Владислав Ходасевич. Пушкин и поэты его времени
Том второй. (Статьи, рецензии, заметки 1925—1934 гг.)
Под редакцией Роберта Хьюза
Berkeley Slavic Specialties
ЗАБЫТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ПУШКИНА[править]
Гараль и Гальвина
Взошла луна над дремлющим заливом,
В глухой туман окрестности легли;
Полночный ветр качает корабли
И в парусе шумит нетерпеливом.
Взойдет заря, — далек их будет строй.
Остри свой меч, воитель молодой!
Где ты, Гараль? Печальная Гальвина
Ждет милого в пещерной темноте.
Спеши, Гараль, к унылой красоте!
Заря блеснет, — и гордая дружина
Умчится вдаль, грозящая войной.
Где ты, где ты, воитель молодой?
Гальвина с ним. О, сколько слез печали,
И сколько слез восторгов и любви!
Но край небес бледнеет, и в дали
Редеет тень. Уж латы зазвучали;
Близка заря; несется шум глухой…
Что медлишь ты, воитель молодой?
Призывному Гальвина клику внемлет,
Тоски, надежд и робости полна.
Едва дыша, разлуки ждет она;
Но юноша на персях девы дремлет.
Призывы битв умолкли за горой, —
Не слышал их воитель молодой.
Уже суда покинуть брег готовы.
К ним юноши с веселием бегут,
Прощальну длань подругам подают.
Златой зари раскинулись покровы;
Но, утомлен любовью и тоской,
Покоится воитель молодой.
Пылает день. Он открывает очи.
Гальвина мнит ласкающей рукой
Сокрыть от глаз досадный свет дневной.
«Прости, пора! Сокрылись тени ночи:
Спешу к мечам!» — воскликнул — и стрелой
Летит на брег воитель молодой.
Но тихо все; лишь у пустого брега
Подъемлется шумящая волна;
Лишь дева там, печальна и бледна,
И вдалеке плывут ладьи набега.
О, для чего печальной красотой
Пленялся ты, воитель молодой?
Она в слезах; в немой воитель думе.
«О, милый друг! О, жизнь души моей!
Что слава нам? Что делать средь мечей?
Пускай другой несется в бранном шуме;
Но я твоя, ты вечно, вечно мой!..
Забудь войну, воитель молодой!»
Гараль молчал. Надменное ветрило
Его звало к боям чужой земли;
Но с бурею так быстро корабли
Летели вдаль и дева так уныло
Его влекла трепещущей рукой…
Все, все забыл воитель молодой!
И он у ног своей подруги нежной
Сказал: «Пускай гремят набег и брань:
Забыла меч ослабленная длань!»
Их дни слились в отраде безмятежной;
Лишь у брегов, терзаемых волной,
Дрожа, краснел воитель молодой.
Но быстро дни восторгов пролетели.
Бойцы плывут к брегам родной земли;
Сыны побед с добычей притекли,
И скальды им хваленья песнь воспели.
Тогда поник бесславною главой
На пиршествах воитель молодой.
Могучие наперсники судьбины
К ногам невест повергли меч и щит;
Кровавый меч героев не лежит
У ног одной оставленной Гальвины:
Красавица вздохнула, — и другой
Ее пленил воитель молодой.
С тех пор один бродил Гараль унылый,
Умолк его веселый прежде глас;
Лишь иногда в безмолвный ночи час,
Уединен, шептал он имя милой.
Война зажглась, — и встречи роковой
Пошел искать воитель молодой.
Это стихотворение принадлежит Пушкину несомненно, хотя никогда не было включено ни в одно собрание сочинений. Начиная с Анненкова, редакторы один за другим отрицали его принадлежность Пушкину и не включали в свои издания.
Исследователи пушкинского творчества просто забыли о «Гарале и Гальвине». Теперь Н. О. Лернер отыскал пьесу в трудах Н. В. Гербеля и без особого труда доказал, что она действительно написана Пушкиным.
Стихотворение принадлежит к самому раннему периоду пушкинского творчества. По теме, по стилю, по эпитетам, по характеру стиха «Гараль и Гальвина» примыкает к «Кольне» и к другим стихотворениям, носящим следы сильного оссиановского влияния (как «Эвлега», «Осгар»), и ее можно с полной уверенностью отнести к тому же времени, т. е. к 1814—1815 гг. Она написана пятнадцатилетним или шестнадцатилетним Пушкиным и впоследствии была им отброшена, как многие другие юношеские пьесы. (В частности, «Кольна» была напечатана в Вестнике Европы 1814 г., но Пушкин впоследствии не включил ее ни в один сборник своих стихов. «Эвлегу» и «Осгара» он сам не печатал вовсе, и эти стихотворения впервые появились только в посмертном издании его сочинений.)
Для нас, таким образом, «Гараль и Гальвина» оказывается как бы «новым» стихотворением Пушкина.
1927
ПРИМЕЧАНИЯ[править]
Впервые — Возрождение, 1927/870 (20 октября), подпись: В.Х.
Отклик на: Н. Лернер, «Затерянное стихотворение Пушкина», в ж. Красная новь, 1927/9 (сентябрь), сс. 256—262, публикация и анализ баллады «Гараль и Гальвина». Ср. рец. на кн. Лернера Рассказы о Пушкине (1934) в настоящем издании.
Составители новейшего академического издания относят стихотворение к категории «Dubia». См.: А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений в двадцати томах. Том первый (Санкт-Петербург, «Наука», 1999), сс. 309—311; 788—789. Об обосновании его принадлежности Пушкину см. также в кн.: Вокруг Пушкина, сс. 55-56, 225—226.