Некромантия (греч. «вещание мертвых») — вызывание тени умерших людей с целью узнать от них будущее. По словам Страбона, Н. была очень распространена в глубокой древности среди персов (Strabo, XVI, 2, 39; νεκρομάντεις), а затем и среди греков и римлян (см. Winer, Bibl. Realw., II, 26). Вероятно, Η. была также распространена в сильной степени среди народов Передней Азии; это видно из того, что Библия вынуждена многократно говорить против Н. (Лев., 19, 31; 20, 6, 27; Втор., 18, 11; Ис., 8, 19). Библия упоминает три рода Н.: אוב — «об», ידעוני — «иидони» и דרש אל המתים — «обращающийся к мертвым», причем оба первых всегда упоминаются вместе. Точное обозначение этих двух слов, как и этимология первого, до сих пор не разъяснены. Под «об» понимается прорицание духа или же сама душа умерших. Стих Лев., 20, 27 некоторые толкуют так, что אוב и ידעוני обретались в самих волшебниках. Эндорская волшебница называется בעלת אוב, т. е. обладательница такого духа (I Сам., 28, 7; однако из хода рассказа видно, что она не обладала самим духом Самуила, а лишь силой вызывать любой дух по заказу клиента). Септуагинта переводит обыкновенно это слово — «чревовещание» (έγγαστρίμνθóς, ventriloquist). По словам Библии, дух этот видела лишь вызывавшая его, вопрошавший слышал только голос; такой голос слышал царь Саул (I Сам., 28, 13, 14). Голос напоминал птичье чирикание, צפצוף (Ис., 8, 19; 29, 4). Вопрошающий подготовлялся постом к появлению духа (Санг., 65б). Ввиду того что пророки всегда сравнивали Н. с идолопоклонством, гаданием и т. п. действиями, можно вывести заключение, что существовала связь между ними и что оба являлись чуждым элементом в иудаизме. Как к идолопоклонству, так и к Н. прибегали, главным образом, женщины (I Сам., 28, 7). Отношение разных царей к Н. определялось степенью их приверженности к чистоте еврейского культа. Саул преследовал лиц, занимавшихся Н.; так поступал и Иосия, открывший новую книгу законов; но H. пользовалась покровительством царя Менаше. [J. Е., IX, 204—205].
1.
Н. в талмудическое время. — Вызывание мертвых часто встречается в талмудическую эпоху у греков и римлян. Это было настолько распространенным явлением, что р. Акиба, желая доказать одному римлянину (Тинию Руфу) святость субботнего дня, сослался на то, что в этот день будто не удается вызвать мертвых (Санг., 65б). Талмуд рассказывает, что племянник Тита, Онкелос, вызывал своего покойного дядю, чтобы спросить у него совета: перейти ли в еврейство, или нет (Тит., 56б). Во время аморы р. Кетины мы встречаем лицо, специально занимавшееся вызыванием мертвых и называвшееся אובא טמיא (Бер., 59а); р. Кетина назвал его лжецом. Особый вид Н. состоял не в вызывании мертвых из могилы, а в обращении к человеческому черепу с вопросами, на которые, после некоторых магических манипуляций, череп дает ответы (Санг., 65б). Библейский אוב (по Мишне — פיתום; ср. Python), согласно Талмуду, представляет первый вид Н., причем голос мертвеца как будто выходит из подмышечной впадины или из других суставов рук вызывающего (ib.). Талмуд видит в Н. влияние демонических сил, מעשה שדים (ib., 65a), потому что вблизи мертвых, и особенно на кладбище, водится много демонов (Хаг., 3б). Так как выражение אל המתים דורש, «и вопрошающий мертвых» (Втор., 18, 11), в сущности есть повторение слова אוב в этом стихе, то талмудисты толкуют его в смысле запрещения пользоваться содействием мертвых для подчинения себе демонических сил (Санг., 65б). — Средневековые комментаторы философского направления затруднялись объяснить факт вызывания пророка Самуила царем Саулом. Не допуская возможности, чтобы Самуил действительно вышел из могилы и явился перед Саулом, одни говорят, что это была только игра воображения, другие того мнения, что эндорская волшебница спрятала под полом человека, который говорил с Саулом (ср. гаон Самуил бен-Хофни у Кимхи; Ибн-Эзра, комм., ad loc.; Маймонид, комм. к Санг., VII, 7 и др.). Некоторые согласны с Флавием (Древн., VI, 14, 2), что эндорская волшебница была чревовещательницей. Характерно, однако, то, что Абрабанель и известный И. С. Дельмедиго из Кандии, несмотря на свой критический ум, проникнуты наивной верой в возможность появления мертвых после совершения некоторых магических средств. — Ср.: Brecher, Das Transcedentale, Magie und magische Heilarten im Talmud, Вена, 1850, 125 и сл.; Menasche ben Israel, Nischmat Chajim, III, 11; S. Rubin, Maase Taatuim; J. E., IX, 205.
3.