Иван Васильевич Грузинов
Западня снов[править]
«Серебряный и синий…»[править]
Серебряный и синий
По утру,
А полдень выткан золотом соломы.
Лишь изредка то здесь, то там
Мерцает свет павлиний.
Какая пустота
В моей избе.
Как тихо дышит Русь.
И времени челнок замедлил бег,
Запутавшись в прозрачных паутинах.
А на исходе дня,
В полях
Остановил коня.
Смотрю, как за селом,
У ветхового овина
Стекает с чьих-то светлых рук
Зерно,
И стелется у ног
Тончайшая мякина.
Трубы далёкой звон
Иль август грезит журавлями?
Над оловом реки
Застыла конопля.
Как тихо дышит Русь.
Биенье сердца конского
И трепеты ракит.
1921
«Виясь над хладным серебром…»[править]
Виясь над хладным серебром
Озерных крыл, алеют дымы.
И утро медленным костром
Туманные сжигает ризы.
На сучьях сумрак бледносизый
Повис как пух неуловимый.
Течет дремучая теплынь.
И зноем зыблемая синь
Звенит как сеть стеклянных ос,
Шатает соты деревень.
Короче взмахи жадных кос.
На травы клонит солнцелень.
И по лучистому овсу
Неспешно к ветхому селу
Косцы под мышками несут
Охапки златоглазых лун.
1920
«К оврагу сгрудились ометы…»[править]
К оврагу сгрудились ометы.
На мхи прилег седой овин.
Репейник под шатром рябин.
Полей сияет позолота.
Подсолнухов на прутьях тына
Повисли головы. Как сеть
В небесных струях паутина.
С дымящей охрою смешав
Тягучею волною гонит
Закат расплавленную медь.
На космы перезрелых трав
Пылят стреноженные кони.
Росы шафранной пелена,
И замирает потный день.
Дебелой жницею луна
Глядит сквозь цели шалаша.
Покорны бытию ночному
Померкли окна деревень.
Лишь писк промокших лягушат
Шевелит лунную солому.
1920
«Мне мучительно долго снится…»[править]
Мне мучительно долго снится
Ночи удушливый бархат.
В ядовитый угар хат
Апокалипсическая кобылица
За волною черную волну
Расплескивает буйную гриву,
Глаза бырят оранжевую муть,
Из копыт выпадают ржавые гвозди.
О, если б к небу метнуть
Звезд зрелые гроздья
Медноногую луну
Вымести из болот огненной шваброй,
Выудить из небесного залива
Зарю за алые жабры.
19
19
«Кремля боярский воротник…»[править]
Мариенгофу
Кремля боярский воротник
Пестрят и флаги и плакаты.
И тленье пеплом лиловатым
На шлемы предков купола.
Соборов каменные латы
Обвил газетный серпантин.
О этот лязг и бледный крик
И стали и стекла
Под ножами гильотин!
А сеть осенних паутин
Глаза заволокла.
Под листопадный гул тяжелый
Кого поет, кого хоронит
Вечерный ветер злой чернец?
И льют и льют багрец
На площади и долы
Мои штыком пропятые ладони.
И золото имен
Булыжниками стерла
Толпа, в туманах, по ночам.
И песнь лоскут кровоточащий
Арканом сдавленного горла.
1920
«Ни снов ли смутное биенье…»[править]
Ивневу
Ни снов ли смутное биенье
Влечет в неведомый залив
Седые зыбля паруса?
Жнецов ли, птиц ли голоса
С обмерших трав, иссохших нив?
О хладный путь! О ветр забвенья!
Ни звезды ль выткали следы
На розовом песке прогалин?
Сквозь мрак и тлеющие льды
Челнок мой призрачный причален…
Но к берегам какой отчизны?
Какими молньями пронзать
Мир безымянный и пустой?
Мои ли протекут глаза
Ручьев лесною голубизной?
Волос забрезжут повелики…
Мои ль уста на кровь гвоздики,
А желчь на лютик золотой?
1920