Лицеприятие (משוא פנים). — В еврейском праве, как и в этике иудаизма, выставляется нравственное требование судить и применять закон беспристрастно. Для обозначения противоположного образа действий, который считается предосудительным и строго запрещенным, создан термин «משוא פנים». Имеется ввиду не только грубая подкупность (евр. שחר), которая конечно, как тяжкий грех, строго воспрещена, но также всякого рода снисходительность в ущерб другому. Обязанность соблюдать беспристрастность так высоко ставится в иудейской этике, что требование беспристрастия приписывается Богу (Втор., 10, 17) и оно обязательно не только по отношению к человеку богатому и могущественному, значение которого не должно быть судом принимаемо во внимание (ib., 1, 17), но и по отношению к бедному (Лев., 19, 15; ср. тоже Исх., 23, 3). Это в побибл. литературе истолковано в том смысле, что снисходительность в судебных решениях и тогда недопустима, когда противная сторона от этого не страдает. Так, напр., нельзя признать правым знатного человека из желания его пощадить и объяснить ему впоследствии, что это сделано лишь с целью пощадить его самолюбие и что он должен добровольно возместить противнику его убытки (Сифре к Втор., 1, 17). Вообще этика Талмуда уделяла много внимания этой заповеди. Нельзя перед судом применять к одному из судящихся иное обращение, чем к его противнику. Недопустимо предложить одному сесть, а чтобы другой стоял (Шебуот, 30а). Равным образом, богатый противник не должен являться в суд в исключительно роскошной одежде, т. к. он может таким образом запугать противную сторону (ib.); если в суд является выдающийся ученый, в присутствии которого в других случаях полагается почтительно встать, этого нельзя делать перед судом (ib.); так как ученому надо предложить стул, то следует предложить сесть и противнику (ib.). Судья должен при исполнении своей обязанности исходить из убеждения, что он судит во имя Бога и вследствие этого не смеет быть снисходительным. Судья не может руководствоваться какими бы то ни было благоприятными или неблагоприятными отношениями к одной из сторон, но должен обращаться с обеими одинаково и тщательно взвесить их претензии и обосновать таковые (Абот, I, 8 и Шебуот, ib.). Самое ничтожное дело должно рассматриваться с той же тщательностью и точностью, как большое, где идет речь о значительных суммах. Это считалось само собой понятным (Санг.; 8а). Равным образом нельзя рассматривать более крупные дела вне очереди (ib.). Во время свидетельских показаний обвиняемый или ответчик должен был стоять перед судом, хотя бы это был сам царь. Когда один хасмонейский царь, привлеченный к суду за то, что его раб допустил убийство, сидя стал давать свидетельские показания, Симон бен-Шетах, председатель суда, велел ему встать, т. к. этого требует достоинство суда; этим оказывается честь не судьям, а Богу, во имя которого судят. Когда однажды судьи не решились применить к царю всю строгость закона, они подверглись строгому осуждению со стороны Симона б.-Шетаха (Санг., 19б). И тогда именно было постановлено царя больше в суд не вызывать, дабы избегнуть подобных сцен, которые глубоко оскорбляли достоинство суда. О подобном случае строгого равенства перед судом сообщает Иосиф («Иуд. древн.», XIV, 9, 3—11), говоря о деле против могущественного Ирода. И тут судьи не решались поступить с Иродом согласно букве закона, по поводу чего Самеас (Шемая) потребовал от них ответа. И в более позднее время, когда вне Палестины у евреев было соответственное судопроизводство, они очень строго придерживались завета, что суд должен быть беспристрастным. — Ср. Maimonides, Hilchot Sanhedrin, 21—22. [По J. Ε. VII, 377; s. v. Judge].
С. Б.3.