Жестокость תוירזכא — стремление причинять другому боль и наслаждаться при виде чужих страданий; эта черта свойственна диким народам и проявляется в отношении чужеземцев врагов и преступников. Даже у цивилизованных народов древности религиозные представления санкционируют жажду мести, всегда заключающей в себе элемент жестокости. "Кровь (Авеля) вопиет к небу" (Быт., 4, 10; ср. Schneider, Die Naturvölker, 1886, Ι, 86; Leopold Schmidt, Die Ethik der alten Griechen, II, 309, 1882). "Закон возмездия", который встречается повсюду у диких и полудиких народов, основан на принципе: "обида должна быть отомщена соответствующей обидой". — Первобытные евреи в этом мало отличались от соседей и родственных им племен. До Магомета арабы полагали, что "мщение — родная сестра благодарности", а не ответить оскорблением оскорбителю считалось поступком малодушным и низким (Goldziher, Muhammedanische Studien, 1889, Ι, 15). Книги Судей и Самуила показывают, что израильские завоеватели Ханаана в своем обращении с врагами вполне проявляли характер эпохи: они снимали с трупов врагов, павших в сражении, головы (I Сам., 17, 51, 54; 31, 9; II Сам., 20, 22; ср. II Цар., 10, 6). Позже, однако, умерших неприятелей удостаивали приличных похорон (Иезек., 39, 11). Пленникам оказывалось мало снисхождения, их подвергали унизительному обряду попирания ногами (Иош., 10, 24; ср. Пс., 110, 1). Однако евреи редко прибегали к таким жестокостям и сравнительно с ассирийцами были милосердны. Те сажали пленных на кол, или сдирали с них кожу живьем, или вырывали им язык (Kaulen, Assyrien und Babylonien, 5-е изд., 265). Филистимляне выкололи глаза Самсону (Суд., 16, 21). Нахаш, царь аммонитян, грозил иебуситам ослепить их на правый глаз (I Сам., 11, 2). Царь Цедекия был халдеями лишен зрения (II Цар., 25, 7). Ужасные варварства по отношению к беременным женщинам были общеприняты среди сирийцев, аммонитян, ассирийцев и халдеев (II кн. Цар., 7, 12; Амос, 1, 13; Пс., 137, 9). Если пленных не убивали, то их заковывали в кандалы, чтобы продать в рабство (Числ., 31, 26; Ис., 20, 4). Неприятельская страна опустошалась, деревья срубались, колодцы засыпались, и все селения предавались разграблению (II Цар., 3, 19, 25). — В древнейшем еврейском законодательном кодексе, в так назыв. "Книге Завета", תירבה רפם (Исх., 21—24), закон возмездия, lex talionis, еще всецело господствует ("Око за око"). Законодательство Второзак., 11, 16 распространяет это и на лжесвидетелей; ср. Второзак., 25, 11. Еще более суровые постановления находим в кодексе Хаммурапи (Winckler, Die Gesetze Hammurabis, 1902). С другой стороны, евреи слыли у прочих народов людьми особенно мягкосердечными, и побежденные ими враги всегда рассчитывали на их милосердие (I Цар., 20, 31; ІI Цар., 6, 22). Это обнаруживается также в постановлениях относительно применения наказания. Число ударов не должно было превышать сорока (Второз., 25, 1—4; в кодексе Хаммурапи максимум определяется в пятьдесят ударов), причем удары наносились по спине преступника, а не по пяткам, как это практиковалось и до сих пор практикуется на Востоке. Орудием наказания в ранние времена служили обыкновенно прут или розга (Притчи, 10, 13). Употребление "скорпионов" ("акрабим"), о которых упоминается в I Цар., 12, 11, 14, считалось, как показывает сам текст, исключительною жестокостью и встречалось редко. "Скорпионами" служили заостренные суковатые прутья (Gesenius, II, 1062). — Рабы у евреев приобретали безусловное право на защиту от телесных оскорблений, и хозяин, причинивший им смерть побоями, подвергался строгому наказанию (Исх., 21, 21, 26—27). Филон думает, что постановление, дарующее свободу изувеченному рабу, основано на желании оградить его от дальнейших обид, так как хозяин всегда нашел бы повод к раздражению против раба, лишившегося полной работоспособности вследствие его же жестокого обращения. Закон также смягчил право мести установлением института убежища для виновных в неумышленном убийстве.
С каким омерзением взирали пророки на жестокости, ясно уже из первых глав пророка Амоса. Они громили жестокие обряды — изувечения, человеческие жертвоприношения и т. п. дикие явления — и смягчали нравы своей могущественной проповедью милости и милосердия. — В позднейших библейских книгах Ж. рассматривается как черта весьма вредная (ср. Притчи, 11, 17; Иов, 30, 21). — Позднейший иудаизм в толковании Моисеева законодательства исходил из того воззрения, что всякий неестественный акт является Ж., напр. совместное запряжение вола и осла (Philo, De specialibus legibus); действительно, Моисеево учение считает человеколюбие, в противоположность Ж., краеугольным камнем еврейской нравственности. Человеколюбие следует выказывать по отношению к чужестранцу в такой же мере, как и к земляку. Закон возмездия был впоследствии также смягчен (Мехил., Мишпатим, 8). Смертная казнь была упразднена почти окончательно. Судьи, слишком часто произносившие смертные приговоры, клеймились как убийцы (Маккот, 7а). Когда смертный приговор приводился в действие, чувства гуманности должны были обращаться к телу казненного (Мишна Сангедрин, V, 3; Сангедр., 55б). Обезглавление мечом объявлено было оскорблением (Баб. Б., 86). Уважение оказывалось мертвым во всех случаях. Р. Акиба запрещает выкапывание трупа, как поступок жестокий (Б. Б., 154а). Филон (In Flaccum) дает в противоположность еврейским воззрениям яркое описание жестокостей, которые римляне совершали как по отношению к живым, так и к мертвым. Подкидывание младенцев и зарывание живьем лишних дочерей, общепринятые у арабов ранее Магомета, совершенно не встречались среди евреев.
В раввинском иудаизме под идею "жестокости" подходят и такие явления, которые в настоящее время определяются как свойство "цивилизованных людей" (Lazarus, Ethik des Judaismus, Ι, 308; есть русский перев.). Сюда, напр., относятся: злословие, пренебрежение человеческим достоинством других людей и т. п. "Отказаться от своего права" (ויתודמ לע ריבעמ) — это считалось необходимым, чтобы получить отпущение своих собственных грехов (Иома, 23а). Человек, который публично срамил другого, приравнивался убийце (Б. М., 58б, 59а; ср. также Маймонид, Яд, Деот, VІ, 6: Тешуба, II, 10). Этика иудаизма расширением понятия "жестокости", при котором оно охватывало причинение не только физического страдания, но и нравственного, совершенно отказалась от принципа возмездия. Талмуд осуждает жестокость в какой бы то ни было форме. И это иллюстрируется запрещением вырезать куски мяса из животного при его жизни (יחה ןמ רבא), что широко практиковалось среди римлян и других древних народов (Хулин, 101б и сл.). Талмуд распространяет это запрещение также на потомков Ноя. "Фунт мяса" в шекспировском "Венецианском купце" представляется чем-то невозможным с точки зрения еврейского закона, хотя римские Двенадцать таблиц признают такое обеспечение. См. Милосердие. [По J. E., IV, 257—259].
1.3.