Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. — Статьи и очерки 1898—1901 гг.
М.: Республика; СПб.: Росток, 2009.
ЗЕМСТВО ПЕРЕД СУДЬЯМИ[править]
«Земство правительством учреждено, но столь же несомненно то, что оно не есть правительственное учреждение, и в этом — сущность дела», — возражает кн. Мещерский на статью нашу «Школа и земство». «Оно есть неудавшийся опыт сдать бесконтрольному многосословному самоуправлению известные функции, прежде лежавшие на правительстве, с мыслью, что это земство сумеет употребить свою самостоятельность на благо народа». Так твердо начинает свою речь наш оппонент, но не таков ее конец, исполненный разочарования в отношении к программе «Моск. Вед.» передать земские школы в ведение министерства народного просвещения. «Когда-то и я думал о государственной народной школе, — обращается он к московскому органу, — но, больше вникнув в дело, пришел к непреложному убеждению, что государственная школа для обучения народа грамоте — есть несбыточная мечта, ибо ее будет изображать чиновник в виде учителя, а такой учитель редко бывает лучше земских учителей».
В этом все дело. Теперь уже забыты мотивы введения земства в 1863 году, и они были бы вспомянуты, горько вспомянуты тогда, когда земство, под ауспициями «Моск. Вед.» и «Гражданина», было бы — не упразднено, конечно, но очень изуродовано.
Кн. Мещерский ничего решительно не ответил на главную нашу мысль, что земская школа есть практическая местная школа, задачи которой абсолютно недостижимы для церковной школы и совершенно чужды отвлеченно-теоретической, «чиновнической» — как он формулировал — школе. Мы не говорим, что эта практическая земская школа уже существует; мы знаем, что роль земства в школе сведена, кроме общего призора, почти к простой выдаче денег, к роли экзекутора у денежного ящика, выдающего по требовательной ведомости учителям чисто теоретической школы, которая не земством заведена, но к которой земство приставлено в качестве плательщика, архитектора, пожалуй, администратора, но не в роли организатора программы и вообще всего хода ученья и занятий. Необходимо на местах организовать местные школы, непременно рабоче-воспитательные, — где ремесленные, где земледельческие, — школы часто просто в помощь существующему местному кустарному промыслу; и такие школы самонужнейшие — по силам только земству. Для церкви же оне не выполнимы; государство имеет только государственное око, а не губернский, не уездный глазок, а он-то и нужен в данном деле, для данной задачи.
Обращаясь к заключительной мысли «Дневника» кн. Мещерского, мы только подчеркиваем ее, и, кажется, имеем право обобщить: «Чиновник — не желателен». Почему не желателен и везде ли? Избави Боже: в восьмидесяти из ста случаев он желателен, но есть двадцать случаев на сто, где он перестает быть желателен, и вот это-то и почувствовалось ярко в 1863 году. Его прекрасная сторона есть дисциплина; его плохая сторона есть косность, непременный шаблон и непременная форма, без которой он не умеет действовать, и никто, ни «Моск. Вед.», ни «Гражд.», не научили его этой работе и одушевлению без регламентов и без циркуляров; т. е. вообще не открыли верных способов, чтобы сделать чиновника, так сказать, поменьше чиновником. Государство и государственность есть непременно официальность; иначе быть не может; но хочет ли кн. Мещерский, хотят ли «Моск. Вед.», чтобы жизнь вообще и в частности русская жизнь насытилась в 100 % официальностью? Они закричат: «Избави Боже», т. е. они закричат: «Оставьте земство», не замечая этого, не сознавая, что делают.
Но земцы — либеральны, вот гвоздь дела, и чем меньше будем мы это скрывать, тем лучше. Вся Россия либеральна: отвергнут ли это «Моск. Вед.» или «Гражданин»? Нет, они об этом плачут 30 лет и не им спорить с этим. Что же это значит? Да то, что нет решительно никакой специальной на земстве вины по отношению к либерализму, ибо Россия с Петра Великого проходит период прогресса. А с начала царствования Александра II и официально Россия проходит период либеральный, т. е. на всех путях и во всех формах освободительный. Есть ли у нас консерваторы-чиновники? Князь Мещерский и «Московские Ведомости» злобно засмеются на этот вопрос в ответ: «Конечно, нет! Уж легче консерватора найти среди земств, нежели среди чиновничества». Так в чем же дело? Да никакого и дела нет, если говорить специально в отношении к земству, которое не может же противодействовать обширному и вековому течению, во главе которого шли монархи и следовали министры, министерства, литература, общество, университеты и наука. Переменится историческое направление, обстоятельства народной жизни, — изменится да уже и меняется и земство. Будет Россия консервативна, будет — да посмотрите-ка, еще как — консервативно именно в желаемом для «Моск. Вед.» и «Гражд.» смысле — и земство. А пока земство в сфере идей и «направления» виновато только в том, что оно не было тут оригинально, «пороха не выдумало»… Но «пороха не выдумали» и другие, и в частности, по поводу земского вопроса, его не выдумал ни петербургский, ни московский антиземский орган.
Дефекты земства есть, их скрывать не нужно; но его нужно лечить, а не вычеркивать из истории или не дорезывать: кто же так поступает с больным? Ведь это была программа лечения боярства — у Разина и программа лечения чиновничества — у Пугачева; как дико встретить эту не организационную, а казацкую мысль на страницах охранительнейших органов.
КОММЕНТАРИИ[править]
НВ. 1899. 29 апр. № 8321. Б.п.
…Мещерский на статью нашу «Школа и земство» — имеются в виду «Дневники» В. П. Мещерского в «Гражданине» № 28 от 25 апреля 1899 г.