Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», 2015
ЗАГРАНИЧНОЕ, БЛИЗКОЕ[править]
Еще совсем недавно, лет шесть-семь тому назад, — все, что делалось за границей, вся заграничная жизнь, политика и общественность были так далеки от нас, так чужды нашим, своим, кровным, русским интересам, что если кто и интересовался заграничной политикой, то просто так себе — вроде стакана Экса или Виши после обеда, для пищеварения.
Вообще, если и возникал за утренней газетой вялый, ленивый спор о заграничных делах, то тезисы его ограничивались или знаменитой краткой формулой «Англичанка гадит» или более легкомысленной, неопределенной — «француз шебаршит»…
— Чего это нынче немец дурака валяет, — вскользь замечал муж жене, аккуратно складывая прочитанную за утренним чаем газету, и этим исчерпывалось все отношение русского человека к громкому скандалу в рейхстаге.
Все содержание газетных статей легко укладывалось в ряд кратких конспектов для домашнего употребления:
«Опять венгерцы затянули волынку»…
«С Турцией какой-то шалтай-болтай»…
«На Балканах форменная чехарда»…
И все.
Обронит русский человек такую фразу, и сейчас же забывает о ней, зайдет к Доминику заесть десятикопеечную рюмку водки парочкой горячих пирожков.
Широкая русская жизнь текла мимо заграницы.
Это было раньше.
А теперь?
— Ну, что, Николай Иванович, покупаете у Степнова кожу?
— Да нет, знаете, раздумал.
— Вот тебе раз! Почему?
— Потому что в палате общин поправка Уинстона Черчилля принята 340 голосами против 105.
— Что же это доказывает?
— А то, что, значит, идея активной помощи России со стороны Англии еще жива, а если это так, то большевизм уже на исходе, значит цены на все, в том числе и на кожу — падут!.. Ну, и вы сами понимаете…
— Олечка, почему у вас глаза красные?
— За это можете поблагодарить Ллойд Джорджа!
— То есть?!
— Ясно теперь — значит, Володин год призовут.
— Дай, голубчик, до послезавтра триста рублей.
— Не могу, голубчик. До тех пор, пока между Россией и Германией Антанта не создаст ряда буферных государств — ни копеечки не получишь.
— Молодой человек! Что заставило вас пытаться повеситься на этом крюке?
— Неудачное окончание авантюры Габриэля д’Аннунцио в Фиуме, господин.
Ну, чем мы не по-европейски живем?!
КОММЕНТАРИИ[править]
Впервые: Юг, 1919, 21 ноября, № 97. Печатается по тексту газеты.
…зайдет к Доминику… — Первое в Петербурге и в России кафе-ресторан «Доминик» было открыто в 1841 г. «для удовольствия публики высшего класса» на Невском проспекте, 24. Здесь подавали завтрак, обед и ужин, а также к услугам посетителей были бильярд, домино, шахматы, шашки.
…окончание авантюры Габриэля д’Аннунцио в Фиуме… — Габриэль д’Аннунцио (1863—1938) — итальянский поэт, писатель, драматург. В 1919 г. возглавил экспедицию добровольцев для захвата города Фиуме, который затем удерживал до 1921 г., став национальным героем.