G. Weil, Gesch. d. Chalifen, I—III; Ritter, Erdkunde, X; Г. Генкель, «P. Саадия Гаон», 1895.
4.
В., однако, и позже продолжала пользоваться почетом y евреев всех стран. Много путешествовавший Эльдад га-Дани (9 в.) сообщает, что абиссинские евреи в своих молитвах за братьев диаспоры ранее всех упоминают «мудрецов В.» (Цемах Гаон, y A. Эпштейна, אלדד הדני, стр. 8). Подобного же рода молитва, יקום פורק, хотя и успела потерять значение, еще по сей день читается в синагогах многочисленных еврейских общин. Р. Палтиель из Каира пожертвовал тысячу золотых на вавилонские школы (Mediaeval Jew. chronicles, II, 128), без сомнения, согласно обычаю, господствовавшему повсюду, где жили евреи. В 1139 г. Авраам ибн-Эзра посетил Багдад, и возможно, что в то время эксилархат был восстановлен (см. его комментарий к Захарии, XII, 7). Веньямин из Туделы и Петахья из Регенсбурга дают описание Вавилона в конце двенадцатого столетия; путешествие Иегуды аль-Харизи относится к несколько более позднему времени. Веньямин нашел семь тысяч евреев в Мосуле, лежащем на Тигре против древней Ниневии; во главе их стоял р. Заккай, происходивший из дома Давидова. Он видел также р. Иосифа Бурджа (Бурхан) аль-Фулька, придворного астронома сельджукского султана Сайфеддина. Петахья («Путешествия» в русс. пер.) нашел там двух «наси» (князей) из дома Давидова. Нееврейские жители платили правительству подать в размере золотого динария, тогда как евреи вносили лишь полдинария, другую же половину его отдавали обоим князьям. В другом месте Петахья говорит, что каждый еврей в В. платил подушную подать в одну золотую монету главе Академии (в Багдаде?), так как правитель (халиф) не требовал никаких налогов. Евреи жили тогда в Вавилонии мирно и спокойно. Проезжая через многие города, в которых еврейское население доходило до двух, десяти и даже пятнадцати тысяч, Веньямин достиг Багдада, резиденции халифа. В то время халиф (иначе эмир аль-муминин) считался лишь духовным главой государства; настоящие государственные функции исполняли сельджукские князья. «Халиф, — говорит Веньямин, — благосклонно относится к евреям, он читает и говорит на нашем святом языке». В Багдаде жило тогда около тысячи евреев и существовало десять школ, которые перечисляются, каждая с собственным председателем. Во главе их стоял эксиларх Даниил бен-Хисдай. Это доказывает, что эксилархат был восстановлен и, если судить по дальнейшему описанию Веньямина, мало утратил из своего прежнего блеска. Петахья же упоминает об одной только академии в Багдаде и об одном лишь должностном лице, стоявшем во главе ее; ο каком-либо эксилархе он ничего не знает. Нашествие монголов, по-видимому, привело Багдад к разорению и единственная значительная община, известная Альхаризи (Макамы, 12, 18, 24, 46), была в Мосуле. Пройдя город Вавилон, Веньямин достиг местности, населенной двадцатью тысячами евреев. Там ему показали дом пророка Даниила. Оба путешественника рассказывают много народных преданий ο гробнице Даниила в Сузе (см. Cambridge Bible, Daniel, p. XXI), синагоге Иезекиила и гробницах отдельных талмудистов. Эти предания, значительная часть которых сохранилась в тех местах доныне (1909), свидетельствуют о большой легковерности вавилонских евреев, недостатке, который они разделяют со своими мусульманскими соседями. Альхаризи воспевает гробницу Иезекиила в своей 53-й макаме. Нибур видел эту могилу в 1765 г.; его уверяли, что и в то время она ежегодно посещалась многими сотнями евреев (Ritter, op. c., X, 264). Веньямин дошел до Куфы, где жили семь тысяч евреев, и посетил также академические города Суру и Пумбадиту. В лежащей в развалинах Нагардее Петахья нашел еврейскую общину, a в знаменитом Низибисе тогда жило всего восемьсот евреев. Он сообщает, что «наси» Дамаска был рукоположен академическим главой В., из чего видно, что страна еще занимала преобладающее место y евреев мусульманского мира. Багдадский гаон Самуил бен-Али га-Леви не колебался публично объявлять себя противником Маймонида. Два столетия спустя, около 1380 г., в В. жил князь Давид бен-Ходайя, который заступился за немецкого раввина Самуила Шлеттштадта. Этот князь вел свой род не от Бостанаи, a от палестинских патриархов (N. Coronel, חמשה קונטרםים, Вена, 1864, 110). Существовал также эксилархат в Сирии при египетском султане в 13 и 14 вв., местонахождение которого было в Дамаске; и эксиларх Ииша из Дамаска (1288) шел рука об руку с эксилархом Давидом в Мосуле и другими раввинскими авторитетами В. (т. е. Багдада) в отпоре, данном ими антимаймонистам (Chemdah Genuzah, 21б; Kerem Chemed, IIΙ, 170). — Временное волнение в жизни евреев халифата было вызвано появлением Давида Алроя, который в качестве мессии называл себя Менахемом бен-Соломон (см. Алрой).
