Левират (יבום). — В древнееврейском брачном праве содержится постановление, согласно которому бездетная вдова не должна вступать в чужую семью в качестве жены, а обязана стать супругой находящегося в живых брата умершего мужа (יבם по-латыни levir). Старший сын от этого второго брака наследует имущество умершего дяди и является прямым продолжателем его рода. Это постановление основано на очень древнем обычае, более древнем, чем Моисеево законодательство. Оно коренилось в сильно развитом семейном чувстве евреев; считалось именно большим несчастьем, если семье грозило прекращение благодаря бездетности, и в очень давние времена внедрился обычай, чтоб оставшийся в живых брат исполнял по отношению к умершему брату обязанность «восстановителя его рода» и женился на бездетной вдове, чтобы дать потомство своему брату. В Пятикнижии есть указание на этот древний обычай времен патриархов; патриарх Иуда женил на вдове старшего своего сына Эра, который умер бездетным, второго своего сына Онана (Быт., 38, 8). Это ясно мотивируется здесь тем соображением, чтобы потомство умершего сохранилось, т. е. чтобы его семья продолжалась по прямой линии. Имя умершего бездетным не должно было подвергнуться забвению в роде (II Сам., 14, 7; Иерем., 29, 32; ср. Лев., 20, 20—21). В форме законодательного определения мы встречаем этот обычай во Второзаконии (25, 5—10). Там, кроме того, еще указано, как следует поступать с человеком, который отказывается исполнить эту обязанность по отношению к вдове умершего брата. Его подвергали в публичном заседании суда своеобразной позорной церемонии, состоящей в том, что невестка снимала ему с ноги сапог. Его звали «разутым», а его семью, семьей «разутого», בית חלוץ הנעל. В древние времена еще существовал обычай: не только брат, но и более или менее близкий родственник оказывал умершему ту услугу, что не допускал прекращения его рода. Это видно из брака Боаза с Руфью (описан. в книге Руфь, гл. 4). Но это носило лишь добровольный характер, как видно хотя бы из случая с Руфью, когда был налицо более близкий родственник, который, однако, на ней не хотел жениться. Он решительно отказался, после чего Боаз исполнил свою обязанность по отношению к покойному родственнику. В Библии это предписание изложено просто, без отдельного обсуждения случаев, которые требовали бы отступления от сделанного постановления. Но в эпоху соферим явилась необходимость более точно определить и развить это постановление, так глубоко затрагивающее семейную жизнь. К этому присоединялось еще то обстоятельство, что обыкновенно брак с вдовой умершего брата считался недозволенным (Лев., 18, 16 и 20, 21). Примирение между этими двумя как будто противоречащими друг другу постановлениями было достигнуто тем, что брак с женой умершего брата считался запрещенным, если оставались дети; наоборот, он становился дозволенным и даже обязательным, если брат умирал бездетным. Самаритяне предложили другой выход. Л. должен был быть дозволен лишь по отношению к невесте умершего брата, а не к вдове, на которой он был женат, однако Мишна считает это нелогичным (Кид., 75б и 76а; Иеб., I, 3а и Гит., I, 43с). Равным образом, была отклонена другая попытка истолкования, основанная на различии родства лишь матери со стороны отца (Иеб., 55а). Позже самаритяне отказались от своего толкования и нашли другое, основанное на том, что обязанность и допустимость Л. они перенесли на более отдаленных родственников умершего мужа, т. к. древнееврейское слово «ах» обозначает не только брата, но и родственника. Сообщаемое в Быт., 38 имело место в домоисеево время, когда и настоящий Л. был допустим (Geiger, Nachgelassene Schriften, V, 159). К этому мнению присоединились также караимы (см.), причем старшие караимские теологи (напр. Веньямин Нагавенди) разделяли прежнее мнение самаритян, в то время как младшие теологи объявили настоящий Л. запрещенным и обязанность Л. перенесли на более далеких родственников (ср. Аарон Никомедио, Gan Eden. Naschim, XXXI). По Иос. (Древности, ХVIII, 5, 4) следует, что Л. считался запрещенным в том случае, если умерший оставил детей женского пола. С другой стороны, Л. считали дозволенным и применимым при бездетном браке (Мат., XXII, 24—26; Марк., XII, 19—22; Лук., XX, 28—31). Тут, в сущности, нет никакого противоречия, и мнение Гейгера (ib. 161), который в этом пункте хотел бы найти разногласие между фарисеями и саддукеями, кажется совершенно необоснованным. В позднейшие времена ввиду изменившихся условий это положение древнееврейского брачного законодательства приняло такую форму, что бездетная вдова в силу закона о Л. была поставлена в весьма тягостное положение, так как она чувствовала себя