Свобода совести — В догматике иудаизма вера имеет второстепенное значение (см. Догматы веры; Иудаизм); евр. религия требует от своих последователей только благочестивого образа мыслей и «добрых дел». Но даже и благочестие в образе мыслей не может быть навязано человеку, a должно быть достигнуто путем размышления, сделаться нравственным убеждением. Поэтому и иудаизм признает С. С. в двояком отношении: 1) общество или религиозная община не имеют права проникать в совесть человека, следить за его правоверностью, тем более налагать наказания за уклонение от принятых догм; 2) совесть человека вообще не может быть стеснена принуждением. Согласно учению иудаизма, каждый человек сам обязан неустанно строго контролировать свою духовную личность, этически совершенствоваться, привить себе отвращение к дурным делам и выражать это этическое совершенство посредством добрых дел. Но наряду с этим каждый еврей может и должен постоянно размышлять ο догматическом содержании иудаизма и стараться выяснять его себе согласно своему пониманию. И если при этом он, временно или на более долгий срок, придет к взглядам, противоречащим установившимся в иудаизме воззрениям (относительно понимания Бога, господства божественного Провидения, божественного Откровения и т. д.), то он не только не подлежит наказанию, но и совесть его может оставаться спокойной. Библейский иудаизм проповедует Божественную Сущность в монотеистическом смысле. И лишь идолослужение в действиях, per actionem, знаменует отпадение от Бога. В древнее время, когда религия имела также политическое значение, идолослужение одновременно признавалось противным государственной идее. Несмотря на это, нигде библейские книги не учат, что человек должен быть насильно удерживаем в вере в Бога. Все религиозные основы иудаизма, бытие Божие, Его господство на земле, справедливое возмездие, необходимость духовно совершенствоваться и делать добрые дела — все это Библия проповедует, как этическую истину и стремится воспитать человека в этом, но не принуждать его к этому. — Талмудический иудаизм подчеркнул эти идеи и сделал из них практические выводы. На первый план он выдвигает то основное положение, что Бог награждает праведные убеждения, как добрые деяния, но никого не наказывает за греховные вожделения, каковы бы они ни были, если они были побеждены и не приведены в исполнение (Киддушин, 39б). В особенности С. С. являлась нормой в отношениях к нееврейскому миру, который не следовало принуждать ни к еврейской вере, ни к еврейским религиозным законам. От язычников, желавших поселиться в Палестине, требовались лишь воздержание от открытого идолослужения и уважение к религиозным узаконениям иудаизма, которые были установлены в интересах общежития (запрещение кровопролития, кровосмешения и т. д.; Сана, 56б). Вне Палестины языческие народы никогда не рассматривались как идолопоклонники (Хуллин, 13б). He только израильтяне удостаиваются воздаяния в загробной жизни, но и праведные язычники (Сифре Ахаре Мот). На каждом человеке по мере его заслуг почиет слава Божия, будь он еврей или язычник (Танна ди бе-Элиагу, 8). Еврейская история знает всего лишь один пример религиозного принуждения: хасмонейский князь Иоанн Гиркан принудил родственное евреям идумейское племя принять еврейство. Это был поступок завоевателя, которому нельзя найти в иудаизме ни малейшего оправдания.
В еврейской религиозной философии вопрос ο С. С. служил предметом долгих и горячих споров. Маймонид первый пытался построить иудаизм на 13 догматах веры. Эти 13 догматов он считает обязательными для исповедующих иудаизм, и еврей, который стал бы отрицать хотя бы один из этих догматов, должен с этой точки зрения рассматриваться как еретик. Однако все авторитеты иудаизма решительно протестовали против этого мнения. Это было бы насилием над совестью, противоречащим самому принципу иудаизма. Оппоненты Маймонида считали вообще невозможным проникновение в иудаизм понятия «правоверность». Один из весьма консервативных современников Маймонида (Авраам б.-Давид из Поскьера, см.) по поводу учения первого, что всякий, понимающий Божество антропоморфически, является еретиком, резко замечает, что эти слова должны быть взяты назад. Иудаизм, конечно, учит чисто спиритуалистическому пониманию Бога, но еврей, не могущий понять эту философскую идею и потому допускающий в своем представлении ο Боге некоторые антропоморфизмы, не считается еще еретиком с точки зрения иудаизма. Еще определеннее и последовательнее провел в иудаизме идею С. С. Иосиф Альбо (см.). Именно этот консервативный богослов не хотел ничего знать об ортодоксии в иудаизме. Каждому человеку предоставляется искать истину. Если путем исследования кто-нибудь придет к мнению, противоположному тому, которое установилось, — он должен считаться заблудшим, но не грешником, не еретиком. Относительно всех основных принципов иудаизма некоторые еврейские законоучители обнаруживали самые смелые воззрения, которые, однако, не клеймились кличкою ересей. В вопросе об отношении иудаизма к другим религиям Альбо высказывает мнение, что, вероятно, и за другими религиями следует признавать цену божественной истины. Иудаизм обязателен только для евреев, но не для других народов. Бог хотел нравственно воспитать различные народы, каждый народ получил ту религию, которая всего лучше соответствовала его природе. И до откровения божественного Закона через Моисея существовали благочестивые и нравственные люди, и точно так же благочестивая и нравственная жизнь возможна и y других народов, вне иудаизма. Каждый может смело исследовать, в какой из религий наиболее ясно проповедуется божественная Истина (Иккарим, I, 25). Религия должна быть исследуема относительно содержания ее учения, но необходимо принять во внимание ее воспитательное действие. Непредубежденное исследование приводит к воззрению, что всякая религия, поскольку она признает принципы любви к людям и равенства всех людей как созданных по подобию Божию, содержит божественные, т. е. этические, истины. Всякий народ может посредством религии достигнуть высшего счастья, т. е. этического совершенства. Иудаизм учит также, что и благочестивые язычники удостоятся вечной жизни (ib., I, 25). В новейшее время научное изложение и обоснование принципа С. С. в иудаизме было предпринято Моисеем Мендельсоном (Jerusalem oder über religiöse Macht und Judentum). Согласно выводам Мендельсона, иудаизм не имеет никаких догматов и никакой определенной веры, чем необходимо обосновывается C. С. Она заходит в иудаизме так далеко, что еврей совершенно не обязывается быть убежденным в истине употребительных религиозных обрядов; подобного убеждения иудаизм не требует от своих последователей. Но никто не уполномочен на основании собственных заключений уничтожать обрядовой закон, как принадлежащий всему обществу. Выводы Мендельсона относительно высокой степени С. С. в иудаизме нашли даже признание Канта (Kants sämtliche Werke, ed. Rosenkranz, II, 1, p. 16). — Ср. S. Bernfeld, Daat Elohim (Варшава, 1897—99), passim.
9.