Халифат быстро близился к гибели ввиду возраставшего могущества монголов. Последние не делали различия, как замечает Bar Hebraeus, между язычниками, евреями и христианами, и их великий могол Кубалай был справедлив к евреям, служившим в его армии (Марко Поло, «Путешествия», II, гл. 6). Хулагу, разрушитель халифата (1258) и покоритель Палестины (1260), относился терпимо к евреям и христианам. Впрочем, не подлежит сомнению, что в дни грозных военных действий евреи вместе с другими очень много терпели. При монгольских правителях священнослужители всех религий были освобождены от подушной подати; сообщение мусульманских писателей, что евреи были лишены этой привилегии, неверно (Vambéry, Geschichte Bokharas, Stuttgart, 1872, I, 156). Ахмед, второй сын Хулагу, принял ислам, однако его преемник Аргун (1284—91) ненавидел мусульман и дружелюбно относился к евреям и христианам. Его главным советником был еврей Саад-ад-Даула, врач из Багдада (D’Ohsson, Histoire des Mongoles, кн. III, гл. II, 31; Weil, Geschichte der islamitischen Völker, 381). После смерти великого хана и убиения его еврейского фаворита мусульмане напали на евреев, и Багдад сделался свидетелем настоящей резни между гражданами. Хан Гайкату имел еврейского министра финансов, Решида ад-Даула (Bar Hebraeus, I, 632). Хан Газан также принял ислам и относился к евреям недружелюбно. То же можно сказать и об египетском султане Насре, который также правил в Ираке и установил еще более ограничений для евреев (Weil, там же, стр. 19 и 398). Свирепые монголы снова опустошили местности, населенные евреями, в 1393 г., когда Тимур взял Хиллех, Бассору и Текрит-Багдад, Васит, после упорного сопротивления (Weil, там же, 427). После различных превратностей Месопотамия и Ирак перешли в руки османов, когда султан Сулейман II отнял в 1534 г. Тавриз и Багдад y персов; с тех пор В. с небольшими перерывами осталась под турецким владычеством. — Относительно последних, ближайших столетий имеются лишь скудные известия, мало пригодные для истории. Председатель синагоги в «Вавилоне» (Багдад?) привез свиток Торы из Палестины в Багдад в 1333 г. (Isaac Chelo, y Carmoly, Itinéraires). Свиток, принадлежавший прославленному Моисею бен-Ашер, был принесен, как говорят, «вавилонянином», караимом Ябецом бен-Соломон, по всей вероятности, в период турецкого владычества (אנן םפיר, стр. 14в). В. с тех пор погибает для истории еврейства. — Ср.: Cassel, Juden, в Ersch and Gruber, Encyklopädie, серия II, том ХХVII; I. H. Weiss, דור דור ודורשיו, I—III, Wien, 1871—1883; Isaak Halevy, ודורות הראשונים, т. Ι, ч. 3-я, стр. 47 и сл., ч. 2-я, стр. 224 и сл.; М. Д. Юделевич, םפר נהרדעא; חײ היהודים כזמן הת מוד, Вильна, 1907; S. Funk, Die Juden in Babylonien, 200—500, 2 тома, 1902, 1908; S. Krauss, в Jew. Enc., II, 403—415.
5.