поневоле «связанной с шурином» (זקוקה ליבם). Вследствие этого галаха ввела разные облегчения, соответствующие изменившимся обстоятельствам. Прежде всего для Л. требовалось согласие обеих сторон, а обряд «разувания» (халица = הליצה) уже не считался позорным для шурина, а формулой освобождения вдовы, которая потом могла выйти замуж по желанию. Уже в древние времена поднимался вопрос, не следует ли ввиду изменившихся отношений, при которых поддержание связи умершего брата в его роде не имеет уже прежнего значения, вообще отдать предпочтение халице. Притом исходили из того соображения, что Л. сам по себе запрещен; и так как люди не стремятся больше к сопряженной с Л. (при бездетности умершего брата) нравственной цели, то этого рода брак вообще не должен быть допускаем (Мишна, Бехорот, I, 7; Кет., 64а). Однако было постановлено заставлять судебным порядком одного из братьев, а именно старшего, освобождать вдову путем халицы, если бракосочетание оказывалось неподходящим (Иеб., 39б). В позднейшие времена западное еврейство совершенно отменило Л., а объявило допустимой и нужной одну лишь халицу. Это практиковалось у ашкеназских евреев, у которых и моногамия строго проводилась. Наоборот, восточные и сефардские евреи придерживались факультативного Л., т. е. обеим сторонам предоставляется в каждом данном случае заключить такой брак или освободить вдову путем халицы. Этого по настоящее время придерживаются сефардские евреи на Востоке. Но так как Л. у западных евреев совершенно запрещен, то отсюда с течением времени возникли большие затруднения. Прежде всего, часто случалось, что брат не хотел дать халицы или же требовал за это большую сумму денег. [В России по постановлению раввинской комиссии при минист. внутр. дел 1879 г., повторенному комиссиями 1893 и 1910 гг., в таких случаях брат обязан выдавать вдове брата приличное содержание, на лечение, если она больна, и т. п.]. Другие неудобства возникали в случае, если шурин, напр., не достиг требуемого возраста для исполнения обряда, или же пропал без вести, или же покинул иудейство, так что еврейский суд уже не в состоянии заставить его исполнить обязанность по отношению ко вдове своего умершего брата. Все это часто в жизни приводило к тяжелым последствиям, и уже с давних времен думали об исправлении этих недочетов. Вошло в обычай, что брат супруга уже при заключении брака письменно обязывался дать жене брата без всякого замедления халицу, если таковая понадобится. Все-таки не все неудобства могли быть устранены, и, таким образом, до настоящего дня сохранился в силе этот недостаток евр. брачного права. В западноевропейских государствах и в Америке, где введен гражданский брак, это затруднение еще чувствительнее. Вследствие этого вопрос тщательно дебатировался на разных раввинских съездах и синодах, также на съезде раввинов во Франкфурте-на-Майне (1845). Еврейский синод в Лейпциге (1869) и Аугсбурге (1871) постановил отмену левирата и устранение халицы. Но это постановление было нелогично понято и проведено в жизнь. Оно исходило с той точки зрения, что левират теперь больше не соответствует нашим отношениям, вследствие чего и халица, которая вначале должна была быть лишь позором для шурина, не желающего жениться на вдове, не имеет больше смысла. Но в таком случае надо было только воспретить левират, который. впрочем, давно уже не практикуется. Но решение синода предоставляет вдове вступить в брак даже без халицы, а это противоречит прямой букве Моисеева закона. С тех пор на практике господствует большой произвол. В некоторых европейских государствах (так, напр., прежде в Пруссии и Англии) правительство запрещало левират, так как он считался браком при недопустимой степени родства. В таких случаях евреи должны были подчиняться законам страны. В Пруссии и Англии не только был воспрещен брак с вдовой умершего брата, что и без того уже не было принято среди западных евреев, но и с сестрой умершей жены, что по еврейскому законодательству всегда было допустимо. Этот род левирата воспрещен лишь при жизни первой жены: нельзя жениться на сестре разведенной жены при жизни последней (ср. Лев., 18, 18). В Пруссии уже довольно продолжительное время дозволен этого рода левират, в то время как в Англии это прошло лишь в последнее время и то после ожесточенной борьбы в верхней палате. — Ср.: Maimonides, Hilchot Jibbum; Ewald, Alterthümer des Volkes Israel (3 Auflage), p. 276 ff.; Hamburger, Realencyklopädie; Geiger и Perles в Jüd. Zeitschrift Geiger’a, I, II. С. Бернфельд.1.3.
ЕЭБЕ/Левират
< ЕЭБЕ
| ← Левиратный брак | Левират | Левисон, Василий Андреевич → |
 Словник: Левизон — Лира. Источник: т. 10: Ладенбург — Миддот, стлб. 115—117 ( скан ) |